Я устроил выставку Сезанна, где фигурировало полотно, написанное на пленэре и изображающее обнаженных женщин рядом с персонажем, своим одеянием напоминающим пастыря. Холст был помещен в раму, с которой забыли снять старую табличку, гласившую: «Диана и Актеон». В газетных отчетах картину описывали таким образом, словно речь действительно шла о купании Дианы. Один художественный критик превозносил даже благородство позы богини и целомудренный вид окружавших ее дев. В частности, он восхищался жестом служанки, которая у входа на поляну простерла руку, будто хотела сказать: «Поди прочь!» «В этом движении узнаешь раздраженный жест оскорбленной невинности», – добавлял критик. Картина очень понравилась одному из моих клиентов: – Если бы у меня уже не было выдающегося полотна Тассера «Купание Дианы», я обязательно приобрел бы эту картину. Через некоторое время ко мне обратились с просьбой дать для какой-то выставки «Искушение святого Антония» Сезанна. Я пообещал послать этот холст, но, поскольку его вскоре купили, я отправил вместо него так называемую «Диану и Актеона»; на сей раз на раме не было никаких подписей. Но так как все ждали «Искушение святого Антония», картина была включена в каталог именно под этим названием. Поэтому на страницах одного журнала произведение описывалось таким образом, словно речь шла об «Искушении святого Антония». Там, где раньше восхвалялось благородство Дианы, художественный критик обнаружил колдовскую и в то же время коварную улыбку дочери Сатаны. Негодующий жест служанки превратился в бесстыдный жест обольщения. Лже-Актеон стал исполненным пафоса святым Антонием. В последний день выставки пришел любитель, отвергнувший картину раньше, когда она называлась «Диана и Актеон». Он держал в руках упомянутый мной журнал и с торжествующим видом говорил: – Я только что купил «Искушение». Какой потрясающий реализм! Увидевшись в очередной раз с Сезанном, я рассказал ему о превратностях, случившихся с его картиной. – Да там ведь нет сюжета. Я всего лишь попытался передать определенные

0zelenanna