Всадник практически сразу заметил его и начал плавно, как будто так и думал, двигаться в этом направлении. Когда он приблизился, Петров узнал во всаднике капитана Старикова. Приблизившись вплотную, капитан спрыгнул с коня.

– Как дела у вас?

–Отлично, товарищ капитан! Перед рассветом были посторонние шумы поблизости, а сейчас мной установлено местонахождение, как минимум, одного наблюдательного пункта противника.

– Ого. Отличная новость! На том фланге тоже ночью кто-то бродил, судя по докладам. Но НП никто не обнаружил. Откуда уверенность, что там наблюдатель?

– Вот сначала посмотрите сюды. – С этими словами Петров достал из-за пазухи блокнот с отметками. – Все ориентиры простреляны от макушки этого холмика. Если сейчас подняться туда и посмотреть между ориентиром шесть и семь, будет виден отдельно стоящий куст. Вчера вечером его не было.

– Не путаешь? – спросил больше для проформы Стариков. Он, глядя на записи Петрова, уже понял, что тот провёл настоящую полноценную рекогносцировку местности.

– Никак-нет. Куст слишком отдельный, чтобы я его вчера не записал в ориентиры.

– Что же они так сбосячили-то? – удивился Стариков. – Вроде профессионалов ждём, а они так топорно подставились. Может, тоже в игры играют?

– Это вряд ли. Солнце сейчас от нас к ним. Если там кто залёг с биноклем, то, чтобы не бликовать, нужна тень. Точка выбрана удачно, обзорность хорошая. Но она лысая – вот они и рискнули, срубили где-то кустик или пару веток и организовали наблюдение. С нашего фланга я больше наблюдателей не выявил. Думаю, с той стороны они тоже наблюдателя поставили, раз обнаружили там засаду.

– Замечательно. Помощь нужна какая-то? Что сейчас предпримете?

– Да не особо. Сейчас у меня боец отдохнёт, и я его выставлю наблюдателем ещё в одно место. Будет у нас один полностью фальшивый и один настоящий НП. Да будем периодически мелькать то тут, то там, в низинках, в разной форме. До вечера они не снимутся с места. Один – два человека будут искать проход. Так что от того, как будет прятаться основная засада, сейчас зависит всё. В засады на флангах они уже поверили, раз контролируют нас визуально и не суются к нам. Есть одна просьба.

– Какая?

– Вы сейчас же поворачивайте назад, не надо давать маскировочный крюк, типа, едете дальше. Но общую маскировку не нарушайте. Если бы я не ждал с утра гостей, то тоже сначала вас принял бы за местного. Вдруг они вас не раскрыли. Так что лучше бы сейчас ошибочку организовать. И было бы неплохо, если овса лошадям подвезли. Вдруг скакать придётся, а с травы – то они не очень скачут. И сделать это скрытно, но с ошибкой.

– Это как?

– Пусть проедет телега какая-то, на ней нечто под брезентом – например, мешки, забитые соломой или мусором, каким – не важно. Проехав по тылам наших секретов, возница, когда его не видно, скинет нам овёс и несколько ложных мешков. И выедет так же, чтобы его заметили. Увидев, что груз на телеге в объёме уменьшился, наблюдатели решат, что это точно не обычный колхозник, а фуражир привёз провиант засадам и их лошадям.

– Понял. Хорошая идея. С того фланга то же сделаем, думаю, часам к двум дня управимся, жди. Ну, давай отделённый командир – держись. Думаю, ночью будут они наши. – Проговорив это, Стариков запрыгнул в седло, поправил свою маскировку и, развернувшись, поехал обратно.

Петров разбудил своего помощника, объяснил, как надо, меняя внешность, перейти на новое место, отправил его туда. Сам через несколько минут пошёл следом, без переодеваний, но так же, периодически, на долю секунды показываясь ввиду наблюдателя, имитируя обход постов. Порошин уже ждал в условленном месте.

– Так, товарищ боец, сейчас будет сложная задача. Мною установлено место нахождения их наблюдателя. Я скрытно поднимусь, подползу вон к тому дереву и залягу у его корней. Твоя задача будет следующая: переодевшись в «амёбу», так же мелькая, но всегда согнувшись, добраться до нашей вчерашней точки номер два. Там, ползком, подняться на макушку, так, чтобы кустарник, который торчит до макушки, оставался от тебя слева. Куст нужно случайно зацепить коленом, ни в коем случае не трясти специально рукой. Если наблюдатель тебя засечёт до того, как ты его тряхнёшь, он поймёт, что это всё специально. Потом, добравшись наверх, расположись так, как будто бы наблюдать за северо-западной стороной. Можешь специально ничего не нарушать, делать всё правильно. Твой путь точно будет на глазах вражеского наблюдателя. Поэтому он будет знать, где ты прячешься, и ему будет несложно, зная, где тебя искать, проверить, там ли ты. Можешь, понаблюдав с часок, даже уткнуться лицом в согнутую в локте руку и подремать. Твоя задача – находиться там. Вторую руку, в таком случае, ладонью наружу, приложи ко лбу. Лицо твоё и так не разглядеть на таком расстоянии, да ещё сквозь траву, а так пятно какое-то белеет – значит, наблюдатель несёт службу. Я пока поброжу вокруг, да свою разведку проведу. Потом, когда приготовлю обед, сменю тебя.

