Чужая. На пороге соблазна

Глава 2. Никита

Чарджер блондинки будто задался целью впечатать меня в стену, рыскнув вправо. После, выровнявшись, на секунду отстал. А перед поворотом поравнялся со Стихой и снова начал щемить меня, подрезая настолько нагло, что мне захотелось выораться на блондинку матом и оттормаживаться раньше запланированного. К счастью, не мне одному. ГТР Мая, визжа резиной, едва успел разминуться с бампером черного Доджа, а потом начал метаться из стороны в сторону, ища просвет для обгона. Который блондинка не давала ни ему, ни мне. Белобрысая сучка умудрялась не пропускать вперёд Игнатова и одновременно с этим щемила меня. Буквально наскакивала, вынуждая снижать скорость, и раз за разом все сильнее сужала коридорчик между выщербленным бетоном и бочиной своего американца.

– Научись водить, дура! – проорал я, чудом избежав очередного столкновения.

Вдавил педаль газа в пол, навязывая водятлице Чарджера траекторию безопасного для двух машин прохождения поворота. И тут же оттормозился в пол, заметив вновь приближающуюся бочину.

Бросил взгляд влево и охренел от вида среднего пальца стервы.

Она. Глумилась. Над. Нами.

Вместо того, чтобы подумать о других участниках заезда, вычеркивала из него всех.

Методично.

Цинично.

В наглую.

И, черт побери, после третьего круга эта дрянь все же подловила и отправила меня в составленные в ряд бочки.

– Сука! Да что ж ты за тварь?! – простонал я, роняя лицо на руль.

Включил заднюю передачу и зашипел сквозь стиснутые зубы, призывая всех известных мне богов обрушить на башку белобрысой идиотки все возможные и невозможные кары. Вид осколков разлетевшегося от удара бампера буквально убил меня, а потом вывернул наизнанку скрежетом диска об асфальт.

Даже в пределах мастерской Джоша Стиха двигалась быстрее, чем я вел ее к линии финиша. Правда, увидев пересчитывающую деньги блондинку, меня будто окатило огнем. Клокочущая и неконтролируемая ненависть вышвырнула меня из машины и понесла, ускоряя с каждым шагом, в сторону Чарджера и его владелицы.

– Ты! – прохрипел я, задыхаясь от ярости. – Ты! – повторил, отталкивая не пойми откуда появившихся передо мной людей, которые мешали дотянуться до горла белобрысой сучки.

– Научись водить, – усмехнулась она. Выудила из котлеты купюр одну и звонко рассмеялась: – Купи себе мороженое, бедолага.

– Мороженое?! – проревел я и заморгал, пытаясь избавиться от звона в ушах и вспыхнувших перед глазами звёздочек.

– Свалил, Калифорния! – прогремело сквозь это беснующееся шоу.

И следом в челюсть прилетел ещё один хлесткий удар.

– Рейзор, забери у него ключи от тачки и вышвырните парня нахрен, – скомандовал Раш, оттесняя собой веселящуюся Амели и едко улыбающегося Мая.

– Позвони сам знаешь кому, – ухмыльнулся он.

Дернулся в сторону, уходя с траектории движения моего кулака. А я в ту же секунду задохнулся от нового удара, на этот раз в живот.

– Появишься здесь ещё раз, лично урою, – пообещал мне Раш. – Научись проигрывать, Калифорния. Совет бесплатный.

***

Прикончив очередной коктейль, я посмотрел на часы и решил больше не ждать Димона с его девушкой, а переходить на тяжёлую артиллерию. Что там их задержало – плевать. Приедут или нет – плевать. У меня есть поднос с шотами текилы – самый подходящий способ упиться в сопли. А один я это сделаю или в компании – снова плевать. Вообще, на все плевать.

Три шота.

Пять.

Семь.

Но ни вкуса, ни опьянения. Будто мне не текилу принесли, а воду. И эта водичка раз за разом стекала по пищеводу в желудок, не принося с собой ничего. Не растворяла накатившую на меня апатию. Наоборот, выводила ее в какой-то абсолют. Где я накидывался, но не пьянел. На автомате переворачивал опустошенную стопочку вверх дном и сразу же брал следующую. Пил из нее. Ничего не чувствовал. Опускал на поднос. Переворачивал. И тянулся за полной.

