Рана на руке от отравленного кинжала наемной убийцы зажила, но утром, даже притом что Мэфи всю ночь спал рядом со мной, я все равно чувствовал легкое головокружение и не совсем понимал, где я и что здесь делаю. К полудню головокружение прошло, но дезориентация в пространстве и времени осталась, хотя, возможно, это из-за окружающей обстановки и компании, в которой я находился.

Во дворе дворца на скамье в нескольких шагах от меня сидела император. Она писала письма, время от времени останавливалась, прикладывала перо к губам и задумывалась.

Реставрационные работы во дворце почти закончились. Глядя на замысловатые архитектурные украшения и старинные фрески, я, наполовину пойер, чувствовал себя неотесанным тупым простаком.

Слуги уже начали готовить багаж для дипломатического путешествия императора, хотя Лин пока не определилась, какие острова посетит, и корабль для этой цели тоже еще не выбрала.

Я стоял, опершись на свою дубинку, наблюдал за Лин и чувствовал себя бесполезным, как бумажный парус в шторм. Лин со стражниками сами справились с наемной убийцей, пока я валялся на полу, будто какая-то тряпка.

Аланга. Если эта убийца такая же, как мы, где во время покушения был ее спутник? Оставила своего питомца в резерве?

Когда я очнулся, наемная убийца уже была мертва. Жаль, что у меня не было шанса ее допросить, узнать, откуда она и чего хочет. С виду она была похожа на империанку.

По коридорам дворца поползли слухи. Стражи, которые обезвредили убийцу, рассказали всем, у кого имелись уши, о том, что у нее была власть над водой, какой она была сильной и как быстро затягивались ее раны. У людей внутри дворца, у слуг и стражников, возродилось чувство единства и общей цели. Империя была создана для того, чтобы противостоять Аланге, чтобы Аланга не смогла проникнуть на острова, а потом и закрепиться на них.

Отравленные кинжалы – признак спланированного и приправленного яростью убийства. Я послал в город и на пристани своих людей, чтобы они там порасспрашивали. Может, кто видел похожую на наемную убийцу женщину? Или знает, откуда она прибыла на Императорский остров? Кто она вообще такая?

И мне удалось кое-что выяснить. На лодке она прибыла одна. В гостинице, где остановилась, назвалась Мераей. Держалась сама по себе. На пристанях заявила, что прибыла с Анау и намерена надолго остаться на Императорском. Но дело в том, что я не узнал ее. Да, я давно покинул Анау, но эта женщина явно не хотела, чтобы ее проследили, и я не сомневался, что вся ее история – вранье.

Она действительно приплыла на Императорский одна? Вообще без спутников, какими бы они ни были? В поисках ответа на второй вопрос надо было соблюдать осторожность, чтобы не открыть свои карты.

Нет. Никто вместе с той женщиной никого не видел. В результате у меня осталось больше вопросов, чем ответов.

Мой долг капитана Императорской гвардии – обеспечивать безопасность Лин. Допустим, задача не самая сложная, но даже при таком раскладе ситуация у меня та еще. Я прибыл во дворец, чтобы свергнуть старого императора, и неожиданно для себя нашел на его месте нового и молодого. План восстания сорвался. Что мне было делать? Помочь наемной убийце? Убить нового императора до того, как она назвала своего наследника?

Ранами сказала, чтобы я посылал безосколочным письма с отчетами. Ясное дело, убийство императора – неплохой первый шаг к их цели. Воцаряется хаос, а я остаюсь без прикрытия. Но Джио-то какое до меня дело? Прокручивая все эти мысли в голове, я понимал, что это не мое. Я нарушал закон, и притом не раз, я защищал себя и других, но я не был хладнокровным убийцей.

Лин в очередной раз отвлеклась от написания писем и посмотрела вверх, на затягивающие небо облака. Трана сидела справа от нее, Бинг Тай – слева. Трана заметно подросла с тех пор, как Лин взошла на престол, но, похоже, достигла своего предела и дальше расти не собиралась. Она была размером с крупную собаку, рога росли в стороны от головы и на концах раздваивались. Я смутно подозревал, что Мэфи ее никогда не перерастет. Мой приятель лежал у меня в ногах пузом кверху и шевелил усами во сне.

