Берега Белокамня. Пираты Южных морей

Услышав про подобную методику лечения, Виктор сначала содрогнулся, а потом всё же вспомнил о своих мыслях, которые он посвятил лекарю.

– Не такой уж он и коновал! – удивился парень находчивости доктора, который, оказывается, не только отрезал поражённые конечности, но и вполне мог вылечить их, полностью вернув раненого в строй.

Однако самым главным и приятным стало, конечно же, не это. Через день стали возвращаться первые гуляки, опухший и помятый вид которых говорил сам за себя. Кто-то из них успевал меньше, чем за двое суток нагуляться так, что теперь забирался на палубу с пустыми карманами и тяжёлой головой. Перегаром Бороды так вообще можно было успешно убивать всех, кто не страдал особо сильным насморком. А тех же, у кого нос был заложен, пират вмиг бы избавил от этого недуга, да вот только порадоваться исцелённый попросту не успеет – помрёт от вони.

– Ну ты и скунс! – скривился Оло, зажимая рукой нос, поскольку умирать сейчас в планы квартирмейстера не входило. – Тебя бы на абордаж с такими ароматами бросить – весь экипаж бы сразу сдался или попрыгал в воду!

– Или Бороду бы пристрелили и сбросили в море! – хмыкнул Красавчик, который не испытывал подобного дискомфорта, как все остальные.

Сказывалось то, что носа у пострадавшего пирата не было как такового, поскольку та злосчастная кислота попросту смыла его с лица бедолаги. Именно поэтому на все «ароматные» авантюры отправляли всегда Красавчика, за что доплачивали ему сверх его доли, против чего тот никогда не возражал.

– Быстро к Винсу, он придумает, как тебя обезвредить!

– Так точно! – глумливо улыбнулся шатавшийся пират, после чего пополз в нужном направлении, стараясь не грохнуться в обморок.

Прилетела также и довольная отдохнувшая Марьяна, которая первым делом осведомилась о своём временном жилище.

– Мачту будем ставить только сегодня, – пояснил ей Оло. – Твоё временное гнездо пока перетащили на корму, потому как оно нам мешало работать с такелажем и парусами.

Естественно, что шкодливые пираты поспешили напакостить бестии, едва им подвернулась такая возможность. Поэтому вскоре все слушали яростные вопли гарпии, которая обнаружила, что её логово увито разнообразными колючками, а также пропахло тухлятиной. Естественно, что спать в таком было невозможно, поэтому теперь Марьяна была в гневе. Стараясь не попадаться ей на глаза, Виктор пробрался к Оло, дёрнув его за рукав.

– Чего тебе? – повернулся квартирмейстер к юнге. – А-а-а, это ты! Пришёл за своими деньгами, да? Пошли к каюте, там я тебе верну твою долю.

Проследовав за офицером к корме, юнга старался не попадаться на глаза своим товарищам, хотя сделать это было сложно, поскольку пираты были повсюду.

– Смотри, не пропей все деньги разом! – ухмыльнулся Виктору Оло, скрываясь за дверью своей каюты. – Подожди меня тут.

Ждать пришлось недолго, но юнге было неуютно под завистливыми взорами экипажа, которые правильно поняли, что означает этот вояж бывшего вахтенного к казначею. Те, кто вернулся с берега, промотав своё состояние, теперь лишь горестно вздыхали, жалея об утраченном времени и деньгах. Получив небольшой кошель у квартирмейстера, юнга расписался в его журнале, накарябав свою фамилию напротив указанной суммы, после чего поспешил сойти на берег, оставив за своей спиной Пеликан и его команду как страшный сон, который, наконец-то, подошёл к концу.

Однако рано было радоваться новообретённой свободе, поскольку на пирсе Виктор столкнулся прямиком нос к носу с Кучерявым, который болтал вместе с Щепкой, проговаривая вопросы погрузки тех бочек с провиантом на палубу Пеликана, которые сейчас покоились на берегу.

