– Ой, деда, у меня Новый год на носу, утренник, опять же с ёлками вопрос еще решить надо… – перечислял я все тише. – Не знаю. Ломал-ломал голову, ничего придумать не могу. Уже и перед Кощеем стыдно – пообещал его вытащить из тюрьмы, а как?

– Думать надо. Созывай, внучек, Канцелярию на совет. А я пока самовар заведу.

– Аристофан! – гаркнул я.

– Здесь, босс, – в щель двери осторожно просунулись маленькие рожки.

– Заходи, чего ты там мнёшься?

– Да я тут, босс, в натуре постою.

– Да, заходи-заходи, остыл я ужо, – проворчал дед и повернулся ко мне. – Енти паразиты вчера девок снизу в казарму притащили.

– И что, с тобой не поделились? – хмыкнул я.

– Да тьфу на тебя, внучек! Под утро самогон у них закончился и решили они девок ентих в Турцию продать в гаремы. А те – визжать, отбиваться. Полвзвода с синяками ходит, а у одного рог обломан. Неужто не слышал шума, внучек, так спал хорошо?

– Не-а.

– Вот и славно, зато выспалси. А мне, паразиты, так и не дали поспать.

– Ясно. Завязывай ночные гульбища Аристофан, а то самого в гарем продам, понял?

– Без базара, босс, – понурился бес.

– Ладно, на вот тебе Шмат-разум, мчись в Лукошкино и девиц наших сюда волоки. Скажи – срочное совещание, ждать не буду все пирожки сам съем. Давай-давай, отправляйся.

– Девиц, гы! – фыркнул Аристофан и исчез.

– Нету у меня никаких пирожков, – проворчал Михалыч. – Хлеб да сало.

– Ну да, я так и поверил. Что ты такой сердитый, деда?

– Ох, внучек, – дед присел на лавку. – Всё Кощеюшка наш из головы не идёт, всё думки тягостные одолевают.

– Да придумаем что-нибудь, деда, не переживай. Вытащим Кощея из тюрьмы.

– От то-то и оно. Заявитси он сюда и опять начнет порядки свои устанавливать, на нас орать да премий лишать.

– Что-то я не припомню, чтобы нам хоть раз премию не выдали… И что ты предлагаешь? Не спасать, а самим тут править?

– Во-во, внучек, это ты хорошо придумал! – оживился Михалыч. – Гениальный ум у тебя. Говоришь, ну его ентого Кощея? Лучше сами тут править будем?

– Э-э, дед! Ты мне не приписывай свои мечты! И вообще. Кощея будем выручать, это даже не обсуждается. И царский чин я ему моментально верну, только он тут появится. А ты, дед, у нас какой-то заговорщик, честное пионерское. КГБ на тебя нет.

– Ну, на нет и суда нет, – согласился дед, пыхтя затаскивая самовар на стол. – А может и зря, внучек, мы совет общий затеваем-то. Уж ежели два таких светлых ума, как мой и твой с задачей справитьси не могут, то куда уж там нашим воякам да вертихвосткам…

– Не скажи, деда. Они может быть саму идею и не выдадут, но подтолкнуть к ней смогут. Вон когда с Лиховидом воевали, так придумали же, как артефакт по кусочкам собрать.

– Придумали, внучек, придумали, – захекал дед. – Только он же нам во вред и обернулся.

– Ну, это уже частности. Придираешься ты, Михалыч, а лучше бы пирожками да пряниками озаботился. Маша, когда на нервах, так будто ураган всё со стола сметает.

– Обжора, – согласился дед. – Тишка, Гришка! А ну паразиты ленивые, марш на кухню! Живо кому сказал?! Вот я сейчас на вас Федору Васильевичу нажалуюсь, шиш вам тогда, а не мультики! Ну, куда рванули?! Сначала выслушайте, что у Иван Палыча попросить надобно.

– Только сгущенку не берите, – крикнул я бесенятам вдогонку.

– Жмот ты, внучек.

– Только когда дело сгущенки касается. И не жмот, а просто экономный.

Когда явились наши девчонки с Аристофаном, Калымдай уже ронял слюнки за столом, а рядом с ним чинно восседал Дизель. В кресле насупившись, сидели бесенята – как же, мультики им выключили. Ничего, потом включу им любимых черепашек-ниндзя и успокоятся.

