Очевидный выбор

5

Теплый кофе в кружке согревает окоченевшие ладони. Эмма терпеливо ждала, пока я приму душ, дала мне свою одежду и старый телефон, чтобы я поменяла симки. Как только телефон ожил, я написала Шону, что останусь у Эммы сегодня ночью. И тут же снова отключила его. По-детски? Да, но сегодня вечером я могу себе это позволить.

Мне всегда нравилась маленькая квартирка подруги. Она была самой уютной и в данный момент стала моим убежищем.

Эмма выходит из кухни со своей кружкой кофе в одной руке и пачкой сигарет в другой.

– Бери плед. – говорит она, и я встаю с дивана, хватая коричневый плед со спинки стула.

Подруга выходит на балкончик и садится на один из стульев. Я укутываюсь в плед, размещаясь напротив.

После дождя воздух такой свежий и приятный, что мне хочется вдохнуть поглубже. Вдалеке горит кусочек Эйфелевой башни, а улицы заметно опустели под нами, хотя город не спит.

Эмма закуривает сигарету, откинувшись на спинку стула.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, замечая усталость в её глазах.

– Это я тебя должна спросить. Что с тобой стряслось?

– Ты первая.

Она сглатывает, выпуская дым, и отвечает.

– Мы сегодня поссорились с отцом. Ему не понравилось, что я согласилась работать с Тристаном. Говорит, что я способна на большее, что я могу стать шефом в его ресторане. Но ключевое слово – его. Как он не поймет, что я хочу сама выбирать где, и с кем мне работать?

– Ну, я-последний человек, кого нужно об этом спрашивать.

Уголки её губ слегка подрагивают, но улыбка тут же сползает, а взгляд обращается к горизонту.

–Я люблю отца. Всем сердцем. – тихо продолжает. – Но как бы ему не хотелось, мы просто не сможем вместе работать. Для него готовка- это смысл жизни. А я…– пожимает плечами. – я просто люблю готовить.

Я слегка смеюсь, и она тут же подхватывает мое настроение.

– Эм, ты – единственный ребенок в семье, кто пошел по его стопам. Это нормально, что ему хочется разделить с тобой свою страсть.

– Я знаю. Но от этого не легче. Я просто чувствую, что мне не место там, понимаешь?

– Понимаю.

Я чувствовала то же самое в Нью-Йорке.

Она сбрасывает пепел в пепельницу на столе.

– Не знаю, как заставить его взглянуть на все моими глазами. Он упрямый, как я.

– Может, тебе стоит пригласить его на открытие вашего ресторана?

Она поднимает на меня глаза, словно не совсем понимает смысл моих слов.

– Думаешь, стоит?

– Так ты и не думала его звать?

– Нет. Мне казалось, ему не понравится эта идея.

– И с чего ты взяла, что он не захочет увидеть свою дочь в действии?

– Когда я работала поваром в другом ресторане, он ни разу не изъявлял такого желания.

– Может, он просто ждал, когда ты проявишь инициативу. – делаю глоток кофе. – Поставь себя на его место. Ты уезжаешь в другую страну, отказываешься работать с ним. Думаю, он просто решил, что теряет тебя.

– Наверное, ты права. – нахмурившись, говорит она. – Позвоню ему завтра и приглашу на открытие в пятницу.

– Вот и молодец. – радостно подбадриваю я, отпивая еще кофе.

– Теперь ты.

Мне не хочется снова возвращаться в сегодняшний вечер. Так что я ставлю кружку на стол, достаю сигарету из ее пачки, она молча протягивает зажигалку. Обхватывая губами фильтр, поджигаю табак и пропускаю дым через легкие. На мгновение они заполняются, тяжелеют, но после становится легче, как только я выпускаю дым. Вот бы всегда можно было так выпускать день из своего тела.

– Шон предложил выйти за него.

На секунду она замирает, не моргая. А я пытаюсь прочесть реакцию с её лица.

– Ага. – говорю я. – Значит, я не единственная, у кого брак не вызывает приступов ликования. Нас таких двое.

– Эм-м-м, поздравляю? – не уверенно протягивает она, затягиваясь одновременно со мной.

– Не думаю, что "поздравляю" подходящее слово.

– Ты что отказала ему?

– Нет.

– Значит, вы женитесь?

– Не уверена.

– Как так?

