Читать книгу: «Войны страждущих», страница 3

– Провидицы частенько ошибаются. Последние три предсказания не сбылись. А сколько было паники?! В пустую, как итог. Не думаю, что нужно повторять ошибки прошлого. Совсем, отнюдь, не думаю.

– Но может быть, вполне, что все не так. И в этот раз все сбудется.

– Возможно. Однако вероятность же мала. Настолько, что мы можем и рискнуть. При этом оставаясь на чеку, конечно же. Не сея вовсе панику.

– И я согласен с этим, – вымолвил другой. – Запугивать, возможно, без причины, дело, так себе. Едва ли стоит свеч.

– Хотелось бы, чтобы не стоило, – сказал четвертый. – Действительно, чтоб было так.

– На что мы можем лишь надеяться, – сказала женщина. Одна из трех. Когда всего как человек там было семеро. Сидевших за одной большой трибуной и ведущих обсуждение. Ведущих и заканчивающих. Практически, уже. Успев вдобавок еще вымолвить: – Надеяться и верить, – озвучила все та же.

И, после, разговор был завершен. Дискуссия закончилась. А вечеринка в это время продолжалась. И удавалась, между прочим, на ура.

– Ты старшая? – спросил у Мэделин, смотря, как и она на Аполонию, танцующую в метрах двух от лестницы, была что слева. Буквально просто отрывающуюся. Возле которой танцевал и Франкенштейн довольно дерзко. Но без вольностей. Вполне приемлемо. Едва ли с ней соприкасаясь. Как и со всеми остальными. Немного быв лишь как бы дерганым. Что было частью образа, скорей. Который, в общем-то, удался. Во всех, пожалуй, отношениях.

– А что, так прям заметно? – ответила с иронией.

На что же Донат улыбнулся, чуть смеясь, сказав ей:

– Нет. Ты просто по-серьезнее. Спокойней, чем она. Поэтому решил так. Обычно все ведь так, – взглянул ей прям в глаза.

– Наверное. Не знаю. Но думаю, бывает и иначе. Не все ведь, как шаблон.

– Согласен.

– А вы, что не танцуете? – явилась вдруг Ясмина и сказала. Внимая, разумеется, Аполе, танцевала что активно, как и все. И попросту весельем наслаждалась стопроцентно. Всецело отдаваясь ритму музыки. – Веселье тут зашкаливает.

– Боимся покалечиться, – сказала Мэделин, шутя. – Кто знает, а то вдруг.

На это Донат улыбнулся просто, а вот Ясмина же промолвила «Обычно так вначале». При этом, наливая себе пунш, нисколько не спеша. Спокойно и размеренно.

– Часок другой и успокоятся, – озвучила вдобавок. – Утихомирятся слегка.

– А где же некий Отто? – тут спросил.

– На кухне. Скоро подойдет.

Апола неожиданно вернулась и, первым делом, сразу выпалила:

– Давайте. Время танцевать.

Она взяла сестру с Ясминой за руки, и потянула за собой их в танцы. Сказав еще и Донату:

– Пошли.

Но он стоял на месте, улыбаясь. И с радостью смотрел. На то, как троица, войдя в толпу, что танцевала, включилась в общее веселье. Шумиху. Ну, и празднование. Начав тот час же танцевать. Со всеми будто слившись. Смотря на это, Донат заряжался. Но не для танцев вовсе ни на миг. А просто настроением. Довольно позитивным. И в принципе весьма уж Хэллоуинским. С особой полнотой. Бывает, что один раз год. В период сбора тыквенного урожая. А именно уж в октябре. В последних числах. И вот, сегодня так оно и было. Для Доната и остальных. Для всех, кто попадал под обаяние Хэллоуина. Под эти его вайбы. И попросту же к ним стремился. Внутри себя. Да, и вообще. Кто ждал их, этим создавая. А кто искал, то там, то здесь. И кто в итоге находил. И с удовольствием испытывал.

– Мы что-нибудь посмотрим? – поднимаясь по ступеням вместе с мужем, что шел чуть позади, промолвила Адела. Спросила у него. А он ей ободрительно ответил:

– Разумеется.

На что она ему сказала:

– Вот только интересно, что?

И повернула с ним налево. Продолжив подниматься. Когда уж он с ней шел совсем уж рядом. И, приобняв, сказал:

– Уверен, мы решим, как ляжем. Как, впрочем-то, всегда.