– Как же я люблю все эти совещания, – протянула Маша, усаживаясь и обводя стол взглядом.

– Обжора, – повторил свою резолюцию дед.

– Нервы, дедушка Михалыч, – вздохнула Маша. – Как у вас тут говорят в вашей варварской России?.. А, вспомнила: как работаем, так и едим. Подайте мне вот тот подносик силь ву пле.

– Господа, – начал я, – и дамы, разумеется. Позвольте открыть производственное совещание на тему: «Как нам приготовить помещение для царя-батюшки, если колдунов в наличии не имеется». Прошу высказываться. Только коротко и по существу.

– А Лиховид, босс? Может прижать его реально? – начал первым Аристофан.

– Хорошо бы, а как?

– Давайте все же попробуем, Федор Васильевич, – предложил Калымдай.

– Ну, давайте, – пожал я плечами и заорал в воздух: – Гюнтер!

Гюнтер явился через три минуты, а поднос перед Машей опустел наполовину. Прав дед в своих характеристиках.

– Гюнтер, притащи, пожалуйста, коробку с Лиховидом. Не потерялась, надеюсь?

– Не потерялась, Государь, только… – он замялся.

– Ты чего? – впервые я увидел смущенного дворецкого.

– Боязно, Ваше Величество, – почти прошептал Гюнтер.

А, понятно. Не осуждаю – ему в той переделке больше всех досталось.

– Давай я, босс? – вскочил Аристофан.

– Вместе идите, а потом и ты, Гюнтер, к нам присоединяйся, вдруг подскажешь чего.

– Клац-клац!

– Ну и ты, Дизель сходи, прогуляйся. А то сидишь в генераторной безвылазно с этими мультиками.

– Ить, маленькие они ишо, – тут же вступился за своих любимцев Михалыч. – Пущай пока резвятся.

– Угу. Маленькие. А не подскажешь, деда, это какие такие маленькие, третьего дня самый большой котел на кухне спёрли и пытались монстрика из бригады теплоснабжения в нём сварить?

– Вот ты, Федька… – Михалыч огорченно покачал головой. – Они же череп выварить хотели – тебе на пепельницу. А ты за такую заботу на них накидываешьси?

– Спасибо, конечно, только с такой заботой у нас скоро обслуживающего персонала не останется… А кто ночью в казарму к бесам пробрался и все штанины им отрезал?

– Сам же им по компутеру своему про Супермена сказку показывал, – пожал плечами дед. – Вот они по-родственному Аристофановым бесам и сподмогли, как могли. А знатные трусы получились, Федь, хоть сейчас поверх любых штанов одевай, да плащик сверху и в бой против злодеев всяческих!

– Это против нас что ли? Мы же дед не на стороне добра, помнишь? Хорошо еще не повели бесов на Лысую гору учиться летать.

– Наговариваешь ты на них, внучек, – проворчал дед. – Маленьких всяк обидеть норовит…

– И кстати о плащиках. Я что-то сразу и не догадался, кто из прачечной все простыни спёр. Скажи, чтобы вернули, слышишь, дед?

Утолившая первый голод Маша, шепталась с Олёной. Калымдай сидел, улыбаясь, прислушиваясь к нашей перепалке.

– О кстати, Калымдай, а как там дело с Тамаркой-то движется?

– Хорошо движется, Федор Васильевич, – кивнул полковник. – Трое моих ребят сдали её с рук на руки боярам, поплясали вокруг напоследок, песни повыли и удрали. Сейчас в наблюдательном пункте ситуацию контролируют.

– Ну а сама-то девица наша красно-коричневая?

– Всё в порядке. Выделили ей комнату не хуже чем другим претенденткам на чин царицы. Благоустроилась, развесила шкуры, амулеты и прочие предметы народного промысла, только за Горохом охоту еще не начинала. Или осваивается с обстановкой или…

– Или?

– Или Горох ей даром и не снился.

– Агриппина Падловна точно прибьёт её, а потом и за нас возьмется.

– Если догонит, то это вполне вероятно, – кивнул Калымдай.

