До встречи в Париже

Я бы вернула все назад, когда мы были друг для друга серыми пятнами. Вернула бы время моей свободы, ведь теперь я чувствовала, как привязана к этому рыжему парню.

За окном шел легкий снег, хлопьями опускаясь на Землю. Мы с Джэем молчали, разглядывая свои руки.

– Все получилось именно так, как должно было, – тихо сказала я.

– Ты должна была быть на месте Вайлет, – тихо ответил он, и я покачала головой:

– Нет. Просто тебе тогда вообще не стоило заводить со мной дружеские отношения.

Мы молчали.

9

Через пару минут он покинул меня, направившись на поиски своей девушки. Началась перемена для завтрака, и в столовую рванули студенты. Я сидела на своем месте, быстро погружаясь в шум, гам, толпу. Учащиеся заполонили столовую, громко обсуждая какую-то очень сложную контрольную работу по биологии.

Я медленно поднялась со своего места. Идти на остальные уроки у меня не было сил, казалось, словно я пробежала огромное расстояние.

Только в этот момент я вспомнила, что забыла поблагодарить Джэя за оплату штрафа.

***

Мы стоим в свете фонаря.

На улице темно и пусто, идет первый за эту зиму снег.

– Ты чувствуешь это? – спрашивает Джэй, и я прислушиваюсь к внутренним ощущениям.

– Что именно? – спрашиваю я.

– Ничего, – Джэй слегка улыбается мне, – я знаю, ты тоже чувствуешь.

Мы стоим в свете фонаря.

Я понимаю, что я нравлюсь ему. Но он мне? Он мне просто друг, и я надеюсь, что он понимает это.

Воспоминание смывают друг друга, и в мыслях я уже стою перед зеркалом вместе с Али. Она собирает меня на зимний бал.

– Ну, ничего, – выдыхает тетя.

Позади нас стоит Джэй.

– А тебе как? – спрашиваю я.

– Ты красивая, – отвечает он, и я перевожу взгляд обратно на отражение.

На мне длинное красное платье, и мои почти черные волосы смотрятся с ним завораживающе.

Поток мыслей вырывает меня из воспоминаний, и я уже стою в темном, мигающем цветами зале, прижавшись к стене.

Джэя рядом нет, его куда-то унесли его длинные ноги.

– Спорим, если вот это, станет веселее, – он появляется рядом.

Я присматриваюсь к тому, что он держит в руках, но не могу понять, что это.

– А что это? – спрашиваю я.

– Пиво, – отвечает он мне на самое ухо, бутылки обернуты в газету, – будешь?

– Буду, – бодро киваю я и принимаю бутылку.

Воспоминание уносит меня вперед.

Мы стоим в свете фонаря.

На улице холодно, и я пытаюсь согреться, прыгая на пальчиках. Напротив, меня стоит Джэй, его уши красные, по нему видно, что ему тоже не очень жарко.

– Как тебе пиво? – спрашивает он.

– Ну, нормально, стало действительно веселее, – я усмехаюсь.

– Вот видишь, я фигню не посоветую, – он подмигивает мне.

Я улыбаюсь в ответ.

– Ты пойдешь со мной на выпускной? – вдруг спрашивает он.

– Ты приглашаешь? – моя улыбка исчезает. – Хочешь пойти со мной?

– Да, ты отличная девушка, и я хочу пойти с тобой, – отвечает он.

– Я не пойду, – холодно бросаю я.

– Почему? Триша, что случилось? – спрашивает он, в его глазах я вижу не понимание.

– Я не Триша, я Беатриса, – холодно отвечаю я, – и я пошла домой.

Воспоминания уносят меня куда-то вдаль, и я слышу сквозь черноту: «Триша!».

***

В ужасе я проснулась и перевернулась на спину. За окном уже темнота, и в воздухе висел приятный запах еды, от которого у меня набежали слюнки.

Медленно спустив ноги на пол, я поднялась и вышла из своей комнаты.

На кухне горел свет, и я слышала, как Али что-то напевает себе под нос, занимаясь готовкой. Грэг сидел на стульчике и играл с матрешкой.

Шурша ногами об пол, я прошла на кухню. Али моментально меня заметила.

– Как дела в лицее? – спросила она, перемешивая что-то в большой кастрюле.

– Я хочу сменить лицей, – ответила я.