И оба с благоденствием в душе продолжили все дальше направляться. А именно в свою уж спальню. Для них двоих счастливый Хэллоуин был лишь таким. Спокойным и душевным. Домашним, как бы. И ни на что другое это бы не променяли. Ни на какие шумные застолья. Гулянья праздные. Им было так комфортно. И этого придерживались. Бесспорно, солидарно.

Решив-таки испробовать с креветкой канапе, услышал вдруг от парня, подошедшего лишь только:

– Ты Донат? – прежде чем сказал, всмотрелся ненадолго. – Видел фото, – добавил сразу вслед.

– А, интересно, где?

– Ясмина, – взял закуску, махнув чуть головой в ту сторону, где танцевали. И где она была. Сим жестом на нее указывая. – Давала мне альбом.

– Понятно.

– Я – Отто, – протянул вдруг руку. – Близкий друг.

На это Донат протянул в ответ и, завершив рукопожатие, сказал:

– А я, вот, старый.

В ответ же Отто улыбнулся, и к этому моменту возвратились девушки. Все трое, и на веселе. Хотя лишь малость. Ведь в основном хотели пить. Что сделать, как один стремились. Спеша скорей к своим стаканам.

– Вы, как я вижу, познакомились, – озвучила Ясмина между тем.

– Сегодня день знакомств, – промолвил Донат.

– И, правда.

– Ну, как? Поотрывались?

– Впервые за день отключила мозг. Почаще бы так делать.

– Я согласна.

– Я выйду ненадолго, подышу, – сказала Мэделин.

И, положив стакан, уж собралась.

– Там вроде дождь, – сказала ей Ясмина.

А Мэделин ответила «Прекрасно», уходя.

И Донат инстинктивно глянул вслед ей. Не понимая даже, почему. И не особо в это вдумываясь. А просто, слушая инстинкты. Доверяясь им. Ведь были они как-то уж сильны. И проявлялись стопроцентно.

– Я тоже выйду, подышу, – сказал он вскоре.

А после вышел на крыльцо, была где Мэделин и ненавязчиво обмолвился:

– Довольно славно.

– Не любишь дождь?

– Да, нет. Мне все равно. Но фейерверков, видно, не видать. Пожалуй.

– По мне, так, ну и ладно. Я однозначно предпочла бы дождь.

Вдруг взор его застыл на Мэделин, что упивалась сей погодой. Заметил и на миг застыл. На что она ему сказала:

– По-твоему, это странно?

– Нет, – ответил он. – Немного удивляет. Но, не странно.

И Донат этим фактом впрямь дивился. Смотрел на дождь, что небольшим был, в целом, и дивился. Как вдруг внезапно он услышал:

– Мы встречались где-нибудь?

– А что? – спросил с прелюбопытством.

– Ты кажешься знакомым.

– Ты мне тоже.

– Наверно где-то виделись. Вот только где? Никак я что-то не припомню.

Сказав, взглянула прям в глаза. Что были океаном словно. Но бездонным. Его она в них не увидела. И снова ощутила это чувство, как тогда. Что он ей вовсе не чужой. И впала будто в транс на две секунды. Как сделал-то и он, смотря в глаза ей. Большие, карие. И столь знакомые, готов что был взорваться. Не понимая, что к чему. Но чувство обуздал. И взгляды разошлись. Ну, а в гостиной же тем временем беседа оживленная велась. За столиком, где были тыквы, в одной коих свечка не горела. И что заметили слегка позднее. Прям слегка. Исправив это необычным способом. А если точно, сверхъестественным.

– Нам нужно быть всегда готовыми, – промолвил Отто. – Как ни крути, а смысл есть. Любого могут вдруг призвать. Если не всех уж разом.

– Такое невозможно. Лишь в случае Армагеддона.

– Ну, смотри. Я просто лишь сказал.

– Не в каждом поколении бывает так, – Апола высказалась. – Родителей и тетю Милдред призывали. А их родителей, по-моему, нет. Не знаю, даже.

– Вот-вот-вот. И я о том же.

– Ладно, вам, – озвучила Ясмина. Когда и Мэделин, и Донат шли ко всем, выискивая взглядом, где бы сесть им. Каждый по отдельности. И, подойдя уже, услышали: – Сегодня Хэллоуин. Не будем о таком.