– А-а, юнга! – усмехнулся полурослик, заметив Виктора. – Заставить бы тебя перетаскать все эти бочки к нам в трюм, да вот я погляжу, ты уже в отгуле. Повезло тебе, Салага! Мачту будем ставить уже сегодня, поэтому в твоём распоряжении есть всего два дня. Потом сразу отплываем. Не забудь про доспех, юнга – он может спасти тебе жизнь в дальнейшем. Только не бери слишком тяжёлые – они утащат тебя на дно быстрее, чем ты успеешь пикнуть. Советую заглянуть в кожевенные мастерские и дубильни в Ремесленном квартале, чтобы взять себе доспех по вкусу за небольшую цену, поскольку на Рынке всё будет ощутимо дороже. Если что, мастерская папы Джо работает с Топорами и Тенями, поэтому там тебе могут сделать скидку. Сошлёшься на Тодеуса и на меня – тебе должны помочь.

– Спасибо, – кивнул Виктор. – Приму к сведению.

– Тебя ждать к нам обратно или как? – спросил у него Кучерявый. – А то видок у тебя немного ошалелый, словно ты до сих пор с кракеном милуешься. Ну так что, ты с нами?

– Конечно с вами! – кивнул Виктор, в чьём горле застрял самый настоящий ком.

– Неужели меня раскусили? – испугался юнга возможных последствий. – У меня что – на лице всё написано?

– Рад за тебя! – протянул для пожатия свою ладошку боцман.

Несмотря на её крошечный размер, пожатие вышло таким сильным, что из глаз Виктора едва не брызнули слёзы, а сам он скривился так, словно закусил острый перец кислым лимоном.

– Ждём тебя обратно! – кивнул напоследок Кучерявый, после чего погладил свою лысину. – Только не трепись там сильно про наше дело. Помни, никаких деталей, если будешь травить байки в тавернах. Никто не должен знать о том, что именно мы захватили тот корабль и пленницу. Нам не нужны неприятности за разграбление посольской посудины. Понял меня?!

– Да, – поспешил заверить его Виктор. – Я буду молчать!

– Вот и хорошо! – осклабился половинчик. – А теперь шуруй отсюда, пока я не передумал и не впряг тебя в работу.

Кивнув, юноша быстро затерялся в припортовом райончике форта, не спеша вздыхать от облегчения. Пусть он и покинул Пеликан без проблем, однако теперь в его голове прочно поселилось чувство всеобъемлющей паранойи, поскольку оценивающие взгляды сновавших стражников и продажных девок, казалось, прожигают его карманы насквозь. Ещё никогда молодой человек не обладал такой огромной, по его меркам, суммой. Целых семь золотых! Да за все свои семнадцать лет Виктор и одного солнца в руках не держал, а тут целых семь! На подобную сумму его большая семья могла прожить несколько месяцев, не ограничивая себя в еде как обычно! И всё это меньше, чем за одну неделю похода!

– Красавчик, не желаешь развлечься? – подалась к молодому человеку портовая девка, чем напугала его до полусмерти. – Не бойся, я не кусаюсь! Только если сам того не захочешь! Ты с Пеликана, верно? Значит, при деньгах. Ну же, не стесняйся своих желаний!

Она приподняла подол своей замызганной юбки, демонстрируя ему свои бёдра, однако свежи ещё в памяти были байки о несчастном хозяйстве Флинта, которое предлагал отрубить Винс, а также о том, что все бабы это зло. Поэтому юноша шарахнулся в сторону от жрицы любви точно от прокажённой, спеша поскорее покинуть окрестности форта и добраться до родной Дыры в стольном граде Белокамне. Вслед юнге долетело обидное ругательство от отвергнутой им дамы, которая весьма нелестно отозвалась о его сексуальной ориентации и возможностях.

Возле ворот форта обнаружился целый караван из десятка телег, которые собирались отправляться в путь. На части из них обнаружились знакомые Виктору ящики, которые он успел проклясть, пока таскал их с Духа Востока в трюм Пеликана. Их бы он узнал даже с закрытыми глазами наощупь, особенно вот тот здоровенный, который едва не выпал у него из рук, что могло грозить сломанной ступнёй.

– Что, парень, в город едешь? – спросил его один из возниц, заканчивая свои приготовления.