– Из-за Джэя, – понимающе протянула она, – милая, – она обернулась, делать это в начале второй четверти не разумно. Лучше думай об экзаменах.

– Тогда я буду прогуливать лицей, – ответила я.

– Попробуй только, – строго протянула Али.

– Вот и попробую, – ответила я.

– Ты сама подумай, как я сейчас тебя переведу в другой лицей? Ни один лицей не согласится принять тебя перед выпускными экзаменами!

– Я не буду учиться в лицее вместе с Джэем! – твердо произнесла я. – Либо другой лицей, либо я буду прогуливать!

– Беатриса! – прикрикнула Али. – Бегом к себе в комнату! Никаких смен лицеев!

Я бегом вернулась к себе в комнату, громко хлопнув дверью.

Ах, раз так!

От злости у меня трясло руки.

Я почувствовала, как внутри меня что-то ударило, казалось, словно сердце запнулось. Стало больно: мышцы всего тела горели и словно чесались. Я не запиналась, но почему-то упала. Странная сила пыталась вывернуть меня наизнанку. Дикая боль растягивала мои мышцы. В эту же секунду внутри меня зародилась разрывающая энергия. Я не могла продолжать лежать на ковре: во-первых, странное внутреннее чутье тащило меня вон за границы квартиры, во-вторых, во мне продолжала дребезжать злость на Али, на Джэя, на себя.

Я попыталась подняться с пола, это получилось сделать быстро и легко.

Что-то поменялось, но я не могла понять, что именно. Я прислушалась: Али и Грэг были на кухне. Первая готовила, второй что-то лепетал, сидя на своем стульчике.

В комнате было удивительно светло, хотя я не включала свет, когда в чувствах прибежала сюда.

Легко толкнув дверь, я вышла из комнаты. Дверь почему-то сорвало с петель, пусть я не прикладывала усилий. Открыла дверь как обычно.

Мой взгляд столкнулся со взглядом Грэга. Тот смотрел на меня удивленно, даже шокировано. На его лице читался страх.

– Мама, – шепнул он, и Али бросила на меня свой взгляд.

Она была в ужасе, приложив руку к губам.

Черт! Что опять не так?

– Что? – раздраженно спросила я.

Мой племянник зарыдал, а Али упала на пятую точку на пол.

На меня нахлынуло еще большее раздражение. Как же мне они все надоели!

Я преодолела коридор удивительно быстро и открыла дверь, вырываясь из горячего воздуха в прохладу подъезда. Я понимала, что не одела куртку и сапоги, но что-то внутри меня подсказывало – сейчас мне это не нужно.

Я бежала вниз по лестнице смертоносно быстро, словно ветер быстро я оказалась на улице.

Холодный ветер бил по мне, шел снег, но я не мерзла. Медленно я направилась по двору, чувствуя странное некомфортное чувство, словно у меня появилась третья рука или вторая голова.

Эмоции отступили, теперь я пыталась понять, что испытываю. Я ходила по кругу перед подъездом, прислушиваясь к своим ощущениям. В горле я испытывала странное тепло, казалось, и сердце стало биться чаще, холод не обжигал меня, а мышцы изнывали от желания пробежаться вокруг дома как можно быстрее. Казалось, чесались зубы, и у меня было желание что-нибудь погрызть, тоже самое ощущение было с ногтями: рвать, царапать – я впервые в жизни хотела что-нибудь сломать.

Мое внимание привлек тихий звук, и я моментально перевела взгляд на дверь в подъезд. Через секунду передо мной возникла степная рысь Каракал.

– Успокойся, Биа, я все объясню, – это была Али.

– Объяснишь? – спросила я, направившись навстречу к тете. – Ты Каракал?

– А ты пантера, это твое основное животное, в скором будущем, сможешь превращаться и в других животных.

– Ты же говорила, что ничему не станешь учить меня, – хмыкнула я.

– Придется, иначе ты станешь опасна для общества, – ответила тетя.

Она молчала, я словно слышала ее мысли.

– А кем была моя мама? – спросила я.

Рысь опустила голову, в ее карем взгляде было видно, что она пытается переступить через себя, и через пару секунд все же отвечает мне:

– Ее основным животным была не кошка. Она была птицей.

– Кукушкой? – усмехнулась я, чувствуя, как внутри потяжелело.

