Экстренный розыскъ

– Ладно, коли так. Вот завтра его в деле и глянем.

– А что хочешь сработать?

– Думал, вечером скажу, да ладно, если уж серьезный разговор пошел. Купец-грузин недалеко от центра есть. Жена еще в Тифлисе, он с работником живет. Цинканули⁵⁸ мне, что он расторговался тремя подводами мануфактуры и собирается опять закупать. Значит, хрусты⁵⁹ при себе держит. Пока не потратил, надо в гости наведаться.

– Да… здесь с умом надо сработать. Фатера⁶⁰ в центре, говоришь? Значит, чтоб пикнуть не успели, – задумчиво сказал Митрич, почесывая бровь.

***

Паровоз коротко свистнул, выпустил клуб белого пара, зашипел, и состав медленно тронулся. Друзья посмотрели друг на друга и, откинувшись на спинки дивана, весело рассмеялись. К предстоящему путешествию они подошли очень ответственно. На столике призывно позванивало полдюжины бутылок пива Санценбахера⁶¹. Ожидая сумерек, скромно притаилась в углу бутылочка замечательного коньяка «Сен-Реми».

Познакомившись в станционном буфете с двумя совершенно очаровательными курсистками-бестужевками⁶², они угостили их зельтерской водой⁶³ и напросились гости, а теперь сообща решали, как скоро после отправления будет удобно нанести визит.

–Давай Лавруша, пока холодненькое! – сказал Викентий Леонтьевич, протягивая приятелю запотевшую длинногорлую бутылку темного стекла.

Лавр наполнив кружку, сделал два больших глотка, удовлетворенно произнес: «Хорошо!» и, отхлебнув еще, добавил:

– Очень хорошо. Чудесное пиво. Я такого не пробовал. Откуда оно?

– Коллега по служебным делам находится в Одессе и с оказией прислал. Знает, что я любитель.

– Весьма кстати, – ответил Лавр и, одним большим глотком опустошив бутылку, сказал:

– Ты знаешь, я недавно читал, что в Петербурге начали строительство завода «Первого всероссийского товарищества воздухоплавания»⁶⁴. Представляешь, у России будут свои аэропланы!

– За авиацией будущее, только жаль, некоторые этого не понимают! Летательным аппаратам можно найти применение во всех сферах деятельности.

– Даже в полиции?

– Всенепременно! Помнишь убийство двух крестьян и ребенка на дороге? А теперь представь, что вахмистр не посылает к нам верхового, а, не слезая с коня, берет телефонную трубку и передает информацию тебе. Ты едешь на летное поле, с авиатором взлетаешь вверх и орлиным взором обозреваешь окрестности. Обнаруживаешь бандитов, передаешь сообщение на землю ближайшему патрулю и все!

– А куда вахмистр телефон в степи включать будет? Кобыле под хвост? – саркастически ухмыльнулся Лавр.

– ХХ век на дворе, придумают, куда включать. Вообще, все технические новшества в первую очередь должны поступать в полицию. Невозможно раскрывать преступления, не идя в ногу с прогрессом, – произнес Викентий Леонтьевич.

– Скажи, Викентий, почему преступники, как грибы, растут? Одного посадишь, двое появляются?

–Ну, положим, не двое, хотя рост, конечно, имеется. Здесь события 1905 года сыграли большую роль.

– Причем здесь революция? Этот подонок, когда мальцу глаза выкалывал, о социализме что ли думал?

– Нет, безусловно, он к марксистам никакого отношения не имеет, но неизбежный спутник социальной вражды и революционных потрясений – это рост преступности. Какой бы суп в котле политики не варился, хороший или плохой, на поверхность всегда всплывает криминальная пена. Ты ее шумовкой собираешь, а она сквозь дырочки проползает. Вроде бы всю собрал, а что-то обязательно останется.

– И чем сильнее суп кипит, тем пены больше, – задумчиво произнес Лавр Павлович.

– Правильно! Пока существует общество, будет и преступность. Я не знаю, какой она будет в будущем, но она будет.

Незаметно наступил вечер. В купе зажгли освещение, и сразу стало очень уютно. Приглушенный свет разливался по синим занавескам и, колеблясь, отражался в маленьких коньячных рюмках. Мелодично, в такт колесам, позвякивали ложечки в стаканах с чаем. За темным окном мелькали редкие огоньки.