– Ага, – кивнул юнга, который хотел напроситься в попутчики.

Ехать на повозке будет всяко приятнее, чем топать по изнуряющей жаре пешком. Да и компания лишней на дорогах не будет, поскольку налёты на караваны случаются порой едва ли не у самых городских стен. Однако эта дорога обещала быть спокойной, поскольку во главе и хвосте обоза обнаружились самые настоящие конные стражники, призванные следить за порядком и сохранностью груза.

– Запрыгивай ко мне в телегу, – предложил возница. – Поможешь мне удержать ящик во время дороги, а то я его никак не могу зафиксировать. Договорились?

– Хорошо! – обрадовался Виктор возможности бесплатно добраться до города на колёсах, а ещё и в компании вооружённых стражников.

Ящик, который возвышался над бортами телеги, также скалился юнге своей щербатой гранью, на которой были видны следы ударов. Это был именно тот самый тяжёлый груз с Духа Востока, который едва не покалечил юнге ногу при переноске. И, похоже, зловредный ящик радовался возможности реванша, поскольку его грузчик-похититель снова оказался с ним поблизости.

– Интересно, а сама стража в курсе, что сейчас она будет сопровождать не официальный товар, а краденые вещи? – усмехнулся сам себе Виктор, запрыгивая на телегу.

– Интересно, а этот парень понимает, что я тот самый ящик, который он перетащил с одного судна на другой? – если бы мог думать краденный товар, то наверняка бы такими были его мысли. – И что я сейчас отомщу ему, когда рухну на ногу?

Обоз тронулся с места, и Виктор с опаской уставился на громоздкий предмет, который опасно накренился на своём месте. Юноша придержал его руками, возвращая обратно на место, и подумал о том, что следует поменять своё место, дабы не пострадать от падающего ящика, если удержать его не получится.

– А тебя как звать-то хоть, парень? – обратился через плечо назад возница.

– Вот что значит, цивилизация! – вздохнул молодой человек. – Тут я не Салага или юнга, а моё имя кого-то да интересует!

– Виктор! – представился новоявленный пират. – А вас?

– Меня все Кевином кличут, – охотно ответил мужчина. – Хотя я своего настоящего имени не знаю.

– Как это так? – удивился юноша. – Почему?

– Ветеран, – коротко пояснил возница. – Очнулся на фронте, а ничего не помню и не знаю. Форма и доспех на мне хоть и восточные, но понимаю, что не мои – размер не под меня. Вероятно, снял с трупа или трофей. Вокруг кровища, трупы, а по полю боя уже упыри начали ползать, в надежде полакомиться мертвечинкой. Твари эти любят посещать места эпидемий, склепы и кладбища, разрывать на них могилы и лакомиться трупачиной. Ну а тут даже копать не нужно было – всё самое вкусное прямо на поверхности лежит, и даже потрошить не нужно – у многих итак уже кишки наружу болтаются. Последующий час жизни, когда я обрёл своё второе рождение, я провёл в бегах и схватках, поскольку упыри обнаружили меня и попытались убить, посчитав меня угрозой для своих жизней или конкурентом на пиршество. Или попросту решили развлечься, поскольку бегающее мясо веселее тухлого. Хрен этих тварей разберёт!

– Во как! – подумал Виктор. – Я-то думал, что у меня проблемы! А, оказывается, ещё и похлеще бывает!