– О чем, таком? – спросил тут Донат. Усаживаясь в кресло, пока Мэделин садилась на диван. И пребывала во внимании. Готовилась послушать. И вот, что, как и все услышала:

– Да, о призывах. О том, что могут ведь призвать однажды. Кого-нибудь из нас. Такая, вот, тут тема.

И Донат понял вдруг, что все там маги. И Мэделин, и Отто, и Апола. Такие же, как он и как Ясмина. Об этом он до этого не знал. И лишь теперь момент сей прояснился. Хотя не для него и одного. В том смысле, что и Мэделин не знала, что он маг. До этого момента. Но для себя теперь отметила. Как то, что и тот парень, что был справа тоже. Чьего и имени она не знала. Хотя частенько про него и слышала. Из уст сестры. Но даже внешне не имела представления, какой он. И вот поэтому сидела без понятия. И без малейших подозрений. Заметив наверху, как вдруг гирлянду. Из слов, что составляли фразу "Happy Halloween". Что выглядела ярко. Ту самую, которую крепили девушки. Пятью часами ранее. И что видна была уж всем со входа. И выделялась основательно. Хотя вокруг все вовсе и не тускло было. А на уровне. Как и пристало быть на Хэллоуин. На Хэллоуинской вечеринке. И не на самой, скажем так, плохой. А если честно, то вполне хорошей. Отличной, можно и сказать. Одной из лучших.

– Как там дождь? – спросила у сестры.

– Нормально.

– Они в особых отношениях, – сказала, как Ясмине, так и Отто. Как будто персонально, уточнив. А после, сразу же, дополнила: – Таких, что не понять.

Но, как один, так и второй едва ли поняли. В отличии от Доната, конечно же, что знал, о чем шла речь. Имела, что ввиду Апола. И было что на самом деле, в некотором смысле. Но виду не подал. Безмолвно среагировал.

– Вы, кстати, не знакомы, – прозвучало. – Это – Отто. Он наш друг.

– Привет, – озвучил Отто, маякнув. – Премного уж наслышан.

– Очень мило.

Сказав, взглянула на сестру, с улыбкой проявляя недовольство, крайне, малое. И не особо вычурно. Почти что, незаметно. И потому вниманием не обдалась. Лишь мимолетный взгляд Аполы уловила. Едва который был стыдливым. Но будто улыбающимся. Искрил слегка уж точно. И к этому она была привыкшей. Воспринимав без удивления.

– Теперь уж точно все знакомы. Ну, и ну, – сказала, взяв стакан и чуть глотнув. Затем еще немного. И еще. Ну, а потом уже поставила. И вот тогда заметила:

– Ой-ой, одна потухла.

И все внимание направилось на тыкву. Все стали на нее смотреть. Где свечечка внутри потухла. И Джек-фонарь уже сим не был. Однако же в один момент все поменялось. И им он вновь вдруг стал. Внезапно на глазах у всех. И сделал это Отто. Способностью своей. Не шевельнув при этом пальцем. И не моргнув, к тому же. А просто захотев. Сосредоточив волю. Ведь только так задействовались силы. У ведьм и, в целом, магов. Кем он с рождения являлся. И гордился этим. Доволен был вполне.

– Ты, что? А если кто увидит? – уставилась на Отто. Ясмина, а не кто-нибудь другой. Конечно же она. Из уст чьих прозвучала фраза вышесказанная. И взор чей был весьма сердит. Но не без доли снисхождения, однако. Отнюдь не без нее. – Мы не одни тут, так-то.

– Ну, и что? – сказал ей Отто. – Никто и не заметил, – осмотрелся. – Сама же завопила.

– Лишь сказала. Сказала, вот и все.

– Уверен, ты готовилась сорваться. Пожалуйста, не отрицай.

– Я тоже тут уверена, – озвучила Апола. – Смотри, ведь все в порядке, – взглянула на толпу. – Все просто веселятся. И вечеринка, кстати, удалась. Она потрясная. По мне, так просто лучшая. Почти что, идеальная.

