Иветта

Глава 6

Ещё вчера я твёрдо решила всерьёз поговорить сестрой, но к утру это решение куда-то улетучилось. Когда я зашла на кухню, она сидела за столом и, уронив голову на кисть, что-то высматривала в телефоне.

– Где была вчера? – спросила я, насыпая кофе в стакан.

– Так, дела, – безэмоционально кинула она. Больше что-то у неё спрашивать мне не хотелось, но я не удержалась от едкого комментария:

– Расскажи хоть, что за дела. Ты странная, то болтаешь без умолку, то молчишь в тряпочку. Почему?

Она молчала.

– Ева, скажи, – вздохнув, я села напротив неё и поставила перед собой чашку. – В наших отношениях, по твоему мнению, хоть что-то изменилось?

– Наверное, – она пожала плечами, продолжая сидеть с тем же невозмутимым лицом.

– Я действительно стала спокойнее к тебе относится, даже перестала злиться на твоё равнодушное отношение к родителям – это твой выбор. Но я абсолютно тебя не понимаю. И ты меня, видимо, тоже.

– Что ж, – она выпрямилась. – тогда давай попробуем встать на место друг друга. Кто знает, может это нам поможет. Я с энтузиазм утвердительно кивнула.

– Тогда, может, наконец-то по-сестрински проведём время вместе? Сегодня вечером, например?

Ева на минуту задумалась, но после медленно кивнула, соглашаясь. Я улыбнулась. Родители, или моё подсознание, просили меня внимательнее к ней присмотреться. Вот сегодня и попробую.

– Отлично! Днём мне нужно сходить к врачу, но к вечеру я вернусь. И ты постарайся.

– Хорошо, – кинула она, уже скрываясь за дверным проёмом.

***

Артур уже ждал меня на улице. Он сидел на скамейке и что-то набирал на телефоне. Он заметил меня лишь когда я подошла вплотную. Вздрогнув, он тут же заблокировал телефон и убрал его в карман. Я недовольно прищурилась, почувствовав, как внутри меня что-то дёрнулось. Он вёл себя слишком странно.

– Привет, – искренне улыбнулся он, встал и чмокнул в лоб.

– С кем это ты так резво переписываешься? – спросила я с подозрением.

– Да так, знакомый, – он отвёл глаза, и я тут же поняла, что он врёт.

Внутри меня всё закипело, на лице, как и в душе, не осталось и тени хорошего настроения. Хотелось оттолкнуть его, оттолкнуть всех, кто меня окружает, закричать, чтобы они валили, если так хотят продолжать мне врать. Смерти родителей было вполне достаточно, ещё и предательства я не переживу.

Но я заставила себя успокоиться и досчитала в уме до десяти. Я не хотела давать власти эмоциям, ведь я не знала всей правды. Нет, сначала я всё внимательно изучу.

Он подхватил меня под руку и с улыбкой направился в сторону больницы. В аварии я получила много царапин, лёгкое сотрясение и сильный кровавый ушиб на голове. В тот день мне слишком повезло. Но мозг мне некоторое время нужно было проверять голову, чтобы этот самый ушиб и сотрясение не влияли на деятельность моего мозга. В этот раз он был без машины. Последний случай был показателен. И я, и он поняли, что пока что стоит посторониться любого наземного транспорта. Поэтому мы пошли к метро.

– Как твоя сестра? – спросил он.

– Сносно, – коротко кинула я. – Сегодня вечером пойдём с ней гулять.

– Здорово, – кивнул он как-то нервно. – Значит, ваши отношения улучшились?

Я медленно кивнула.

– Как у тебя дела? Ничего нового не происходит? – ответно спросила я.

– Всё хорошо, по-прежнему: работа, работа и ещё раз работа. Кажется, меня скоро ждёт повышение, – он улыбнулся.

– Здорово! – искренне воскликнула я. – Хотя, как может быть иначе с твоим умом, – я кивнула головой с едва заметной улыбкой.

Артур работал в одной фирме замдиректора.