– Сорян, Никитос, – прозвучало у меня за спиной. – Отец с какой-то радости решил, что ему сегодня позарез хочется поговорить с Лилей.

– Угу, – кивнул я. Пропустил мимо ушей причину опоздания друга, но почему-то не смог проигнорировать приветствие его девушки.

– Привет, – поздоровалась она и сразу представилась: – Лиля.

Взяла шот и, стукнув его краем по моему, что-то пожелала, улыбаясь. Только я, подняв глаза на Лилю, завис, переваривая смутное ощущение, что сегодня уже слышал этот голос.

«Где?» – подумал, всматриваясь в лицо девушки с пышной копной золотистых волос.

Сморгнул, переводя взгляд на хохотнувшего Димона, и кивнул в ответ на его вопрос:

– Завис что ли, Никитос?

Я снова уставился на Лилю и помотал головой, когда она опустилась на диванчик и повернулась к Димке, взявшему папку меню.

– А Лиля – это Лилия? – спросил я, прикипев взглядом к глазам девушки. Увидел в их глубине мелькнувшие и сменившие другу друга удивление и тревогу, и будто прозрел: – Или Амели?

– А я говорил, что Никитос – гений, малыш, – рассмеялся Димон, не замечая, что его девушка смотрит на меня, как на призрака. – Я до бара. Тебе как обычно взять, Лиль? – спросил и направился в сторону стойки, когда получил в ответ кивок.

Амели бросила быстрый взгляд в сторону Димки, которому посчастливилось на пути к бару перехватить официанта, а затем заглянула мне в глаза и скороговоркой произнесла:

– Ничего не говори Диме про гонки. Понял? – Взяла шот текилы и рассмеялась, когда он исчез из ее руки по мановению волшебной палочки.

– Малыш, не гони, – наигранно осуждающе пробурчал вернувшийся Димон. Опрокинул содержимое стопки в рот и, хлопнув донышком о стол, несколько раз обернулся, кого-то высматривая среди посетителей клуба. – Ник, я не понял, а где твоя японка гуляет? Носик припудривает что ли?

– А нет у меня больше японки, – хмыкнул я и прижег взглядом Амели. – Одна стерва дорожку перебежала, и все.

– Чего? – поперхнулся Димон. Опустился за стол и выдал первое, что пришло в его голову: – Братишка, ты, главное, не парься. Сдалась тебе эта лесбояпонка? Слилась и слава богу.

Правда, узнав какую японку я имел ввиду, каким образом она «ушла» и к кому, философский настрой Димона улетучился в никуда.

– Нахрена ты тачку поставил, идиот? – выкрикнул он в запале.

Дернулся было кому-то звонить, выматерился по поводу отсутствия сети и, бросив телефон на стол, спросил:

– Приметы этой суки запомнил? Очень похоже на то, что эта стерва в связке с Маем работала.

– Ещё как запомнил, – кивнул я, расплываясь в кровожадной улыбке. – Блондинка с каре, черная тканевая маска на пол лица и Чарджер. «Hemi» на компрессоре, кастомная подвеска, антихром и полуслики…

– Охуеть, – взорвался Димон, не обращая внимания на свою белеющую девушку. – Ты тачку запоминал или эту суку?

– Обеих, братишка, запомнил, – ответил я, посмотрел на Лилю-Амели и процедил сквозь зубы: – Очень хорошо запомнил.

– Значит так, – кивнул Димка. – Сейчас мы уже никого не найдем, но завтра ты едешь к бате. Пусть он по своим каналам пробьет, на кого зарегистрирован Чарджер. Я своего попрошу, чтобы он ребят подтянул. Скажу, что тебя Май опять подставил, и популярно объясним этому мудиле, что эта хрень ему с рук не сойдёт. А сучку эту с каре…

– Я найду сам, – осек я разошедшегося не на шутку друга. – У меня к ней свои вопросы.

Меня смущало, что Димка даже не покосился на свою подружку, несмотря на подробное описание тачки Амели. Получается, она не только участие в гонках от него скрывает, но и машину?

– Окей, – согласился Димон, а затем предложил после клуба заехать к нему за ключами от «Супры»: – Братка, это не Стиха, но хоть без колес не останешься.