Друзья обсудили массу проблем: – аграрную реформу, роль Транссибирской магистрали в развитии Сибири и совсем забыли о двух молоденьких курсистках, которые тщетно прождали их весь вечер.

Когда коньяк был выпит, они вспомнили, что завтра предстоит серьезный день, и легли спать.

***

К обеду весь народ собрался в гостиной. Тихон обратил внимание на то, что, несмотря на обилие еды, спиртного на столе не было. Все были сосредоточены и серьезны. Обед протекал в молчании. Когда все поели и закончили пить чай, Антон сказал:

– Сегодня грузина⁶⁵ на уши будем ставить. У него хрустов богато, расторговался удачно, живет один с работником, семья покуда в Тифлисе. В шесть вечера собираемся. Я и Митрич у богадельни⁶⁶. Тихон и Иван, через часок уйдете на Красную, на рынок загляните. Там погуляйте, посмотрите, можете по стаканчику вина выпить, но не более, – и погрозил пальцем,– Катя с Алей с шести часов поодиночке начинают пасти хату. Когда нас увидите, дайте знак, что все чисто. Первыми идете вы, – Антон указал пальцем на Ивана. Тот согласно кивнул.

– Заходите, как последние покупатели, ровно в семь, и сразу по рогам, чтоб не пырхнулись. Главное, глядите, чтоб орать не начали. Через минутку и мы появимся. Антон взглянул на девок. – Вам ходить кругами на стреме. Как мы с хабаром выйдем, цинк дадите⁶⁷, что фараонов рядом нет. Уходим так, как и пришли. Кому что не ясно?

– А я? – с обидой спросил Семафор.

– А ты самовар к нашему приходу раскочегаришь, – сказал Антон.

– Вот так всегда, кому две горбушки, а кому от хера ушки! – опечалился Семафор.

– Не бойсь, долю свою получишь, когда я кого обидел?

Иван хлопнул Тихона по плечу:

– Кончай чаи гонять, пойдем, прошвырнемся. Город тебе покажу. Быстро собравшись, Тихон вышел на улицу, где на лавочке около калитки уже на лавочке Иван и курил папиросу.

Увидев Тихона, он встал, отшвырнул окурок и, хлопнув слегка по плечу, весело сказал:

– Пошли! Экскурсию тебе делать буду.

Несмотря на все старания, экскурсовод из Ивана был никакой. Стоило пройти мимо питейного заведения, которых вокруг было в достатке, как сразу начинался эмоциональный рассказ о попойке или драке, в которой он принимал непосредственное участие, выпив все и победив всех. Тихон все время ждал, что Иван предложит зайти в один из трактиров, но тот стойко проходил мимо призывно открытых дверей. «Во как Антона слушает», – с уважением подумал он.

Увидев трамвай⁶⁸, Тихон в изумлении остановился, и, приоткрыв рот, долго разглядывал ярко раскрашенные вагоны.

– Садись, прокатимся, – позвал Иван, но Тихон отрицательно помотал головой.

– Давай, не дрейфь, – покровительственно произнес Иван и подтолкнул Тихона к двери с маленькими ступеньками и красивыми поручнями. Вагон звякнул и тронулся, Тихон замер, боясь пошевелиться. Проехав пару остановок, они вышли около Нового рынка⁶⁹.

Иван достал часы на толстой серебряной цепочке:

– Еще часок у нас есть. Идем на рынок кваску попьем и съедим чего-нибудь.

Подойдя к торговке пирожками, Иван, осклабясь, спросил:

– А что кошек рядом не видать, на начинку пошли?

– Тьфу на тебя, оглоед! Бога побойся, намедни мясо с бойни брала!

– Ладно, не хипишуй! Дай по парочке на брата! – И протянул деньги.

– На здоровье, сынки! Съешь – и еще захочешь, верно говорю! – увидев деньги, бабка сразу заулыбалась, ловко завернула пирожки в вощеную бумагу и протянула Ивану.

– Не обманула старая, есть можно, – сказал Тихон, доедая последний пирожок.

– Да, бог даст, не отравимся,– поддержал его Иван. – Идем, сладенькой водички с пузыриками попьем.

Подойдя к маленькой будке, Иван купил две бутылочки воды «Фиалка» и, с легким хлопком откупорив одну, протянул Тихону. Тот сделал большой глоток и закашлялся. Ароматный шипучий напиток ударил через гортань в нос.