– Твоё, босс, Величество, – ввалился в Канцелярию Аристофан и выудил из кармана знакомую всем коробочку, – во!

Гюнтер с Дизелем скромно уселись, а Аристофан положил коробку в центр стола, сдвинув самовар к краю.

– Ага, – я опасливо покосился на неё, потом решился, постучал пальцем по крышке и немного нервно спросил: – Лиховид Ростиславович, вы там?

– Иди на хрен! – тут же послышался скрипучий голос старого колдуна.

– И вам – здравствуйте. Лиховид Ростиславович, а не хотите ли значительно улучшить условия вашего вынужденного, но совершенно справедливого заточения? Ну, там, свежие овощи на завтрак, божоле к ужину?

– Иди на хрен!

– Он же призрак, Федька, – напомнил Михалыч, – зачем ему еда?

– Верно… Может быть договоримся, Лиховид Ростиславович, а?

– Иди на хрен!

– Заклинило гада в натуре, – хмыкнул Аристофан. – Может ему в коробку перца с махоркой насыпать?

– Давайте я попробую, – предложила Олёна и наклонилась над коробкой. – Дедушка Лиховид, помогите нам.

– Олёнка? – заинтересованно прохрипел колдун и тут же залаял, как озабоченный пёс: – Моя! Моя! Моя!

Этот старый маразматик давно уже доставал Олёну повышенным вниманием, а во время почти удавшегося путча, так и вообще в деталях изложил программу кроватно-развлекательных мероприятий, которые он размечтался регулярно проводить с ней.

– Ну, помогите, а? А я вам бороду расчешу, – Олёну передёрнуло, – брови подстригу и в ушах тоже…

– Хрен вам всем! – категорически донеслось из коробки.

– Добром значится, не получилось, – констатировал дед.

– В натуре, босс, можно? – подскочил Аристофан.

– Что ты там задумал?

Аристофан выскочил в казарму и тут же вернулся с ведром в лапе. По Канцелярии разлилась такая сивушная вонь, что все дружно схватились за носы, а Михалыч вдобавок – за сковородку.

– Самогон, босс, – пояснил зачем-то Аристофан. – Пацаны давно еще его спёрли, а выпить так и не смогли в натуре. Так и стоял у нас.

– Напоить призрака собрался? – хмыкнул дед.

– Не-е-е, – самодовольно протянул бес, схватил коробку и опустил в ведро. – Такого конкретного духа никакой дух не выдержит, – скаламбурил он, растянув пасть в улыбке.

– Ну, попробуй, – с сомнением кивнул я.

– Уй-ё-о-о! – заорал вдруг Аристофан, выпустил коробку и замахал в воздухе лапой. – Больно, блин! Жжёт в натуре!

Лапа из привычно серой стала ярко-красной, а густые волосы на ней свились в спираль и задымились.

– Доставайте коробку! – заорал я. – Расплавится же в этой кислоте, а Лиховид улизнёт!

Дед ударом валенка перевернул ведро и подхватил начавшуюся обугливаться коробку полотенцем:

– Ну, Аристофан… – угрожающе протянул дед.

– А я чё, дедушка Михалыч, – завопил бес, – я ничё! Я же реально как лучше хотел! Вон, блин, даже пострадал конкретно! Босс, мне в больничку надо!

Вызвав спецов из отдела санитарии и утилизации, мы спешно покинули Канцелярию. Находиться там уже было невозможно – пролитая на гранитный пол самогонка, вошла в реакцию с камнем и успешно разъедала его, шипя и источая едкие пары.

Дизель под руку повел Аристофана в медпункт, а я махнул оставшимся:

– Пошли в тронный зал там продолжим.

Продолжить в тронном зале не получилось – там устанавливали ёлку. Ёлка была просто красавица, густая, пышная, почти под потолок, а новогодний аромат хвои так и ходил волнами по всему помещению. Распоряжалась тут Елька, вполне толково командуя сводной бригадой скелетов и бесов, припрыгивая от ажиотажа и врожденной неугомонности. У стены стояли наготове несколько ящиков с украшениями и четыре девочки Иван Палыча, явно экспроприированные Елькой в помощь.

Поощрительно помахав ей рукой, я кивнул своим:

– Пошли в Кощеев кабинет.