– Иди ты, – отмахнулся я. – Сам на чем будешь ездить? У тебя как никак девушка, – посмотрел на Лилю и рывком перевел взгляд на Димона.

– Братка, во-первых, Лилю за руль хрен усадишь, – огорошил меня он. – Ну и я один черт «Супру» продавать собирался. Батя мне «Секвойю» за сессию подогнал. Как-то так. – Дима пожал плечами, но увидев мое замешательство, принял его за нежелание лишать друга машины. – Братиш, никаких проблем. Лиль, ну хоть ты ему скажи.

– Да, – кивнула она, едва шевеля губами.

– Боишься водить? – спросил я с издёвкой. – Серьезно?

– Блин, Никитос, лучше не начинай эту тему, – сокрушенно вздохнул Димка. – «Она низкая», «Я ее поцарапаю», «Она мощная очень», «Я ее боюсь».

– «Супра» и «мощная»? В одном предложении? – переспросил я, смотря в карие глаза той, что не так давно ураганила на Чарджере. – Мощная? – повторил и сорвался в истерический хохот, мотая головой. – Ну да. Димон, сорян, но твой поджопник только выглядит, как мощная тачка, а по факту…

– Да пошел ты, Никитос, – обиделся Дымыч. – Меня не прикалывает вся эта тема. Угораешь? Угорай. А я как-нибудь спокойно потошню с потоком.

– Ну да, – никак не унимался я. Поднял глаза на Лилю и спросил: – И на какой машине тебе не страшно?

– Я в марках не очень, – пожала она плечами, доводя меня этой фразой до нового приступа хохота. – Дим, я что-то не то сказала?

– Забей, малыш, и не бери в голову, – отмахнулся он. – Не видишь что ли, у братишки крышку сорвало.

– Ма-а-ать, – протянул я, утирая выступившие слезы. – Ходячий анекдот, блин.

– Воу, Никитос, полегче на поворотах, – вспылил Димон.

– Угу. Уже усвоил, – резко успокоился я и прижег взглядом Лилю-Амели. – Крайне доходчиво объяснили.

Глава 3. Амели

– Ты весь вечер молчала. – Дима приобнял меня за плечи, когда мы разместились на заднем сидении такси. Его дружок остался в клубе, с явным намерением нажраться до состояния нестояния. – Это из-за Никитоса?

– Просто не хотела мешать вам общаться, – с усилием улыбнулась я. Дима прищурился, рассматривая меня с подозрением. – Все в порядке, – поспешила успокоить его, – девочкам не всегда стоит влезать в мужские разговоры.

– Ник обычно повеселее будет, – заступился Дима за своего приятеля. – Просто эта история с машиной… сама понимаешь…

– Да. Не располагает к дружелюбности, – кивнула я, отвернувшись к окну.

Знай я, что за рулем Субару сидел лучший друг моего парня, я бы пропустила заезд. Теперь же… Ох, я не представляла, как разгребать последствия. Несколько раз за вечер ловила на себе взгляд Ника, и ничего хорошего тот мне не сулил.

Я не боялась этого парня. Давно уже научилась тому, как постоять за себя, да и не походил Ник на того, кто из-за проигранной тачки станет распускать руки. А вот то, что он узнал мой секрет и в любой момент мог рассказать Димке про мое участие в гонках, вызывало опасение.

– Останешься у меня? – тихо спросил Дима, опалив ухо горячим дыханием.

– Нет, – покачала головой, – устала дико и… завтра у меня дела с самого утра.

– Ник к тебе завтра заедет, – огорошил новостью меня Дима. Я резко повернулась к нему, стараясь выглядеть спокойной.

– З-зачем?

– Он же восстановился в универе, вы теперь вместе учиться будете, – улыбнулся Дима. – Хочет взглянуть на твои лекции.

– Ты же говорил, что он на юридическом учился.

– Да, но в Америке сменил сферу деятельности, поэтому сейчас перевелся на «Информационную безопасность».

– И когда вы все это обсудили? – хрипло спросила я, вновь отвернувшись к окну.

– Ты как раз отошла поболтать по телефону. Эй, малыш, – толкнул Дима меня плечом, – ты против? Я не думал, что это может стать проблемой. Он просто возьмет несколько тетрадей, Лиль.