– Положить конец Праздникам десятины – этого мало, – сказала Лин. – Все ждут перемен и хотят, чтобы они произошли прямо сейчас, но я не уверена, что это возможно. На перемены требуется время.

Я откашлялся.

Она обращается ко мне? Ну уж точно не к облакам.

– Ваше высочество?

Лин чуть повернула голову в мою сторону, положила руку на плечо Бинг Тая и продолжила рассуждать вслух:

– Я попросила Икануй разослать плакаты. Назначила награду за конструкции на островах. Если у них больше нет хозяина – они опасны. И пока они живы, они высасывают жизнь из людей. И в то же время я еще не уничтожила все конструкции здесь, на Императорском острове. Надо показать людям свою решимость, но это тяжело. – Лин погладила свою конструкцию по шерсти, и та удовлетворенно запыхтела. – Бинг Тай не сделал ничего плохого. – Она говорила о конструкции так, как будто та была самостоятельной сущностью. – Он – все, что у меня есть. Он и Трана.

– У тебя есть твой управитель.

Губы Лин дрогнули в улыбке, и она снова посмотрела на облака.

– Да, думаю, так и есть.

– Икануй – хороший выбор. Императорский дворец во время твоего отсутствия будет в надежных руках.

Я говорил все это отстраненно, и мне было противно слышать собственный голос. Вот в кого я превратился. Прирожденный лакей. Особо одаренный шпион. Обманщик. Только не такой, каким был раньше.

– Да, она точно не бесхребетная. – Лин рассмеялась.

Значит, она не забыла тот наш разговор, хоть тогда в комнате вопросов и царил полный хаос.

Я неожиданно сам для себя улыбнулся:

– И в той ситуации она оказалась куда полезнее меня.

Лин подняла ноги и развернулась на скамейке так, чтобы оказаться лицом к лицу со мной.

– Из чего следует, что мы с тобой не способны справиться с критической ситуацией.

– Я бы не осмелился давать оценку твоим способностям.

Лин внимательно посмотрела на меня, и я снова как будто потерялся во времени и пространстве. Точно так на меня порой смотрела своими темными глазами Эмала.

Это несправедливо, несправедливо, что у нее такие же глаза, как у моей покойной жены.

– Прошу, закончи свою мысль, – сказала Лин. – Мне нужны люди, которые не боятся открыто говорить то, что думают.

Мне, конечно, не стоило продолжать этот разговор, но мой путь по жизни устлан ошибками, большими и маленькими.

– Дело не всегда в способности держать удар или в силе убежденности. Да, если ты уничтожишь Бинг Тая, это поможет продемонстрировать людям твои истинные намерения. Но наемная убийца думала, что ты, как и твои предки, нацелена на уничтожение Аланги. Всегда будут те, кто тебя ненавидит. Им необязательно писать трактат на эту тему. Возможно, они ненавидели твоего отца или потеряли близких из-за осколков или им просто не нравится, как ты выглядишь. Ты – император. Ты – могущественная. У людей сложится о тебе мнение, и оно не всегда будет хорошим. В какие-то моменты ты просто должна поступать так, как считаешь правильным.

Лин смерила меня долгим взглядом, как будто мысленно разбирала по косточкам. Почесала Бинг Тая за ушами и по седой морде, а потом ее пальцы проникли ему в грудь. Это было жуткое и одновременно завораживающее зрелище. Бинг Тай замер, кисть Лин целиком вошла в его грудь. Она вытащила из него несколько осколков костей, поменяла их местами и снова погрузила в тело конструкции.

– Он был хорошей конструкцией. Он спас мне жизнь.

Бинг Тай положил голову на колени Лин и тихо заскулил. Его шкура начала обвисать. Так плавится на огне приготовляемый для печати воск. Лин держала голову Бинг Тая в ладонях, пока он не перестал поскуливать, пока его тело не превратилось в кучу плоти и шерсти на брусчатке во дворе дворца.