И здесь лицо Ясмины изменилось. После чего все стали вдруг смеяться. Включая и ее. Смеяться не совсем уж сильно. Но, в общем-то, смеяться. Не думая нисколько ни о чем. И будучи недолго беззаботными. Свободными от размышлений. В последующие два часа примерно так и было. Легко и без напрягов. Но время шалостей закончилось. Для Мэделин, по крайней мере. А заодно и для Аполы. Ее любимейшей сестры. Когда как многие другие веселились дальше. Не так, хотя, активно, как до этого. Но факт. И среди них едва уж оставался Донат. В отличии от Отто, танцевать что вдруг решил. Но не в отличии от той, что все устроила. И попросту устала. Изрядно утомилась. Но продолжала контролировать процесс. Следить за всем. И быть уж рядом. Так скажем, оставаться у руля. И быть воспитанной хозяйкой. До самого конца. И это ей отлично удавалось. А об усталости никто и не догадывался. Помимо, разве что, друзей. Довольно близких. Таких, как, например, Апола. Или Отто. Но, однозначно, точно не близняшки. Что вечер весь, почти что, сторонились. И были просто сами по себе. В своем мирке, где все для них прекрасно. Что, впрочем, неизменно никогда в их жизни было. А не только в Хэллоуин. И это было отличительной чертой их среди прочего. Чуть выпученных чайных глаз, тончайших губ и локонов до пояса. Прямых и русых. А так же стройности фигур. Почти что, худощавости. Ну, и конечно, стиля. Нисколечко не вычурного. Пусть было и еще, что их определяло. Но это все из главного. Того, что составляло суть. И что виднелось. Воспринималось перво-наперво. И было настоящим. Как есть, и без прикрас.

– Спасибо за отличный вечер. Все правда было классно, – на выходе, спускаясь по крыльцу, идя за Мэделин, озвучила Апола. Сказав сие, конечно же, Ясмине, провожающей. Но не идущей дальше лестницы. Так называемого крыльца. С которого уже и отвечала:

– И тебе. За то, что помогала.

– Было в радость. Могла бы и еще.

– Спасибо. Было здорово, – сказала Мэделин. И устремилась сразу же к такси, что ожидало. Как сделала и Аполония буквально следом, лишь сказав:

– Пока.

– Еще увидимся, – в ответ с крыльца.

И сестры, сев в такси, уже поехали. Спокойно отъезжая. Ясмина же вернулась в дом, где вскоре подошел к ней Донат и сказал немножечко с неловкостью, хотя и прямо. С каким-то, что-ли, неудобством. Лишь чуть-чуть. При этом же нисколечко не мешкая. А просто, как отрезав. Только мягко. Без умысла морально навредить. И вот, что он ей, все-таки, сказал:

– Я вызвал для себя такси. Вот-вот должно подъехать.

– Так ведь рано.

– Я знаю. Мне вставать, почти что, в семь. Я должен буду выспаться.

– И ладно.

– Все было замечательно. Я рад был здесь всему.

– Но был здесь даже без костюма. В своем привычном образе.

– Пока, – приобнял на прощанье, улыбнувшись, чуть с иронией. Что очень было мило. И не долго уж совсем. В конце чего он попросту добавил: – Не вздумай провожать.

И начал уходить. Ясмина улыбнулась снисходительно, продолжив быть собой. И весь остаток вечера собой и оставалась. Как, впрочем, и всегда. В любое время дня и ночи. В какой угодно день. Что было ей несложно. Практически легко. Но, все-таки, немного напрягало. Иногда. И, в общем-то, пожалуй, мимолетно. Но делать с этим что-то не планировала. По правде, никогда. А, если честно, надо бы. Ей точно бы не помешало.

Как делала обычно перед сном, за пол часа до полночи, стояла перед зеркалом в пижаме и расчесывалась. Неспешно проводя расческой сверху вниз. По длинным ниже плеч волнистым локонам. Каштанового цвета. И попросту блестящим. При этом же густым и непослушным. Но мягким, словно шелк. И пахнущим приятно. Что делала еще и с удовольствием. Процессом однозначно наслаждаясь. И вдруг услышала внезапно от сестры, вошедшей в комнату:

– Ложишься спать?

– Пора, – в ответ сказала. – Мне нужно выспаться.

– Я знаю, – шагнула чуть вперед. – Хороший вышел Хэллоуин, – добавила. – Не так ли?

– Да, – очистила расческу и оставила. – Ясмина постаралась.

– Как всегда, – сказала, ну, а Мэделин уж шла к своей кровати. И стала расправлять. Спокойно и без спешки. Но сделав это быстро. И следом же присев. После чего подсела и Апола. Почти на краешке. И вместе с тем сказала: – Так, значит, уже завтра. Важный день.