– Ну так вот, – продолжил тем временем Кевин. – Загнали эти твари меня в небольшой овраг, откуда выбраться без посторонней помощи я уже не мог. Одному упырю я отхватил лапу мечом, который я на бегу вырвал прямо из брюха покойного солдата, второму зарядил промеж глаз, когда он попытался цапнуть меня за ногу, а потом какая-то бестия вырвала у меня меч, оставив без оружия. Когда я уже прощался с жизнью, упыри неожиданно убежали, и я различил собачий лай. То были мародёры, решившие наведаться на поле битвы в поисках трофеев, пока сюда не подоспели регулярные части армии. Они-то и вытащили меня из того оврага, поскольку я орал так, что им проще было меня пристрелить или помочь мне, чем оставлять без присмотра. Они побоялись, что мои вопли смогут навлечь сюда ещё больше трупоедов или ускорить приближение надвигающейся армии. Насобирав оружия и личных вещей, я с мародёрами покинул поле боя, решив, что с меня хватит приключений и авантюр. Память уже потерял, так ещё хорошо хоть, что жизнь осталась. Пытаться выяснять кто я такой в официальных источниках было опасно, поскольку для одной из армий я был врагом, а для второй – дезертиром. Поэтому я всё бросил, и приехал сюда. Работу найти оказалось сложно, но помогло то, что при себе были кое-какие средства, которые удалось выручить с продажи трофеев. Теперь вот подрабатываю извозом. Ну да ладно, что я всё про себя, да про себя? Ты-то хоть чем занимаешься, Виктор?

– Я? – удивился юноша, который забыл о подобном интересе к своей персоне со стороны товарищей по палубе. – Я-то?

– Ну да, а кто ж ещё? – ухмыльнулся Кевин. – Судя по тому, что ты едешь из порта, ты с корабля. Ты не возчик, иначе бы у тебя был свой экипаж. На торговца ты тоже, извини, не тянешь. Остаётся море. Для службы на военных кораблях ты слишком юн и тощ, торговцы матросом тебя бы тоже к себе вряд ли взяли. Так кто ты такой? Юнга? Ты с Пеликана или с Молнии?

– Эм-м, нет, – соврал Виктор. – Я не с кораблей.

– Знаешь, парень, – улыбнулся возница. – Враль из тебя никакой. Я же слышу, как ты мычал перед ответом. Если не хочешь говорить об этом, так и скажи, я всё пойму.

– Я не хочу говорить об этом, – с облегчением вздохнул молодой человек, проклиная чрезмерное любопытство своего спутника.

– Не переживай, Виктор, – ухмыльнулся тот. – Быть пиратом не так уж и плохо по нынешним временам.

Услышав это, парень лишь чертыхнулся, с опаской поглядывая на двух конных стражников, которые ехали в хвосте колонны, немного поодаль от их телеги.

– Да не переживай! – рассмеялся Кевин. – Никому я ничего не скажу! Я же сам почитай без двух минут мародёр и дезертир, так что не переживай.

На пару минут они оба замолчали, что лишь порадовало Виктора. Ему не хотелось, чтобы каждый встречный лез в его дела и в душу, особенно если это грозит ему раскрытием его текущей профессии. Говорить о том, что он собирается завязывать с пиратством, юноша не собирался. Вот ещё! Будешь оправдываться, поймут превратно и истолкуют всё не так, как нужно. А уходить и правда было необходимо, поскольку оказаться мёртвым в самом начале своего жизненного пути Виктор не собирался. Пират может умереть не только от стали купцов или солдат, но также и закончить свою жизнь на пыточной площади, в петле на пирсе или на рее, а также стать кормом для жуткого монстра или топливом для самой невероятной тропической лихорадки. Перед глазами юнги тотчас возникла картина всплывающего на поверхность кракена, услужливо показанная его подсознанием в нужный момент. Огромная распахнутая зубастая пасть, большие глазищи по краям от неё, огромные щупальца размером с большую пальму каждая, и тот незабываемый гомон экипажа и утробный рёв самой твари.

– Что может быть хуже кракена?! – поёжился Виктор, задавший этот вопрос сам себе. – Наверное только близкое знакомство с его щупальцами и пастью!

Однако стоявший в телеге громоздкий ящик с награбленным добром был точно не согласен с подобным ходом мыслей юного пирата, ведь эта вещь точно ведала, что нет ничего хуже на всём белом свете, чем закон подлости, гласивший, что всё то плохое, что может произойти, обязательно случится, причём в самый неподходящий момент. Поэтому, когда колесо телеги ухнуло в небольшую яму на дороге, то оно поспешило расколоться на части, а сам ящик, который терпеливо ждал возможности взять реванш, тут же с грохотом угнездился на ногу задумавшегося юнги. Естественно, что Виктор тут же взвыл дурниной, а из глаз его во все стороны брызнули горючие слёзы, в то время как все караванщики, довольно трусливые по своей природе, сразу же закричали, вертя головами во все стороны.