– Все кончено, – тихо сказала Лин. – Больше нет ни одной конструкции, которая бы мне подчинилась. – Она искоса глянула на меня. – Убийца застала нас обоих врасплох. Ты обладаешь способностями и отлично знаешь свое дело, но больше никаких аудиенций без предварительного досмотра. Если столько людей готовы ненавидеть меня вне зависимости от того, что я пытаюсь для них сделать, значит я не могу никому доверять. Аланга будет ненавидеть меня за то, что я – Сукай. А все остальные готовы ненавидеть просто за то, что я владею магией осколков.

Или еще какой-то магией, просто люди пока о ней не знают. Но этого Лин не стала произносить вслух.

Да, у Лин, может, и были такие глаза, как у Эмалы, только я никогда не видел, чтобы глаза у Эмалы были такими грустными.

– Ты можешь мне доверять, но, как капитан Императорской гвардии, я обязан сказать, что ты не должна этого делать.

Я произнес это легко, и Лин так же легко это восприняла – ее лицо осветила улыбка, которая была ярче, чем полдень в сухой сезон. А вот мое сердце как будто оказалось зажатым в крабовой ловушке.

Она не должна мне доверять. Я посылал Безосколочному меньшинству сообщения о ней и ее планах. Я уже написал сообщение о пещере под дворцом, о тех странных книгах и флягах, что успел приметить, о наемной убийце, о том, что Лин планирует посетить острова.

Когда я прибыл на Императорский, думал, что помогу разрушить Империю, избавлю людей от Праздников десятины. Но Лин уже отменила эти праздники. Моя убежденность разлетелась, как семена на ветру, и больше не осталось надежной почвы, куда бы я мог снова их посадить.

Что делать? Сохранить верность Безосколочному меньшинству, притом что я не знаю, какие мотивы двигают его лидером? Или остаться верным присяге, которую я дал Лин?

Я не улыбнулся ей в ответ, и она снова помрачнела. Потом встала. Трана повторяла все ее движения.

– Мы остаемся на территории дворца, и на сегодня больше никаких посетителей. Ты не должен повсюду за мной ходить. Пусть твои стражники охраняют стены. А сам займись чем-нибудь еще. Хочешь, сходи в город. Ты едва не погиб, защищая меня, так что передохни.

– Это приказ, ваше высочество? – Я приподнял бровь.

– Просто настоятельная рекомендация.

И после этого она ушла, ее шелковая туника развевалась на ветру, оставляя после себя легкий запах жасмина.

Мэфи чуть слышно всхрапнул. Я тихонько пнул его, он заворчал, вздохнул и перевернулся на брюхо.

Проблем у меня хватало, но это никак не влияло на мою к нему привязанность. По правде сказать, она становилась сильнее.

– Эх, если б я мог спать, как ты, точно был бы таким же довольным увальнем, – сказал я.

Мэфи зевнул, облизался и заморгал спросонья, а я подавил зевоту, которой он меня заразил, – нельзя было тратить свободное время на сон среди дня.

В город я старался ходить пореже. Порой мне казалось, что за мной наблюдают, и я не был уверен, что это просто мания преследования.

– Я ухожу в город, – сказал я. – Ты, если хочешь, можешь остаться во дворце.

Это предложение заставило Мэфи зашевелиться, он встал. Из-под него что-то выкатилось, и он тут же попытался прикрыть это лапой.

– Что это у тебя там?

Мэфи пожал плечами. Ну это я так называл его движение, когда он вроде как ими пожимал.

– Ничего.

– Если ничего, ты бы и лапой не пошевелил.

Мэфи округлил карие глаза, уши у него встали торчком, и он поднял лапу.

Ничего себе – ничего! Значит, он теперь еще и врать научился. Думаю, когда он был мелким, я ему такой пример все же не подавал. Оказалось, что он прятал круглый нефрит, который был вырезан в форме двух сплетенных между собой рыб. Я поднял камень и стряхнул с него грязь.

– Это не твое.

– Я нашел. – Мэфи набычился. – Мне нравятся рыбы.

– Где нашел? – нахмурился я.

Мэфи почесал себя за ухом и только после этого ответил:

– В комнате.