И Мэделин немного засветилась. Ни слова ни сказав. А Аполония, задумавшись, озвучила:

– Так странно. Мне трудно понимать твое призвание. Что может быть такого в том, чтобы копаться в древностях? Так яростно стремиться к этому?

– Не так уж яростно.

– Да, брось. Все видно же и так. Ты в страсти. Живешь своим уж делом.

– Может быть. Не знаю. Иного не хочу. Мне нужно это. Почти необходимо.

– Ну, вот, видишь. Я рада, что ты любишь свое дело. Правда, рада.

Лишь взгляды, полные теплом, и вдруг Апола встала. Озвучив напоследок: – Что ж, спокойной ночи. Удачи тебе, Мэделин.

Сказав последнее была уже на выходе. И, сделав это, выключила свет. А Мэделин же улеглась, и вскоре после этого уснула. С приятностями на душе. А новый день ее уж ждал. И, как итог, таки дождался.

Ступая по ступеням вверх на каблуках, все ближе становилась к двери, ведущей напрямик в лабораторию. В стенах которой находились артефакты из Луксора. Но в скором времени должны были покинуть их. Ну, а пока лишь только ждали. Почти что, став предметами исследования. Что, вот, как раз должно было начаться. В течении пятнадцати минут. И на которое спешила Мэделин. Немножечко волнуясь. Но будучи при этом в предвкушении. Желая приступить. Начать уже заветный поиск истины. Найти ее, возможно. Но главное, искать. Стремиться к ней неистово.

Как только же вдруг двери отворились, так Мэделин вошла. И оказалась очень скоро в холле. Где всюду наблюдалась суета и ощущалась занятость. В которую вот-вот она вплестись должна была. И, в общем-то, вплелась. Уверенно и твердо.

– С добрым утром всех, – озвучила, вошла как в кабинет и устремилась сразу же в подсобку, дверь в которую была открыта. Но не полностью. Почти на половину. Что быстро на ходу исправила. А дальше, как дойдя до вешалки, взяла халат, повесив на крючок тот сумку, и надела. Оперативно застегнув. Затем прибрала волосы к затылку крабиком и вышла. Готовая к работе. В ответ же ей до этого сказали «С добрым». И вот теперь она сказала, подойдя к коллеге: – Ну? Как вижу, все готово.

По центру на столе лежали артефакты. Готовые для изучения. И инструменты тоже были. Какие только быть могли. Лишь оставалось их использовать. Испробовать на деле. И миг уж этот приближался. Готов был наступить. А до него все просто суетились. По делу, да, и без. Старались подготовиться. Чтоб было все, как надо. По максимуму правильно. Волнуясь вместе с тем. И понимая до чего же важно наступающее. Грядущее исследование. Отнюдь не рядовое. А крайне исключительное. Особенное, скажем. И было это несомненно так. На сто процентов так и было.

– Да, – ответила ей та. – Сейчас уже начнем.

– А где тот репортер, что был на экспедиции? – озвучил египтолог, услышав разговор. – Не должен ли быть здесь?

– Придет, – сказал другой. – Куда же-то он денется.

– А вот и он.

Открылась дверь, и парень вдруг зашел. Тем самым спровоцировав реакцию. И изумившись ненадолго следом. Лишь чуть-чуть. Внезапно удивившись. А все из-за того, узрел что Мэделин. Которая узрела и его в момент тот самый, и как и он немного удивилась. Достаточно внезапно. Что видно было по ее глазам. И по лицу, пожалуй что, и, в целом. Как было, в общем-то, и с Донатом. Тем самым репортером. Он тоже удивление не скрыл. И по нему прекрасно было видно, что застан был врасплох. Столкнулся с неожиданностью. Но длилось это несколько секунд. Для них обоих. Затем же они будто бы очухались и влились, как один, в происходящее. И стало подводить все к главному.

– Ну, здравствуйте, – промолвил Донат.

– Привет-привет, – ему сказали.

– Надеюсь, ничего не пропустил.

– Отнюдь, еще ведь рано. Но раз ты здесь, и все, кто должен быть, на месте, начинаем. Не вижу смысла, ждать.

– И я так думаю, – проговорил другой.

И все приблизились к столу и артефактам. С готовностью уж приступить. Как сразу же один из египтологов обмолвился:

– Весьма загадочен из найденного свиток. Хотелось бы его расшифровать.

И началась та самая работа, к которой все стремились. И жаждали начать. И началась вполне спокойненько. Без примеси экспрессии.