– Она же с газом! Эх ты, деревня! – с улыбкой сказал Иван.– Ее с толком надо пить, а ты, как воду из колодца, хлещешь.

Прочихавшись, Тихон снова, но уже осторожно, начал пить эту удивительную воду. Сделав пару глотков, он восхищенно помотал головой:

– Вкуснючая!!!

– А тож! Богачи знают что пить: «Фиалка» – вкусная вода. Ее на опохмел хорошо.

– А Антон у вас за главаря? Серьезный мужик! – проговорил Тихон.

– А то! Полюндра⁷⁰ правильный, баловства не допускает. С каторги бежал, смелый до ужаса, и умный… – с уважением сказал Иван. – Видал, как он грамотно все дело обставил?

– Видал…прям, как генерал перед боем.

– Так и должно быть. Любое дело подготовки требует, тогда сыскари с носом останутся. А если наобум Лазаря идти, враз заметут!

До назначенного срока еще было время, и они вышли на Красную. Проходя мимо дома с вывеской «Меблированные комнаты «ЯКОРЬ», Иван вдруг подмигнул и спросил:

– А знаешь, что здесь на самом деле? – , не дожидаясь, ответил:–«Публичный дом»⁷¹.

– Да быть такого не может! Прямо в центре? А полиция как же?

– А что полиция…? Она все знать не может, а может, хозяин на лапу дает, кто его знает? Вот сделаем дело, я тебя приодену и сюда свожу. Здесь девки сладкие, чистые, доктор их осматривает, простыни шелковые. Дорого берут, правда, но эти стервы того стоят.

– А дорого – это сколько?

– Синенькую барышне, еще шампанское, фрукты там, шоколад, покушать чего-нибудь, себе водочки, если, конечно, желаешь, полтинничек коридорному. На круг рубликов 10-15 выйдет, а может и больше. Это смотря как гулять.

– Пятнадцать целковых! – ахнул Тихон.

– А ты как хотел? За бесплатно? Так женись и таракань жинку сколько влезет. Только надоест скоро. А здесь всегда все в диковинку. Девки в этом шалмане образованные, с выдумкой к любови подходят, – сказал Иван и вдруг, посерьезнев, глянул на часы: – Теперь пора.

Иван вдруг стал говорить отрывисто, короткими фразами.

– Я иду первый. Держишься за моей спиной, чуть правее. Дверь закрыть за собой плотно. В лавке должны быть двое: хозяин-грузин и работник. Я бью того, кто слева, ты – справа. Главное, чтоб без шума. Если твой заорет, бьешь поддых. Все понял?

– Да, – сдавлено ответил Тихон.

Несмотря на два совершенных тяжких преступления, сделавших бы «честь» любому бандиту, он все еще не мог привыкнуть к мысли, что стал профессиональным убийцей.

Они свернули на Гоголевскую⁷².

–Уже близко,– сказал Иван.

За квартал от Базовской они встретили Екатерину, которая, увидев их, стала рассматривать объявления на афишной тумбе.

– Порядок, – тихо сказал Иван.

– Почему? – еще тише, почти шепотом, спросил Тихон.

– Был бы зекс⁷³, она бы платок на голове начала поправлять. Видишь, мануфактурную лавку с витриной? – спросил Иван, чуть замедляя шаг. – Нам туда.

Неожиданно показалась Аля и прошла мимо.

– И здесь тихо, – сказал Иван, и, подойдя к двери, взялся за дверную ручку.

Стоявший за прилавком молодой широкоплечий парень с круглой, наголо обритой головой, обернулся и с улыбкой произнес:

– Извините, уже закрыто, господа, завтра с утра милости просим.

– Мы с оптовых складов, ваш хозяин место заказывал. Пригласите его, пожалуйста, – вежливо произнес Иван.

–Автандил Зурабович! – обернувшись крикнул приказчик.– к вам со склада приехали.

Из подсобки вышел пожилой полный человек.

– С какого склада? Я весь товар вывез и рассчитался.

– А вот взгляните, будьте добры,– сказал Иван и вынул из кармана замызганную бумажку.– Швангулидзе ведь вы?