– Он не спрашивал меня, хочу ли я выйти за него. Просто сказал "давай поженимся". А потом еще и объявил это моим родителям.

– Стоп. Что? Твоим родителям?

– Да, за ужином.

– Они в Париже?

– Эта вторая часть моего рассказа.

– Так, подожди. – трясет она головой, туша сигарету, и берет еще одну. – Значит, Шон хочет женится на тебе, правильно? А ты что?

– Не знаю. – честно отвечаю я. – Я никогда не думала о браке.

Эмма неодобрительно качает головой.

– Дана, если ты за шесть лет отношений с парнем ни разу не представляла себя в свадебном платье – дело плохо.

– В каком смысле? – выпускаю дым и стряхиваю пепел.

Подруга поджимает губы.

– Одно дело, если ты не хочешь замуж совсем, но если ты не горишь желанием выходить именно за Шона – это хреново.

– Но брак никак не изменит наших с ним отношений.

– А вот тут ты ошибаешься, подруга.

– Почему?

– Что такое брак? Это обещание, который один человек дает другому, обещание пройти вместе всю жизнь. Понимаешь? Всю. Жизнь. Если вы просто встречаетесь – это не на всю жизнь.

– То есть, ты говоришь, я не хочу провести с Шоном всю оставшуюся жизнь?

– Это не я говорю, а ты.

Впускаю в себя побольше дыма.

– Я думала, ты не веришь в любовь и брак.

– Я не против брака и любви, просто думаю, что люди разбрасываются этими понятиями, не в силах признать – не каждый способен найти любовь. Они женятся, дабы избежать одиночества, дают ложные обещания, а в итоге страдают.

Её слова глубоко проникают под кожу, оседая на сердце. И думаю, теперь у меня вряд ли получится вытолкнуть их из своего тела.

Тушу сигарету в пепельнице и хватаюсь за кружку, чтобы вернуть себе ощущение спокойствия. Но сердце все равно начинает колотится. Боже, пусть это будет из-за никотина.

На утро мы с Эммой позавтракали. Я натянула её черные джинсы и топ с открытыми плечами в тон к зеленым кедам.

С ней в метро мне даже не приходится напрягаться. Хотя не сказать, что я в принципе напрягаюсь, когда дело касается любой дороги. Шон звонил мне несколько раз утром. Но я только ответила, что мы поговорим вечером, после работы. Он попросил скинуть ему адрес ресторана, и я отправила. Мне нужно было время, чтобы придумать, как сказать ему, что я не могу выйти за него. Страх, что он расценит это, как причину для расставания, сжимал внутренние органы.

– Элиот узнал о моей страничке в Instagram. – говорю я, пока мы едем, попивая кофе из стаканчиков, что захватили по дороге.

– Я не удивлена. Он мне еще месяц назад показал твой профиль, восхваляя свет и перспективу.

– Почему ты мне не рассказала?

– Не подумала, что это важно. Какая разница, кто знает. Это что, секрет?

– Нет. Но…

– Никаких но. Ты придумала, что скажешь Шону? – вдруг переводит тему.

– Нет. – я морщусь.

– Не затягивай. Ты должна честно признаться ему в том, как чувствуешь себя по этому поводу. А то не успеешь оглянуться, как уже будешь идти к алтарю в подвенечном платье.

От одной только мысли к горлу подкатывает тошнота. Черт! Почему меня так воротит от свадьбы? Может, я просто из тех, кто не создан для брака?

Эмма вдруг наклоняется ко мне, когда я делаю глоток кофе, и шепчет:

– Этот парень напротив пожирает тебя глазами.

Мой взгляд опускается на сиденье напротив. Парень с дредами и кольцом в носу подмигивает мне, и мой кофе поднимается по горлу через нос вместе со смехом. Я начинаю громко кашлять, разбрызгивая кофе по сторонам. Эмма чуть ли не умирает, пытаясь не рассмеяться во весь голос, и протягивает мне салфетку из своей сумочки. Я вытираю лицо, мгновенно теряя привлекательность в глазах того парня.

Похоже, мне все-таки стоит завязать с кофе на какое-то время.

Сегодня в ресторане собрался весь персонал. Мне показали мой шкафчик, выдали форму и представили еще одного официанта, Марселя. Это был невысокий светловолосый парень моего возраста, все его тело покрыто татуировками от кистей рук до самой шеи.

