Автомобиль у поребрика

Большое спасибо моей подруге Наташе Костенко – именно она обратила мое внимание на брошенную у тротуара машину, ставшую впоследствии главной героиней романа!

С благодарностью посвящаю эту книгу СПбГУП – Университету, в котором я получила диплом! Всегда вспоминаю годы обучения со светлой улыбкой и уважением!

Памяти моего друга Виктора.

К 90-летию Университета Профсоюзов

Отступись, неищущий смыслов!

Отступись, нежаждущий знаний!

Красным солнцем гордо повисло

Среди серой плеяды зданий

Место с громким названием,

Лучший из вузов –

Университет Профсоюзов!

Нерушимой любовью к доброму,

Лихачевым ещё воспетою,

Мы напоены, сотканы, собраны,

Потому и стремимся к светлому.

И пускай встанет глупость нечистая

Против Храма Наук и Мудрости –

Не сломаемся, справимся, выстоим!

Разве нас напугают трудности?

Пусть лентяям душевно раненым

И потерянным в мире нытикам

Не понять, что мы любим в Гранине,

Что в Петрове для нас пленительно.

Пусть грозит нам судьбой обиженный,

Жизнь, мол, бьёт и даёт пощёчины.

Мы Бобровым научены! Выдержим,

Что б другие нам ни пророчили.

Нас, искусством большим воспитанных,

Вдохновленных стремленьем к истине,

Не прельстить подхалимством приторным,

Не купить купюрными листьями.

Мы нацелены славить Родину

И нести идеалы вечные,

Чтоб краснеть нам за путь наш пройденный

Не пришлось бы однажды вечером.

Чтобы нами гордились искренне

Наши дети и внуки-правнуки,

Чтоб, как нас зажигали искрами,

Мы бы им передали главное…

И про ГУП вспоминая с гордостью,

С благодарностью, с нежным трепетом,

Мы расскажем, что наша молодость

Не была бестолково-ветреной.

Отступись, неищущий смыслов!

Отступись, нежаждущий знаний!

Красным солнцем гордо повисло

Среди серой плеяды зданий

Место с громким названием,

Лучший из вузов –

Университет Профсоюзов!

\Алиса Денисова, 3 курс, факультет культуры. \

***

(Полгода назад)

Он заглушил мотор, посмотрел на часы и вышел из машины. Пискнул брелок блокировки дверей. Мигнула лампочка сигнализации. В машине лежат еще три заказа, которые уже оплачены и должны быть доставлены сегодня вечером. Если кто-то потянет один из пакетов, пока он беседует с человеком, которому назначил встречу, мало не покажется. Время сейчас нервное, обстановка накалена, а в предпраздничной суете, которую никто не отменял, многие люди и подавно становятся совершенно невменяемыми и срываются на любом, кто под руку попадется.

Шагая вдоль длинной ограды, будящей в нем воспоминания о давних годах, он зябко поеживался и поглубже запихивал руки в карманы. Как все автомобилисты, он носил короткую и не очень толстую куртку для удобства, и туфли на тонкой подошве, чтобы легче было нажимать на педали. Не для декабрьского вечера этот прикид! Хоть бы не пришлось долго ждать!

Но человек, которому он назначил встречу, уже стоял на трамвайной остановке под фонарем. Взглянув на добротную дубленку с капюшоном и толстые ботинки парня, он подумал, что иногда "безлошадные" или временно лишенные "железного коня" находятся в более выгодном положении, чем владельцы машин. Во всяком случае, они могут себе позволить одеваться в соответствии с погодой…

***

Вероника Орлова вздрогнула от резкого трезвона прямо за спиной и едва успела увернуться от самоката. Молодой худощавый мужчина с каким-то задиристым, злым лицом мчался посреди тротуара, самозабвенно названивая пешеходам. Следом, заливисто хохоча, мчалась пышноволосая блондинка, и ее роскошная шевелюра хлестала ошеломленных людей по лицам. Перед ней на самокате стоял мальчик лет пяти. С молодецким гиканьем за родителями поспешали на детских самокатиках мальчик и девочка лет 9-10.