А утро между делом продолжалось. И радовало каждого своим. К примеру, Уилфорда с Аделой кофе. Что только что устроились за стол с ним, вдыхая ароматный запах. И наслаждаясь им беспечно.

– Хорошо, – озвучил Уилфорд. – То, что надо.

И сделал небольшой глоток. Совсем уж аккуратно. Но все-таки обжегся. Лишь немножечко. Чего и не заметил вовсе. Ведь радовался вкусу кофе. Горячего и натурального. Адела же была по-осмотрительней и попросту ждала. Когда же он остынет. Достаточно для адекватного питья. Но не совсем уж сильно. Чтоб пить и не обжечься. А дожидаясь, мазала на булку масло. Свежайшее и сливочное.

– Как и погода, в общем-то, – ответила, смотря в окно, что простиралось в высоту и в ширь за Уилфордом, сидел напротив что. И выходило на передний двор. Большой и живописный. Окаймленный забором. Играющий, как впрочем, красками осенними. Что, безусловно, было в радость ее взору. – Дождя уж нет.

– Но пасмурно. Как в Лэнкроуссе всегда, однако. За очень редким исключением.

– И пусть. Нам все равно ведь это нравится. Таков уж, как сложилось, милый дом. Иного при котором и не надо.

– И дождь при всем при этом мы не любим?

– Да.

– А пасмурность, нормально?

– Прямо в точку.

– За это я наверно и люблю. За сочетание в тебе противоречий.

На это же игриво улыбнулась и сделала уже глоток. Практически, микроскопический. А в Уэксфорде буквально параллельно велось обнаружение чернил на древнем свитке. В местах, где видимого не осталось. И были будто бы пробелы. Из-за чего сам текст едва понятен был. В котором и контекст не разобрать-то было. Но свиток относительно был целым. И к счастью египтологов не сыпался.

– Вот здесь вот линия, – сказал один.

– И здесь вот тоже, – тут другой.

Смотрели все на снимок на экране, в разы что увеличен был. И, всматриваясь, находили то, до этого, что видно не было. Но, все-таки, имелось. Сокрытое от глаз. От взгляда невооруженного. Такого, что бывает первым.

– Непросто же, однако, нам придется, – вымолвил.

А Мэделин стояла и писала. Фиксировала обнаруженное.

– Привет, – тихонько подошел к ней Донат и сказал.

– Привет, – она ответила.

Вокруг же сохранялась суета. И не один, кто был там, не заметил. Ведь были все весьма увлечены. И заняты своей работой. Загадочной и интересной. Но крайне уж, пожалуй, непростой. Довольно-таки, все же, сложной.

– Могу я сделать снимок?

– Да, конечно.

И Донат подошел к экрану и заснял. Как только египтологи подвинулись. Чуть отошли в сторонку. Среди которых был и тот, что дал согласие. Ответил положительно. И что в итоге поместился в кадр, заснятый Донатом. Как и его коллега. Но Мэделин стояла в стороне и наблюдала лишь. Испытывая смешанные чувства. Из-за присутствия того, кто малость погружал ее в смятение. В хорошем смысле слова. Немного отвлекал внимание. Но, в целом, была, в общем-то, довольна. И наслаждалась всем происходящим.

– Как только разберем контекст, уже полегче станет. Но этого достигнуть еще надо.

– И то, уж если, повезет, – сказала женщина, что тоже египтолог и подключала что компьютерный томограф. Готовила его к сканированию. С чем помогала ей вторая ассистентка. По должности такая же, как Мэделин. – Не факт, в итоге, что получится.

– Да, знаю. Но, все-таки, хотелось бы. Пролить немного свет. О нем не так уж много и известно. Об этом фараоне. По правде, даже мало. А тут вдруг есть возможность прояснить. Не дело, однозначно, упускать ее.

– Возможно там о том, как он погиб, – сказала Мэделин. – Но точно что-то важное.

– Естественно. Ведь свиток был среди его вещей. С которыми он был и захоронен. Там без сомнений что-то важное.

– Но что? – довольно звучно вопросил другой. – Загадка, предстоит что разгадать, – добавил.

И снова приступил разглядывать. Старательно искать ответ.

А в Танглвудской долине в это время случилась неожиданная встреча. Случайная, уж если, точно. Но максимально сдержанная и представительная. На уровне весьма уж высшем.

– Здравствуй, Астрид, – идя по коридору, вдруг увидел.