Помимо Тристана и Эммы, на кухне работали Изабель – кондитер, Антуан – соус-шеф, Луиз – шеф по рыбе, Роман – шеф по овощам и Люк, с которым я уже знакома, – шеф по мясу. Всем не больше тридцати. А судя по тому, как общается с ними Тристан, все давно с ним знакомы. Хотя может, мне так просто кажется, потому что он относится к ним на равных, не ставя себя выше. По опыту знаю, не все шефы такие. Некоторые с радостью унижают своих коллег даже из-за малейшей ошибки.

Сегодня нам с Марселем предстоит заучить все меню. Мы будем наблюдать за работой кухни, а они тестировать блюда.

Никогда раньше не работала при запуске ресторана. Это сильно отличается от того, что я видела раньше. Пусть никто этого не показывает, но каждый по-своему переживает. Ведь от открытия во многом зависит и успех ресторана в будущем.

Мы с Марселем наблюдаем со своих мест на высоких стульях в углу кухни. В ней закипает жизнь, которая понятна лишь присутствующим здесь. Пар поднимается в воздух из кастрюль и сковородок, заполняя все пространство, каждый миллиметр. Вытяжки работают на полную, но даже они не могут справится с хаосом, который возникает, когда шесть поваров намереваются создать шедевры гастрономического искусства.

Я знаю, что должна изучить работу каждого, но мой взгляд не отрывается от Тристана, который учтиво дает рекомендации другим поварам и с такой точностью нарезает мясо, так легко, словно всю жизнь этим занимается.

Я вспоминаю, как эти же руки доставали осколки из моей раны, и невольно задумываюсь, каково это быть уверенным в своих действиях? Он явно влюблен в то, что делает. Как ему удалось найти эту страсть внутри себя, узнать ее и не отпускать? Это поистине завораживает, вызывает уважение.

– Он-гений. – шепотом говорит мне Марсель, кивая в сторону Тристана.

– Откуда ты его знаешь?

– Знаком с его братом.

Значит, у Тристана есть брат.

– Ты тоже хочешь стать поваром?

Он начинает тихонько смеяться.

– Нет, я хочу открыть свою тату-мастерскую.

– Это круто!

– Да, но на это требуются деньги. И поэтому я здесь. А ты?

– Честно тебе скажу, я понятия не имею, что здесь делаю.

Мы оба начинаем хихикать, как подростки. Я поднимаю глаза и сталкиваюсь со взглядом Тристана. На секунду мне кажется, что сейчас нас отчитают. Но он только растягивается в улыбке и подмигивает мне, а затем снова погружается в работу.

Я ловлю себя на мысли, что мне правда хочется узнать, кто такой Тристан Ревиаль.

Ближе к вечеру, когда все блюда протестированы, ошибки исправлены, а шеф-повар доволен, все начинают расходится. Мы с Эммой задерживаемся в раздевалке.

– Ты едешь домой? – спрашивает она, снимая китель и распуская волосы.

– Да. – на выдохе отвечаю я.

– Чего ты так боишься, не пойму?

– Что если я ему откажу, а он решит расстаться со мной?

– И?

– В смысле и?Мне придется возвращаться в Нью-Йорк.

Она хмурится, бросая на меня странный взгляд.

– То есть ты здесь только из-за Шона?

– Ну, да.

– У вас одни легкие на двоих, что ли?

– Нет.

– А сердце? Одно на двоих?

– Нет.

Она кладет руки мне на плечи и заглядывает в глаза.

– Тогда отсоединить от него уже, Дана, и начни дышать самостоятельно.

Забирая сумочку из шкафчика, она закрывает его, и целуя меня в щеку, уходит. А я так и остаюсь стоять там.

Как можно вот так просто бросить человека, который на протяжении шести лет был в твоей жизни, поддерживал тебя, любил?Я не имею права причинять ему такую боль. Не после всего, что он для меня сделал.

Выхожу на улицу, вдыхая ночной воздух, впитывая городской шум.

– Дана. – окликает меня знакомый голос, и я оборачиваюсь.

Тристан сидит за столиком у ресторана с бутылкой вина и пустым бокалом. На нем все еще черная форма шефа.

– Составишь мне компанию? – спрашивает он, слегка склоняя голову набок.

Первым делом хочу отказаться, но в итоге присаживаюсь на стул, напротив него.