– Да смотрите же вы, куда едете! – воскликнула Вероника, когда колесо детского самоката чуть не проехало по ее ноге. Ей уже изрядно поднадоело за два года это изобилие электросамокатов на тротуарах и безнаказанность их любителей. Пользуясь тем, что самокат все еще не был причислен к транспортным средствам, самокатчики залихватски носились по пешеходным территориям и вели себя так, словно, купив или взяв напрокат доску с колесами, стали хозяевами всего города.

Впереди, с Измайловского моста, на набережную сходила большая группа туристов – китайцы или корейцы, невысокие, худощавые, дисциплинированно следующие за гидом и щебечущие на своем мелодичном, но невероятно сложном языке. Развеселое семейство врезалось в их группу, заставив шарахнуться врассыпную, и с хохотом помчалось дальше. Какой-то паренек лет 16 выронил смартфон и выкрикнул им вслед: "Ну бабо я?" Не зная языка туристов, Вероника тем не менее по интонациям и выражению лица подростка поняла, что он крепко обругал катающихся. "Хорошее впечатление о Питере они увезут домой, – подумала Ника, переходя дорогу, – в культурной столице средь бела дня их чуть не переехали придурки на самокатах! Нарочно ехали прямо на людей, развлечение придумали! Кстати, это тема. Давно пора "Телескопу" высказать свое мнение об этих покатушках, которые уже из невинной забавы превращаются в опасное развлечение. Недели не проходит, чтобы кто-то не загремел в травматологию из-за этих самокатов…"

– Дурацкие забавы, не так ли? – прогудел за ее спиной чей-то могучий бас. Вероника обернулась – и застыла на бровке поребрика. Меньше всего она ожидала встретить на набережной Фонтанки неподалеку от редакции персонажа "Звездных войн". Черный блестящий шлем, устрашающая маска, плащ до земли, сверкающие черные латы, алый меч в руке.

– Дурацкие, – согласилась Вероника, решив не удивляться. Если у них в городе начнешь всему удивляться, ни на что другое времени не хватит. И если с ней заговорил в двух шагах от входа в редакцию лорд Дарт Вейдер, надо поддержать беседу. "А может, и тему нарою!"

– Пользуются тем, что нет закона, ограничивающего езду по тротуарам, и отрываются, – продолжал "лорд Ситхов", – и уверены, что все должны уступать им дорогу. Один любитель этих игрушек сказал: разве плохо прокатиться с ветерком, отключив мозг, а другие ему вторят: просят не мешать им на их проезжей части на тротуарах, набережных и пешеходных улицах.

– Судя по статистике несчастных случаев с участием самокатов, мозг у катальщиков отключен давно и надолго, если вообще имеется, – буркнула Вероника, все еще обозленная на семейку, которая едва не задала новую работу "скорой помощи" у моста.

– Я делаю стрим, – пояснил "Вейдер", – пора бороться за свое право ходить по пешеходным зонам, не опасаясь за свое здоровье или жизнь и за то, чтобы городские власти озаботились ограничениями для самокатчиков. Самокатов в Петербурге скоро будет больше, чем людей. Некоторые продвинутые владельцы электросамокатов еще и ставят на них апгрейд, позволяющий разгоняться до 80-90 километров. Если все будут молчать, власти не озаботятся этой проблемой. Они думают: молчание означает, что все нормально, что всех устраивает такое положение дел. А полиция иной раз отмахивается от заявлений пострадавших: "Сбил самокат? А где он? Уехал? Какие приметы водителя? Шлем, очки или капюшон? Ну и где я вам его найду? Знаете, сколько их ездит, и все в капюшонах!" И что из этого следует?

– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, если остальным это пофиг, – Нику уже стала забавлять эта ситуация. Она посмотрела на себя и собеседника со стороны, глазами двух тетушек в панамах и тесных бриджах. Явно туристки, степенно беседующие на белорусском языке, остановились через дорогу и во все глаза смотрели на симпатичную коротко стриженную молодую женщину в джинсах и футболке, беседующую с великаном в черных латах и плаще. А что, обычная картина для Питера! – Как в "Ворошиловском стрелке": если органы бессильны или не хотят утруждаться, в дело вступает народный мститель.

