Поводырь

– Да. – Кивнул Реммет.

– Она ведь верила в меня…

– Да.

– Я обещал подарить ей всё, а в результате лишил жизни.

– Да.

– Знал бы ты, инквизитор, как я любил её… – Нистрам вытер слёзы, устало лёг, свернулся калачиком, отвернувшись от Реммета, и начал тихонько всхлипывать, иногда бормоча себе под нос что-то бессвязное.

Инквизитор же жалеючи взглянул на беднягу, устало вздохнул и тоже прилёг. Долго пытался уснуть, но не мог, мучимый ворохом мыслей в голове. Слипаться глаза начали, только когда Нистрам затих, а после Реммет, убаюкиваемый шёпотом ночного леса и треском догорающего костра, уснул.

***

Проснулись, стоило только первому лучу солнца выглянуть из-за горизонта. Реммет еле встал, настолько уставшим был. На Нистрама вообще смотреть было страшно: мало того, что сам был бледен и слаб, так ещё и во сне содержимое своего желудка невольно вывернул на себя. Остаётся только удивляться, каким чудом счастливчик не захлебнулся собственной рвотой, умудрившись во сне повернуться на бок, когда многие пьянчуги и того не могут. Кроме этого несчастного беднягу донимали головная боль и разрывающие его сердце фантазии, мол, а вдруг ничего произошедшего вчера на самом деле не было, и Альма жива? Неспособность принять реальность такой, какая есть, заставляла Нистрама ещё больше морально страдать. От всего этого вид его несчастный вызывал в Реммете лишь жалость и сострадание по отношению к бедняге. Но тут же, вспоминая, как Нистрам дошёл до всего этого, взгляд инквизитора стал холоднее и циничнее.

Когда тот встал на ноги, то, опустив голову, подошёл к Реммету и спросил:

– Мы скоро уходим?

– Прямо сейчас.

Нистрам взглянул на инквизитора жалобным, умоляющим взглядом.

– Позволь… – сглотнул слюну, – попрощаться с Альмой…

– Только не задерживайся, – инквизитор кивнул на её могилу и повёл лошадей ближе к тракту. Пока шёл, изредка оборачивался, дабы посмотреть, что делал Нистрам. Тот стоял молча, не плакал, лишь глядел на могилу возлюбленной. Под конец поцеловал насыпь, встал и медленно пошёл до Реммета, иногда спотыкаясь по дороге.

– Я закончил… – молвил он слабым голоском, который ещё вчера был зычным и мощным, будто львиный рык, когда доказывал Велеону, что сможет попасть в яблоко. Сейчас же он чуть ли не стонал от душевной боли, терзавшей его за столь досадную ошибку. И ничто в этом мире не могло унять его страданий, кроме времени – лекарства, действующего достаточно эффективно, но не сразу и, увы, не на всех.

Выехали с утра, а потом долго-долго ехали по дороге, не обронив друг другу ни единого слова. Спустя пару часов, на развилке свернули направо от главного тракта и продолжили свой путь.

К полудню уже были на месте. С удивлением для себя Нистрам обнаружил, что оказался у ворот мужского монастыря Каэрдэн, известного на весь запад своим вкуснейшим монастырским вином, особенно популярным у королей и лордов севера.

Но точнее будет сказать, что они стояли на дороге к монастырю, ибо видеть его и простым смертным, и даже инквизиторам было запрещено. Всё это делалось для того, чтобы непрошенные гости не мешали юным бурсакам постигать Великую Альду и слово богов. По обочинам от этой дороги была высажена живая изгородь. А на половине пути стояли железные, металлические, решётчатые ворота, украшенные в центре каждой из створок изображениями церковного молота. Верхнюю же часть украшал причудливый узор из загнутых концов стоек. А рядом находилось стойло для лошадей. Сами они были закрыты всегда, и открывались только в случае прибытия в монастырь делегации Отца-понтифика. В обычное время монахи и бурсаки всегда проходили через дверь в воротах, как сейчас в выходной день – единственный за неделю, когда можно было покидать храм без исключительной нужды.

Кстати именно поэтому на практически пустующей в будний день дороге было так оживлённо сегодня. И надо было видеть растерянное лицо Нистрама, который ещё позавчера и подумать не мог, что он – повеса и редкий раздолбай согласится стать монахом по предложению инквизитора. Это что-то уму непостижимое в обыденной жизни, но ставшее реальностью в силу обстоятельств.

Сам Реммет зря времени не терял, очевидно, не желая дольше положенного нянчиться с Нистрамом. Как подошли к воротам, обратился к привратнику из числа церковных легионеров, у которых, кстати говоря, здесь была расквартирована целая центурия.

– Привратник, мне нужен настоятель Барсар!

– Кто будешь, путник? С какой целью просишь аудиенции настоятеля?

– Инквизитор третьего порядка Реммет из Зельдена. Привёл в монастырь нового ученика и хочу показать его настоятелю.

– Хорошо, я передам ваше сообщение. Ждите.

И ушёл.

Пока ждали, казалось, что стоят здесь не минуты, а часы. И даже секунды тянулись непростительно долго. Дабы скоротать время, взволнованный Нистрам спросил Реммета:

– А меня точно возьмут?

– Взять-то возьмут. Смотри, кабы не выгнали раньше времени.

– Я постараюсь. Жалко только, что домой уже вернуться не смогу.