– Ить молодец девка, – одобрительно хекнул Михалыч, когда юная кикимора, подпрыгнув, засадила ногой расшалившегося не в меру беса.

– Ага, надо бы им премиальные не забыть выписать. Напомни потом, деда, хорошо?

В кабинете Кощея на меня сразу нахлынули воспоминания. Не пугайтесь, не буду рассказывать. Обстановка тут всегда напоминала классический кабинет сумасшедшего ученого, которым в некоторой доле Кощей и являлся. Ну, знаете, все эти колбы, мензурки, старинные фолианты, чучела странных животных, стеллажи, заставленные пыльными артефактами и всё такое. Красота. Эдакий рабочий бардак. Мне всегда тут нравилось.

Я уселся в кресло за письменным столом, Михалыч положил передо мной коробочку на полотенце, а остальные, разобрав стулья, уселись полукругом передо мной.

– Итак, – начал я, но умолк. Что-то было не так. – Итак… Чего-то не хватает, а?

– Бутерброды, Ваше Величество? – откликнулся Гюнтер.

– О, верно. Молодец, тащи.

Не знаю, как у вас на работе проходят кризисные ситуации, а у нас без еды – вообще никак. Нервы истончаются до прозрачности, а подбодрить их можно либо алкоголем, что умственному процессу способствует, конечно, но обычно не в тут сторону, либо – едой. Ну и само собой, пока этих обжор не покормишь, никакого толку от них нет. Поэтому подождав пока они не утолят очередной приступ голода, я взмахнул третьим бутербродом с ветчиной и сыром:

– Итак. Что делать-то, а?

– Хрен вам, – тут же раздалось из коробки.

– Да помолчите уже, Лиховид Ростиславович, раз помогать не хотите, – я потянулся за кружкой чая. – Никакой пользы от вас. А может, подскажите всё же?

– Хрен.

– Угу. Ну, какие будут предложения, Канцелярия?

– Не будет с ентого старого козла никакого толку, внучек, – вздохнул дед.

– За козла – ответишь, Михалыч, – тут же проскрипел Лиховид.

– Согласен, деда, – я взял полотенцем коробку, закинул в сейф и запер его. – Ещё идеи?

– Пряники? – предложила Маша. – И вашу сгущенку, мсье Теодор.

– Да-а, сгущенка у Федора Васильевича знатная, – согласился Калымдай.

– С чаем горячим, – подтвердила Олёна.

– Прикажете сходить на кухню, Государь? – степенно поднялся Гюнтер.

– Фиг вам, а не сгущенку! Нет, ну мы есть сюда пришли или проблему решать? – возмутился я.

– А одно другому ить и не мешает, – фыркнул дед.

– Хватит, давайте серьёзно, – хлопнул я ладонью о стол и тут же замахал ею в воздухе. – Блин, что же он твёрдый-то такой?

– А других колдунов привлечь не пробовали, Федор Васильевич? – Калымдай подул в кружку и, зажмурив глаза, с хлюпом втянул в себя чай.

– Да где их взять? – пожал я плечами. – Вон Михалыч подбивал меня к Яге обратиться, но это же не вариант.

– Я?! – удивился дед.

– Может быть, есть у кого на примете, хоть какой завалящийся колдун? – я обвел взглядом сотрудников. – Нет? Да вот же.

Сотрудники переглядывались, но идей не поступало. Вернулся Аристофан с перебинтованной рукой, а с ним и Дизель, захвативший из душегубки, в которую превратилась Канцелярия, бесенят. Те как обычно висели у него в грудной клетке и верещали, хватаясь за рёбра.

– Цыц! – рявкнул я на них и кивнул вновь пришедшим: – Берите стулья, садитесь.

– Неча на маленьких орать, – тут же заворчал Михалыч и просунул через рёбра Дизеля два кусочка ветчины.

– А мне, дедушка Михалыч? – попросил Аристофан.

Сердобольный дед выделил пострадавшему на магическом поле боя бутерброд и я продолжил:

– Давайте рассуждать логически. Как вообще кому-то становится понятно, что Кощей у себя во дворце? Флюиды он какие-нибудь испускает, что ли?

– Его Величество Кощей, ванну раз в день принимают, – слегка обиженно заявил Гюнтер.