– Да, – недоуменно сказал мужчина, подходя ближе. Иван, держа бумагу в руке, сделал шаг к приказчику, и, неожиданно выхватив из кармана револьвер, ударил его по голове. Тихон, подскочив к раскрывшему от неожиданности рот хозяину, с размаху воткнул кулак в мягкий живот.

Дверь тихо открылась, и в лавку вошли Антон и Митрич.

Полюндра, подойдя к Швангулидзе, который все еще стоял, согнувшись, взял его за ухо, вывернул, развернул лицом к себе и участливо спросил:

– Жить хочешь?

– Да, да, дорогой, конечно, хочу! – прохрипел хозяин. Его глаза были наполнены слезами, а изо рта на жилет бежала ниточка вязкой слюны.

– Где деньги?

– В банке,– хрипя, ответил Автандил Зурабович.

– Брешешь, сукин сын, – ласково сказал Антон, продолжая выкручивать ухо, а потом резко, без замаха несколько раз ударил его в живот. Швангулидзе обмяк, его стошнило, но превозмогая боль, он просипел:

– В банке. Утром отнес. Клянусь! Можете проверить. В комнате квитанции.

Приказчик застонал, и, держась за прилавок, пошатываясь, стал медленно подниматься. Вдруг, схватив с прилавка металлический метр, он с размаху ударил Ивана по вооруженной руке, тот вскрикнул и выронил револьвер, который упал между ними. Ткнув Ивана метром в живот, приказчик кинулся к оружию, но Тихон успел опустить кистень на его бритый, свекольного цвета затылок.

– Шляпа, – коротко произнес Антон и нервно огляделся.– Давай, мордами к стене обоих.

Тихон подтащил еще живого, хрипевшего в агонии приказчика, и поставил его к стене напротив прилавка. Ноги не держали тяжелое тело, и он упал на пол.

– Подними, – приказал Антон.

Тихон с натугой приподнял его и прислонил к стене, удерживая за ворот и брючный ремень. Антон толкнул туда же хозяина и кивнул Митричу. Тот не суетясь, вынул нож, чуть отодвинул в сторону Тихона и хладнокровно как на бойне, нанес каждому по одному удару под лопатку.

– Иван, Тихон, берите кассу, а мы в комнате глянем. Давайте без суеты, но быстро. На все про все десять минут,– сказал Антон.

Когда все было сделано, Полюндра глянул на Ивана.

– Выгляни, осмотрись. Если все нормально, пройдешь мимо двери и стукнешь два раза.

– А глянуть? Вдруг кто жив?

– Ни к чему. У Митрича осечек не бывает, чай, не Иваном зовут.

Иван покраснел и выскочил за дверь. Не прошло и минуты, как раздался условный сигнал. Они вышли и разошлись в разные стороны.

***

В Екатеринодаре Авдей снимал полдома, адрес которого тщательно скрывал даже от самых проверенных подельников, но с вокзала он отправился не к себе, а в меблированные комнаты, где жили два самых надежных члена его небольшой, но хорошо организованной и тщательно законспирированной банды.

Предварительно оглядевшись по сторонам, он глянул на окна и, увидев задернутые шторы, смело, без стука вошел в комнату.

Аскер и Яков сидели за столом и пили пиво с азовской таранью.

Увидев своего главаря, они привстали и радостно поздоровались. Яков встал и, взяв из буфета чистый стакан и тарелку, поставил на стол.

– С приездом. Присаживайся, поешь с дороги.

Авдей молча сел, выпил подряд два стакана пива.

– Водка есть?

– Да, конечно, есть. Сейчас принесу, пей на здоровье, – сказал Аскер, вопросительно посмотрев на Якова. Тот недоуменно пожал плечами.

– На здоровье ли? – произнес Авдей, выпивая полный стакан.

Яков и Аскер переглянулись: они никогда не замечали за главарем склонности к спиртному.

После короткой паузы, во время которой Авдей даже не закусил, Аскер, вновь переглянувшись с товарищем, спросил:

– Что-то случилось Авдей? Говори, не мучь.

– Случилось… Дарью мою убили.

– Ты что говоришь, опомнись! – тихо сказал Яков.

Аскер потрясенно молчал.

–Кто??? Скажи, на куски падл порвем!!! – крикнул он вдруг громко и неожиданно.

– Если б знал, уже сам бы порвал, – горько хмыкнул Авдей и, выпив еще полстакана водки, рассказал все, что ему удалось узнать.