– Тропический певчий пересмешник.

– Что означает основное животное? – спросила я.

– То животное, которое полностью олицетворяет твой внутренний мир. В него превращаешься по желанию, а в первый раз из-за эмоционального перенапряжения, – ответила она.

Я опустила взгляд и увидела две мощные черные лапы, что оставили множество кошачьих следов на снегу.

– Я не верю, – выдохнула я.

Мое кошачье существо исчезло, и теперь я не знала, как реагировать на то, что мои две ноги и две руки вдруг сменились на четыре мощные лапы.

– Биа, – выдохнула Али. – Я понимаю, в это сложно поверить, но происходящее сейчас – реальность.

– Круто, – хмыкнула я, поднимая лапу, и рассматривая свой след.

– Нам желательно вернуться домой, если нас увидят люди, это может плохо закончиться, – говорила Али.

Лапой она подцепила дверь в подъезд, потянув ее на себя, мордой влезла в образовавшуюся щель и проскользнула внутрь. Дверь за ней захлопнулась.

«Давай, заходи. У тебя получится» – услышала я голос Али, и именно в этот момент я поняла, что так не давало мне покоя: моя кошачий хвост.

Я повернулась голову и увидела его, длинный черный хвост.

– Биа! – снова голос тети, и я прошла к двери.

Подцепив ее лапой, я всунула в щель голову. Все мое остальное тело казалось удивительно гибким, и я проскользнула в подъезд.

Бегом мы с тетей поднялись вверх по лестнице, надеясь, что на грохот от наших лап не прибегут любопытные соседи.

Что ж, началась моя новая жизнь.

Жизнь кошки.

10

Перед тем как бежать за мной, Али успела уложить Грэга спать, поэтому я не волновалась, что могу его снова напугать.

«Почему Грэг плакал, и ты так отреагировала на меня?» – спросила я, когда мы прошли в квартиру.

«Потому что, когда ты говоришь на человеческом в этом образе – ты рычишь» – ответила она, и ее кошачье тело вдруг изогнулось. Я не успела даже уследить за процессом, как передо мной появилась обнаженная Али.

Я опустила взгляд.

– Поэтому сейчас молчи, – продолжила она, запирая дверь в квартиру, – разбудишь Грэга.

Это бред!

Я? Пантера? Тетя рысь? Мама птица?

Я легла на пол, как вдруг ощутила резкий толчок в бок. Лениво я подняла взгляд на тетю.

– Эй, ты должна вернуться в человеческий вид – завтра в лицей, – напомнила она.

Мне хотелось ответить ей, но я не могла, поэтому молча продолжила лежать на полу.

– Вставай, – потребовала тетя, – и лучше концентрируйся на своем человеке.

Человеке? Каком человеке?

– Я знаю, ты не понимаешь, что от тебя требуется, но все намного проще, чем кажется, – говорила она, – встань на лапы, вспомни что-нибудь из человеческой жизни и вау-ля!

«Как просто!» – иронично проговорил мой внутренний голос.

Я поднялась, понимая, что на еще одну голую в коридоре станет больше, но я пыталась об этом не думать.

Вспомнить что-то из жизни.

***

Мы стоим в свете фонаря.

– Давай я тебя провожу, – Джэй улыбается мне, – вместе прокатимся на трамвае.

– Давай, – я улыбаюсь ему в ответ, – надеюсь, у тебя найдется денюжка на проезд.

– Честно, я специально сегодня утром достал из копилки, чтобы проехаться с тобой, – он прячет взгляд.

Я усмехаюсь. Какой же он милый.

– Если бы не было денег, дошли бы пешком, – я пожимаю плечами.

– Да, главное, что мы вместе, – он заглядывает мне в глаза, а я испытываю странное чувство.

Что это?

Это раздражение. Мне не нравится, что он пытается навязать мне свою любовь.

***

Мышцы тела горели диким пламенем, и я почувствовала, как удлиняются мои ноги. Спину выгнуло в обратную сторону, и я почувствовала, что прикасаюсь кончиками пальцем рук холодного пола. Сила толкнула меня, и я выровнялась, стоя на двух ногах. Огонь в мышцах угас.

– Не плохо, – выдохнула Али, – в следующий раз это будет быстрее.

– В следующий? – спросила я.