Мы зашли в метро, которое, как всегда, было заполнено людьми, которые, словно муравьи, шли по своему пути. Лишь иногда кто-то сталкивался с другим пешеходом и тормозил движение. Оба быстро извинялись друг перед другом и продолжали свой путь. Всё было так автоматически, повторяемо, что мне вдруг стало страшно. Я была частью этого потока, я была таким же роботом, который, как большинство этих людей, бесцельно повторял одни и те же действия каждый день. В ужасе я прижалась к Артуру. Эти мысли действительно пугали меня. К счастью, Артур завёл разговор на какую-то отвлечённую тему, что помогло мне немного освободиться от мыслей.

***

Больница, в которую мы приехали, была незнакома мне. Ступив за чёрные кованые ворота, я остановилась, рассматривая необычное трёхэтажное здание. Оно не было бело-голубым, как обычно, а горчично-коричневым – очень непривычно для клиники. Прямо перед ней был главный вход: большие двери под большой коричневой аркой, три отполированных окна в округлых выемках. Слева и справа тянулись два длинных корпуса.

– Мы точно в больнице? – я недоверчиво посмотрела на Артура.

– Конечно, – кивнул он.

Артур говорил, что хочет сводить меня в частную клинику – он не доверял государственным больницам – но эта была уж слишком странной.

– Она, наверное, жутко дорогая? – возмутилась я. – Мне просто нужно осмотреть голову.

– И всё же. Позволь, я всё же немного позабочусь о тебе, – продолжал он.

Я вздохнула. Артур никогда не уступал, если что-то решил, поэтому я молча последовала за ним, прекратив спорить. Меня совсем не беспокоило мое здоровье, но если эта очередная проверка поможет успокоиться и ему, то почему бы и нет?

Зайдя в больницу, я снова опешила. Белёные стены, арки, статуи – это совсем не походило на обычную больницу. пока я рассматривала восхитительный интерьер клиники, Артур что-то сказал девушке за стойкой записи, а потом снова взял меня за руку и повёл дальше. В коридоре на белых креслах сидели другие люди, ожидая своей очереди. На противоположной стене висел телевизоры, на которых шла какая-то программа. Артур провёл меня через всё это и остановился рядом с дверью, на которой было написано "психотерапевт" и его инициалы. Я глупо смотрела на табличку, перечитывая слова несколько раз, а потом с вопросом посмотрела на Артура. Моему возмущению не было предела.

– Мы, вроде, голову проверить пришли? – я подняла бровь.

– Мы и её посмотрим, но врач просто посмотрит на твоё состояние, – приободрил меня Артур и, открыв дверь, втолкнул в кабинет.

Сначала мне задавали какие-то вопросы, на которые я честно отвечала. Потом отправили в другой кабинет на МРТ – решили проверить, не повредил ли ушиб и сотрясение на ткани головного мозга. Двадцать минут валяться на кушетке полураздетой было настоящим испытанием, но результаты выдали довольно быстро. Получив результаты довольно быстро, я вернулась в тот же кабинет, где мне снова задавали разные вопросы. В итоге врач выписал мне какие-то таблетки и, сказав, что это мне поможет, с улыбкой отправил домой. Когда я уже коснулась ручки двери, врач, как будто спохватившись, окликнул меня и спросил со мной ли мой парень. Я спросила его, зачем он ему. Врач сказал, что нужно обсудить детали оплаты. Артур пробыл у него в кабинете совсем недолго, но вышел какой-то обеспокоенный. Сумма оказалась выше, чем он ожидал? Или опять я чего-то не знаю?

Я сидела чернее тучи, жутко вымотанная. К тому же, сне опять казалось, что мне вечно многое не договаривают. Тётя, Артур, Ева, теперь и врач. Ну что за бред? Получается, они не доверяют мне, пытаются взять мою жизнь в свои руки. Теперь у меня появилось ещё больше вопросов и ещё меньше ответов. Осознание этого лежало тяжёлым грузом на моих плечах. И я вновь с тоской вспомнила безмятежное время с родителями, подняла глаза к потолку и взмолилась, чтобы они помогли мне разобраться, что же всё-таки творится в моей жизни!

***

– Что вы там обсуждали? – прошипела я, взглянув на Артура из-под опущенных бровей.

– Врач просто сказал мне то же, что и тебе, – пожал плечами Артур.