– Ну, это уже были бы радикальные меры. Но бездействовать уже нельзя, – пророкотал "темный лорд". – Надо дать властям понять, что наглость и безнаказанность самокатчиков уже достала всех нормальных людей, и наше терпение не безгранично!

Он достал откуда-то из складок черного плаща черно-белую визитку, сделанную в стиле "Звездных войн", и подал Веронике. Взглянув на карточку, она приподняла брови. Оказывается, сейчас она беседует с топовым блогером, имеющим сотни тысяч подписчиков. "Ого. А я только недавно слышала, как Оля, Тасина дочка, с восторгом рассказывала о блоге Лорда Вейдера. Стыдно не знать такого популярного ньюсмейкера! А еще журналистка. Стыдись, спецкор Орлова! Нельзя же быть такой Незнайкой, упавшей с Луны!"

– Получается, что мы коллеги, – улыбнулась она и достала из сумки свою визитку. "Сейчас окажется, что и он обо мне впервые слышит. Правда, недоумения на его лице из серии "какая-такая Орлова?" я все равно не увижу…" – Я работаю в "Телескопе".

Вейдер взял карточку, взглянул и изумленно загудел:

– Вау-ви! Так это вы дали бой наркоторговцу на Новоминских болотах? Я видел этот стрим Гершвина в его блоге и локти искусал. Мне до сих пор не удалось ТАКОЕ заснять, да еще не со стороны, а глазами очевидца и участника!

Ника улыбнулась. По этому восклицанию она поняла, что ее собеседник еще молод – лет 25-28. Возглас "Вау-ви" она часто слышала от молодежи.

– Я ведь именно после этого стрима вдохновился на создание собственного блога, – Вейдер бережно убрал карточку Вероники в нагрудный карман черных лат. – У таких мастеров, как вы и Гершвин, есть, чему поучиться. Находить бомбовые темы, раскручивать их и добиваться порядка и справедливости!

– Наркодельца задержали не мы, а полиция, – поправила Вероника.

– Но и вы внесли свою лепту, – протянул ей мощную длань блогер, – участвовать в захвате нарколаборатории – это не то, что о выставке детсадовских рисунков мимимишную статейку писать!

Ника вспомнила, как в первые дни знакомства ее друг, бизнесмен из Краснопехотского Виктор Морской, "местный Каупервуд", как его называют мамины друзья дядя Коля и тетя Света, говорил, что в юности зачитывался ее репортажами в "Телескопе". И сейчас ей встретился еще один читатель.

– О выставке рисунков тоже надо писать, – сказала она.

– Надо, – согласился Вейдер, – это можно доверить первокурсникам. "Селедкин Миша изобразил кораблики, Карасикова Маша – цветочки, а посередине – работа Вани Лапочкина, это не морковка, а Александровская колонна, воспетая великим Пушкиным"…

– У вас злой язык, лорд Вейдер, – развеселилась Вероника.

– Так я же Дарт Вейдер, и это я еще не злой. Вы посмотрите мой блог. Там очень хорошо показано, каким я становлюсь, когда обозлюсь.

Вероника уже поворачивала к редакции, когда Вейдер снова догнал ее.

– А знаете? – сказал он. – Я удивлен такому совпадению. Заговариваю на улице с привлекательной незнакомкой, а она оказывается моей любимой журналисткой, которая несколько лет назад вдохновила меня стать тем, кто я есть сейчас! Впору поверить в мистику Петербурга!

Взметнув черный вихрь своим плащом, блогер удалился в сторону Аничкова моста. Вероника снова застыла посреди тротуара и даже присвистнула. "Мальчик, тебе сколько лет, что ты меня кадришь? Знал бы Витя, каким бешеным успехом я пользуюсь у молодых людей, почаще бы приезжал из своего Краснопехотского, а то еще уведут. Кстати, надо посмотреть блог этого Вейдера. Он меня заинтриговал… Может, действительно темку для расследования найду!"

В редакции ее попросили зайти к главному редактору.

– Орлова, – сказал начальник, – хвалю тебя за "Расследование", посвященное ссоре в родительском чате, обернувшейся кровавой разборкой. Остро, полемично написано. Но почему сейчас у тебя так долго нет подобных материалов? Я уже две недели жду от тебя новой "бомбы".