– Засада!

– Разбойники!

– Застрелили человека!

– А ну заткнулись все! – гаркнул стражник, подъезжая к телеге с вопящим Виктором и пыхтящим Кевином, который приподнимал ящик с ноги пострадавшего. – Что тут стряслось?!

– Кажется, у моей телеги сломалось колесо, – объяснил возница, когда закончил с высвобождением юнги из древесного плена. – И теперь нужно менять его или перегружать товары на остальные телеги.

– Ну так чего вы тогда ждёте?! – нахмурился охранник. – Живо сгружаем товар, пока на нас и правда разбойники или монстры не напали.

Все бегло огляделись, понимая, что стражник прав. С одной стороны от дороги весело журчала широкая Полноводная, со второй к тропе довольно близко примыкали густые джунгли, из которых периодически доносился хохот гиен, макак, щебет и гомон различных попугаев и прочих птиц, а также рёв зверей пострашнее. Даже если разбойников поблизости и нет, то вышедшие на водопой хищники или монстры вполне могут заинтересоваться обозом. Поэтому возницы и немногочисленные пассажиры не стали роптать и возмущаться, быстро начиная разгружать сломанную телегу и равномерно распределяя её груз между прочими. Пока они занимались этим важным делом, стражники прохаживались вдоль обоза, держа свои самострелы на взводе, вздрагивая при каждом особо грозном рёве из джунглей. Нападения отдельных хищников на такие крупные отряды случались довольно редко, но нужно было всегда держать ухо востро. Все помнили недавний взрыв ярости у болотной гидры, жившей неподалёку отсюда, когда ей вдруг вздумалось покинуть свои тихие заводи и устремится в джунгли, откуда она благополучно вышла на южный тракт как раз в тот момент, когда по нему перегоняли крупную партию рабов. Естественно, что гидра остановилась, поскольку с сотней человек и нелюдей ей было не справится (хотя больше половины из них была в цепях и без оружия, однако туповатый монстр этого не понимал). Тварюга зашипела, хищно оскалив все свои пасти, отчего пара рабов испортила свои жалкие портки, одна женщина поседела, а надсмотрщики ощетинились оружием. Вполне возможно, что обе стороны могли разойтись миром, если бы не находчивость одного из невольников, который быстро схватил с земли небольшой камень и швырнул его в сторону гидры. Естественно, что этот жалкий снаряд никак не мог повредить монстру, но он выполнил другую задачу. Начавшая было пятиться назад гидра взревела, поскольку подобной наглости простить людишкам не смогла, поэтому она с утробным воем шести глоток ринулась в бой. То, что осталось от того конвоя и самого издыхающего монстра нашли потом гонцы, спешившие к порту с важным донесением. Сколько рабов смогло спастись было неизвестно, однако всё же обнаружилось несколько пустых кандалов и ошейников, как и пара отрубленных конечностей, поскольку некоторые невольники были скованы одной цепью попарно или более. Не факт, правда, что всем им повезло, поскольку по дороге никого не встретили, а джунгли быстро убивают неосторожных путников.

Повторения этой трагедии никто не хотел, поэтому через четверть часа обоз продолжил своё движение, оставив сломанную телегу на обочине дороги. Сам Виктор теперь восседал вместе с Кевином на чужом экипаже, беспечно болтая ногами и травя различные байки. Вскоре дорога свернула в сторону, и показались высокие крепостные стены, а также множество различных домов и шатров перед ними, которые доселе были скрыты густыми джунглями.

– Вот теперь можно вздохнуть свободно! – улыбнулся Кевин. – Так близко к городу никто уже не нападает. Как твоя нога, Виктор?

– Вроде ничего, – пошевелил тот опухшей конечностью. – Пальцы шевелятся, ходить могу.

– Ну и хорошо! – вздохнул возница. – А то я уже было думал, что тебе ногу оторвало, так ты орал. Ты чего ящик-то не держал?

– Забыл, – шмыгнул носом молодой человек.