Я недоверчиво посмотрела на него, но всё в нём говорило о том, что больше ничего я вытянуть не смогу.

Я вздохнула и, резко поднявшись с места, пошла к выходу.

На улице я, всё так же не теряя достоинства, кинула, что сама доберусь домой, но Артур не хотел оставлять меня наедине с собой, поэтому твёрдо сказал, что проводит. Я попыталась возразить, но, как, впрочем, и обычно, когда он что-то уже решил, не добилась ничего.

Ехали мы в полном молчании, а уже у дома я, даже не бросив слов прощания, скрылась за тяжёлой железной дверью. Я чувствовала, как по венам растекается негодование, чуть не дрожала от злости. Вот уж никогда бы не подумала, что Артур начнёт что-то от меня скрывать, а ведь мы помирились совсем недавно.

Я с тяжестью упала на диван, размышляя о сегодняшнем столь утомившем меня дне. Уже не хотелось откровенничать, но я боялась потерять ту тонкую паутинку, что едва протянулась между нами. Я просто надеялась, что встреча пройдёт гладко, без скандалов.

Ева вернулась немногим позже меня. Безмолвно, безэмоционально мы вышли на улицу. Город жил. Солнце уже начало постепенно садиться, отчего подёрнутое тучами небо темнело на глазах.

– Кажется, собирается дождь, – тихо сказала я, чтобы чем-то заполнить паузу.

– Пожалуй, – ответила Ева через несколько минут. – Нам стоит вернуться.

Я не стала спорить. Но всё же, как странно. Мы идём в полушаге друг друга, но такое чувство, что нас разделяют вселенные, будто каждая из нас сама по себе идёт куда-то. Просто тропинки параллельны. Только одна паутинка натянута до предела.

***

Как только мы зашли в квартиру, начался ливень. Капли яростно стучали по окнам, а ветер, казалось, раскачивает дом, стремясь повалить его на землю. Вдалеке послышался гром, и я вздрогнула от неожиданности. В это время Ева спокойно сидела за столом, не обращая ни на что внимание, лишь настойчиво пытаясь открыть банку с соевым соусом. По дороге мы решили взять суши, чтобы хоть как-то скрасить этот вечер.

Мы устроились за кухонным столом, и я с удовольствием подогнула ногу и упала на спинку стула – всё тело отчего-то болело. Меня начала смущать эта тишина, и я начала судорожно искать тему для разговора.

– Ева, а ты помнишь один наш день с родителями вместе? Не помню, когда это было, вроде в конце весны. Это было воскресенье, – этот день недели мы всегда называли семейным, потому что у нас была традиция – проводить его обязательно вместе, конечно, получалось не всегда, но я всё равно радовалась каждому такому дню. – С утра всё началось как-то не так: мама порезалась, я разбила тарелку, папа обжёгся. Мы уже решили, что день не задался. Однако перебороли себя, выбрались, ведь план был уже составлен. И, не знаю, как для тебя, а для меня это был один из лучших дней в моей жизни, – я бросила взгляд на Еву и с удивлением заметила, что её черты смягчаются, на лице засветилась улыбка. Помнит. – Мы вошли в парк аттракционов – наше излюбленное место, – продолжила я. – И прокатились, кажется, на всех аттракционах, несмотря на то, что людей было много. Родители купили мне сахарную вату, о чём потом сильно пожалели, потому что я была вся липкая, и мама со смехом оттирала меня влажной салфеткой, – я ухмыльнулась, вспомнив, как ужасно я вела себя в тот день: капризничала, не слушалась родителей и постоянно от них убегала – мне хотелось заставить их волноваться обо мне, но в итоге всё равно всем было весело. – А на обратной дороге мы как-то спонтанно решили сходить в цирк и купили буквально последние билеты. Я впервые была в цирке – от этого всё мне казалось таким новым, таким необычным, зато запомнила я этот день надолго, – я снова взглянула на сестру – она сияла.

– Да, конечно, помню, этот парадоксальный день невозможно забыть, ты же знаешь. Мы веселились как могли! – она захихикала, а я слегка нахмурилась. Я не помнила в этом дне Еву. Удивительно, как эгоистичен, но заботлив наш мозг – настолько, что готов выбросить из счастливого детского момента человека, который после очень сильно расстроит.