– Ты свою долю там держал? – осторожно спросил Яков, разминая папиросу.

Любого другого Авдей за такой вопрос сразу поставил бы на место, но Яков был его правой рукой, и он молча кивнул головой.

***

Яков был из интеллигентной семьи. Отец преподавал в Тамбовской духовной семинарии, а мать – в епархиальном училище. Родители были из Кракова, и он свободно говорил по-польски. Успешно окончил гимназию, поступил на факультет права в Ягеллонский университет⁷⁴, но на первом же курсе связался с боевой группой социал-демократов Королевства Польского и Литвы. Глубоко проникнувшись их идеями, для пополнения партийной кассы он украл из дома драгоценности, оставшиеся от бабки, которая, как гласило семейное предание, была старинного шляхетского рода. Родители замяли дело, и фамильные ценности вернулись в семью. Яков не успокоился и через неделю с боевой группой товарищей совершил налет на почтовую карету.

Но так как боевая группа состояла из таких же студиозусов⁷⁵, не имевших даже элементарных навыков обращения с оружием, в критическую минуту у одного перекосило патрон (как потом выяснилось в ходе следствия, патроны были неподходящего калибра), а другой от волнения не смог снять оружие с предохранителя. Яков был единственный, кто открыл огонь, но от волнения попал в лошадь. Экс⁷⁶ позорно провалился, а охрана, застрелив одного из нападавших, задержала всех остальных.

Стражники получили премии и медали «За храбрость», а оставшиеся в живых неудавшиеся экспроприаторы были с позором отчислены и получили по три года каторги, где Яков познакомился с анархистами и проникся их идеей создания антигосударственного коммунистического общества при помощи социальной революции.

На второй год он совершил удачный побег с двумя ростовскими ворами. Через два месяца они добрались до Ростова. Город сразу ему понравился, и Яков решил остаться с новыми друзьями, тем более, как он подозревал, дома его никто, кроме полиции, особенно не ждал. Через полгода всю банду арестовали, но ему удалось скрыться. Кое-какие деньги у него были, но бывший студен факультета права прекрасно понимал, что без связей в уголовном мире ему долго не протянуть. Перебиваясь случайными заработками, он оказался в Екатеринодаре. Авдей увидел его в кабаке, где тот отдыхал с друзьями. Двум подвыпившим крестьянам, сидевшим за соседним столиком, не понравилась интеллигентная внешность Якова, который мирно сидел в уголке и пил чай с кулебякой, размышляя, как жить дальше.

Они начали задирать его, вначале беззлобно, но каждая шутка становилась все обиднее. Один из них, здоровый мужик с багрово-красным лицом, подошел к столику и, опершись двумя руками на стол, с гнусной ухмылкой начал говорить что-то обидное. Яков, не изменив позы, взял со стола вилку и воткнул ее глубоко в стол, намертво пригвоздив к нему рукав куртки. Мужик обалдело дергал рукой, пытаясь освободиться. Он взял другую вилку и, не повышая тона, сказал:

– Следующую воткну в глаз. Понял, вша поднарная? На кого пасть раззявил? Пшел вон, сучонок!

Авдей сразу понял, что парень свойский, пригласил его за столик и ни разу в дальнейшем не пожалел об этом. Яков имел аналитический склад ума и при разработке операций предлагал интересные решения. Он был чем-то вроде начальника штаба, и Авдей всегда прислушивался к его мнению.

– А в станице догадывались, кто ты есть?

– Нет, все думали, что я на заработки езжу.

– Мстить тебе вроде бы некому. Там не с кем не цеплялся? – спросил Яков, и, не дожидаясь ответа, повернулся и попросил: – Аскер, будь ласка, сходи к коридорному, пусть самовар закипятит свежий.

Когда Аскер вышел, Яков осторожно произнес:

– Прости, Авдей, за тяжелый вопрос, не из любопытства спрашиваю. Ее не изнасиловали? – Авдей оценил деликатность, с благодарностью глянув на Якова, отрицательно покачал головой и, сглотнув ком в горле, добавил: –Знаешь…она ведь беременная была.

– Да…дела…Упокой, Господь, ее душу,– сказал Яков. – Надо подумать…все равно найдем, с кого спросить.