– Если отец не стал тебе помогать, то навряд ли будет радоваться твоему прибытию сейчас. Так что насчёт него не переживай. Наоборот, старику обузы меньше. Порадуйся за него.

– Это правда! – усмехнулся Нистрам, – только я не чтобы попрощаться. Неплохо бы забрать свой томик Великой Альды, который подарила мама на десятый день рождения. Как получил его, так и не открывал: слишком легкомысленно относился к вере. Теперь вот внезапно пожалел об этом.

– Хочешь сказать, что у тебя с собой нет Великой Альды? – изумился Реммет.

Взволнованный Нистрам помотал головой.

– Нет…

– Хм… – вздохнул инквизитор и достал из вещевого мешка свою Великую Альду. Протянул её, – держи.

– Ух, ты! – удивился Нистрам, – это даже близким людям самый дорогой подарок. Ведь ты же знаешь, как ценно священное писание…

– Знаю. Я служу церкви, считай, почти с пелёнок, поэтому не надо мне об этом рассказывать.

– Это понятно. Просто сам-то что читать будешь?

– Достать себе новый томик не проблема. Но в монастырь без Великой Альды точно нельзя. Никто тебя не пустит. Только держа её у сердца ты докажешь, что хочешь вообще связать свою жизнь со служением богам. А мне её перечитывать в очередной раз времени, честно говоря, нет. Так что держи и не спорь!

– Реммет, – Нистрам с трудом подбирал слова, а глаза его сияли от счастья, – я тебе очень признателен. Ты в очередной раз меня выручаешь. Если когда-нибудь появится такая возможность, то не сомневайся – я помогу тебе: Реммету инквизитору. Своему другу.

– Попридержи коней, – помотал головой инквизитор, – во-первых, мы с тобой не друзья. Во-вторых, не дай боги мне таких разгильдяев ещё друзьями называть. В-третьих, здесь и сейчас мы виделись в последний раз. Всё понял?

– Хорошо… – с досадой отвечал Нистрам и опустил голову.

– Держи! – Реммет ткнул ему книгой в грудь. Тот нехотя взял её, уже, было, обрадовавшийся новому другу, а в ответ вместо представлявшейся взаимности получил, как показалось, лепёшкой коровьего навоза в лицо. В голове Нистрама на секунду промелькнула дикая мысль: пожелать инквизитору вечных проклятий, но, к счастью, он от этой затеи тут же отказался. Негоже проклинать человека, жертвовавшего ради тебя собственной жизнью и показавшего пускай и сомнительную, но новую дорогу в будущее.

Тут как раз и настоятель Барсар подошёл. Вместе с ним его слуга.

– Реммет из Зельдена? – спросил он, недовольно покосившись на инквизитора.

– Да, отец-настоятель.

– Это вы привели к нам нового ученика?

– Вот он, – кивнул на Нистрама, – полностью готов.

– Хм… – задумался настоятель, – а с чего бы так желать стать членом церкви? – вопросительно поглядел на Нистрама.

– Совершил ошибку. Теперь хочу её исправить… – отвечал тот настоятелю.

– Что за ошибка?

– Я…

– Говори честно и не бойся! – потребовал Барсар, – тут есть и несколько убийц с ворами: тех, кто хочет покаяться, а потом изменить свою жизнь к лучшему через служение богам. Таких мы властям не сдаём. Да и скрывать подобное не стоит. В счёт исправления перед богами покаяние и честность в счёт идёт, а не скрытность и подозрительность.

– Убил свою возлюбленную по глупости… – опустил голову Нистрам, обронив скупую слезу, когда вновь представил на секунду тот фатальный момент.

– Хорошо, что решил исправиться, – отвечал настоятель.

– Я надеюсь…

– А Великая Альда есть?

– Есть… – показал книжку Реммета Барсару.

– Хорошо. Следуй за мной, молодой человек – чуть поклонился инквизитору (тот ответил взаимностью), а потом быстро двинулся дальше по дороге, указав слуге остаться. Привратник отворил дверь и повелевал:

– Проходи!

Нистрам поначалу замешкался, но Реммет, взглянув на него, кивнул в сторону идущего вперёд настоятеля. Тот, смекнув, быстро отправился следом, и как прошёл, дверь за ним со скрежетом закрылась, будто камера темницы.

Он буквально бежал, пытаясь догнать Барсара, но изредка оборачивался, дабы снова взглянуть на Реммета. Потом кричал ему:

– Спасибо тебе! Я не забуду! Спасибо!

Реммет же не слушал. Он к тому времени двнулся, было, к лошади, но к нему подошёл слуга Барсара и спросил с волнением и любопытством:

– Отец-настоятель интересуется, насколько хорош этот ученик. Что скажешь?

– Если будет позорить церковь неповиновением, прогоняйте без всякого сожаления. Так и передай.

– Принято! – кивнул слуга, и растворился в толпе монахов, пройдя через ворота.

А Реммет же преисполненный радости на сердце, что указал заблудшей душе верный путь, сел на лошадь и отправился дальше выполнять свой долг, пообещав себе больше никогда не выручать всяких разгильдяев по просьбам влюблённых в них прекрасных и несчастных дам. И был таков, растворившись в горизонте.

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ru/photos/пират-хантер-баунти-парусник-пушка-4935223/ по лицензии CC0.