О, да. Нужны ему эти тетради, конечно…

Задело ли меня, что о таком договорились за моей спиной? Безусловно. Но я отлично понимала – выбора у меня не было. Ник жаждал пообщаться. Пусть задаст вопросы и выдвинет требования без присутствия Димы.

Когда такси доехало до моего дома, Дима вышел из машины, чтобы проводить меня до подъезда. Я не стала возражать, отвлеклась на поиск ключей в сумке. Вздохнув, он отобрал ее у меня, встряхнул и с первой попытки достал связку.

– Увидимся завтра? – настороженно спросил он меня.

Если выживу после встречи с твоим дружком.

– Конечно, Дим, – улыбнулась я и, поцеловав его на прощание, скрылась в подъезде.

Я позволила себе расслабиться только после того, как закрыла за собой дверь квартиры. В окно на кухне бил свет от фонаря, поэтому я не стала включать потолочное освещение и, бросив сумку на пуф, сразу направилась в душ. Быстро искупалась и натянула пижаму, тщательно стерла с лица остатки косметики. По пути в спальню захватила телефон и, немного поразмыслив, перевела матери весь сегодняшний выигрыш. Ей этого хватит на несколько месяцев, даже с учетом необходимости оплачивать ипотеку, а я что-нибудь придумаю. Придется, конечно, некоторое время не высовываться…

У меня созрел план. Завтра, когда Ник заявится с требованиями все объяснить, продолжу играть роль глупенькой дурочки. Он не знает, что Чарджер принадлежит мне, поэтому есть возможность притвориться, что случившееся на заезде – единичный случай.

Вот такая я дура, взяла у друга погонять и влезла в гонку. Победа – чистое везение. Они с Маем просто недооценили девочку, которая до этого гоняла всего несколько раз.

Никита лишился возможности появляться на стоянке, поэтому проверить правдивость моих оправданий не сможет. А отказ принимать машину от Димы я объясню банальным нежеланием получать такие дорогие подарки…

Старательно игнорируя плохое предчувствие, я заставила себя залезть под одеяло. Утром вся придуманная мною сейчас теория выстроится в нужном порядке. При необходимости я просто подкорректирую некоторые моменты, залатаю дыры и прикрою огрехи бантиками.

Вот только утром времени мне на осмысление плана не дали. Звонок в дверь раздался в тот момент, когда я открыла глаза и рывком села на постели.

Посмотрела ли я в глазок, прежде чем открыть? Да. Увидела ли я там неожиданного гостя? Нет. На лестничной площадке стоял друг моего парня, в светлых джинсах, черной футболке и со следами бессонной ночи на лице. Он прожигал дверь таким взглядом, что я бы не удивилась, если бы в металле образовались две дыры.

Я сделала два глубоких вдоха-выдоха и провернула ключ в замке. Щёлкнула верхней щеколдой. Приоткрыла дверь, не снимая цепочку, и спокойно уточнила:

– За тетрадями?

В моем голосе не было усмешки или сарказма, но Ник оскалился так, словно я над ним издеваюсь:

– Не строй из себя дуру.

Я ступать на дорожку скандала не хотела, поэтому повторила вопрос:

– За тетрадями?

Ник дернулся, шагнул к двери и толкнул ее. Цепочка, бряцнув, натянулась, но напор парня выдержала. Не зря она обошлась мне в целое состояние.

– Открывай, Резкая. Поговорим.

– Фамилию мою узнал? Молодец. Подготовился, – деловито кивнула я. – Послушай… Мне жаль, что ты проиграл. Я не знала, кто за рулём…

– Открывай, – процедил Ник, сжав в кулаке ключи от машины. – И засунь свои извинения в задницу, я пришел не за ними, а за ответами.

Ладно. Пусть будет по-твоему, гаденыш неуравновешенный.

Я бросила взгляд на тумбу возле входа и убедилась, что все предметы на своих местах. Перевела взгляд на Ника, сделала вид, что раздумываю над тем, как поступить, и кивнула:

– Дай мне пару минут.

Захлопнула дверь у него перед носом и вернулась в спальню, переодеваться. Встречать гостя, навязанного мне Димой и обстоятельствами, в шелковой пижамке я не собиралась, поэтому быстро заменила топ и шорты на футболку и спортивные штаны, собрала волосы в высокий хвост и подмигнула отражению в зеркале:

– Ничего он тебе не сделает, Амели. И не таким зубы выбивали.