– Забыл он! – усмехнулся Кевин. – Эх, молодёжь! Вам бы только всё с разинутым ртом по сторонам да по девкам пялиться!

– Тут не моя вина, – буркнул Виктор. – Что кто-то не смог нормально закрепить груз на месте.

– Ладно, извини, – тут же повинился возница. – Хреновый из меня перевозчик. Это что там за шапито такое перед стенами? Новый цирк или театр приехал?

– Наверное, – пожал плечами молодой человек.

– Там происходят военные соревнования, – буркнул ехавший рядом стражник. – А также приём добровольцев в новую армейскую дивизию. Наёмники, тьфу!

– Не вижу в этом ничего плохо! – тут же откликнулся Кевин. – Многие мужики отродясь никогда сохи и плуга не знавали, зато вот с топорами и дубинами они на ты. Кто-то любит пахать, кто-то мастерить, а вот кого-то хлебом не корми, а дай сделать сопернику плохо. Такие и идут в армию добровольцами, разве нет?

– Если бы! – усмехнулся вояка. – Бывал я как-то на подобных соревнованиях в качестве охраны. Сброд валит ещё тот – разбойники, воры, тунеядцы и прочие оболтусы, которые дисциплине не обучены, оружием владеют на уровне «врежь им посильнее», а всё мечтают о мародёрствах и грабежах.

– Неужели, на носу новая война? – вздохнул Виктор, который не особо грезил о подобных перспективах – хватило ему одной бойни на борту Духа Востока.

– А она и не прекращалась, – хмыкнул Кевин. – Эос и восточные империи постоянно долбят друг дружку в приграничных регионах, не торопясь заходить на чужие территории, боясь увязнуть в изнурительных боях. Как по мне, так просто бы лупили этих узкоглазых гадов до самой столицы, а когда они спрятались бы там – сожгли её к чертям собачим вместе со всеми.

– Мнения твоего спросить наши полководцы забыли! – хмыкнул стражник. – Как командовать издалека – так все горазды, а вот как на передовую – так сразу все по кустам прячутся! Самому-то слабо записаться добровольцем?

– Пф-ф! – презрительно фыркнул Кевин. – Вот ещё! Им платят мало по сравнению с теми требованиями, которые к ним предъявляют. Уж лучше я по извозу поработаю, спасибо!

– А ты, парень? – посмотрел на Виктора охранник. – Не желаешь помочь отчизне?

– Нет, – покачал головой тот. – У меня уже есть работа, благодарю.

Так в разговорах обоз миновал палаточный городок, в котором звенели мечи и слышались зычные вопли судей и инструкторов, подъезжая к южным воротам. Тут-то и пришла пора прощаться с дружелюбными караванщиками, которым предстоял тщательный досмотр. Виктор быстро уплатил скромную пошлину на вход в город, после чего быстрым шагом направился вовнутрь, поражаясь тому, как же вокруг людно.

Вообще-то, четверо городских ворот были миром в миниатюре, каждые со своими правилами и постоянными обитателями. Южные всегда работали на приём караванов от форта Южного, где разгружались самые большие (и самые криминальные) корабли, которым не была хода вверх по течению Полноводной до городских доков из-за своих габаритов или осадки. Стража тут, как и на восточном направлении, была самой коррумпированной, поскольку тут часто провозили свою контрабанду Топоры, а на вторых воротах сновали толпы бандитов, которые выбирались за городскую черту для проведения коллективных дуэлей на Стекляшке. Так именовался магический полигон, испещрённый плавленым мутным стеклом от молний и пламени, большими воронками от взрывов и естественными оврагами и карьерами. Тут волшебники, изучавшие боевые заклинания, а также алхимики, варившие особо опасные смеси, практиковались в своих искусствах вдали от цивилизованных мест, дабы их неудачи не устроили пожаров или иных катаклизмов в городской черте. По ночам магический полигон всегда пустовал и не охранялся, поэтому бандиты и головорезы всех мастей любили сводить тут счёты друг с другом, пряча потом трупы недругов на дне карьера.