– Понятно, от других вы никаких "бомб" не ждете, а я должна работать как крокодил-бомбометчик, – не осталась в долгу Вероника. – Стоит только показать, что умеешь что-то делать лучше других, и будешь лезть из штанов постоянно. А ведь я писала в эти две недели о гидроциклах возле Спаса на крови, которые повадились обдавать водой прохожих, и о разборке на Гривцова. Подростки вообразили себя "крутой бригадой", "держали территорию" и "чужака" с другой улицы беспощадно гнали, как зайца, и даже избивали. Один раз за этим наблюдала мамаша одного из "бригадиров", одной рукой качая коляску, а другой – листая сайты маникюрных салонов в телефоне. Когда я ее спросила, почему она не остановила сына, она удивилась: "А что? Это же дети, они играют, мальчики всегда дерутся, это у них возраст такой. Прям, беда – по шее кому-то надавали, не убили же, переживет!". Это, по-вашему, не тема?

– Для разворота "Расследование" в пятничном "толстячке" – нет, – протянул редактор, – несерьезно. Эдак можно докатиться до статей о том, как в песочнице из-за ведерка подрались. У нас же не "Пионерская правда", Орлова? Ты эту газету не помнишь, молодая еще, а я подписывался… Ты что-то такое давай, – он защелкал пальцами с противным сухим хрустом, – эдакое, с перчиком…

– И где я вам возьму "перчик"? – устало спросила Ника. – Не самой же раздувать историю, чтобы было, о чем написать.

– Ну-у, – усмехнулся главный, – конечно, таких подвигов от тебя никто не требует…

– Да и разборки с теми, кто всего лишь шел по проулку – это не такой уж и пустяк. Сегодня мальчишки "хозяев улицы" из себя изображают, бьют "чужаков", а завтра вырастут – и уже с ножами и кастетами будут по-настоящему "держать территорию конкретно и по понятиям" потому, что в свое время их не останавливали и не объясняли, что понятия – только у криминальной прослойки, что улицы – общие и ходить по ним имеют одинаковое право все, и власть в городе, в том числе – и в их проулке принадлежит районной и городской администрации, а не тем, у кого кулаки крепче и "друганы" за спиной стоят. Будем про "ноготочки" читать, пока дети "просто играют в бандитов" – и лет через 5-6 нам за этот пофигизм котях на голову наложат, по шее натрескают и смартфон заберут, не на чем будет сайты гуглить. Политика страуса еще никого до добра не доводила. Вы согласны?

– Я-то понимаю и согласен, – развел руками редактор, – но читатели могут не понять ход твоих мыслей и по верхам сделать выводы, что мы поднимаем знамя чайлдфри и ненавидим детей. Можешь себе представить, какими тапками нас забросают?

– Могу, потому, что знаю, – спокойно ответила Ника.

Она уже поняла, что весь этот разговор – подготовительная работа. Редактор хочет дать ей какое-то поручение. Возможно, отправить на освещение мероприятия или интервью с какой-нибудь медийной персоной. И чтобы сотрудница стала более сговорчивой, добродушно пеняет ей за отсутствие "бомбовых" материалов "целых" две недели. "Старые штучки. Завиноваченный человек – идеальный объект для манипулирования. Но я этими технологиями тоже владею, нас этому учили на курсе психологии, и не "ведусь". – Но может, кто-нибудь из матерей прочитает статью и в другой раз не будет спокойно смотреть, как сын "в бандита играет", избивая кого-то с дружками просто за то, что "не на ту улицу зашел"? Если хоть парочка женщин об этом задумается – значит, статья написана не напрасно.

– Вот отправлю тебя на амбразуру, самая умная, – буркнул редактор, – сама будешь с неадекватными хейтерами объясняться.

– А я как раз нашла новую тему, – сообщила Ника и поведала о разговоре с Вейдером.