– Будешь? – придвигает он пустой бокал.

– Можно. -киваю я. – Но только немного.

Короткая улыбка появляется на его губах, и он наливает мне вина.

– Запомнила меню?

– Да.

Его брови взлетаю вверх.

– Правда?

– Зачем спрашивать, если не веришь?

– Сорок основных позиций?

– Угу. – отпиваю вина, а он делает глоток прямо из бутылки.

– Впечатляет.

– У меня хорошая память. Единственное, что не могу запомнить – это дорогу.

– В смысле?

– Ну, скажем так, я частенько теряюсь в пространстве и могу легко заблудится.

– Очаровательно.

– Мои родители бы с тобой не согласились.

Его взгляд снова изучает меня. И мне кажется, он один из тех людей, что не осуждают других.

– Почему приехала в Париж? – вдруг спрашивает он.

– Моего парня сюда перевели по работе, а я приехала с ним.

– Значит из-за парня?

– Вроде того.

– Это печально. – просто говорит он и делает еще глоток.

– Почему? – резко отвечаю.

– Потому что в Париж стоит ехать за мечтами.

– А я думала, все сюда едут из-за любви.

– Ну, ты ошибалась.

Мне нечего на это ответить. Так что я просто залпом выпиваю весь бокал. Он молча показывает на вино, якобы спрашивая – "еще"?

– Да, давай.

– О чем ты мечтаешь, Дана Эдвардс?

Я немного подвисаю вместе с вопросом между нами, и он добавляет:

– О человеке многое можно сказать лишь по его мечтам.

– Честно говоря, я никогда об этом не задумывалась. – признаюсь я. – С детства родители готовили меня к тому, чтобы стать врачом. А я пыталась угодить им.

– Значит, ты хотела воплотить мечту родителей?

– Просто хотела, чтобы мной гордились.

– И как, получилось?

–Ну, я здесь, пью вино и через два дня надену униформу официантки. Сам как думаешь?

Тристан, облокачивается обеими руками на стол, сокращая расстояние между нами. Его взгляд проникает так глубоко в меня, словно ему под силу прочесть мои мысли.

– Думаю, ты впервые сделала что-то для себя.

– И что это?

–Дана! – раздается голос со стороны дороги, и я вздрагиваю.

Шон обходит свою машину и приближается к нам. Когда он приехал?

Я тут же встаю, чувствуя легкое опьянение. И не успеваю даже слова сказать, как Шон целует меня в губы, крепко обнимая за талию. Он никогда не целует меня на людях. Какого черта?

– Привет, малышка. – говорит он и переводит взгляд на Тристана.

– Эм-м-м, Шон. – вот черт, Дана, приди в себя. – Это Тристан, шеф-повар. – бормочу я, пытаясь отстранится, но Шон только крепче прижимает к себе.

Тристан встает и протягивает руку Шону.

– Я-парень Даны. – тут же непринужденно бросает Шон и отвечает на рукопожатие.

Тристан переводит взгляд с моего парня на меня, и я отчетливо вижу веселье в его глазах, будто он чувствствует, как мне неловко.

– Ты готова? – спрашивает меня Шон.

– К чему? – недоумеваю я, снова косясь на Тристана. Он прикусывает губу, пытаясь подавить улыбку.

– Я же сказал, что заберу тебя. – отвечает Шон.

– Нет, не говорил.

– Точно говорил. Ты наверное, забыла. – он переводит взгляд на Тристана и снова посылает ему странную улыбку. – Она у меня иногда такая забывчивая.

– С кем ни бывает. – отвечает тот, продолжая смотреть на меня.

– Ну, поехали. – уводит меня Шон.

– Увидимся на открытии, Дана. – слышу голос Тристана, но успеваю только кивнуть ему в ответ, как передо мной уже открывают дверь и сажают в машину.

6

Мы молчим всю дорогу, но стоит переступить порог дома, как меня разрывает.

– Какого черта?! – я швыряю сумку на пол и влетаю в гостинную.

Всю дорогу я только и прокручивала в голове этот неловкий момент. Что это вообще было?

– Это ты мне скажи! – Шон тоже в ярости. – Ты позоришь меня перед своими же родителями, потом уходишь, выключаешь телефон и остаешься, хрен знает где!

– Эмма! Её зовут Эмма!