Петров занял позицию. Отсюда пункт наблюдения, организованный нарушителем, был виден под другим углом. И вскоре наблюдение дало результаты. В момент, когда Порошин пополз на место, где будет изображать наблюдателя, около куста возникло короткое шевеление. Наблюдателю противника пришлось сменить чуть-чуть положение, чтобы лучше разглядеть, куда и зачем ползёт Порошин. Несмотря на хорошую маскировку и, явно, опытность наблюдателя, движение его выдало. И теперь Петров мог даже более – менее разглядеть его очертания. Таково уж свойство зрения. Если какой-то объект мы разглядели раз, то стали его сразу замечать. А пока он не двигался, то сливался для мозга с общим фоном. Не зная биологического механизма этого процесса, Петров точно знал, что так и будет. Также он понимал, что и наблюдатель теперь будет точно знать, что там живой человек. Поэтому и не надо было дополнительно демаскировать Порошина. Это даже повредило бы делу. Убедившись, что всё хорошо, Петров спустился вниз. Закинул на плечо свою автоматическую винтовку и прошёлся по всему участку, периодически поднимаясь на верхние точки и почти скрытно наблюдая округу. Тем самым он имитировал проверку наблюдателей. Так иногда делают, когда люди подолгу наблюдают за одним и тем же местом, они теряют бдительность. И хороший организатор скрытного наблюдения должен организовать, если нет возможности сменять наблюдателей, периодический осмотр местности под другим углом. В данной ситуации местность позволяла скрытно передвигаться между наблюдателями и проверять их таким путём.

Наш герой так пытался другим вероятным наблюдателям дать возможность сделать вывод о широкой полосе наблюдателей. У противника должно было сложиться мнение, что территория вокруг плотно окружена цепочкой секретов, выставленных в виде некой дуги. Но в этой цепочке закралась ошибка. И есть возможность скрытно пройти в «окно» и уйти в тыл. Противник, наверняка, был хорошо извещён о такой тактике погранвойск, когда раскидывается широкая сеть секретов в направлении ожидаемого прорыва, а в тылу у них находится крупное оперативное подразделение до двух рот, которое быстро подтянется туда, где будет обнаружен нарушитель. Вот такую схему перед ним и нарисовали. Но схема была с не сразу обнаруживаемой, но всё же ошибкой. Надо было убедить противника воспользоваться этой ошибкой.

Пока же у Петрова было ещё одно дело. Он не стал о своей задумке говорить капитану, чтобы тот не мог ему запретить это. Понимая, что десятка полтора людей сейчас разделились на группы, выделили пару, а то и больше наблюдателей, вокруг места, где прячутся, отправили вперёд разведку искать проход. Остальные должны отдыхать. Вот Петров и надеялся воспользоваться тем, что они сейчас все заняты и, пройдя в их тыл, поискать следы. Вдруг они расскажут ему что-то новое о нарушителях.

Первым делом пришлось очень скрытно удалиться от своей же полосы имитации секретов. Потом он по большой дуге вышел в район, по которому нарушители уже прошли, так, чтобы между самим Петровым и нарушителями было не менее трёх километров. Он не хотел случайно показать врагу, что кто-то исследует их маршрут. Они могут испугаться и принять незапланированные действия.

Оказавшись на месте, стараясь без нужды не высовываться, он определил два наиболее вероятных маршрута, по которому ночью шли нарушители. Самый перспективный – по низкой ложбине, которая, как дорога, вела их прямиком к месту засады, оказался чист. Видимо, они решили, что наиболее вероятный путь движения обязательно будет перекрыт секретом. Тогда оставался второй вариант. Он был куда хуже, даже ночью им пришлось частенько там если не ползти, то идти, пригибаясь, чтобы случайно не оказаться освещёнными. Ночь была ясная, с редкими облаками, луна, хоть и висела в небе, но в последней своей фазе. И её тонкий месяц почти не светил. Но всё равно даже такой свет мог выдать нарушителей сторонним наблюдателям. Тщательно продумав, где они могли наследить, Петров решил осмотреть три места. В двух местах их ждала влажная почва и мелкий кустарник вперемежку с высокой травой. В третьем им как раз надо было идти, согнувшись, чуть не ползком, а, значит, могли не просто наследить, а уронить что-то.

