Чужая Тень. Дневник откровений

13.05.2010-00:02 – Лестница вниз

Стремление возвыситься – начало унизительного падения вниз.

Петр Квятковский

Лексус уехал на неделю по делам, и я осталась предоставлена сама себе. Решила эти дни посвятить полностью Пашке. Мы, как и раньше, гуляли, забегали в кофейню, ходили в кино. На дворе стоял март, хотелось романтики и весенних цветов. Пашка старался угодить мне, как мог, постоянно появляясь с тюльпанами. Мне жутко хотелось сделать что-то и для него. Сводить куда-нибудь, угостить всем, чего он захочет. Сколько уже можно довольствоваться кофе и одним чизкейком на двоих? Мне ведь оставили карточку на расходы, но нужно было держать марку бюджетной девочки-студентки.

Он уже перестал спрашивать, что у меня с губами. Я для него придумала историю, что это просто какой-то воспалительный процесс и что вот уже на протяжении почти месяца я не могу справиться с ним. Чем только не мажу, всё бесполезно. Врачи сказали, что со временем пройдёт. Мне стало опять хорошо и тепло рядом с Пашкой. Так, что не хотелось отпускать. Проводить вместе как можно больше времени.

Наступила пятница, и я решила позвать его в клуб. Выдумала, что один мой сокурсник, который пытается мне понравиться, устроился на работу в один модный клуб. Вот он и сделал для меня карточку. По ней беспрепятственный проход для меня, и можно ещё одного человека с собой.

– Надевай свои самые модные шмотки, – сообщила я ему вечером. – Идём в клуб отдыхать.

Я же оделась в этот раз, как хотела. Сказала, что у подруги взяла по такому случаю. Кода мы встретились, он, конечно же, не блистал роскошью. «Ну да ладно, – подумала я, – пойдёт. Главное, мы идём вместе. Я ему покажу, как отдыхает настоящая Москва.»

Ближе к полуночи мы уже были там.

– Как-то странно выглядит местечко, – озирался Пашка, когда мы дошли до клуба. – Промзона какая-то. Ни вывески, ничего нет. Куча народу, которые карабкаются по металлической лестнице куда-то в забор.

– Ну да, – наигранно согласилась я с ним. – Ну пошли. Посмотрим, на месте разберёмся.

«Только бы никто из тех, кто меня видел, не оказался там», – молила я про себя.

Разделись в гардеробе и поднялись выше, в зал. Мне сразу захотелось на танцпол. Как говорят – ноги сами в пляс пускаются. Но, помня о том, что я тут «в первый раз», не стала спешить.

– Выпьем что-нибудь для начала? – предложила я Пашке.

– Ну, можно, – смутился он. – Только пошиковать не получится. С деньгами негусто.

– Ерунда, – возразила я. – Мне мама выделила тысячу на отдых. Я угощаю, – засмеялась я. – Ты что будешь? Я сейчас принесу.

– Возьми, что и себе. Вот ещё, – Пашка, улыбаясь, мне протянул купюры, – полторы штуки. Гулять так гулять!

Я оставила его и побежала к бару.

– Добрый вечер. Два рома с ред буллом и со льдом.

– Как обычно, на счёт? – осведомился бармен.

Я взяла напитки и пошла искать Пашку. Мы уселись в кресла и стали наблюдать за людьми.

– И что тут такого особенного? – не понимал Пашка. – Музыка как везде, люди, вроде, тоже. Алкоголь такой же. Что особенного?

Мне хотелось кричать ему: «Как ты не понимаешь! Тут всё другое! Люди, музыка, алкоголь! Всё! Тут жизнь и драйв! Тут свобода от предрассудков и условностей! Тут нет правил!» – но вместо этого я пожала плечами и отправилась танцевать.

В этот вечер я танцевала только для него. Он смотрел на то, как я двигаюсь, и мне хотелось ему нравиться. Потом сходила и принесла ещё алкоголя. Потом ещё. Ещё. Я уже сбилась со счёта, сколько мы взяли.

– Привет, подруга!

Я с ужасом обернулась на голос. Произошло то, чего я больше всего боялась. Знакомый Лексуса.

– Ты одна сегодня?