– Да мне плевать, как её зовут! С тех пор, как ты с ней начала видеться, тебя, как подменили! Что с тобой творится?

– Не втягивай её сюда! Лучше расскажи, какого хрена ты выставляешь меня идиоткой перед мои начальником?!

– Я тебя выставляю идиоткой?Это ты сидела там с ним, мило попивая вино, пока я не приехал.

– Ревность, значит. С каких пор ты меня ревнуешь?

– С этих самых. Ты хоть видела, как он смотрел на тебя?

– И как он на меня смотрел?

– Да он же трахал тебя глазами! А ты по своей наивности даже не замечаешь!

– Ты с ума сошел!

Он стискивает челюсти, с силой сжимает кулаки, а затем подходит ко мне и обхватывает мое лицо обеими руками. Сильнее, чем обычно. Или мне просто так кажется.

– Да. Сошел. Потому что я, черт возьми, люблю тебя.

Глаза начинают предательски щипать. Это неправильно. Так не должно быть. Откуда это чувство?

Я пытаюсь вырваться, но он не дает. По щекам скатываются слезы. Он прижимается лбом к моему, тяжело дыша.

– Прости меня, малышка. – шепчет он. – Прости, что накричал. Я просто не могу видеть тебя с другим. Ты отдаляешься…

– Нет. – возражаю я дрожащим голосом. –Я здесь. – прикладываю ладонь к его груди. – Я здесь с тобой.

Его губы накрывают мои, стирая все мысли разом. Я обвиваю его руками за шею, углубляя поцелуй. Одним резким рывком он подхватывает меня, и я обвиваю его ногами за талию. Продолжая целовать, Шон сжимает мои бедра, направляясь в сторону спальни.

Он опускает меня на кровать и тянется к молнии моих джинсов. Все внутри меня сжимается, и рука сама останавливает его.

– Я не могу. У меня месячные. – вру я на одном дыхании.

– А разве они не должны быть через неделю?

– Цикл сбился.

– Черт. – раздраженно бросает он, вставая с меня.

Я выпрямляюсь, все еще сидя на кровати, и наблюдаю за тем, как он мечется из стороны в сторону, а затем скрывается в ванной. Слышу, как включается кран, и сразу же бегу в гостинную. Подхожу к стеллажу с книгами, встаю на колени и тянусь рукой за сигаретами и зажигалкой. Моя заначка. Достаю одну и засовываю пачку обратно. Выпрямляюсь и по дороге на кухню беру телефон из сумочки. Выхожу на балкон, прикуривая, и делаю глубокий вдох. Обхватываю себя рукой и чувствую, как слезы непроизвольно скатываются по щекам. Дрожащей рукой делаю еще затяжку, и еще. Смахиваю слезы тыльной стороной ладони.

Открываю чат с Эммой и набираю сообщение. Стираю. Набираю другое сообщение. Снова удаляю. Нажимаю на чат с Элиотом.

Курсор мигает, и я пишу то, что первое приходит в голову:

"О чем ты мечтаешь?"

Жду пока он прочитает. Делаю еще вдох и выпускаю дым. Около сообщения загораются две галочки. Он прочитал. Тут же появляются три точки, но потом пропадают. Вот мне уже кажется, что он не ответит, как прилетает сообщение, от которого на моем лице растягивается улыбка, и вырывается смех.

"Я мечтаю увидеть Дану Эдвардс обнаженную перед моим объективом"

Печатаю ответ.

"Спасибо"

"Обращайся. В любое время;)"

Именно это мне сейчас и нужно было.

Быстро тушу сигарету о перила и выбрасываю бычок. Захожу на кухню и иду мыть рот и руки с мылом.

Когда я просыпаюсь утром, Шон уже завтракает.

– Доброе утро. – говорит он, попивая кофе за столом.

– Доброе. – бормочу я, не зная, что еще сказать.

Подхожу к кофеварке и наливаю кофе, чувствуя его взгляд на себе. Дикая слабость охватывает все тело, будто я вообще не спала.

– Мне нужно уехать в Нью-Йорк на пару недель по работе. – вдруг оповещает он, и я оборачиваюсь. – Хотел сказать тебе вчера, но не получилось. – отводит взгляд. – Самолет в три, успеешь собраться?

– Что? -замираю я. – Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

– Думал, это не обсуждается. – просто говорит он.

– Но послезавтра открытие ресторана. Я работаю.