Первая ложбинка серьёзной информации не дала. Да, притоптали траву, так что она местами всё ещё не распрямилась, да, сломали несколько мелких веток. Но, кроме того, что здесь прошло много людей, а пять или пятьдесят, ничего не скажешь. Вторым был участок, где надо было идти, пригнувшись. Ничего выпавшего не нашлось, видимо, все укладки были плотными, и ничего не падало. Хотя был один след интересный. Осмотрев как следует, Петров понял, что на этом месте кто-то упал, потом сверху прошли ещё люди, затоптав детали. Но, всё-таки, удалось установить, что несколько человек шли в советских армейских сапогах. Это не редкость – многие сельские жители и дома носили подобные. Видимо, нарушители планировали после перехода «раствориться» среди обычных людей, или, как минимум, какое-то время передвигаться, не скрываясь. В месте же падения была специфическая, поперечно расположенная, ямка-след. Видимо, упавший держал в руках продолговатый предмет. Скорее всего, карабин или винтовку. Это уже плохая новость. Если все они были бы с пистолетами, то засада могла держать их огнём более дальнобойных винтовок и пулемётов без угрозы для себя, или даже принудить сдаться, когда те осознали бы невозможность оказать сопротивление. С карабинами же нарушители вполне могли вести прицельный ответный огонь и попытаться вырваться. Последний участок дал ещё информацию. Там были чёткие отпечатки ног. И тут опять новость – несмотря на темноту, люди шли, практически, след в след. Это выдавало слаженность и подготовку группы. Для них было привычным делом скрытное передвижение с минимизацией следов. Если бы они шли в более светлое время суток, Петров, наверняка бы, вообще ничего не нашёл. Рассмотрев, как следует, множественный след, удалось насчитать, как минимум, семнадцать отпечатков. Верхним опять был след от советского сапога. Больше вытянуть из следов от людей, идущих след в след, было сложно, вес, рост вытащить из таких следов тоже трудновато.

Дальше идти по следу отделённый не рискнул. Вдруг у них и с тыла есть наблюдатели. Пройдя обратно по дуге, он вышел к месту организации заслона, после чего, опять переодеваясь и периодически мелькая, дошёл до места, где лежал Порошин. Расположившись под склоном в укрытии, он развернул запасы, быстро организовал замаскированный костерок, приготовил обед. Поел и, на этот раз, скрытно, прополз к Порошину. Дёрнул бойца за ногу:

– Эй, не спишь?

– Никак нет, – раздалось тихо в ответ.

– Сейчас сползай, тихо прижимаясь в мою сторону.

Когда Виталий оказался на одном уровне с ним, продолжил:

– Ты сейчас ползи вниз, поешь. Потом разомнись, походи туда-сюда с переодеваниями. Уже полдень, нормально, что будет некое движение, смена наблюдателей, приём пищи и тому подобное.

– А вы?

– А я тебя сменю. Твоя точка раскрыта. Если снимем совсем наблюдателя, могут засуетиться. А так – просто произошла смена.

– Так в этот раз они ж не видели, как я уползал.

– Не переживай, они тебя всё время отслеживали. Ты для них – контрольная точка. Кстати, побывай на ложном наблюдательном пункте. Поползай там, пошевели маскировку. Убери зеркальце. Вернёшь его мне. Ходить, пока не увидишь телегу с грузом. Увидишь телегу, прими скрытно овёс для лошадей. И передай с возницей: в группе не менее семнадцати человек, скорее – больше. Как минимум один вооружён карабином или винтовкой. Обуты в наши сапоги. Всё, исполняй.

Закончив ставить задачу, Петров заполз наверх. Быстро пройдясь свежим взглядом по сектору и, сверив его со своими записями, убедился – ничего нового не возникло, ничего старого не исчезло. Куст наблюдателя противника стоял на том же месте. Начался один из сложнейших этапов. Наблюдатель в секрете должен видеть всё в округ и всё замечать, но при этом сам должен оставаться не замеченным. В зависимости от задачи секрет должен либо сигнализировать об обнаруженном нарушителе, или принимать меры к задержанию. Сейчас у него задача – наблюдать. Для начала отделённый минут пятнадцать потратил на внимательное наблюдение за кустом, где был наблюдатель. Вскоре он заметил лёгкое движение. Наблюдатель был на месте. За это время он сменил положение, так что от точки расположения Петрова его было не видно. Подстраховался от случайного раскрытия. Но, всё равно, если он двигался, некое шевеление было заметно.

Петров продолжил наблюдение. Рассчитывать на серьёзное открытие было нельзя. Но, всё-таки, могла появиться ещё какая-нибудь информация о враге. К моменту, когда появилась телега с овсом, эта информация проявилась. Из ложбины, оставленной как «безопасный» проход для противника, взлетела цапля, сделала круг и приземлилась в другом месте. Это могла быть и случайность. Но, учитывая все данные, скорее всего, это означало, что возвращалась высланная рано утром разведка. Теперь требовалось следить особенно внимательно. Если разведка не засекла настоящую засаду, то всё будет тихо до вечера. Они оставили наблюдателя у «окна» на тот случай, если его закроют. А сами вернулись обсудить, когда и как пойдут в эту дыру. Ну, а если разведка обнаружила засаду, то они сейчас же начнут сворачиваться и уходить. И этот момент пропустить нельзя.