– Конечно, если это случилось один раз – будет с тобой всегда.

– Как это контролировать? – спросила я, чувствуя себя неуютно голой рядом с голой ею.

– Сначала иди оденься, я, пожалуй, тоже, – выдохнула она и прошла в комнату к себе.

Я считала всегда себя самой обыкновенной девчонкой, не обращая внимание на удивительный слух и зрение в темноте, а на самом деле я и не человек вовсе. Кто я? Надеюсь, Али поняла, что ей придется делиться со мной знаниями ведьмовского ремесла и сдерживанию своего внутреннего зверя.

Я прошла к себе в комнату, уже зная, что на себя одену. Через пару минут я уже ждала тетю в кухне в шортах и майке.

– Как это контролировать, – выдохнула Али, проходя в кухню, я сидела на табуретке за столом, – для начала перестать все принимать на свой счет и близко к сердцу, ты должна (это по началу) эмоционально охладеть. Я понимаю, тебе сейчас это будет крайне тяжело делать, и мне страшно отпускать тебя в лицей, но я верю в твои силы.

– Как я могу охладить, если Джэй со своей новой пассией учится со мной в одном классе? – спросила я, чувствуя разгорающееся внутри раздражение. – Неужели ты не понимаешь, мне просто необходимо сменить лицей.

– Биа, нет, и это не обсуждается, – выдохнула тетя, – из-за одного мужчины конец света ни разу не наступал, так что не раздувай драму.

Я устало выдохнула, опуская голову на руки.

Ничего не поделать, я ничего не могу изменить или исправить. Бежать из дома в неведомом направлении глупо, сейчас я опасна для окружающий и, мне кажется, даже для себя самой. Прогуливать? Тоже глупо, не хватало мне еще из лицея уйти со справкой, а не с дипломом общего бакалавриата.

– Ладно, – выдохнула я, и раздражение внутри меня растворилось.

– Я еще хотела с тобой поговорить, – выдохнула она, – сегодня днем звонил твой отец.

– И что он хочет? – холодно спросила я.

– Ему интересно, как ты поживаешь, – ответила Али.

– Ты ему сказала, что мне и без него прекрасно?

– Биа, он хочет нас навестить на выходных, – заявила Али, и я моментально подняла на нее взгляд.

Да эта дама совсем с ума сошла!?

– Нет! – я была готова кричать, но я боялась разбудить Грэга. – И не думай! Али, я видеть его не хочу!

– Я понимаю, Биа, но он, в конце концов, твой отец.

– Да мне плевать, он бросил меня и маму, мама вообще из-за него с ума сошла, и ты хочешь его впустить на порог? Али, ты понимаешь, что ты вообще говоришь?

– Беатриса, он влиятельный человек, – Али пыталась говорить, как можно внятнее, – если вы сблизитесь, у тебя будут лучшие условия для жизни, а не эта маленькая голая квартирка.

– Это мамина квартира, – обиженно ответила я, чувствуя желание разрыдаться.

– Биа, – Али выдохнула, потирая виски, – ладно, я поговорю с ним.

– Будь так добра, – холодно бросила я.

Я поднялась с табуретки и ушла к себе в комнату.

Али совсем больная!

Больная!

Как ей вообще могло прийти в голову дать ему согласие навестить меня?

Больная!

Я залезла на кровать и укрылась одеялом. Все мое тело ныло от усталости, горели стопы ног и ладони рук, словно я ходила километры. Как только моя голова коснулась подушки, я провалилась в сон.

***

Я стою в непонятной комнате с каменными серыми стенами, в помещении удивительно светло, пусть в нем не было ни одного осветительного прибора. Я выхожу из комнаты в длинный коридор с распахнутыми окнами, в который дует холодный осенний ветер. На улице поздняя ночь, на небе месяц. Я подхожу к одному из окна, и вдруг в него метнулась сотня или даже больше ворон. Каждая попыталась меня царапнуть или клюнуть. Я падаю на пол, он холодный и освежающий. Только сейчас я понимаю, что мне ужасно жарко.

– Биа, – зовут меня, и я понимаю, что нахожусь в кабинете математики; меня зовет педагог, – Биа, вы не находите, что красный ковер теплее синего?

– Мне кажется, что он и мягче, – говорит кто-то с первых парт, и я приглядываюсь к одноклассникам.