– В какой комнате?

Мэфи погрыз шерсть на плече, как будто меня на расслышал.

Да уж, взрослея, он становился упрямее.

– Я уже тебе говорил: нельзя брать вещи, которые ты находишь в комнатах людей. Пойми, ты их на самом деле не находишь, их оставили там по какой-то причине, и они не твои.

Я убрал резной нефрит в карман и подумал: надо будет попросить стражников и слуг выяснить, не терял ли кто такой камень. Причем это было уже не в первый раз. Ну вот как научить такого, как Мэфи, уважать чужую собственность?

Мэфи прижал уши, оскалился и скакнул вперед, боднув меня в бедро, и обвил хвостом колени.

– Эй, эй, поосторожнее, – возмутился я. – Ты со своими этими рогами прямо как козел.

– Никакой я не козел! – Мэфи снова оскалился, и я в тысячный раз спросил:

– Тогда кто?

Мэфи снова «пожал плечами»:

– Мы идем?

Я на всякий случай заглянул в кошелек – все нормально, наполнил еще утром. У Мэфи такой аппетит, что с полупустым кошельком в город лучше не выходить. Когда мы шли по городу, возникало такое ощущение, что уличные торговцы знали о нашем приближении и заранее выкладывали все лакомые кусочки на видное место, причем, расхваливая свой товар, обращались не ко мне, а скорее к Мэфи.

Я почесал щеки своего приятеля – за хорошее поведение можно и побаловать. У ворот отдал распоряжения стражникам: смотреть в оба, чужих не впускать, иметь понимание, где император, но не ходить за ней по пятам. Никаких поставок на Императорский остров в тот день не ожидалось, работников мы нанимать не планировали, и я был уверен, что стражники справятся и без меня.

Мы вошли в город. Обычный день – на улицах людно. Справа прошел торговец с корзиной потрошеной рыбы, фартук у него был весь в пятнах крови. Слева хозяин таверны, пользуясь хорошей погодой, расставлял на улице столики.

Мэфи трусил рядом и ждал, когда я подам сигнал остановиться.

– Мне тут надо кое-куда заглянуть, так что куплю тебе чего-нибудь на обратном пути, – пообещал я.

Мэфи недовольно заурчал, но ничего не ответил.

У меня зачесался затылок, как будто кто-то пальцами по волосам провел. Я осторожно оглянулся, и показалось, что кто-то наблюдает за мной из-за угла ближайшего дома. Может, и нервы расшалились, все-таки я пережил нападение наемной убийцы, а до этого еще была погоня за конструкцией Лазутчик. Но на всякий случай я крепче сжал свою дубинку и положил ладонь на рог Мэфи.

– Держись рядом.

Положение у меня было, мягко сказать, шаткое. Не хватало только попасться в момент отсылки сообщения безосколочным. Все сообщения были зашифрованы и запечатаны печатью, очень похожей на императорскую, только у феникса на гребне было на одно перо больше. Редкая птица решилась бы сунуться в переписку императора, но, если кто-то бы решился на такое, у него бы обязательно возникли вопросы: почему я так часто посещаю гавани и почему вдруг императору пришло в голову отправлять свои письма через уличную торговку?

Лин была добра ко мне, но я много читал и был в курсе жестокой истории правления династии Сукай. В случае чего мне могли легко снести голову, а перед этим еще бы и укоротили меня в некоторых местах, чтобы помучился.

Ближе к пристаням атмосфера торговли стала меняться – здесь густо пахло соленой водой и потрошеной рыбой, недавно выловленные кальмары едва не выползали из ящиков на брусчатку, а в бочках извивались и кишели угри.

Я дважды прошел обратно по своим следам, пусть это даже и не было обязательно, и только потом направился к прилавку нужной торговки и скомандовал Мэфи:

– Держи ухо востро.

Над лавкой торгующей парным хлебом торговки был вывешен белый флажок. Пар заволакивал заднюю стенку ее палатки. На кострах кипели котелки. Рядом стояли водруженные друг на друга плетенные из бамбука корзины. Женщина с щипцами в руках укладывала пышные белые хлебцы на поднос. Худая такая женщина с длинной черной косой.