– Я не про обычный запах, – успокоил я его, – скорее – про магический. Ну, типа излучения какого. В моё время радиационное излучение, да и просто радиоволны те же, успешно блокируют свинцом. Железо тоже помогает, но гораздо слабее. Вот бы нам куполом магическим Лысую гору накрыть, а?

– Да ейный купол, небось сам так светиться магически будет, что сразу все неладное заподозрят, – возразил Михалыч. – Да и где его взять-то? Опять же колдун нужен.

– А свинцом если гору обложить?

– Столько свинца у нас нет, Государь, – сказал Гюнтер. – Быстро такой объём не найдём, но, думаю, нам не обязательно гору обкладывать, достаточно и одного царя-батюшку.

– Молодец, Гюнтер, – похвалил я, – разумно. Сошьём ему костюмчик просвинцованный или доспехи какие. А то и просто в какой-нибудь комнате обложим стены свинцом.

– Босс, а свинец реально поможет? Если что у меня немного есть в запасе, – подмигнул Аристофан.

Это он на пол в дальнем зале намекает, где неспешно, но методично, меняет золотой паркет на свинцовый.

– Не знаю, Аристофан. Про свинец это я так, к примеру вспомнил.

– Давайте проверим, Федор Васильевич, – предложил Калымдай. – Пороемся на складе, найдём подходящую колдунскую штучку небольшого размера и обложим её свинцом.

– Годится, – кивнул я и заорал в воздух: – Виторамус!

– Да я бы и сам сходил, Ваше Величество, – немного обижено протянул Гюнтер.

– Вызывали, Государь? – в комнату вошёл пожилой бес.

Я рассказал ему про нашу затею и он весьма оживился:

– Очень интересная идея, Государь. Если вы правы, то в хранилище можно избежать множества конфликтов между магическими предметами, ставя между ними свинцовые перегородки.

– Ну и хорошо. Только нам сначала гипотезу проверить надо. Есть у тебя на примете какой-нибудь подходящий артефакт?

Виторамус ушел на склад, а Аристофан задумчиво проговорил:

– А чего нам в натуре штуковину искать, если у босса вона на шее реально медальон типа защитный висит?

– Запихнуть Федькин медальон в свинец, – кивнул дед, – а Федьке поленом по лбу заехать? Если полено в щепки разлетится, то…

– Или свинец сработал, – радостно перебил Аристофан, – или в натуре у босса башка крепкая.

– Не надо, – твёрдо заявил я. – Будем действовать строго по плану.

Виторамус вернулся, держа в руках небольшой ящичек. Гюнтер, оценив размеры, ушел за свинцом.

– Не рванёт? – опасливо кивнул я на артефакт. – Что это?

– Не беспокойтесь, Государь, – замахал лапами кладовщик. – Специально подобрал безопасную вещицу. При открытой крышке, если подойти ближе, чем на сажень, она просто обложит всех вокруг, извините, матом. Бесполезная штучка, однако же пригодилась.

– Ну-ну, – недоверчиво протянул я. Знаю я эти артефакты. Какой-нибудь страдающий с бодуна колдун сотворит нечто подобное и получи потом последствия.

Под руководством Гюнтера два скелета затащили в кабинет несколько полусантиметровых в толщину листов свинца.

– Где это ты отыскал такой свинец, Гюнтер?

– В лаборатории Его Величества, Государь, – поклонился дворецкий.

– А там без этого свинца ничего… – я неопределенно пошевелил пальцами в воздухе.

– Не извольте волноваться, Государь. Это из запасников.

– Ну, хорошо. Давайте мастерить экран. Только как же крышку-то открывать, если всё свинцом загородим?

– А енто уже не твоя забота, внучек, – отмахнулся дед. – Ты поцарствуй пока, а мы тут и без сопливых разберёмси.

– Ага, ладно, – я стащил сигару из ящика стола, и по дуге обходя артефакт, направился к выходу. – Покурю пока, не буду мешать. А вы – делайте, испытывайте.

Покрепче притворив за собой дверь, я еще и плечом привалился к ней для надёжности. Угу, сами испытывайте, Кулибины. Прикурив от пальца, я успел выпустить облачко вонючего дыма, как в кабинете что-то гулко бумкнуло. Не-не, я еще покурю, я не любопытный. Когда последовавшая за «бум» тишина сменилась воплями и традиционным русским матом, я смело распахнул дверь.