Аскер, понимая, что Яков хочет переговорить с Авдеем tête à tête⁷⁷, тоже проявил деликатность и вернулся через двадцать минут. В руках он держал фунт чайной колбасы, полфунта сыра, каравай хлеба и жестяную коробку с леденцами Ландриновской фабрики⁷⁸.

Не успел он все выгрузить на стол, как вошел коридорный и внес попыхивающий горячим паром самовар. Они расселись вокруг стола и начали ужинать.

– Что с банком? – спросил Авдей, откусывая от бутерброда с сыром.

– Пошевелил я там жалом, – ответил Яков. – Познакомился с младшим бухгалтером, а Аскер – с курьером. Одни из серьезных вкладчиков – это Галанины, поташники⁷⁹.Их кассир еженедельно прибыль носит сдавать. Но я думаю, нам интереснее будут маслобойщики.

– Почему?

– У них заводы в Армавире и Екатеринодаре, выручку в Русско-Азиатский банк возят дважды в месяц. Взять сразу можно больше.

– Разумно… маршруты пасли?

– Огорчаешь⁸⁰… – это выражение выдавало в нем бывшего сидельца, – Все готово: – и маршруты, и охрана.– Яков тонко улыбнулся и добавил:– Надо только детали доработать.

– Много дорабатывать? За сколько закончишь?

– Думаю, за недельку закончу. Надо место точно рассчитать. Посмотреть мелочи всякие.

–А как примерно мыслишь? – заинтересованно спросил Авдей.

– Охраны там три или четыре человека, с карабинами. Брать их надо непосредственно перед банком, на конце маршрута, там они, как правило, расслабляются и мыслями уже дома. Самое главное – отвлечь внимание. И не только охраны, но и зевак, чтоб они испугались и разбежались.

– Банк ведь в центре,– задумчиво заметил Авдей.

–Да…но это не страшно. Выглядеть будет примерно так. Сначала один шпаненок разбивает издали рогаткой пару-тройку витрин. Все оборачиваются на звон. Пока не опомнились, кидают пару петард, одна из подружаек визжит и поднимает шухер: «Убили!!! Бомба!!!!Караул!!!». Наш паренек, заливаясь кровью, падает, все внимание охраны туда, а для нас сигнал. Налетаем, валим охрану, наш прыгает на козлы, и уходим. Через два квартала все перекидываем в бричку и разбегаемся. Только за это время надо обязательно успеть сбить замки.

– Толково… Доработать детали, и может хорошо получиться. А главное, что все спишут на социалистов, – сказал Авдей.

– Очень может быть, – поддакнул Яков.

– Завтра сходим вместе, на месте осмотримся.

Молча пивший чай Аскер вдруг спросил:

– Яков, а как пацан кровью зальется? Кто его бить будет?

Авдей с Яковом рассмеялись.

– На бойне кровь возьмет и обольется в нужный момент.

– А-а-а, как в театре, да? – Он понятливо заулыбался.

Они просидели еще около часа, и Аскер предложил:

– Оставайся у нас. Не надо никуда ходить, вон дождь вроде бы собирается.

Авдей с удовольствием согласился, его разморило от чая и водки, да и не хотелось оставаться одному. Аскер вышел и вскоре вернулся, неся в руках парусиновую койку. Сноровисто собрал ее и, хлопнув ладонью по туго натянутой ткани, удовлетворенно произнес:

– Как царь будешь спать!

***

–Через десять минут Екатеринодар, господа, прибываем в Екатеринодар,– проходя по вагонному коридору и деликатно постукивая в двери купе, нараспев говорил пожилой сивоусый кондуктор в форменной тужурке, сияя начищенными пуговицами. Лавр и Викентий уже собрались и были готовы первыми выйти из вагона, но им очень не хотелось встречаться со вчерашними барышнями, так они справедливо полагали, что повели себя не лучшим образом. Подождав, когда перрон опустел, друзья вышли на привокзальную площадь, и, подозвав извозчика, уселись в открытую коляску.

– Куда прикажете, ваше благородие? – спросил сидящий на облучке пожилой мужик с плутоватым выражением на побитом оспинами лице, обращаясь к Лавру.

– Давай в «Центральную»⁸¹, – сказал Викентий.

– Сей секунд! –ответил мужичок, и, лихо присвистнув, легонько стегнул каурую кобылку.

– А как там с ценами? –озабоченно спросил Лавр.