Сейчас возле ворот сновало множество подозрительных личностей, которые, вероятно, хотели пронести что-то запрещённое через пост, либо попросту отирались в ожидании клиентов и благоприятного момента (для кражи или попрошайничества). Узнал среди этой подозрительной братии Виктор и одного дельца из Дыры по имени Келл, который промышлял продажей порошка из чёрного лотоса, что, естественно, было незаконно. Он отирался снаружи города, чтобы при возможном аресте отделаться меньшим наказанием. Вообще, нужно отдать наркокурьерам и их изобретательности должное, поскольку они всегда стараются придумать что-то новое, чтобы опередить стражу и городские власти. Поскольку хранить при себе опасное зелье было опасно, сейчас у продавцов возникла мода делать закладки с наркотиками за пределами городских стен, оставив на совести покупателей тот способ, которым они потом будут проносить лотос в город, если хотят принимать его дома. Естественно, что таким образом риск для продавца снижался, а для покупателя возрастал, отчего многие из них принимали свою порцию зелья прямо за пределами городских стен. Парочка таких торчков как раз наблюдалась снаружи, безуспешно делая вид, что они просто отдыхающие горожане, решившие выбраться на природу, чтобы насладиться её видами.

Задерживаться у ворот Виктор не стал, поспешив в сторону моста, чтобы поскорее добраться до правобережного Белокамня, где и располагалась Дыра. Сами трущобы сильно контрастировали со всеми остальными районами города своей серостью, невыразительностью и отсутствием солнечного света, поскольку кособокие дома так тесно жались друг к дружке, что только в полдень светилу удавалось озарить своими лучами этот невзрачный, но огромный лабиринт бедняцких хижин и ветхих от времени и непогоды зданий.

Когда юнга ступил на знакомые родные ему земли, то дышать легче не стало – отнюдь. Во-первых потому, что приятных ароматов Дыра не знала, как таковая. Забудьте про приятные запахи жареного мяса или рыбы, специи, цветы и свежей выпечки – этот ассортимент не для здешних краёв. Моча, дешёвое пиво, пот, гниющие отбросы и протухшая селёдка – вот типичные ароматы этого района. Во-вторых, дышать легче тут не получится не только из-за царившей тут жуткой вони, но и потому, что вам нужно постоянно прислушиваться к звукам улицы. Не крадётся ли позади разбойник, желающий вывернуть ваши карманы или снять с вас худую обувку? Раздающееся из-за угла чавканье – не бродячие ли псы там грызут очередной труп, угрожающе скаля клыки на всех, кто рискнёт попытаться пройти рядом с ними? А тот шорох сбоку – это крысы или шорох взводимой арбалетной тетивы?

Гулять и бродить в Дыре занятия крайне небезопасные. Тут лучше всего перемещаться бегом, группой, с оружием наперевес (только не очень хорошим, потому как это может вызвать острые приступы зависти у обитающих тут бандитов, и они наверняка захотят у вас его позаимствовать), либо в таких жалких обносках и рубище, чтобы на вас было невозможно смотреть без слёз. Но и в этом случае лучше не переусердствовать, поскольку тогда вас могут счесть за прокажённого или попрошайку, и прикончить из предосторожности (эпидемий никто не любит), либо из алчности, в надежде поживиться вашими подаяниями, которые вы могли насобирать за день.

Естественно, что Виктор весь взмок от страха, когда вошёл в трущобы, поскольку золотые империалы, лежавшие в кошельке буквально прожигали ему одежду, вопя всем о том, что у пацана имеются деньги. Молодой человек спешно пробирался по множеству тёмных узких закоулков и грязных подворотен, хватаясь попеременно то за сердце, то за кинжал при каждом подозрительном шорохе. Однако каждый раз тревога оказывалась ложной, и ему всё же удалось добраться в целости до той хибары, которая служила его семье домом последние десять лет. Дверь, как и полагается, была закрыта изнутри. Если в Дыре оставить что-то без внимания на пару минут, то вы рискуете потерять эту вещь навсегда. Бывали случаи, когда воровали даже открытые ставни или двери, хотя что с ними можно было сделать – придумать было сложно.

– Кто там? – раздался до боли знакомый и родной голос изнутри.