Его лицо морщится, как будто бы я сказала что-то неподобающее.

– В этом нет необходимости, Дана. – ставит кофе на стол и встает, приближаясь ко мне. – Я понимаю, что тебе хочется независимости. Но я и так могу дать все, что ты хочешь. Возьми еще курсы по рисованию, купи больше книг, сходи в спортзал. Ты просто тратишь свое время, пытаясь что-то кому-то доказать. К чему все это?

Я онемела. Ни одна мысль не приходит в голову. Почему в самый нужный момент мой мозг отключается?

– Ты пробовала учится, но не потянула.

Ауч. Вот это было неприятно. Только я открываю рот, как он продолжает.

– Но это нормально. Не все должны обязательно реализовывать себя в профессии. Моя мать была счастлива будучи просто женой и мамой.

Меня сейчас стошнит.

– Перестань сопротивлятся, малышка.

Я перевожу взгляд куда-то в пол и делаю глубокий вдох.

– Я не поеду с тобой. – все, что говорю я. Руки с силой сжимают столешницу – единственную опору.

– Посмотри на меня. – низким голосом просит он.

Но я не могу, просто не могу. Тогда он обхватывает двумя пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Ты уверена, что хочешь остаться здесь одна?

– Да.

Его челюсти сжимаются, а брови сходятся на переносице. Ему не нравится мое решение. Но сейчас оно мне кажется единственным правильным.

– Хорошо. – наконец соглашается он, и я нервно втягиваю ртом воздух. – Но наш разговор не окончен. Подумай обо всем хорошенько, пока меня не будет.

Киваю, и он целуя меня в лоб, уходит. Я продолжаю там стоять, пока не чувствую онемение в руках. Рана на ладони начинает пульсировать, и я сдираю с кожи пластырь, который дала мне Эмма. Всего пара порезов и небольших синячков. Но как же больно.

Возвращаюсь к своему кофе, и вдруг понимаю. Я одна. Абсолютно. На целых две недели.

Когда училась в школе, жила с родителями. В университете съехалась с Шоном, чтобы поскорее сбежать от них. И вот теперь я здесь.

Одна.

В Париже.

В уголках скапливаются слезы, по телу проносятся мурашки, и я чувствую, как улыбаюсь. Выхожу в гостинную.

Никого.

И в спальне тоже пусто.

Ноги сами несут меня к колонке. Ищу телефон и включаю трек Sia – Alive. Сначала тихо, но потом вспоминаю, что я ведь одна и увеличиваю громкость до предела.

Я родилась в грозу,

Я сразу повзрослела,

Я играла одна,

Я играла сама по себе,

Я выжила.

Хей!

Пританцовывая, возвращаюсь на кухню за своим ароматным кофе.

Слышу слова и начинаю подпевать.

Я хотела всего, чего у меня никогда не было,

Вроде той любви, что рождается вместе с жизнью.

Я завидовала и ненавидела это.

Но я выжила.

Вместе с музыкой, мои движения становятся хаотичнее, а голос громче.

Никакой надежды, одна ложь,

И ты учишься плакать в подушку.

Но я выжила.

Я все еще дышу, я все еще дышу.

И тут взрывается припев и я кричу изо всех сил:

Я жива!

Я жива!

Я жива!

Я жива!

Я врываюсь в гостинную, разбрызгивая кофе по сторонам, и каким-то чудом отпиваю немного, продолжая двигаться и петь.

Ты отнял у меня всё, но я все еще дышу…

Я совершила все ошибки,

Какие только можно совершить,

Я принимала и принимала от тебя все,

Но ты даже не заметил, что мне больно.

Я знала, чего я хочу: я пришла и взяла свое,

сделала все, на что, по твоим словам, я не способна.

Вбегаю обратно на кухню и оттуда сразу на балкон и продолжаю кричать слова припева:

Я жива!

Я жива!

Я жива!

Какая-то девушка внизу начинает мне махать, и я отвечаю ей с совершенно дурацкой улыбкой на лице. Добиваю остатки кофе и бегу одеваться. Погода слишком хороша, чтобы оставаться дома.

Сегодня у меня в планах зайти в любимый книжный, единственное место, куда я могу дойти пешком, не заблудившись. Солнышко припекает оголенные ноги и плечи. В голове возникает миллион идей, как можно было провести вечер. Можно принять ванную, пригласить Эмму. Она ни разу не была у меня в гостях. Еще я могла бы курить прямо в гостинной и смотреть фильмы до самого утра. И есть прям там перед телевизором! Или я могу поехать в бар с Элиотом.