Тишину квартиры вновь разорвала трель звонка – Никита Батькович терял терпение и изволил гневаться.

Фыркнула, вернулась в коридор и щёлкнула замочком на цепочке. Дверь тут же распахнулась, Ник перешагнул через порог и навис надо мной угрожающей скалой. Он был таким же высоким, как и Димка, но за счёт более широкого разворота плеч казался крупнее… и опаснее. Резкие черты лица не делали его внешность отталкивающей, в какой-то степени даже наоборот, а вот темные глаза, сейчас чуть прищуренные, невольно вызывали какую-то странную оторопь. В них было слишком много… разума? Обладатель подобного взгляда точно не поверит в сказочку про разовые покатушки на одолженной тачке.

Хьюстон, у нас проблемы…

– Доброе утро, – смело посмотрела я на него, чуть запрокинув голову. – Кофе не предлагаю, очень не хочется, чтобы ты задерживался.

– Я бы и не согласился, – дёрнул он уголком губ, выражая свое презрение. – Слишком высок риск отравиться.

– Поразительная смекалка. – Я скрестила руки на груди и приподняла брови в немом требовании сказать уже то, что привело его ко мне. Никита сузил глаза и сделал крошечный шаг, пытаясь оттеснить меня к стене, но я ловко отпрянула в бок, бедром прижавшись к тумбе. – Не стоит, Никита. Будет больно.

По лицу парня на мгновение пробежала тень удивления. Он или не ожидал моего спокойствия, или оказался к нему не готов. Несмотря на то, что он ввалился ко мне в квартиру, я все ещё контролировала ситуацию, занимая позицию сильного. И плевать, что он мужчина, выше и тяжелее меня, и при желании мог бы одним щелчком сбить меня с ног. Во всяком случае, он так думал, а я не спешила его разубеждать, ограничившись лишь небольшим намеком.

– Ладно, – кивнула, когда потеряла терпение ждать, что незваный гость начнет, наконец, говорить. – Тогда давай так. Чего ты от меня хочешь?

Он размял шею, непрерывно вглядываясь мне в глаза. Затем огляделся, безошибочно определил, где находится кухня, и жестом пригласил пройти вперёд. Это в мои планы не входило. Пропускать Ника дальше коридора… Попахивало идиотизмом, а идиоткой я себя все же не считала.

Никита усмехнулся и, пока я прикидывала, как уже закончить этот театр абсурда, прошел на кухню. Сразу раздался щелчок электрического чайника, хлопнули дверцы шкафов, зазвенели кружки. Я в возмущении топнула ногой и распахнула дверь пошире, прожгла взглядом спину невозмутимого нахала и потребовала:

– Или говори, зачем пришел, или проваливай.

– Как можно пить это растворимое дерьмо?

Зашипев, я пересекла кухню и вырвала из рук Ника банку с кофе:

– Это дорогая марка и, между прочим, очень любима Димой. Для него и покупаю! И, помнится, кто-то опасался яда…

Никита хмыкнул и спокойно продолжил свои манипуляции с кружками.

– Наливаю же я. Тебя к посуде и воде не подпускаю, плеваться тоже не позволю, – невозмутимо ответил он.

Потрясающая самоуверенность! Так и чешутся руки сбить с мерзавца спесь. Я дождалась, когда он наполнит кружки кипятком, и с непередаваемым удовольствием произнесла:

– Я не пью кофе. Тем более, с такими людьми, как ты.

Он взял одну из кружек, принюхался, скривился, сделал осторожный глоток, еще сильнее скривился и подытожил:

– Пить можно. Садись, – качнул головой в сторону стула.

– Постою.

Ник пожал плечами и уселся за стол, вытянув вперед длинные ноги, затянутые в светлую джинсу. Смерил меня нечитаемым взглядом, покачал головой и потребовал с мерзкой улыбочкой на губах:

– Рассказывай.

Я вскинула брови и прислонилась спиной к холодильнику. Демонстративно поджала губы, чтобы показать, насколько не желаю ввязываться в этот разговор. Ник, выждав минуту, достал из кармана пачку сигарет, щелкнул бензиновой зажигалкой и с удовольствием затянулся, сразу же выпустив струю дыма в мою сторону.

С вызовом. И с уже успевшей мне надоесть ухмылкой.

