В глаза бьет свет фонарика, а к собаке твердо подходит незнакомая зомби. Дыр в серой коже я не вижу, как и недостатка в частях тела. Под сеткой майки видна полная грудь, должно быть, силиконовая.

– Откуда у вас зажигалка Филимона Игнатьевича?

– Нашел у останков. Я расследую его убийство.

– Вы сыщик? Шпионите?

– Я друг Фили. Мы в домино…

– Пойдемте. Расскажете всё профессору.

Охранница берет Ламарка за ошейник и освещает путь. Внутри двери не только забиты, но и заварены. Мы подходим к парадной лестнице. Мозаика осыпалась и закрыта брезентом. Охранница оттягивает его в том месте, где раньше был Петр, а теперь – провал в стене. По тоннелю мы добираемся до комнаты, похожей на лабораторию, и я вижу десяток почти целых зомби в белых халатах. А у одного – седая шевелюра. Ему я рассказываю все. Выслушав меня, профессор усмехается:

– Филя говорил о вас. Помните, кем до зомбирования работали?

Я задумываюсь. С начала расследования мне уже несколько раз являлись картины из прежней жизни, но ответить я не могу.

– Когда последний раз телевизор смотрели?

– Несколько дней назад.

– И вы не помните, что после аспирантуры окончили курсы криминалистики, что у вас есть учёная степень и звание капитана?

В голове шумит. Я вдруг вспоминаю, как делал предложение Гале… На ней было синее платье. Я спрашиваю:

– А вы всё помните? Вы новенькие? Судя по виду…

– Нет. Мы просто восстанавливаемся.

– Как это возможно?

– Наука может многое, а зомбирование – обратимый процесс. Это ведь от нас хочет избавиться мэр. Перед вами, Станислав, стоит выбор. Вы либо сдадите нас мэру, либо опять станете человеком.

Его товарищи смотрят на меня и с надеждой, и с угрозой. Я думаю о Гале.

– А вы ноги можете заново отрастить?

– Нет, но мы делаем протезы по новейшей технологии. Вот у Виктора отвалилась нога, и он до телевизора не добрался. Филя собирал таких по всему городу.