– Капитан! – Увидев меня, торговка улыбнулась и часто заморгала.

Я остановился и заметил, что у нее над бровями выступила тонкая полоска из капель пота. Что-то было не так.

Посмотрел ей за спину. Ничего особенного – просто поставленные друг на друга ящики. Но я уже нарывался на такое, поэтому спокойно попросил:

– Выйди, чтобы я мог тебя увидеть.

Филин, лучшая ищейка Иоф Карн, появилась из-за пирамиды ящиков. Причем с кинжалом в руке. Она шагнула вперед и приставила острие кинжала к пояснице торговки.

Торговка поморщилась, и одновременно начала подпрыгивать крышка на одном из котелков с кипящей водой.

– А ты с нашей последней встречи определенно преуспел, Йовис, – сказала Филин. – Капитан Императорской гвардии!

6
Нисонг

Северо-восточная окраина Империи

Сырые дома плохо горят. Нисонг поняла, что снаружи их не поджечь, поэтому послала конструкции внутрь, туда, где тепло и сухо. Ей совсем не нравилось слышать крики фермеров, которые смотрели на свои горящие дома, но она испытывала удовлетворение, когда видела поднимающиеся к небу искры и слышала треск обрушивающихся балок.

А вот губернатор острова так и не появился.

Он заперся в своем доме, и его стражники вместе с ним. Вокруг дома губернатора не было стен, так что его и дворцом-то нельзя было назвать. Да и с чего, это же не Императорский остров, а так – клочок земли. Но двери и ставни губернаторского дома были крепкими, через них даже конструкции не могли пробиться.

За спиной Нисонг, возле полевой кухни, стоял Шелл. Он прислонил свое копье к столу и нарезал зеленый лук.

– Осада – это понятно, – сказал Шелл, когда она несколько удивленно на него посмотрела, и сбросил нарезанный лук в котел, – но есть все равно надо.

Корал собрала душистой травы для приправы, Грасс нашла стол и котел, Лиф развел костер, а Фронд расщепил для костра прибитую к берегу корягу. Нисонг хотелось бы узнать, какие воспоминания роились у него в голове. Насколько она понимала, у Фронда они были, пусть он и видел их только во сне.

Шелл махнул ей рукой:

– Сколько ни смотри на дверь, от взгляда она не откроется. – Он поднял миску. – Иди поешь.

Было как-то странно принимать миску из его мозолистых рук, а потом держать ее над котлом и ждать, когда Корал нальет суп. Они так часто повторяли эти действия на Маиле, где их мозг был погружен в туман.

Лиф ойкнул и помахал ладонью перед ртом:

– Слишком острый! Тебе обязательно класть во все, что готовишь, жгучий перец?

– А у тебя такой нежный язык, что ты вечно жалуешься? – спросил Шелл.

Лиф постучал длинным пальцем по подбородку:

– На Маиле ты мне больше нравился.

– Не думаю, что тебе вообще хоть что-то нравилось на Маиле, – усмехнулся Шелл.

– Никому из нас там не нравилось. – Нисонг подула на суп.

Они еще не особо сознавали, что им нравится, а что – нет.

Нисонг с наслаждением проглотила первую ложку супа. Он был таким горячим, что у нее даже глаза заслезились. Треск костра под котлом звучал как слабое эхо пожарища в деревне.

– Придется здесь остаться на какое-то время.

Фронд подсел к ней и, продолжая вырезать из коряги фигурку летящей птицы, спросил:

– Сэнд… о, прости, Нисонг, может, попробуем постучать?

Нисонг посмотрела на него как на пустое место. Фронд пожал плечами, а она поставила миску на землю, взяла свою дубинку и пошла к дому губернатора. Там постучала кулаком в дверь.

Никто не ответил. А чего еще было ждать?

Холодный влажный ветер лизнул Нисонг по шее. Темные тучи образовали занавес, на фоне которого полыхали дома фермеров. Нисонг не собиралась сдаваться. Не важно, как долго губернатор рассчитывает отсиживаться, у нее хватит терпения. Он даже не представляет, насколько она терпелива.