– Здравствуйте, – озвучила она.

– С провидицами все уже нормально?

Изобразила тут недоумение.

– Я слышал об их бунте.

– Да, в общем, да, – преодолев неловкость, вымолвила. Хотя и не уверено. – Все тихо.

– Как быть же и должно. А ты? – нарушил паузу. – Они твои ведь родственники. С нейтральностью порядок?

– Разумеется. Я полностью нейтральна.

– Хорошо. Пусть впредь так и останется.

Со строгостью, но мягко было сказано. А после разошлись. По разным сторонам красивейшего коридора. Отделанного деревом вдоль стен и простирающегося в сотню метров. От лестницы до холла. И изобилующим множеством дверей. Ведущих в кабинеты и пространства различнейшего назначения. А главное, что важного. Действительно необходимого. К примеру же, в обитель Руководства, с одним из представителей которого, вдруг встретилась внезапно Астрид. И разошлась с которым, поболтав. Во всем том здании, где это было, важнее помещения и не было. Иль кабинета, так сказать. Обители уж, в общем. Хотя помимо было много разного. Но точно не такого.

– Ну, надо же, как интересно. И для чего ей быть закрытой?

Томограф показал, внутри шкатулки что в действительности совершенно пусто. И этим разочаровал. Ведь ждали все иного. В особенности, Донат. Но все равно идеей был охвачен.

Использовать тот ключ, оставил что себе. Присвоил, то есть. И ждал отчаянно возможность, сделать это. Не зная уж наверняка, появится ли. Но надеясь. И как-то все же в это веря.

– Вопрос на миллион, – сказал мужчина лет шестидесяти. Один из египтологов исследовавших.

– Ужасно странно, что пуста. Бессмысленность.

Озвучив, Мэделин негодовала. Ведь было не понять ей, как же так. Чуть больше может, чем другим. Помимо Доната. Ему-то было уж не меньше. Чего она не знала. Да и вообще едва-то и догадывалась о внутренних мотивов пребывания там. Мотивов неофициальных. О них она, пожалуй, и не мыслила.

– Согласен, – Донат вымолвил.

Немного с недовольством. Но очень солидарно. Что вызвало у Мэделин реакцию. Заставив на него вдруг посмотреть. И встретиться глазами. И ощутить контакт. Престранный, но какой-то правильный.

– И что же нам с ней делать? – озвучила та дама, – египтолог, промолвившая комментарий самый первый. Про то, что «Для чего ей быть закрытой» и «Как же это, в общем, интересно». Что сделала при виде результата. Обозреваем, что был всеми. – Из информации лишь крайне обобщенное. Но внешне очень уж красива.

– Ничего, – озвучил третий. Из египтологов присутствовавших. – Пуста раз, остается пусть закрытой. В том смысле, что не нужно беспокоиться. Возможности, что нет открыть. С дилеммой сей, как видимо, покончено.

И от шкатулки перешли к другому. Лишь бросив, как бы, грустный взгляд. На очертания ее красот. А именно на камень. Большой и голубой. Прекраснейший и редкий. Являлся со шкатулкой что единым целым. И роскоши неописуемой придавал.

– Давайте же посмотрим на ушебти, – прозвучало.

И суета возобновилась. Опять, как и до этого. А продолжалась весь ближайший час. Пока один из египтологов не вымолвил:

– Быть может, перерыв? Не время ли прерваться?

– Да, пора, – сказала египтолог-женщина, что предложила взяться за ушебти часом ранее. Приблизившись в тот миг к столу, где в ящике они лежали. И став их извлекать. С предельной осторожностью. Ну, а затем известно, что уж было. И сколько продолжалось. Как и к чему, в итоге, привело. Хотя, точнее, подвело, скорей уж скажем. Естественно и гладко. – Отнюдь не помешало бы, – добавила.

И вскоре все ушли. Лишь Донат оставался. Ну, и Мэделин. Что несколько чуть-чуть его смущало. Но немного, в принципе. Чуть-чуть. Что, почему-то, не особо удивляло-то его. Практически, нисколько.

– Ты идешь? – спросил слегка растянуто.

– А что? – в ответ сказала.

– Ничего. Так, ты останешься?

– Ну, да. Какие-то проблемы?

– Я не знаю. Но верю, что их нет.

С последними словами снял кулон и начал подходить к шкатулке, крайне, собрано. Нацелено довольно. Что Мэделин едва ли понимала. И лишь могла сказать:

– О чем ты? Что ты делаешь?