Пашка удивлённо посмотрел на меня.

– Вы обознались, – отрезала я и отвернулась.

– Да ты чё? Ты не узнаёшь меня? Это же я, друг Лексуса (тут, ранее и далее я не буду называть его настоящее имя). Помнишь, мы познакомились в феврале, в Швейцарии. И потом пересекались. И тут в том числе.

Я покосилась на Пашку. Видно было, что этот диалог ему не очень понравился, а тот товарищ всё не унимался. Он был уже изрядно навеселе и не собирался отступать.

– Я схожу в туалет, – Пашка встал, – чтобы не мешать вашей беседе.

– Пашка! Подожди! – я кинулась за ним следом. – Это какая-то ошибка. Я не знаю его!

Я схватила Пашку за рукав.

– Да стой ты! – пыталась я его остановить.

– Я сейчас вернусь. Говорю же, в туалет. Иди обратно, там напитки на столе остались и сумочка твоя. Конечно, это какая-то ошибка, и вы не знакомы.

– Точно в туалет? – испуганно уточнила я.

– Да перестань ты. Что мне, пописать уже нельзя, – улыбнулся он. – Или ты со мной пойдёшь?

Он пошел дальше, а я побежала назад к столику, попытаться вырулить ситуацию. Надо было как-то объяснить тому типу, что не нужно сейчас это общение. Что мы не знакомы. Нашла его только на втором этаже, возле бара. Пока мы беседовали, я всё время смотрела, не появится ли Пашка. Но его всё не было. Десять, пятнадцать, двадцать минут…

«Дура! – ругала я себя. – Он же внизу меня должен ждать. С чего вдруг он начал бы искать меня на втором этаже.» Но и внизу Пашки не было. Я кинулась искать его, звонить, но всё бесполезно. Его нигде не было, и телефон не отвечал… «Дура! Дура! Какая же я дура! – продолжала я мысленно истязать себя. – Ну почему нужно было именно сюда с ним идти? Ну можно же было посидеть дома или, как обычно, просто погулять. Даже просто в другой клуб пойти. Решила понтануться? И что вышло?»

Совсем без настроения и не зная, что делать дальше, я вернулась к бару.

– Выпьешь со мой? – предложил тот знакомый.

– Наливай, – отчаялась я. – Ну зачем ты подошел? Ну я же дала тебе понять, что ошибся.

– Да откуда мне знать, что у тебя на уме? Что? Сбежал кавалер? – улыбнулся он, наливая в мой бокал ром. – Лексус-то в курсе твоего бойфренда?

– Конечно, в курсе. Его это совершенно не беспокоит, а вот Пашка не должен был знать.

Сколько мы потом ещё выпили, я уже не помню. Помню, что звонила Пашке всё время. Помню такси… я в гостях у друга Лексуса… шампанское… мне предлагают взбодриться… мне уже всё равно… дают стодолларовую купюру, свернутую в трубочку… объясняют, как… моё отражение в зеркальце… одна дорога, вторая… утро уже или обед?

Что было в промежутке, я забыла, ему тоже посоветовала забыть. Это была не я. Это всего лишь то, что временно заняло место в моём теле, а меня отправило на задворки. Вернуло истерзанную плоть только утром. Изрядно потрёпанной…

Домой, в тёплую ванну… не надо заказывать такси…я сама… я сама…

14.05.2010-00:01 – Тень

Ненавижу славу. Сучка страдает раздвоением личности.

Вуди Харрельсон

Нужно было срочно объясниться с Пашкой. Только как ему всё это объяснить? Либо врать дальше, либо во всём признаться. Ну, не во всём, конечно, но в основном. Поймёт ли он? И что скажет? Останется или отвернётся от меня? Но в любом случае необходимо увидеться.

Целый день он так и не отвечал на звонки. Вечером я решила сама ехать к нему домой. Дома его не оказалось, но я решила дождаться его во что бы то ни стало. Я села на ступеньки и закурила. Ещё одна из вредных привычек, которые появились у меня в последнее время. Пашка этого не одобрит. Хотя, это, наверно, самое безобидное из всего. Прошел час, ещё один… но я упорно сидела и курила одну за одной. Наконец подъехал лифт и остановился на этом этаже. Я выбежала посмотреть. Нет, соседка его.