– Не волнуйся… за пару дней не разоришься. Можно подумать, мы с тобой каждый день куда-нибудь катаемся. Если что – я тебе ссужу.

– И то верно,– с облегчением ответил Лавр.

Минут через пятнадцать они подкатили в гостинице. Протягивая вознице деньги, Викентий Леонтьевич с улыбкой спросил:

– А с чего, милейший, ты взял, что мой друг – «Ваше благородие»?

Извозчик посмотрел на него, как на дурака.

– Господи! Как тут не понять? Да только слепой не увидит! Идет, как аршин проглотил, левую руку прижимает, будто селедку⁸² свою придерживает, а когда котелок поправлял, то пальцем посередке мазнул, кокарду значит, искал,– и уверенно добавил: – Для высокоблагородия молод, само собой, а для благородия, в самый раз будет.

– Да… глазаст ты, братец, –удивленно произнес Ермаков и, протягивая сверх установленной таксы полтинник, добавил:– Тебе в филеры⁸³ идти надо, цены б не было.

– Нам без надобности… и на своем месте сгодимся, – улыбнулся мужик, – А за доброе слово и щедрость вашу премного благодарен.– он слегка, без лакейской угодливости, поклонился, и, тряхнув вожжами, тронулся с места.

– Люси, между прочим, тоже сказала, что вы – офицер,– вдруг раздался сзади женский голос.

Они одновременно обернулись и увидели знакомых курсисток, которые, улыбаясь, смотрели на смущенных попутчиков.

– Доброе утро! Прошу прощения, что мы с коллегой не смогли нанести вам визит,– сдавленно произнес Викентий Леонтьевич.

– Не оправдывайтесь, мы все прекрасно понимаем! Аffaires de la patrie par-dessustout⁸⁴, не правда ли? – уточнила вторая, славная кареглазая девушка с вздернутым носиком, на котором премило разместились чудесные конопушки.

Корчевский откашлялся и расправил плечи:

–Оui mademoiselle⁸⁵, Вы безусловно правы. Если вы позволите…

–Позволим, – со смехом перебила его первая, высокая стройная девушка с прямыми, черными, как вороново крыло, волосами и чуть смугловатым лицом. – Не знаю, сколько вы пробудете здесь, а мы приехали на целый месяц. Меня звать Хельга – это настоящее имя, матушка из обрусевших немцев, а Люси – Людмила из Армавира. Нам пора, господа, надеюсь, увидимся, – и девушки, кивнув на прощание, неспешно удалились. Все еще не пришедшие в себя от неожиданной встречи друзья переглянулись.

– А при вторичном рассмотрении они еще лучше,– вдохновлено произнес Лавр.

– Безусловно… представляют «оперативный интерес»,–улыбнулся Викентий.– Особенно Хельга – настоящая скво⁸⁶. Когда я встретился с ней взглядом, мне захотелось вскочить на мустанга, пальнуть из кольта и накинуть на нее лассо!

– Однако, милейший, вас зацепило! – шутливо нахмурился Лавр. – Вы меня пугаете!

– Кстати… кажется, у Майн Рида⁸⁷ я читал, что они красивы, мудры, мужественны и покорны своим мужьям.

–Кстати, господин ковбой! Мы даже им не представились! Люси тоже весьма пикантна. Конечно, желания накидывать на нее лассо у меня не возникло, а вот… – прищелкнув пальцами, Лавр помолчал и смущенно добавил: – Ладно, пойдем.

Разместившись в номерах, дороговатых, конечно, но «где наша не пропадала», они условились через час встретиться в вестибюле. Когда они вышли на улицу, Викентий произнес:

–Здесь недалеко, прогуляемся!

Несмотря на то, что Лавр неоднократно бывал в Екатеринодаре, он восхищенно оглядывался на здания. В конце концов, он не выдержал:

–Красиво, черт возьми, не то, что в нашей дыре.

–Да, –ответил Викентий. – Город расцветает! Ворота на юг, приток капитала… А культурная жизнь как кипит! Собинов⁸⁸ уже дважды приезжал, и Шаляпин⁸⁹обязательно с гастролью в скором времени прибудет, вот увидишь!

Они свернули на Посполитакинскую⁹⁰, и вдруг Викентий неожиданно остановился у небольшого аккуратного здания.