На то, чтобы переправить конструкции на необитаемый остров, ушло много времени. Потом потребовалось время на то, чтобы захватить больше кораблей и припасов, потом на то, чтобы разведать обстановку на ближайших обитаемых островах и собрать больше конструкций для предстоящего дела. Последнее было самым легким. Бедняги были потеряны, не знали, что им делать, и прятались от людей, которые желали им смерти. Несколько добрых слов, обещание работы во имя великой цели – и они у нее в руках. Конструкции имели право себя защищать. Имели право наказать тех, кто смотрел на них как на волков, которых надо преследовать и уничтожать.

Первый остров легко взяли штурмом, местные жители почти не оказывали сопротивления. А вот на этом пришлось сложнее. Но этого следовало ожидать. Местные, видимо, узнали, что случилось на первом острове, и решили так просто не сдаваться. Мелкие острова вечно соперничали между собой, каждый считал, что если не в одном, так в другом лучше соседа.

Нисонг приказала своим конструкциям Воин согнать уцелевших фермеров, конструкциям Чиновник заняться припасами, а Лазутчиков послала на дальние острова.

Конструкции с Маилы, те, которые тоже выглядели как люди, поджигали факелами дома. Но Лиф, Грасс, Фронд, Шелл и Корал первыми освободились от тумана в голове и помогали ей управлять лодкой с синими парусами.

Они были ее друзьями.

Нисонг постучала еще раз и крикнула:

– Мы знаем, что ты там!

В голове промелькнуло воспоминание: она прячется в пустом шкафу, а старшая сестра ее ищет. Нисонг моргнула, и воспоминание исчезло, только запах старого дерева еще какое-то время щекотал нос.

– Приготовьте оружие. Стены могут быть каменными, – сказала она своим троим друзьям громче, чем того требовала обстановка, – а вот дерево точно загорится.

На верхнем этаже распахнулись ставни, и мужской голос прокричал:

– Подожди! Чего вам надо?

– Нам нужен губернатор! – крикнула в ответ Нисонг. – Остальных не тронем. Просто отдайте нам губернатора.

– Никогда!

Судя по ответу, именно с губернатором Нисонг и говорила.

– Мы уничтожили деревню. Ваши люди в меньшинстве. Нет смысла сопротивляться. Либо один из вас умрет, либо вы все.

Нисонг не собиралась обосновываться на захваченных островах – все они были лишь остановками на пути к ее конечной цели, к Императорскому острову. Но она понимала, что не может оставить в живых здешнего губернатора, – он соберет оставшихся фермеров и превратится в угрозу с фланга. Убей лидера – и выведешь из строя всех остальных.

– Именем древней Аланги – кто ты такая?

– Я – Нисонг, – коротко и просто ответила она.

– Зачем ты здесь? Хочешь денег? Власти? Или тебе нравится все разрушать?

Нисонг покачала головой и, закусив нижнюю губу, почувствовала шрам, который тянулся от щеки.

Нет, дело тут не в разрушении, дело – в справедливости.

Новости распространялись по Империи со скоростью умных камней. Император умер. На престол взошла его дочь. Когда Нисонг об этом услышала, ей на мгновение стало совсем худо. Империя уплыла из ее воспоминаний, оставив после себя только Шияна и Нисонг. Есть для нее место в этом мире или она должна раствориться где-то на задворках, как не раз уже делала?

А потом она узнала, что император назначила награду за конструкции. Это она поняла – они создали ее, бросили, а теперь хотят, чтобы она умерла, и ее люди тоже.

– Вы назначили награду за наши головы. Разве у меня есть выбор?

Нисонг с удовольствием почувствовала, как на нее накатывает волна гнева и желание убивать.

– Награду? Я не имею к этому никакого отношения. Я даже не знаю, о чем ты говоришь. Убьешь меня – и чего добьешься? Империя придет. Император придет. Даже малая часть Императорской гвардии вас уничтожит.

– Ты думаешь?

Корал прикоснулась к плечу Нисонг:

– Слушай.

Из глубины дома донесся звук шагов. Нисонг напряглась и все поняла за мгновение до того, как это случилось.