Матом обложило всех присутствующих. По одежде, рукам, лицам, ползали буквы, складывающиеся в совершенно неприличные матерные слова, причем – в характерном временном написании. Ну, там всякие ять, еры и прочие излишки, с которыми у нас успешно поборолись после революции.

– Однако… – протянул Виторамус, безуспешно пытаясь смахнуть платочком с пенсне, извивающийся остаток народного творчества – «ать».

– Фу, какая гадость! – Маша дунула на огрызок слова, вольготно расположившийся на плече, но «децъ» ловко уполз ей за шиворот.

– Значит, не свинец, – задумчиво протянул я, уворачиваясь от обрывка какого-то уж совсем сложного словопостроения, стряхнутого с себя дедом. – Ну, тогда приводите себя в порядок и продолжим.

Под неодобрительными взглядами сотрудников, я вернулся в кресло, положил сигару в пепельницу и стал терпеливо дожидаться, когда закончится поток колдовских слов выплюнутых артефактом и обычных, хотя и более душевных, на мой взгляд, извергаемых моими коллегами.

Виторамус побрызгал вокруг какой-то жидкостью из склянки и обрывки слов поспешно расползлись по углам, правда, теперь и в кабинете стало вонять, спасибо, хоть не так сильно как в Канцелярии.

– А что за жидкость, Виторамус? Может быть, она нам подойдёт, как нейтрализатор?

– Весьма сомневаюсь, Государь. Зелье узконаправленного действия. Прихватил на всякий случай, однако же, пригодилось.

– Ну, ладно. Давайте думать дальше.

Думать никому не хотелось. Дизель по одному передавал Михалычу бесенят, а тот вертел их в руках, внимательно рассматривая на предмет ошмётков слов. Калымдай с Аристофаном шушукались, поглядывая на меня. Гюнтер озабоченно рассматривал кабинет и брезгливо принюхивался. А наши красны девицы, как всегда шептались и хихикали.

– И как ты столько пирожков за раз уплетаешь, – доносился до меня громкий шёпот Олёны, – да еще и не толстеешь ни капельки?

Я поморщился – думать мешают.

– И вовсе не много, просто метаболизм такой.

– Да и вообще, столько сладкого есть… Я бы вот сейчас рыбки солёной поела, севрюжки там или осетринки…

– Сбегай на кухню, – прошептала прагматичная Маша.

Рыбки… солёной… Солёной!

– Олёна, ты – гений! – подскочил я с кресла.

– Да тьфу на тебя, внучек, – дед схватился за сердце. – Ну, нельзя же так…

– Соль! – перебил я Михалыча. – Что, не понимаете? Соль!

– А верно… – задумчиво протянул Калымдай. – Соль – штука древняя, силы немереной…

– Точно, босс! – подскочил и Аристофан. – Кощея-батюшку, вона как от соли конкретно колбасило, когда менты его ей обсыпали! Аж почернел реально и задымился!

– Интересная гипотеза, – закивал Виторамус. – Стоит попробовать.

– Прикажете на кухню сходить, Ваше Величество? – обратился ко мне дворецкий.

– Ага, Гюнтер, давай. Сразу и опробуем. И, да, я как руководитель нашего подразделения сам проведу испытания! – настолько я был уверен в успехе.

– А можно в туалет? – Маша как примерная ученица, подняла руку.

– Я провожу тебя, – вскочила и Олёна.

– Забоялись в натуре! – заржал Аристофан, но девчонки не обращая на него внимания, быстренько смылись из опасной зоны матерного поражения.

Ну что вам сказать? Эксперимент прошёл успешно. Обсыпанный солью артефакт даже не шелохнулся при приближении к нему, и не единой буквы не проявилось в воздухе.

– Ура, товарищи, – торжественно сказал я, разгибаясь и выходя из-за спины Калымдая. – Теперь осталось всё хорошенько продумать и можно начинать операцию «Возвращение короля».

– Царя, внучек, – поправил не знакомый с творчеством Дж. Р. Толкина, дед. – А то и самого императора!