– Здравствуйте, – буркнула я и ушла обратно на лестницу.

Прошло ещё полчаса, пока лифт опять не остановился на этом этаже. Это был Пашка.

– Привет, – робко начала я и сделала шаг навстречу.

– Зачем ты пришла? Ведь вчера я всё прекрасно понял. Это не было какой-то ошибкой. Тот человек с тобой знаком.

– Можно, я всё расскажу? Объясню. Выслушай меня, пожалуйста, – с уже навернувшимися слезами на глазах практически умоляла его.

– Пошли на лестницу, – согласился Пашка.

Мы сели, я опять закурила.

– Ты же не курила, – удивился Пашка.

– Это сейчас не важно. Дай мне всё рассказать, – отвернулась я к стене, пряча слёзы.

– Действительно. Не важно, – согласился он. – Теперь уже многое не важно.

Я начала свой рассказ. Всё с самого начала. От машины на улице до ситуации в клубе. Рассказала всё: про квартиру, подарки, поездку, – про всё. Кроме того, что знать стыдно даже мне самой. Да и он совсем бы не понял меня. Я пыталась свести это к тому, что просто появился некий мужчина. У нас ничего нет, просто я ему нравлюсь, и он делает для меня всё это.

Пашка молчал, затем встал. Я тоже поднялась.

– Ты простишь меня? – спросила я у него. – Хотя вряд ли. За что меня прощать? За то, что я врала тебе? За что? Не за что меня прощать. Но знай, я люблю тебя, – зарыдала я. – Даже если ты сейчас уйдёшь, я всё равно люблю тебя! И ничто не помешает мне любить тебя!

Я окончательно разрыдалась.

– Посмотри на меня, – сказал Пашка.

Я подняла глаза, полные слёз. «Жуткий видок у меня, наверное, – подумала я, – тушь течёт, нос в соплях, глаза опухшие.»

– Посмотри на меня, – повторил он. – Я любил тебя как никого и никогда. Я и сейчас, наверное, ещё люблю тебя. Но как можно простить предательство, ложь? На что ты меня променяла? На хорошую жизнь? Как долго ты собиралась вести эту двойную игру? Как ты могла втоптать в грязь мои чувства? Да кто ты после этого? – он уже перешел на крик, а я разрыдалась ещё сильнее. – Сука ты! Вот ты кто!

Я чувствовала, что он уже в бешенстве, и не ошиблась. Через секунду он меня ударил. Ну как ударил? Дал сильную пощёчину. Первый раз в жизни он поднял на меня руку. Бедная моя губа опять треснула и закровила. Пашка испугался. Испугался не того, что у меня кровь, а испугался того, что ударил меня. Я это почувствовала.

– Прости меня, – начал он извиняться. – Я не хотел.

– Я заслужила. Не извиняйся. Ударь меня ещё. Можешь бить. Я виновата.

Но дело было в другом. Что-то шевельнулось внутри и вытеснило из меня ту девчонку, которая только что рыдала. Слёзы прекратили течь сами по себе. Что-то взяло руль управления моим сознанием в свои руки. Я вдруг в первый раз в жизни почувствовала, что действительно очень хочу его. Прямо сейчас. Тут. На этой грязной лестнице.

– Возьми меня. Я хочу тебя, – я растёрла рукой кровь по щекам и приблизилась к нему.

– Что? – удивился он. – Что ты несёшь? Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул тут, на лестнице, как грязную шлюху?

– Да! Именно так! Прямо тут! Как грязную шлюху!

Я сняла куртку, стянула через голову водолазку. Под ней больше ничего не было. Я опустилась на колени и начала расстёгивать ему джинсы.

– Ты серьёзно? – в его голосе звучало смятение.

Я не стала ничего отвечать, а просто продолжала стягивать с него джинсы…

Он ушел, не дав мне понять, простил меня или нет. Но напоследок повторил, что я всё-таки сука, и ушел. Я оделась, закурила и задумалась. «Действительно. Я именно она. Но как я к этому пришла? Как я опустилась до такого? Что только что произошло? Не прав Пашка только в одном: не сука, а сучка. До суки я ещё не доросла. Даже не сучка, а просто её тень. Безликая, безвольная. Делающая то, что скажет хозяйка…»

14.05.2010-00:02 – Шах или мат?