–Вот мы и пришли, – сказал он. – Здесь, в доме №63 и находится сыскное отделение, – Викентий взялся за ручку двери, но Лавр остановил его.

–Подожди, мы даже не продумали разговор.

–Ничего, главное – ввязаться в бой, – ответил тот и толкнул легко поддавшуюся дверь. Лавр шумно выдохнул и вошел следом.

В неожиданно просторном коридоре за небольшим столом сидел пожилой городовой. Увидев вошедших, он привстал:

–Слушаю вас, господа.

–Следователь следственной части Корчевский и становой пристав поручик Ермаков к господину Пришельцеву.

–Одну минуточку, –сказал он и крикнул вглубь коридора:– Николай Сергеевич, к начальнику сыскного, из следственной части, доложите, пожалуйста.

Через минуту к ним вышел худощавый мужчина средних лет, в пенсне, с гладкими набриолиненными⁹¹ волосами и маленькими аккуратными усиками. Коротко глянув на посетителей, он молча сделал приглашающий жест и пошел вперед. После нескольких поворотов приоткрыл одну из дверей и, сказав: «Прошу!», также молча ушел.

За столом сидел крепкий мужчина лет тридцати пяти с длинными, подкрученными по последней моде, усами под широким носом.

–Прошу вас господа, чем обязан? –Он привстал и приглашающим жестом указал на стулья.

Когда друзья уселись, Пришельцев широко улыбнулся, отчего его круглое лицо сразу стало удивительно приятным, и мягким, с легкой хрипотцой произнес:

–Я вас внимательно слушаю.

Викентий Леоньевич, откашлявшись, еще раз представился и начал:

–Недавно, около десяти дней назад, в ваш адрес из Кавказского уезда был направлен циркуляр об объявлении в розыск Мокрецова и Макухина по подозрению в убийстве четырех человек, в том числе ребенка. Мы с Лавром Павловичем полагаем, что указанные преступники находятся в Екатеринодаре, и приехали, Александр Петрович, чтобы обратить ваше внимание на особую опасность указанных лиц и подробно рассказать о деталях преступлений.

Пришельцев нажал кнопку на столе, и, когда на пороге появился уже знакомый молчаливый мужчина, отдал распоряжение:

–Николай Сергеевич! Будьте любезны, поищите циркулярку из Кавказского уезда на розыск Мокрецова и Макухина.

Потом достал пачку папирос.

–Прошу господа, угощайтесь.

Все дружно, с удовольствием закурили. Внимательно прочитав принесенную телеграмму и подколотую к ней бумагу, Пришельцев, побарабанив пальцами, сказал:

–Ну-с, хочу вам доложить. Все необходимые мероприятия по данному документу проведены. Приметы переданы околоточным и доведены до всех наблюдательных агентов, жандармов и казачьих патрулей. На установление их местопребывания ориентирован наш негласный аппарат. Если на почту поступит корреспонденция на эти фамилии, то мы сразу же будем оповещены и установим засаду.

Закурив, он добавил.

–Весьма отрадно, господа, видеть ваше искреннее радение на благо Отечества.

Затянувшись несколько раз, он раздавил папиросу в чугунной пепельнице в виде санок с запряженным медведем и вдруг спросил:

–А почему вы привязываете Мокрецова и Макухина сразу к двум преступлениям?

–Характер ранения, повлекшего смерть. В обоих случаях размеры раны совпадают. Удар предметом округлой формы, проломлены кости черепа. Диаметр раны совпадает. Все удары нанесены сверху, то есть бил человек высокого роста и большой физической силы. Макухин попадает под эти критерии. Нападение на крестьян было совершено по маршруту предполагаемого пути следования.

–Толково… очень толково, – произнес Пришельцев. – А почему не использовали служебную собаку? Зачастую это дает прекрасные результаты.

–Полностью с вами согласен, Александр Петрович! Но только по горячим следам! – ответил Викентий. – В первом случае это не дало бы желаемого результата.

–Дождь, тушение пожара, вся станица сбежалась, затоптали все, что смогли, –уточнил Лавр. – А на дороге…Мы прибыли через пять шесть часов. Если бы отправили за собакой, прошло бы не меньше восьми-десяти часов.

Улыбнувшись, он добавил:

–В степи много других соблазнов… лисы, зайцы, шакалы. Все равно, думаю, потеряла бы след.

–С места происшествия что-нибудь изымали?