Я снова подняла взгляд на смеющуюся Еву и поняла – контакт установлен.,

В тот вечер мы разговаривали больше, чем когда-либо после смерти родителей, даже больше, чем после той невидимой границы в её шестнадцать, преступив которую, наши с ней, прекрасные сначала, отношения стали ещё стремительнее портиться.

Мы наперебой рассказывали истории из детства, начиная неизменно: " А ты помнишь?". Кивали, улыбались ностальгически, смеялись от души. После этих историй мы как-то незаметно, но верно подошли к настоящему, к нашим чувствам сейчас. Я призналась, что я её не понимаю, что не могла понять её бунтарского настроения, её побега и всего, что было после, бережно огибая ту тему, которая могла снова разрушить всё. Добавила, что расстраиваюсь, когда она не помогает мне и волнуюсь, когда она вдруг исчезает. Выслушав меня, Ева стала такой серьёзной, посмотрела на меня так, будто младшая сестра тут я, а не она, и, улыбнувшись одними уголками глаз, вздохнула.

– А я не понимала тебя, – сказала она после долгой паузы. – Вот поэтому у нас, наверное, и не складывались отношения. Не понимала, как ты можешь быть настолько привязанной к родителям, когда они так жестоки с нами.

– Жестоки с нами? – переспросила я, эхом повторяя её слова.

– Да. Они были очень строгие, многое нам не разрешалось. Вспомни, даже компьютер первый у нас появился только, когда тебе в школе задавали уже третье задание, которое нужно выполнить в электронном виде. Тебе приходилось делать всё в библиотеке! Иронично, что после всего этого ты стала программистом, – Ева вдруг рассмеялась. – И гулять они часто не пускали, – продолжила через время. – И за плохие оценки сильно ругали. Помнишь, «четыре – не оценка». Много всего, в общем было. Со временем мне надоело это терпеть поэтому я и сбежала.

– А для меня все их методы воспитания были правильными, – покачала я головой. – Мы не стали зависимы от компьютерных игр, не ввязались в плохую компанию, остались живы и здоровы. Они ведь за нас волновались, а не за себя. А школьные отметки… Да, они их переоценивали, но это же далеко в прошлом.

– Ну вот, так и знала, что ты начнёшь их оправдывать, – она с грустью покачала головой. – С чего ты взяла, что в иных обстоятельствах всё сложилось бы иначе? – я только открыла рот, чтобы ответить, но Ева прервала меня: – Но не будем об этом. Я ещё про остальное поговорить хотела. Прости, что мало помогаю тебе по дому, но я так ненавижу всю эту готовку, мытьё посуды, уборку, – в подтверждение этого по всему её телу пробежала дрожь, а лицо скривилось в гримасе отвращения. – Не представляю, как ты так спокойно всё это делаешь! Ну а за мои прогулки ты волнуешься прям, как родители и, так же, как и они, зря тратишь на это своё время. Ну что может случиться?

Я недовольно покачала головой.

– Мы волнуемся, потому что ты дорога нам. А вдруг всё-таки что-то случится? И где нам тогда искать тебе, как мы тебе поможем?

Ева посмотрела на меня исподлобья: – Не говори "мы". Я понимаю, ты не можешь просто отпустить родителей, ты слишком ими дорожишь, но постарайся, хотя бы осознай, что "мы", к сожалению, больше не существует. Мы можем лишь создать новое "мы" – в составе Евы и Иветты.

Я смотрела на неё с широко раскрытыми глазами. Причём я сама не могла понять, что чувствую: какое-то волнение, но вместе с тем страх.

– Д-да, ты права, – я попыталась говорить обычным голосом, но он подвёл меня, предательски надломившись, как-то раздробившись.

– Просто не беспокойся за меня, – улыбнулась Ева. – Со мной всё будет в порядке, уверяю!

Я смотрела на неё долго, пристально, улавливая всё больше каких-то новых черт лица, более мягких, каких-то непривычных жестов и это улыбка, такая странная улыбка, которая согревала, а не резала лезвием.

Что-то неуловимо изменилось.