Главный скислился, как от сока недозрелого лайма:

– Вечно ты берешь самые геморные темы, за которые нам могут вставить такой пистон!.. Знаешь, какие деньги делают на продаже и прокате электросамокатов? Думаешь, почему им так вольготно: ездят где хотят, и никто их не останавливает? Я как-то видел: на набережной у Адмиралтейства вот из такого грузовика их выгружали, не один десяток. Спрос рождает предложение! Экономика у нас все никак не выправится после тех "ковикулов-2020" и власти только рады возможности поправить дела хорошим денежным вливанием. А люди попробовали новый "антивирусный" транспорт – и им понравилось вспомнить детство… Ты разве не любила покататься на самокатике?

– Любила. Но не сшибала прохожих и не орала матом на всех, кто не успел увернуться.

– Видишь ли, Орлова, Самокаты пришлись по вкусу всем: с точки зрения здравоохранения, это самый безопасный транспорт, нет скученности, давки, никто друг другу в лицо не дышит. Кому-то нравится погонять, чтобы ветер в ушах свистел…

– … и в голове тоже? Заодно и тараканов повыдует?

– И они уже не смогут отказаться от этой игрушки, – редактор сделал вид, что не слышал ее ремарку. – Это же возможность вернуться на время в беззаботное детство: "а пока мы только дети, нам еще расти-расти, только небо, только ветер, только радость впереди"…

– Далеко не все в восторге от обилия самокатов, – возразила Ника. – Вряд ли люди, которые пострадали из-за них, в восторге от этой "милой игрушки". Или те, кто задолбался на тротуаре из-под колес шарахаться и слушать довольный ржач и залихватский мат самокатчиков… Люди уже действительно готовы своими силами бороться с этим разгулом и вседозволенностью, раз городские власти ничего поделать не могут. Так может, не стоит дожидаться критической массы, а вмешаться, пока не разразилась буря?

Очень хотелось закурить, но редактор был убежденным зожником, и Вероника заставила себя не думать о пачке "Эссе Ментол" в кармане джинсов.

– Скорее нас опять в отзывах начнут в помойке валять, – возразил начальник, – мол, какие же мы отсталые, косные, увязшие в стереотипах прошлого, если не можем оценить всю прелесть покатушек по тротуарам, и вообще, в ХХI веке не место таким мракобесам, которые хотят всех по старинке строем водить и вообще "че ета я прачитал" и "это не у вас мозги выпали?"…

– Пусть злопыхают, – не сдавалась Ника, – вы же знаете, что меня мало волнует мнение тех, кто мозги потерял уже давно. А из их отзывов можно сделать классный разворот "По следам журналистского расследования", показать наших оппонентов без прикрас, дать их опусы в авторской редакции и орфографии, чтобы читатели оценили уровень этих "пустоболов" и сравнили с нашим изложением событий, и поняли, к чьему мнению стоит прислушаться, а над чьим – посмеяться.

– У тебя на все готов ответ, – махнул рукой редактор, – ладно, пиши, но от хейтеров потом сама отмахивайся. А сначала я хочу дать тебе поручение…

"Я угадала. Интересно, что мне предстоит: освещение мероприятия, или интервью в позитивном ключе?"

– В Университете профсоюзов, – неспешно произнес главный, – намечается ряд встреч с одним из выпускников, который добился особого успеха в жизни и занял высокую ступень. Будет делиться со студиозусами своими секретами "пути наверх".

– Университет Запесоцкого? – быстро спросила Вероника. – Я должна сделать интервью с этим выпускником, или получить аккредитацию и освещать встречи?

– Да. И еще, Орлова, тебя они тоже приглашают. Ты у них тоже числишься выпускницей, на которую нужно равняться. Побеседуешь с будущими журналистами, расскажешь им несколько захватывающих историй из своей практики… Да я тебе блатную работу даю, – медоточиво разулыбался редактор, – этот почетный гость, кстати, еще и не со всяким журналистом согласится разговаривать, может и вежливо отшить, и выслать вместо себя кого-то из свиты, и послать может – по настроению, а тебе уж точно не откажет.

– И за что же мне такая привилегия? – полюбопытствовала Вероника и тут же почувствовала себя рыбой, которая неосмотрительно схватила соблазнительную наживку, не заметив крючка.

– А за то, что это твой добрый знакомый, – подмигнул главный.

– Морской?! – догадалась Орлова.

– Верно. Ну что, ты согласна?