Через секунду я понимаю, что весь класс заполнен множеством Вайлет.

– Да, он определенно мягче, – соглашаюсь я.

Лица Вайлет перемешиваются, и я оказываюсь сидеть на поле с белыми несуществующими цветами. Позади себя я чувствую Джэя:

– Потрясающие цветы, – выдыхает он, – они такие нежные.

– Ты любишь ее, – утверждаю я, и через секунду лежу в цветах в образе пантеры, надо мной стоит Джэй.

– Да, – отвечает он.

Его рыжие волосы размываются, желая перерасти в новый образ, но его прорезает громкий и отвратительный звук будильника.

***

Я медленно и лениво открыла глаза, спуская с кровати левую руку, желая заткнуть рыжий металлический механический кусочек утренней депрессии.

– Биа, – дверь в мою комнату приоткрылась, – давай вставай, я знаю, ты не выспалась, но лицей ждет тебя.

Я в согласие промычала, чувствуя, как мои веки смыкаются обратно.

– Вставай, – из коридора я услышала требовательный голос тети.

Ну как же так… Я ведь только что уснула, а уже вынуждена вставать и собираться на учебу.

11

Я все же поднялась с кровати, умылась, собралась и поехала в лицей. Я пыталась не думать о Джэе, Вайлет, а уж тем более о своих вчерашних метаморфозах.

Мне нужно эмоционально охладеть.

Что ж, буду стараться.

Трамвай остановился напротив лицея, и я вышла на улицу. Холодный зимний ветер привычно щипал мою кожу, и, спрятав руки в карманы, я направилась в сторону серого как небо здания. Меня обтекали такие же студенты, что-то обсуждая, толкались со всех сторон только в этом году поступившие в лицей. Я обвела взглядом всех, кто был рядом: ни Джэя, ни Вайлет. Ну и отлично.

Я вошла в здание лицея, прошла через турникет и осмотрела общий холл. Влюбленной парочки не было.

– Биа, – раздалось где-то позади, и я обернулась, – привет.

Через турникет ко мне прошла Вайлет.

– Где Джэй? – удивленно спросила я, ведь я думала, что теперь они водятся вместе.

– Он дома, ему сегодня не хорошо, – ответила она, – слушай, может сегодня сядем на уроки вместе?

Вот дура!

Внутри меня зародилось раздражение, но я вспомнила слова Али.

Где же моя эмоциональная холодность?

– Как хочешь, – я пожала плечами, и девушка широко улыбнулась:

– Хочу с тобой.

Я снова пожала плечами.

Она шла за мной хвостиком, что сильно меня раздражало, и я чувствовала, как у моего внутреннего животного от злости об пол хлопает хвост. Вайлет молчала, только изредка здороваясь с другими обучающимися лицея.

Я быстро разделась и сдала одежду в гардероб, надеясь, что альбиноска от меня отстанет. К сожалению, словно, не чувствуя моего раздражения, она делала все так же быстро, чтобы поспеть за мной.

Первой была алгебра, и, зная, что месье Бартлен обычно опаздывает на свой урок, я и Вайлет направились в холл на втором этаже, откуда доносились звуки музыки. На этаже было очень много народа, и я понадеялась, что Вайлет потеряет меня в толпе, пока мы пробивались в эпицентр событий.

Выяснилось, что у одного из педагогов день рождения, и группа активистов лицея решили устроить шумное празднование.

Я быстро устала от шума, поэтому развернувшись направилась на урок. Вайлет шла за мной.

Когда мы пришли в кабинет, месье Бертлен еще не пришел. Привычным маршрутом я направилась к своей второй парте, игнорируя заинтересованные взгляды одноклассников.

– Давай сюда? – вдруг меня окликнула Вайлет, и я, развернувшись через плечо, увидела, как девушка указывает на последнюю парту, где они в последний раз сидели с Джэем вместе.

Взгляды одноклассников были прикованы ко мне, повисла тишина.

Черт! Что нужно этой девчонке?

– Ладно, – ответила я, когда мышцы шеи стало неприятно греть. Не хватало, чтобы я сменила свое обличие посреди кабинета.

Как только я села за парту, и Вайлет поспешила достать из сумки учебник алгебры, в кабинет вошел педагог. Он широко и довольно улыбался, что помогло мне понять, что день рождения сегодня именно у него.