По какой-то странной причине я сегодня полна энергии. Достаю телефон и принимаюсь снимать все, что вижу вокруг. Мужчину с книгой на лавочке, ярко-розовые туфли блондинки, уверенно проходящей мимо, на мой взгляд, стильную пару подростков.

На секунду останавливаюсь и включаю фронтальную камеру. Поворачиваю голову в сторону, так, что мои запутанные волосы немного прикрывают лицо. Улыбаюсь и делаю снимок. За тем еще один. Смотрю на результат и решаю тут же запостить, предварительно немного подкорректировав свет. Не проходит секунды, как начинают сыпаться комментарии, так что я сажусь на ближайшую лавочку и читаю каждый.

Красивая.

Мне бы такие рыжые волосы.

Покажи лицо!

Очень эстетично.

Хороший свет, дьяволенок.

Элиот. Вот же мелкий засранец. С тех пор, как он узнал о моем профиле, начал комментировать все посты, даже те, которыми я делилась два года назад. Тем не менее, мне все равно приятна его поддержка. Когда я призналась в своем желании вести страничку Шону, он сказал только одну фразу – “надеюсь, ты не станешь одной из тех глупых блоггеров.”

С тех пор я никому об этом не рассказывала. Только Эмма и Элиот знают о моем увлечении социальными сетями. Я и сама понимаю, что это все несерьезно. Но мне это нравится, и поэтому я не собираюсь бросать. По крайне мере до тех пор, пока не найду дело по душе.

Продолжаю идти почти до конца улицы и сворачиваю налево к ступенькам. Немного поднимаюсь наверх и вот он. Мой любимый магазин. И на улице, и внутри стопками лежат книги. Девушка-кассир, сразу узнает меня и улыбается.

Внутри царит запах истории, любви, философских идей и безрассудных поступков. Прохожу вдоль стеллажей, как зачарованная. Мне хочется взять что-то на французском, но учитывая, что здесь нет никакой системы, это трудно. Моя рука скользит от Канта к Остин, от Толстого к Дюма и останавливается на Бегбедере. Роман под названием "Любовь живет три года" привлекает мое внимание. Тянусь чтобы достать книгу, но вдруг мужская сильная рука мягко останавливает меня. Я тут же оборачиваюсь и вижу высокого парня в солнечных очках, солнечный свет бьет ему в спину, так что лица совсем не разобрать.

– Лучше не надо, поверь мне. – говорит он, и мой взгляд опускается вместе с рукой. Замечаю тату под его футболкой.

– Думаю, я в состоянии сама выбрать себе книгу. – резко отвечаю я.

– Ты права.

Он приближается ко мне, и я тут же разворачиваюсь обратно к стеллажу, замирая. Его грудь слегка касается моего затылка, когда он тянется за Бегбедером, достает книгу и кладет ее поверх всех остальных вместе с еще одной.

– Выбор за тобой. – раздается его шепот прямо около моей щеки, и по телу проносится электрический разряд.

Я слышу, как он уходит, и не могу оторвать взгляд от книг перед собой. Два раза моргаю, пытаясь прийти в себя.

Что это сейчас было? Какой странный тип.

Беру книгу, которую и хотела с самого начала и уверенно иду на кассу. Но что-то все равно останавливает меня, и на полпути я разворачиваюсь обратно. Смотрю на книжку, что выбрал он, как на диковинного зверя. "Таинственный сад" Ф. Элиза Бёрнетт.

Рука сама тянется к ней, и я разглядываю обложку, на ней девочка в саду. А на той, что выбрала я, почти полностью обнаженная женщина.

Что ж, возьму обе. Если я разочаруюсь, то это хотя бы будет мой собственный выбор. Плетусь на кассу и в процессе пытаюсь достать деньги из сумки.

– Не нужно. – тут же говорит мне кассир.

– Что? Почему?

– Тот парень уже все оплатил. – подмигивает она.

– Как? Обе?

– Да.

– Но как он узнал, что я возьму две?

– Не знаю, он был уверен, что вы возьмете обе. Сказал, интуиция его еще ни разу не подводила.

– А вы случайно не знаете, как его зовут?