– Конечно, – хмыкнула Ника. – С удовольствием пообщаюсь с молодежью и сделаю интервью с почетным гостем… ну, а в промежутках поработаю с темами блога Вейдера и разгула самокатчиков.

В комнате для курения она наконец-то щелкнула зажигалкой. "Ловко он меня сделал. Сама не заметила, как подписалась. Интересно, как у меня получится работать со студентами. Кем я только не побывала за годы практики! А вот лектором еще не была…"

***

(Полгода назад)

Над черной аптечной маской настороженно поблескивали глаза. Все остальное скрывала плотная зимняя одежда, низко надвинутая на лоб шапка и отороченный мехом капюшон дублёнки. Не изменяет своим привычкам, маскируется так, чтобы, случись что, ни одна видеокамера не запечатлела его лицо. И масочный режим этому парню на руку. То, что для других стало напастью, раздражающим фактором, чуть ли не проклятием, "гемором", "нарушением прав человека", "барановирусным произволом", для его визави удобная возможность не "светить" лишний раз лицом.

– ВЫ заставляете себя ждать, – сказал человек в капюшоне.

– Извините. Дороги, как стекло. Не рискнул разгонять машину. Знаете поговорку: быстро поедешь – тихо понесут.

Из-под черной маски донесся тихий хмык. "Конечно, для тебя это был бы идеальный выход. Но сорян, бро, у меня другие планы, и тебе придется с этим считаться"…

– Перейдем к делу, – сказал он, – график у меня плотный, на длинные разговоры времени нет. Итак, вы догадываетесь, о чем я хотел с вами поговорить?

– Есть предположения, – кивнул замаскированный.

– Хорошо, что вы так догадливы. Тогда, я думаю, нам легче будет договориться.

***

Подъезжая к воротам университетской парковки, Виктор Морской на секунду притормозил и прикрыл глаза от нахлынувших воспоминаний. Четырнадцать лет назад он окончил Университет и только сейчас понял, как скучал по этому величавому алому массиву на улице Фучика, аллеям, корпусам, просторным аудиториям, зеленым абажурам в библиотеке, фотографиям на стенах в коридорах, иллюминаторам и переборкам интернет-кафе "Подводная лодка", и вообще – по тем ушедшим годам юности, энтузиазма и оптимизма. Тогда ему было 22 года, он жил на одну стипендию и эпизодические подработки репетитором, его кроссовки все настойчивее просили каши, а куртка "из кожи молодого дерматина" промокала насквозь на второй минуте питерского дождя, который прекращался только зимой, уступая место снегу.

И тогда Витя Морской был оптимистично настроен и часто напевал "Лучшее, конечно, впереди". Как же его с тех пор побило и повозило мордой и всем остальным о камни! Это уже была игра на выживание: победитель получает все, а проигравший тонет. А он выжил и выкарабкался наверх, оставив на камнях кровавые ошметки, залечил раны и уверенно встал на ноги.

Сейчас ему 36 лет. Он снова вернулся в свой вуз, но теперь уже все иначе. Не мальчик из маленького городка в Лордейнопольском районе, ошалевший от высоких домов, метро, проспектов, дворцов и мостов. Не робкий худышка, оглушённый вокзальной суетой и стесняющийся перед приемной комиссией своих дешевых потертых джинсов. В общежитии он даже разинул рот: комната! Всего на двоих! Свой стул, стол, кресло, шкаф! Широкая кровать! Всегда есть горячая вода! И в студенческом буфете его на первых порах изумляли богатый выбор и низкие цены на вкусные обеды и ужины. А уж в библиотеке у 17-летнего Вити и подавно разгорелись глаза: настоящее книжное королевство, не то, что крошечная читальня в Краснопехотском, где он уже по два раза перечитал все книги!

Однокурсники попались хорошие. Они не подсмеивались над "лимитой", не вышучивали его более чем скромную одежду, а дружелюбно приняли в свое сообщество смышленого паренька с севера Ленобласти. И с преподавателями очень повезло, они искренне любили свою работу и старались выполнять ее безупречно, а со студентами быстро и легко находили общий язык. Студенческие годы Виктор до сих пор вспоминал с теплом и был благодарен ректору Университета за создание такого вуза, где иногородний студент чувствовал себя, как дома.