– Я должен, Мэделин. Прости, пожалуйста.

И вставил ключ в отверстие. Мгновенно разобравшись. А дальше, повернул, и крышка отворилась. Внезапно поднялась. На изумление, пожалуй что, обоих. Глядящих и незнающих, сказать что. Или сделать. Но вышло так, что это лишь началом было. И удивления все были впереди.

Когда она открылась. Та самая шкатулка. Возникло из нее в тот миг свечение. Какой-то дивный свет. И начал устремляться прямо в Доната. Как будто в его сердце. С таким большим напором, что он не устоял. И оказался им отброшенным. Когда он полностью в него вошел. И закрепился в нем. Что было попросту непостижимо. Но реально. Вполне себе, на самом деле.

– Все в порядке? – примкнула Мэделин ему помочь.

– Не знаю, – тихонько начал подниматься. – Он во мне, – коснулся сердца, встав уж на ноги.

– Так что же было?

– Это магия. Какая-то из древности. И очень странная.

– А ключ откуда? Ты все знал?

– Едва ли. Точнее, не имел понятия. Но просто должен был. Я должен был открыть.

– И что теперь?

– Хотел бы знать.

– Так все в порядке?

– Я? Да, вроде.

– Откуда он? Ты объяснишь?

– Оттуда же, откуда остальное. Из Египта.

– Так почему был у тебя?

– Он найден был в Луксоре мной. Я просто не сказал.

– Но почему?

– Не знаю. Это сложно. Здесь управляла мной лишь интуиция. Он должен был быть у меня.

– И я ведь верю. Но пребываю от всего в недоумении.

– Прости меня, еще раз. Я не мог. Иначе мне действительно нельзя было.

И Донат абсолютно здесь был прав. Настолько, что не мог бы и помыслить. И может даже ужаснулся бы немного, если б знал. Как минимум бы поразился. И не особо бы, пожалуй, был бы рад. Не ликовал бы, вот уж, однозначно.

– А дальше что? – спросила Аполония.

– Он вынул ключ и вновь забрал себе, – сказала Мэделин. – Повесил вновь на шею. Шкатулку мы до этого закрыли. Оставили, как было. Ну, а потом все вновь пришли. И закрутилось все по новой. Продолжилось исследование. А после, мы не говорили. Разъехались и все. Но чувствовал себя, по-моему, странно он. Не знаю, уж насколько.

– Обалдеть. И что все это значит?

– Я не знаю. Но, если честно, то хотела бы узнать.

Как собственно и сам же Донат, что растерян был. И совершенно ничего не понимал. Но чувствовал, что так и надо было. Что быть так было и должно. И что он сделал что-то правильное. И принял, наконец, судьбу. Хотя при этом и тревожился немного. Терзался каплю беспокойством. Вот только, почему, увы, не знал. И к счастью, впрочем, тоже. Но, не сказать бы, что зацикливался. Вполне воспринимал спокойно.

– Ну, и ну, – озвучил Нейл по телефону, выслушав. – Довольно неожиданно.

– Весьма уж.

– Что теперь? Молчит ли интуиция?

– Не знаю. Пока что, непонятно.

– А та девушка? Она тебя не сдаст?

– Да, не должна. Не думаю, по правде.

– Интересно.

– Она все понимает.

– Ты уверен?

– Да. Она ведь, как и я.

– Живет по интуиции?

– Да, нет, же, она ведьма. Как я из мира магии.

– И что?

– А то, что случай со шкатулкой необычный. И ко всему, что к ней относится, подход другой. Особенный, так скажем. И мы с ней это понимаем.

– Тогда, ладно. Вопросов больше никаких.

– Так, как добрался?

– Ничего. Спокойно, в общем.

– Не вовремя уехал.

– Это правда. Так жаль, все пропускать.

– Ну, что же, созвонимся, – сказал, чуть погодя. – Смотри, не пропадай.

– Пока, – повесил трубку, вымолвив.

И Донат точно так же. Услышав, положил. А после, принялся работать. Открыв компьютер и включив. В уютной комнатке в своей квартире, где один был. И было где, довольно тихо. Как всегда. И где он мог спокойненько работать с увлеченностью. В процесс сей, в целом, уходя. И не на что не отвлекаясь. Что было для него огромным плюсом. И что он попросту прекрасно понимал.