Он прошел к своему столу, и окинул класс довольным карим взглядом.

Ему было около сорока, и выглядел он отлично, но разглядывать мне его не хотелось. Все мое внимание привлекала Вайлет. Теперь она не вызывала раздражения, мне был не ясен мотив ее действий.

Урок начался, и девушка рядом со мной, излучающая приятный аромат белых роз, что-то послушно записывала в тетрадь, как и остальные одноклассники.

Я рассматривала ее тонкие руки и тонкую шею. Если бы я хотела ее убить, это не вызвало бы сложности.

– Я не та, кто хочет с тобой дружить, – шепнула я, понимая, что разговор между нами необходим.

– Я знаю, – она кивнула, наконец, оторвав взгляд от тетради.

– Диас! – раздался голос учителя, и я невольно перевела на него взгляд. – Не отвлекай Вайлет!

– Я и не отвлекаю, мы просто разговариваем, – ответила я.

– Беатриса! Не вынуждай меня вести тебя к директору! – настроение учителя значительно испортилось.

– Да молчу уже, – пробубнила я и опустила взгляд.

Я снова перевела взгляд на Вайлет, та продолжила писать решения не ясных мне математических выражений в своей тетради. Словно чувствуя мое ожидание, она взяла в руки тонкий карандаш и на красном поле тетради написала: "Потом".

Понимая, что деваться мне некуда, я раскрыла свою тетрадь и решила опуститься с головой в решение примеров.

Урок длился невозможно долго. Я постоянно кидала взгляд на тетрадь Вайлет, надеясь, увидеть новое послание, но девушка полностью была погружена в процесс познания нового материала. Я видела, как она быстро, словно не думая, выписывала в тетради совершенно не знакомые мне методы решения. Возможно, в своем лицее она это уже проходила.

– Тебя там этому научили? – как можно тише спросила я, и девушка молча кивнула.

Не успел месье Бертлен сделать мне второе замечание, как прозвенел звонок с урока.

Я довольная, что теперь нет необходимости шептать, заговорила в голос.

– Ну так вот, – начала я, и девушка подняла на меня свой голубой взгляд.

– Я не тот человек, которого тебе надо ненавидеть, – проговорила она, и я невольно хмыкнула.

Я и не знала, какие эмоции должна показать на лице, но внутри меня снова зародилось раздражение.

Да что она понимает!?

Благородная девица!

Холку снова стало греть, и я опустила взгляд в стол.

– Как вы с ним познакомились? – вдруг спросила я, понимая, что ответ принесет мне только боль и злость, а второе я могу не сдержать. Почему-то меня это не пугало.

– Да я и не помню, росли вместе, – она пожала плечами, и мне стало тошно.

Черт возьми!

Значит, все это время у него была любовь, вот эта Вайлет… стоп, но ведь вчера он сказал, что узнал ее недавно.

Я нахмурилась, и подняла на Вайлет недовольный взгляд.

– Я ничего не понимаю, – честно призналась я.

– Что тебе не ясно? – она слабо улыбнулась.

– Кто ты вообще такая!? – возмутилась я, но жар шеи меня остановил.

– Я и Джэй двоюродные брат и сестра, Биа, – ответила она, и я задохнулась.

В этот момент я поняла, что многие в кабинете, даже месье Бертлен, внимательно нас слушают.

Меня это кольнуло, неужели моя личная жизнь настолько интересная, что им больше нечем заняться, как подслушивать мои разговоры с блондинкой.

– Что уши греете? – я повысила голос, оглядывая класс.

Многие от меня отвернулись, начав разговор между собой о чем-то очень тихо, было сложно не догадаться, что центром обсуждения являюсь я.

Тяжело вздохнув, я перевела взгляд на Вайлет.

– Пройдемся по лицею? – спросила я, и девушка молча кивнула.

Тот факт, что Вайлет и Джэй родственники меня, правда говоря, обрадовал, пусть я и не понимала логику действий парня. Что побудило его обмануть меня? Зачем он выставил блондинку в моих глазах своей девушкой? А Сандра? Это ложь или правда?

С этими мыслями вместе с Вайлет я вышла из кабинета.

– Я просто знаю о ваших достаточно сложных взаимоотношениях, – заговорила она, идя по левую сторону от меня.

Мы шли медленно, и я рассматривала носки своих полукед.