В шахматы выигрывает тот, кто первый перевернёт ногой стол.

Не знаю, чьё.

С Пашкой мы вроде помирились. Ну, как помирились? Мы общаемся, но смотрит он на меня уже по-другому. Без того обожания, как прежде. Да и общаемся мы уже не так, как раньше. Как-то отстранился он. Да я его, в принципе, отлично понимаю. Как можно такое принять? Мы с ним потом ещё раз поговорили обо всём. Я ему ещё раз всё объяснила. Опять придумала себе оправдание. Сказала, что Лексус мне не интересен, но как не брать то, что само плывёт в руки? Ведь за это он ничего не просит взамен.

– Ещё попросит, – ответил Пашка, – вопрос времени.

Теперь я уже не смущалась, предлагая всегда платить за нас. Сначала он очень возмущался и говорил, что ничего ему от моих «благ» не надо. Потом как-то свыкся. Всё же он, наверное, любит меня. Где-то глубоко и тайно даже от себя самого. Ведь если бы не любил, то не думаю, что он общался бы со мной. И я его люблю не меньше, чем ранее. Может даже, после всего этого ещё больше. За то, что он не отвернулся от меня. За то, что принял такую, какая есть.

А Лексус вернулся из своей деловой поездки, и я ему всё рассказала. Про ситуацию в клубе, кроме того, конечно, что было после.

– Пашка твой – дурак, – только посмеялся он в ответ.

На месте Пашки в такой ситуации, Лексус, если бы узнал, что я ему вру, скорее всего меня просто убил бы. «Надеюсь, до этого не дойдёт, – подумала я. – Про «убить». Хотя получается, что и его я уже обманула.»

Про Пашку он знал с самого начала, но его это мало задевало. Ведь в случае необходимости выбора я всегда выбирала Лексуса. Никогда не отказывала и не говорила ему, что не могу. Он даже как-то предложил устроить Пашку в хорошую юридическую фирму на практику. Тогда я не могла Пашке это предложить, но сейчас, скорее всего, уже можно. Хотя… сделать ещё его зависимым от этого человека, наверное, чересчур. Ведь Лексус ничего за «спасибо» не делает, как я успела убедиться за время знакомства с ним. Вопрос только в том, что ему нужно взамен. Даже иногда, присутствуя на его неофициальных встречах с деловыми партнёрами, я видела, как он легко соглашается на ту или иную сделку, вроде бы совсем не перспективную, как мне виделось, но потом оказывалось, что к этим людям у него был совершенно другой интерес.

Он всё просчитывал наперёд на несколько ходов, как в шахматах. Он, кстати, хорошо играет в шахматы, и мы с ним частенько просиживали вечерами за партией. Он – с бокалом коньяка и сигарой, я – с ромом. Мы играли, и он учил меня играть в жизнь на примере шахмат. Учил меня, как можно предугадать последующее действие соперника. Уметь думать хотя бы на два хода вперёд. Если поставить фигуру на клетку, то ты должен знать наперёд все возможные варианты ответного хода и уже быть готовым к тому, как ответишь сам.

«Вот и с Пашкой, – подумала я. – Если я соглашусь на предложение Лексуса и схожу банальное Е2-Е4, то не уверена, что Лексус пойдёт навстречу Е7-Е5. Тут надо хорошенько подумать.»

15.05.2010-10:05 – День рождения…

Знаете, что загадала девочка на день рождения? Чтобы день рождения был каждый день. Через два месяца девочка состарилась и умерла.

к/ф «Вдребезги»

Ну вот мне и перевалило за 20. Уже 20!!! Или еще 20? Трудно пока понять. Но этот день я отмечу по-особенному. У меня грандиозные планы на сегодня. Но…об этом потом. А пока что, Ленок, отметь этот день тоже по-особенному, грандиозно и так, чтобы было что вспомнить завтра и рассказать. И пусть ты и я будем в этот день счастливы, как, впрочем, и каждый другой последующий день!!! Всем спасибо за поздравления, подарки на почту до востребования. Всех целую!!!