– Это я, мам! – ответил молодой человек, удивляясь тому факту, что женщина была дома, а не на работе. – Виктор. Открывай!

Дверь быстро распахнулась, и молодого человека силой втащили вовнутрь, начиная осыпать поцелуями.

– Ма! – тут же возмутился Виктор. – Ты чего?! Чего это с тобой?! Прекрати же!

– Ты где пропадал почти целую неделю?! – тут же раздался со стороны суровый голос отца.

Странно. Обычно в это время родители Виктора постоянно находятся на работе, а теперь…

– Ты цел? – сразу же спросила мать, начиная ощупывать сына так, словно тот вернулся с войны.

– Да вы объясните мне, наконец, что тут происходит?! – начал закипать юнга. – Почему вы не на работе? У нас что – семейный сбор, коли все дома? А где Кори?

Тут же повисла гнетущая тишина, и стало слышно, как дальше по улице орут песни два пьяных голодранца, а также лениво брешет какой-то паршивый пёс.

– Где Кори? – повторил свой вопрос Виктор, обводя свою родню взглядом.

Увиденное ему не понравилось – в глазах его братьев и сестёр плескался одновременно страх и радость (вероятно, от его возвращения домой), мать выглядела крайне обеспокоенной, а отец, казалось, погружался в пучину отчаяния.

– Где Кори, мама? – мягко спросил Виктор, взяв женщину за руки. – Что с ним?

Ответить она не смогла, лишь всхлипнула носом и начала часто моргать, поскольку на её глаза навернулись слёзы.

– Твой брат в тюрьме, – ответил за женщину отец. – Он попался стражникам на продаже чёрного лотоса.

Виктор с шумом вздохнул, понимая, как влип его братец в свои пятнадцать лет. Если его не выкупить у тюремщиков до суда, то снисхождения ждать не придётся – не посмотрят даже на юный возраст, ведь чёрный лотос это не только наркотик, но и мощнейшее средство для проведения сложных заклинаний и магических ритуалов, поэтому является важным государственным ресурсом, охраняемым с особой тщательностью. Порой, за продажу неучтённых рабов или трупов давали меньше, чем за понюшку этого зелья, чтобы отвадить контрабандистов и наркокурьеров от этого ремесла. Эосу был нужен лотос не для того, чтобы плодить торчков, а ради усиления военной мощи и ритуалов, призванных облегчить жизнь граждан, типа вызова дождей в засушливых регионах и тому подобное. А раз Кори продавал эту дрянь, то у него всяко при себе было больше, чем одна щепотка. И теперь молодому наркоторговцу грозит в лучшем случае клеймение, в худшем – отправка на рудники или тяжёлая пытка. В назидание остальным преступным элементам.

– Но и это ещё не всё! – зарыдала мама, тяжело рухнув на колченогий табурет, отчего тот покосился ещё сильнее. – Хуже всего то, что Кори взял наркотики у Топоров, пообещав им отдать большую часть прибыли. А теперь нет ни денег, ни самого Кори. К нам уже вчера приходили головорезы из клана, которые требовали вернуть им или сам лотос, или заплатить за него сполна. Но откуда у нас такие средства?! Нам дали неделю, а потом пообещали начать калечить нас по одному или вовсе убивать! Боги! Мой сын связался с бандитами!

Тут женщина начала подвывать сквозь слёзы, в то время как вокруг неё столпились остальные дети, пытаясь утешить свою мать или плача с ней за компанию. Сам же Виктор лишь слегка кашлянул, поскольку и сам он работал в весьма сомнительной компании последние несколько дней.

– Мы уже подумали, сын, что ты пропал заодно с Кори в тюрьме, – сказал отец. – Либо что ты стал первой жертвой этих Топоров. Ведь в Дыре все знают, эти головорезы шутить не любят и дважды никогда не предлагают. И теперь мы просто не знаем, что же нам делать. У нас не хватает денег, чтобы выкупить Кори из Ямы. За него просят пять золотых, а у нас и одного нет. Всем миром наскребли полтора, но стража чётко дала понять – или пять, или суд. А там сам знаешь, как…