… Да, давно это было, когда он, вчерашний школьник, восторженно вертя головой во все стороны, впервые прицепил к рубашке бейдж и прошел через турникет.

А сейчас он въезжает на "Ягуаре" на гостевую парковку, где для него зарезервировано ВИП-место. Одет он в джинсы "Биллионэйр" и водолазку "Фальконери", под его пальцем – огромный холдинг "Морской Инкорпорейтед" и родное Краснопехотское, а авторитет Витьки-Святоши в области непререкаем.

Получив письмо с приглашением провести несколько встреч со студентами экономического факультета, Виктор с зимы искал возможность на пару недель выбраться в Петербург – чтобы можно было вести дела по удаленке. Так хотелось провести в городе своей юности не пару часов и не полдня, а более продолжительное время, отдохнуть, насладиться воспоминаниями, подышать питерским воздухом и, конечно же, повидаться со своей подругой Вероникой Орловой. Гаджеты, социальные сети и мессенджеры, конечно, хороши, сейчас с их помощью можно и ракеты в космос запускать, и государством управлять, и армией командовать; с их помощью он даже в отъезде держит под контролем дела "Инкорпорейтед", города и области. Но для общения с любимой женщиной все эти чудеса техники – "совершенно не то". Разве поможет самый лучший скайп обнять Веронику, вдохнув аромат ее любимых духов, увидеть вблизи ее яркие серо-голубые глаза, пройтись с ней под руку по Дворцовой набережной и сесть друг против друга в кофейне, наслаждаясь ароматом арабики, корицы и ванили и касаясь пальцев друг друга под тихую музыку Фрэнсиса Гойи или Поля Мориа? "Нет… Как бы пира-агенты не расхваливали прелести дистанта, зума и прочего тиктока на телеге, в любви заменители не годятся", – резюмировал Виктор, запарковав "ягуар".

***

На этот раз его сопроводили в отделение люкс гостиничного корпус Университета. Виктор впервые оказался в этом крыле и с интересом осматривался, следуя за встречающей его приветливой дамой в элегантном брючном костюме.

– Располагайтесь, отдыхайте, – с улыбкой сказала сотрудница ректората. – Как будете обедать? Спуститесь в кафе или закажете в номер?

– Поем в студенческом буфете, – ответил Морской, – вспомню юность.

– Заодно и осмотритесь. Вы знаете, у нас столько изменений за эти годы! – женщина отперла дверь апартаментов. – Проходите, пожалуйста. Вы в 2006 году выпускались?

– В 2007.

– Многое изменилось, – женщина протянула ему ключи от номера. – Ну вот, устраивайтесь.

– Побольше моей комнаты в общаге, – Виктор поставил в угол дорожную сумку и прошелся по двухкомнатному номеру. Спальня, гостиная, белоснежный с бежем санузел. В гостиной – кофе-машина. Прекрасно! Сбросив кожаный пиджак, Виктор с наслаждением приготовил себе доппио и набрал номер Вероники.

Механически-вежливый голос женщины-робота затянул: "В настоящий момент абонент временно недоступен", и Виктор предположил, что Ника, наверное, на летучке у главреда или, судя по тому, что сегодня суббота, короткий день в редакции, девушка занимается после работы велнесом. Спорт-клуб, который она посещает, находится в полуподвале ее дома на "Парнасе", и там вечно проблемы со связью.

Виктор быстро разобрал дорожную сумку и подошел к окну. Оттуда открывался прекрасный вид на центральную аллею, украшенную бюстами академиков и почетных докторов Университета, а также – выдающихся гостей. "По-моему, при мне ее еще не было, – подумал Виктор, – хорошая идея, увековечить историю Университета в камне!"

Курить в гостинице не разрешалось, и Морской, прихватив пачку "Трисурер" и зажигалку, вышел.

По дороге он старался идти степенно, а не мчаться вприпрыжку, как какой-нибудь первокурсник. Все-таки он уже не мальчишка, а взрослый 36-летний мужчина, почетный гость. Но все равно не удержался: по ступенькам спустился солидным шагом, а с трех ступенек крыльца залихватски сиганул – и тут же осмотрелся: не видел ли кто. "Ну, что за детский сад, – укорил себя Виктор, – серьезнее надо быть!"