– Нет. – она качает головой. – Но он приходит сюда так же часто, как и вы. Даже странно, что вы раньше ни разу не столкнулись. Хотя его давненько не было. Может, уезжал куда-то. – она пожимает плечами и протягивает мне пакет.

Я вежливо отказываюсь от него и выхожу из магазина, осматриваясь по сторонам, как будто бы он мог быть там, ждать меня. Тут же отмахиваюсь от этой мысли. Глупость какая. Парень просто решил посоветовать мне книгу. В этом нет ничего такого. Но он купил их. Так обычно делают те, кто собирается подкатить. А этот ровным счетом почти ничего не сказал.

В итоге решаю, что сегодня просто мой счастливый день. Нет смысла искать причину поступков людей. У нас всех свои тараканы в голове.

Сажусь в кафе неподалеку и заказываю себе круассан и кофе.

С какой мне начать? – думаю я, разглядывая обе книги на столе. В конце концов желание узнать, почему "Любовь живет три года" так не понравилась тому парню, пересиливает, и я открываю её.

Любовь – это битва. Заранее проигранная… -так начинается книга.

Что ж, начало многообещающее.

Не знаю, сколько прошло часов, но во мне было уже три чашки кофе. А вопросов к автору книги становится все больше и больше. Если вкраце, главный герой изменяет своей жене. И все сводится к тому, что его вера в любовь угасает. Он убежден, что любовь хороша только в начале отношений, что по прошествии трех лет, люди начинают ненавидеть друг друга и остывают, причиняя боль. Но важно не это. Он боится. Любовь к его новой пассии настолько сильна, что он боится повторить те же ошибки. Он верит, что все между ними хорошо только до тех пор, пока они могут вот так тайно встречаться. Спойлер. У его пассии есть муж и она даже не думает уходить от него.

Я невольно вспоминаю наши отношения с Шоном. Мои коленки уже давно не дрожат при виде него, а сердце не замирает, когда мы целуемся. Но как все было шесть лет назад?

Пытаюсь вспомнить, что я чувствовала тогда, и не могу. Все, что я помню – ссоры с мамой, его поддержку, как он отвлекал меня от проблем с родителями, вытаскивал на улицу, как подарил мне возможность сбежать, вырваться из клетки. Это и есть любовь?

Продолжаю читать и не замечаю, как наступает вечер. Час назад Эмма написала, что будет в ресторане, и сказала, что мы можем там встретится, а после пойти погулять.

Пулей оплачиваю счет и вылетаю на улицу. Черт! Не помню адрес ресторана. Он должен быть где-то в чате.

Вызываю такси и мчусь к ресторану, по дороге звоню подруге, но она не берет. Я могла только надеяться на то, что не сильно опоздаю.

Теплый свет закатного солнца окутывает город, а я наблюдаю за тем, как он отражается в окнах зданий. Руки сами тянутся к сумке, и я достаю "Таинственный сад". Открываю первую страницу, и оттуда мне на колени падает клочок бумаги. Переворачиваю его и вижу номер телефона, а под ним подпись.

Не верь всему, что пишет Фредерик Бегбедер.

Я невольно улыбаюсь и убираю записку в сумку вместе с книгой. Тот парень оставил мне свой номер?

Выхожу из такси и вхожу в ресторан.

– Это ваша работа! – слышу возмущенный голос Тристана и тут же вижу его вместе с Эммой посреди ресторана. А напротив них мужчину средних лет.

– Наше агентство не несет ответственность за изменение планов гостей, мсье Ревиаль. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы уладить данную проблему. Ищем замену.

Эмма оборачивается, услышав меня, и тут же подходит.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Некоторые из важных гостей, которых пригласило пиар-агентство не смогу прийти на открытие.

– Кто эти важные люди?

– Крупные рестораторы, критики, знаменитости. Тристан думал, что будет легче привлечь людей, если нанять агентство.

– Мы сделаем, все, что от нас зависит. – продолжает тот мужчина.

Я вижу отчаяние на лице Тристана и из меня тут же вырывается:

– А вы приглашали блогеров?

Тристан с тем мужчиной мгновенно переводят на меня взгляд, и в горле пересыхает.

– Простите, а вы кто? – интересуется пиарщик.

– Содрудник, Дана Эдвардс. – отвечает Тристан и подзывает меня к себе.