– Он сам рассказал? – спросила я.

– Ну, Джэй достаточно импульсивен, поэтому я становилась жертвой его столь выраженной эмоциональности! – она тихо хмыкнула.

Прозвенел звонок на урок, и в коридоре стало безлюдно.

– Давай не пойдем на вторую математику? Ты и так все знаешь, а мне хоть сотню уроков проведи, все ровно ничего не пойму, – заговорила я, задумавшись, что она имела ввиду под понятием "жертва".

– А наши вещи? – ее голос был тихим и мягким, она была полной противоположностью Джэя.

– Потом заберем, – ответила я, наконец, подняв на нее взгляд.

– Ладно, все ровно, многое нужно рассказать, – ответила она, и мы пошли вниз по лестнице на первый этаж.

– Что значит, что ты становилась жертвой? – спросила я, когда мы оказались в главной холе лицея.

Главное не попасться на глаза директору!

Хотя, когда меня это беспокоило!?

Я расслабилась, совсем позабыв о том беспокойстве и раздражении, которые я переживала так долго.

Вдвоем мы сели на стульчики, на которых еще ранним утром переодевались.

– Я приехала сюда перед Новым годом, поэтому знаю об очень многом, начиная с того момента, когда он выставил тебя своей девушкой на дне рождения друга. Каждый раз, когда вы ссорились, он приходил домой и высказывался мне, рассказывал все как было, злился, кричал, однажды даже мою вазочку об стену не разбил, а она ведь ни в чем не виновата.

Мне стало грустно и стыдно перед Вайлет, и почему-то очень захотелось плакать. Я опустила взгляд в пол, чувствуя, как слезы выжигают слизистую глаз.

Разве я могу позволить себе плакать перед ней?

– А однажды он вернулся домой очень поздно, – девушка стала говорить тише, и чтобы расслышать ее, я чуть придвинулась к ней, – убитый, он даже не стал мне ничего рассказывать, хотя еще днем он сиял широкой улыбкой, ходил довольный. Я пыталась узнать, что случилось, а он… впервые видела его таким… прошел к себе, его мама прибежала на шум… мне казалось, он заплачет, столько боли было на его лице…

Я не выдержала, чувствуя, как внутри меня все рушится.

Я идиотка!

Идиотка!

Слеза за слезой потекли из моих глаз, и я закрыла лицо руками, чувствуя, как подхватывает истерика.

Он же любит меня, любит, а я такая дура, как я могла, принести ему столько боли!? Почему? Почему я такая дура?

Меня тряхнуло, и я сдержала крик всей своей обиды, закусив губу.

– За ним давно уже бегала одна девчонка, влюбленная в него по уши, она была готова ради него на все, – Вайлет продолжила рассказывать, – при мне он позвонил ей и пригласил на свидание…

– Сандра? – сквозь слезы спросила я.

– Именно.

Во всем виновата я!

Дура!

– И сейчас они вместе? – спросила я, растирая по лицу слезы.

– Знаешь, в таком виде, нельзя идти на уроки, – проигнорировала она мой вопрос, – после математики схожу одна, заберу наши вещи, а потом пойдем, прогуляемся.

Я неуверенно подняла на нее взгляд. Она не улыбалась, а в голубых линзах я не видела эмоций.

– Я согласна, – ответила я, приводя себя в чувства.

– А на твой вопрос я не могу ответить, он ничего не рассказывает мне, зная, что я хочу с тобой дружить, – проговорила она.

– Ты хочешь дружить со мной? – я усмехнулась, оставляя мысли о Джэе на потом.

– Тебя это удивляет? – она слабо улыбнулась.

– Ну, – я пожала плечами, – кроме Джэя ко мне никто никогда не проявлял интерес. Почему именно я?

– Ты отличаешься от остальных, а я все смотрю на тебя и понять не могу чем, – ответила она, и мне захотелось рассмеяться.

Конечно, не может понять, это она еще не знает, что я обладаю чутким слухом и умею в дикую кошку превращаться.

Стоило только вспомнить о своих "волшебных" способностях, я услышала знакомую поступь вниз по лестнице, находящейся в двадцати метрах от нас.

Директор месье Дюбуа спешил на первый этаж.

– Думаю, нам лучше уйти отсюда, – заговорила я, быстро поднявшись со своего места, – не хочу нарваться на директора.