18.05.2010-00:18 – Я, мои друзья и кокаин

«Имя ему кокаин. Кокаин тот ещё друг. Возможно, он добьёт меня, но ему придётся постараться обогнать всех остальных. Он единственный, кто со мной до конца, но потом так же предаст. Ведь именно так поступают настоящие друзья.»

Не знаю, чьё

Двойную или даже тройную игру вести всегда сложно. Ты как крупье стоишь у стола и мухлюешь, и понимаешь, что если тебя поймают, то отрубленной рукой не отделаешься.

Тот знакомый из клуба каким-то непонятным для меня до сих пор образом влился в мою жизнь и привёл с собой своего друга. Этот новый знакомый давал мне то, чего ни один из трёх не мог, а именно время безвременья. Возможность побыть с собой и ни с кем, одной и со всеми, забыться, но всё помнить.

Мой новый товарищ сразу привлёк к себе внимание. Уж слишком разительными были перемены, когда он был во мне. Лексусу было всё понятно, и ему по большому счету было плевать, что и откуда берётся. Его это устраивало, так как наши жестокие игры приобрели новый оттенок и стали ещё откровеннее и жестче. Хотя, казалось, куда уж больше. Пашка тоже видел, что во мне что-то изменилось, но ему труднее было распознать причины и следствия. Он уже практически привык к положению вещей, и ругань на эти темы прекратилась. Я пыталась было попробовать перевести его на мой первый наркотик – жесткий секс, но его это так напугало, что он сказал:

– Я никогда не смогу тебя ударить. Даже в игре. Мне до сих пор стыдно за тот раз, когда я не сдержался. Я люблю тебя, и для меня это невозможно. А ты дура, и если тебе хочется такое попробовать, то тебе стоит перестать читать идиотские женские журналы.

Это было большой ошибкой. Лексус стал мне ещё больше необходим, и это было не только из-за денег. Я пыталась себя убедить, что всё преодолимо и что я смогу вырваться от него сразу же, как только захочу. Но в итоге следила за каждым своим словом и жестом, и непреодолимо становилось желание его присутствия. Не помогали ни разум, ни время. Время в ожидании превратилось в тягучий кисель. Противный, но неизбежный. Его надо просто проглотить, перетерпев. Я чувствовала, как во мне предательски пытается расцвести любовь. Любовь, как случайно оброненное семя в благодатную почву, либо прорастёт, либо погибнет под подошвой ботинка хозяина, который не заметил росток. У меня появилась потребность в Лексусе. Я стала покупать какие-то вазочки и салфеточки, готовить ему ужины и ждать, когда он придёт. Он морщился, но молчал.

В один из таких вечеров, когда он вернулся, я подбежала к нему с жирными руками от курицы, которую я только что приготовила, и чмокнула в щёку.

– Мой руки, скоро ужин…

Не успела договорить – знакомый звон в ушах – я упала. Руки предательски разъехались, и я ударилась затылком об пол. Мне стало страшно, как тогда, в первый раз.

– За что?

– Не смей. Играть. В жену. Она мне не нужна. Мне нужна шлюха, которую я люблю, как шлюху, и трахаю, как шлюху. Слышишь меня?

Он смахнул со столика в коридоре горшок с фикусом. В голове вертелось только одно слово – «люблю». И плевать, что вокруг него.

– Я ухожу и прихожу, когда захочу. Не смей звонить. Сиди и жди…

Это только в книжках и кино выглядит всё красиво. Он хлопает дверью и уходит, она сидит на поддоннике, плачет и грустит, куря одну сигарету за одной.

Лучше бы избил, трахнул и бросил на холодном полу, чем вот так. Тень осталась голодной и неудовлетворённой, но пока права голоса ещё не имела.

Тем не менее жизнь продолжается. Я не собачка, сидеть и ждать. В душе всполохнулась гордость. К Пашке, к моему милому Пашке. Только он сможет понять меня сейчас. Впрочем, как и всегда. Пусть весна будет не только на улице. Хочу цветов и в моей избитой душонке.