– Приготовьтесь, они…

Дверь распахнулась, и на порог выскочили стражники.

Похоже, не одна она понимала, насколько важно убить лидера. Их не волновало, что она говорит, она должна была стоять у порога, пока они не перегруппируются.

Шелл с высоко поднятым копьем выскочил вперед и сразил сначала одного стражника, а потом и второго.

– Ко мне! – крикнула Нисонг, подняв дубинку.

Но она не знала, как быстро придут на подмогу другие конструкции.

Из дома выбежали еще восемь стражников и набросились на Шелла, как будто он был молодым деревцем, которое им надо срубить. Шелл успел отразить два удара, а потом повалился на землю и исчез у них под ногами.

Нисонг сделала резкий вдох и почувствовала в горле привкус дыма. Шагнула вперед и застала одного из стражников врасплох. Ударила дубинкой в висок. С удовлетворением услышала, как треснул череп. Теплая кровь брызнула в лицо. Под ногами чавкала холодная грязь.

Лиф и Корал встали по бокам от Нисонг, а Грасс с размаху зашвырнула внутрь дома горящий факел. Мебель в холле была из плетеного тростника и быстро занялась.

Нисонг мысленно одобрила действия Грасс.

Огонь в доме отвлек стражников. Лиф был худощавым и невысоким, но отлично владел мечом и быстро сообразил, как повернуть ситуацию в свою пользу. Стоило одной стражнице обернуться к загоревшемуся дому, он нанес ей удар по горлу, и она, вся окровавленная, повалилась на землю.

Осталось шесть стражников.

Корал не могла драться, но стражники об этом не знали. Она, стиснув зубы, стояла с двумя ножами в руках, и вид у нее был такой, будто она знает, как с ними обращаться.

Стражники взяли их в кольцо и ждали, когда кто-то откроется.

– Ваш губернатор задыхается в дыму, – сказала Нисонг. – Он умрет, если вы ему не поможете.

Стражники заколебались. Только один решился сделать выпад, но Нисонг легко его отразила и тут услышала у себя за спиной громкий рык.

Набежавшие конструкции Воин цапали стражников за ноги и руки и теснили их назад, к губернаторскому дому.

Шелл.

Нисонг бросилась к нему, продираясь между покрытыми шерстью телами своих воинов. Он лежал возле парадной двери, весь окровавленный и заляпанный грязью. На мгновение их взгляды встретились. Нисонг ждала, что он застонет, с трудом поднимется на ноги и станет сожалеть о своем сломанном копье. А потом поняла, что Шелл не моргает.

Нисонг опустилась на колени в грязь рядом с Шеллом и взяла его холодные руки в свои.

Он был первым, кто поделился с ней воспоминаниями о своей прошлой жизни, хоть и говорил, что они были больше похожи на сны. Запах имбиря. Костер. Мужчина и женщина, и ребенок, которого он любит. У Нисонг тоже были воспоминания о прошлой жизни, но в этой Шелл был ее семьей. Каждый раз, когда они высаживались на новый остров, он шел первым – спина прямая, копье наготове. Так он и погиб.

Конструкции Воин накинулись на стражников. Воздух наполнился звериным рыком и криками мужчин и женщин, а Нисонг думала о том, может ли она, созданная человеком, но не рожденная от него, плакать.

Прикоснулась к своим щекам и почувствовала, что они мокрые. Значит, может.

Корал первой осмелилась к ней обратиться.

– Огонь, – сказала она, – нам его потушить? Губернатор все еще в доме.

Нисонг планировала быструю смерть для губернатора, считала, что ни к чему заставлять его мучиться. Но теперь внутри ее все кипело и бурлило от злости.

Она облизнулась и почувствовала на губах привкус меди. Выпустила безжизненную руку Шелла.

– Нет. Пусть сгорит.

Лиф опустился рядом с ней на колени и дрожащими пальцами закрыл Шеллу глаза. Конструкции Воин собрались вокруг. Все стражники к этому времени были мертвы. Хорошо.

Подошла Грасс. Она привела две конструкции, чтобы перенести тело Шелла.