– Он обычно ходит по лицею во время уроков? – искренне спросила она.

– Да, – ответила я, слыша, как нога директора спускается с последней ступени.

Еще немного и он увидит нас.

Девушка послушно поднялась, и я, схватив ее под руку, потащила к женскому туалету. Она растерянно ловила воздух ртом, пытаясь выяснить, что происходит.

Как только дверь туалета за нами захлопнулась, я услышала, как мраморного пола главного холла коснулись ноги директора.

– Что случилось? – Вайлет была сильно удивлена моим поведением.

Я глубоко вдохнула, вспоминая, как однажды рассказывала Джэю о своем удивительно, а его пугающе, чутком слухе.

***

Мы стоим в свете фонаря.

Он желает довести меня до дома, привычным образом строя глазки, от чего я испытывала выжигающее изнутри чувство раздражения. На землю плавно опускается снег, а у лицея за моей спиной стоят пара наших одноклассников. Они далеко, но я слышу, что они говорят.

– Любовная парочка! Да целуйтесь уже! – они смеялись в воротники своих курток.

Мое раздражение замечает Джэй.

– Что-то случилось? – спрашивает он.

– Про нас сплетничают.

– Откуда такая уверенность, Триша? – он слабо улыбается.

– Слышу. И я не Триша! – строго отвечаю я.

– Слышишь?

– Да, они болтают про нас, – я слабо киваю головой в сторону лицея.

– Но ведь они так далеко, – Джэй хмурится.

– У меня был всегда чуткий слух.

– Гонишь!? – парень усмехается.

– Да если бы!

Он верит мне.

Мы стоим в свете фонаря.

***

Я вернула внимание на Вайлет.

– Я обладаю очень чутким слухом, – ответила я, – и я слышала, как директор спускается вниз по лестнице.

– Не верю, лестница слишком далеко, даже суперслух не уловил бы! – она покачала головой.

– Тогда считай, что у меня просто супер-суперслух! – ответила я, и девушка рассмеялась.

Я впервые слышала, как она смеется. Словно зазвенели сотни колокольчиков, кто-то скажет, как красиво, а я скажу, звонко и высоко, у меня аж уши заложило.

Я тяжело вздохнула, понимая, что девушка смеется надо мной, считая умственно отсталой. Теперь, мне кажется, она поняла, чем я отличаюсь от стальных – я больная.

– Перестань, я не говорила ничего смешного, – проговорила я, чувствуя накатившее негодование, готовое начать греть мне холку.

– Прости, Биа, – выдохнула она, прекращая смеяться, – ты бы на моем месте тоже засмеялась.

Я поджала губы, меняя нас местами в воображении, и поняла, что она права.

– Если ты не веришь, я могу доказать, – вдруг проговорила я.

– Как?

– Я выйду в холл, дверь закрою, скажешь что-нибудь вслух, как скажешь, выйдешь ко мне, и я повторю твои слова. Поняла? – с вызовом сказала я.

Девушка глубоко вдохнула, скорее всего, уверяясь, что мне нужна помощь специалиста.

– Ладно, – она пожала плечами.

Я вышла в холл, захлопнув за собой дверь.

Прислушиваться необходимости не было, я четко слышала, как она дышит, обходя туалет, но вдруг все пропало. Я перестала слышать, как шелестит ее юбка, как этажом выше педагог рассказывает материал по географии (урок был посвящен пещерам), как шумит ветер за окном. Попытки прислушаться, сконцентрировать свое внимание на чем-то одном успехом не увенчались.

Все пропало.

Мне стало страшно.

Я что, оглохла!?

Черт!

Вдруг мое внимание привлек скрип двери женского туалета, и ко мне подошла Вайлет.

– Ну что? – не уверенно спросила она.

Ох же черт!

Что делать, я не знала, но выход быстро нашла.

– Ты что!? Действительно повелась!? Я же пошутила, Вайлет! – я как можно реалистично засмеялась.

В ответ я получила недовольный взгляд голубых ответ и слабый толчок в бок:

– А я уж подумала, ты совсем сумасшедшая!

– Какая же ты наивная! – я продолжала наигранно смеяться.

– Ты с таким серьезным видом это говорила, – Вайлет вдохнула, и я прекратила смеяться, – ты отличная актриса.