Испытывал, гад.

Повернувшись, достала из шкафчика пепельницу и подтолкнула ее к Нику. Керамическое донышко проскользило по гладкой столешнице и с тихим звоном столкнулось с кружкой.

Ник щелкнул ногтем по сигарете, сбивая пепел, покачал головой и вновь затянулся. В повисшей тишине я слышала треск тлеющей бумаги.

– Ладно, – проговорил он, резко став серьезным. – Давай начнем. Почему мой друг не знает, чем занимается его любимая девушка?

– Это не твое дело.

– Так мы с тобой ни к чему не придем.

– Никита, мне правда жаль…

– Мою машину мы обязательно обсудим, не переживай, – махнул рукой он. – Сейчас меня интересует, с кем связался Димка.

– Я повторяю – это не твое дело.

– Сколько стоит твоя тачка? – плотоядно улыбнулся этот… этот… – Кусков шестьдесят зелеными? Это минимум, без учета прокачки, верно? И откуда у обычной студенточки, – обвел он взглядом довольно скромную обстановку моей съемной квартиры, – такие бабки? Я мог бы предположить, что Дима подарил, вернее, его отец, но про машину он не знает… Осталась от предыдущего папика?

Щеки опалило огнем, а ладони сами сжались в кулаки. Оттолкнувшись от холодильника, я уперлась руками в стол и наклонилась вперед, всматриваясь в глаза самоуверенного гаденыша, который почему-то думал, что вправе задавать мне такие вопросы.

– Я не знаю, откуда ты, родимый, вылез, но разговаривать со мной подобным образом не позволю, – отчеканила, не разрывая зрительный контакт. В глазах парня плясали смешинки, ему нравилось, что удалось вывести меня из себя. – Поверь, не будь ты другом моего парня – вышвырнула бы тебя из квартиры и имени не вспомнила. Тачку ты проиграл по своей глупости, твои терки с Маем меня не касаются, правил заезда я не нарушала, так какие ко мне могут быть претензии? Секреты мои интересны стали? – Я угрожающе улыбнулась и выпрямилась. – Они тебя не касаются, дорогуша. Хочешь рассказать о тачке и гонках Диме? Валяй. Я найду, как объясниться. Но потом сделаю все, лишь бы убрать помеху с дороги. А ты должен помнить – подобное мне удается превосходно.

Мне бы хотелось думать, что этот спич произвел на недоумка впечатление, но… Он даже бровью не повел. Продолжил прожигать меня изучающим взглядом, от которого мороз по коже шел. Чувствовала себя лабораторной мышью, распятой на подносе под занесённым уверенной рукой скальпелем.

Чтобы хоть как-то замаскировать накатившее волнение, вырвала у Ника почти дотлевшую сигарету, затянулась, обжигая пальцы, и бросила окурок в его все ещё полную кружку. Несколько мелких коричневых капель осели на черной футболке. Ник смахнул их, поморщился, глядя на мокрые пятна, и открыл рот, чтобы ответить, но я жестом заставила его замолчать:

– Забирай тетради и выметайся. Я люблю и уважаю Диму, поэтому не стану открыто враждовать с его лучшим другом, но учти – при необходимости и когти выпущу, и зубами поклацаю.

Я вышла в коридор и дернула один из нижних ящиков тумбы, где хранила старые учебники и лекции. Вытащила стопку тетрадей, развернулась и почти сразу же уткнулась в мужскую грудь, обтянутую черной футболкой.

– Какая бы смазливая мордашка у тебя ни была, Димка заинтересуется, почему его подружка скрывает некоторые моменты своей жизни, – холодно проговорил Ник. Сильные пальцы обхватили мое запястье и дёрнули на себя, ещё больше впечатывая мое тельце в гранитную скалу из мышц. – Можешь сколько угодно строить из себя…

Я не стала ждать окончания фразы. Воспользовавшись неведением Ника, разжала пальцы свободной руки, отчего лекции шмякнулись на пол, а через мгновение, дернувшись, дотянулась до черной неприметной коробочки, что лежала на тумбе.

Щелчок.

Хорошо узнаваемый треск.

И полностью готовый к использованию электрошокер оказался в опасной близости от шеи растерянного Ника, который тут же замер, в изумлении уставившись на меня.

– Повторяю последний раз – выметайся.