– Мы соблюдем ритуал, – сказала она хриплым голосом. – Сегодня вечером. На берегу. Я распоряжусь, чтобы нашли можжевельник.

Нисонг сжала кулаки:

– Он не должен был здесь умереть.

– Да, не должен. – Грасс прикоснулась к ее плечу. – Но он умер. Мне жаль. Мы все сожалеем.

– Губернатор был прав, – сказал Лиф, поднимаясь на ноги. – Империя придет, как только до них дойдут слухи, что мы тут сделали. У нас недостаточно Воинов, нам от них не отбиться. – Он выставил перед собой ладони, как будто это были чаши весов. – Чтобы собрать больше конструкций для нашего дела, нам надо захватить следующий остров; чтобы захватить остров, надо драться; будем драться – понесем потери и нас станет меньше.

Убей лидера – и обезглавишь всех.

– Найди добровольцев, – сказала Нисонг, обращаясь к Грасс. – Добровольцы должны выглядеть как мы и уметь сражаться. Одних пошлем убить императора, других – на острова на поиски конструкций. Пусть посеют хаос.

Грасс молча кивнула и ушла.

Корал, пытаясь как-то успокоить Нисонг, погладила ее по спине и вздохнула.

– Надо будет сжечь и другие тела. Тех фермеров, которые пытались оказать сопротивление.

– Только не вместе с Шеллом, – сказал Фронд. – Он заслужил свой собственный погребальный костер.

– Конечно заслужил, – сказала Корал таким тоном, как будто ее оскорбило предположение, что она может думать иначе. – Но мы не можем оставить фермеров на съедение червям.

На последней фразе Корал внутри Нисонг что-то изменилось. Запах гари и дыма улетучился, его сменил запах сандалового дерева. И все вокруг исчезло, теперь Нисонг находилась в темных подземельях дворца. На ее руках темнели пятна крови.

Теплое дыхание защекотало ухо.

– Снова заработалась допоздна?

– Шиян, – улыбнулась она, – если бы я не работала, кто бы тебе помог? Тебе столько проблем надо решить.

Он положил ладонь на ее заметно увеличившийся живот:

– Скоро на свет появится еще один Сукай.

– И пройдут годы, прежде чем она сможет чему-то научиться.

– Она?

– Всего лишь догадка.

Шиян поцеловал ее в шею, и она задрожала.

– Идем в постель, – сказал он.

– Это приказ, ваше высочество? – игриво спросила она и в награду услышала его рокочущий смех.

– Всего лишь пожелание. Ты здесь уже почти всю ночь провела.

Она снова посмотрела на конструкцию и на разложенные на куске белой ткани осколки. Осколки она группировала по командам, аккуратно вырезала слова и тщательно все перепроверяла.

– Если Аланга, как ты говоришь, действительно намерена вернуться, одного старого артефакта нам будет недостаточно.

– Это не просто артефакт, это нечто большее…

– Знаю. Но мы не можем, не должны полагаться только на него. Конструкции могут преодолеть разрыв.

Шиян снова наклонился к ее шее и слегка укусил, и все команды, которые она удерживала в голове, тут же смыло горячей волной.

– Это может подождать одну ночь? – хриплым от возбуждения голосом спросил он.

Она вытерла куском ткани руки и развернулась.

Его темные глаза при свете лампы казались еще темнее.

– Если только одну.

На щеку Нисонг упали две капли дождя. Запах сандалового дерева исчез, она снова была возле губернаторского дома. Воспоминания были такими острыми и яркими, что она не сразу смогла вернуться в реальность. И это притом что Нисонг уже знала, что император был стар и не так давно умер. Неужели она так долго собирала манго на далеком от центра Империи острове, что потеряла способность думать? Захватом двух островов ничего не закончится. Она – Нисонг. Когда-то она была супругой императора. И она первая, не являясь членом императорской династии, овладела магией осколков костей.

Ладонь Корал все еще лежала у нее на спине. Резким движением плеча Нисонг сбросила ее.

– Нет, мы не будем сжигать их тела.

– Не будем? – Корал удивленно приподняла бровь.