Закурив под навесом возле витых бронзовых пепельниц, Виктор наблюдал за студентами, которые шумно высыпали на перемену. А вот это ему знакомо. Они тоже выбегали из корпуса с топотом и хохотом, шутили, дурачились и отрывались по полной после двух-трех пар с пятиминутными перерывами, набирались сил на большой перемене на оставшиеся две-три пары. "Подожду, пока начнется пара, а то в буфете сейчас очередь, как в вагоне", – подумал Морской, чувствуя, как после нескольких часов за рулем на него напал зверский голод.

С аппетитом пообедав в буфете, Виктор снова попробовал дозвониться до Вероники, и снова услышал механическое "Попробуйте позвонить позже". Значит, он угадал, Ника на тренировке. Когда она в велнес-клубе, ее телефон два часа талдычит "Абонент временно недоступен".

Виктор с удовольствием представил себе, как Вероника ритмично шагает в баротренажере, разминается на тренировочных столах или лежит в коллагенарии. И желание увидеть ее стало еще сильнее.

Ему позвонили из ректората. Первая встреча со студентами состоится в понедельник, в 14.00. А сегодня в честь его приезда в 18.00 состоится небольшой фуршет, на который приглашены преподаватели, у которых он учился.

Оставалось еще три часа, и Виктор решил не сидеть в номере, а прогуляться после обеда неподалеку, вокруг Университета, осмотреться, поинтересоваться, многое ли тут изменилось.

Вот, например, станция метро, которой еще не было, когда он окончил Университет, а возле нее – сверкающий торговый центр в тенистой аллее. И этот широченный проспект, по которому Морской неспешно дошел почти до следующей станции, "Международной", тоже был совсем новеньким.

Из-за облаков выглянуло солнце, впервые после долгой зимы теплое. В воздухе густо пахло влажной после ночного дождя сиренью. Сирень здесь цвела повсюду, и Морской вдыхал упоительный аромат полной грудью.

Он уже возвращался к ограде, когда что-то сбило его с восторженного настроя после прогулки по благоухающему сиренью проспекту. У тротуара выстроились машины. Обычное дело. Ничего особенного. Но интуиция, которая еще ни разу не подводила Виктора, подталкивала его и шептала: что-то тут не так.

Одна из машин выглядела очень неопрятно. И Это не было последствием одной-двух поездок по грязи после дождя. Серая "восьмерка" просела на спущенных колесах, ее покрывал ровный слой уже затвердевшей, смешанной с дождями пыли, под колеса ветром намело целую помойку, и похоже, мусор под "восьмеркой" уже многомесячный. Похоже, она давненько стоит здесь, – Виктор увидел под единственным уцелевшим "дворником" ржавый прошлогодний лист и выцветшую добела рекламную листовку.

А на заднем сиденье лежали две коробки и большой пакет, щедро украшенные изображениями елок, оленей, Деда Мороза и Снегурочки и испещренные надписями "С Новым годом!", "Год Быка", "Новый год счастье принесет", "С Новым годом и Рождеством Христовым".

"Год Быка… Она с Нового года тут стоит? – изумился Виктор. – Точнее сказать – с декабря. В ноябре еще не делают новогодних закупок. В январе уже не делают. Новогодний бум начинается именно в декабре и достигает пика к 15 числу. Судя по величине тары, человек либо закупался к празднику на семью, как у Нади Кругловой, либо работал в службе доставки заказов из сетевого магазина. И почему-то трое клиентов так и не дождались заказа. Ага. Так я и думал, номера свинтили, один "дворник" сорвали, боковых зеркал тоже нет. Неудивительно, за полгода могли машину вообще догола "раздеть", если бы она не около Университета стояла, а где-нибудь в глухом местечке. Но вот что удивительно: неужели никто не хватился ее хозяина? Например, возмущенные покупатели, которые непременно оборвали бы телефоны в офисе "где наш заказ"? Неужели все окончательно поглупели за полтора года коронабесия и уже дальше маски не видят?.. Полгода стоит машина на улице, и никто не замечает?"