Мой одноклассник – бог

– Заинька, мы решили жить вместе. Понятное дело, папа не может оставить ресторан, поэтому я переберусь к нему.

Опа. Неожиданно. Я выдохнула, не придется крепиться и сдерживаться, новости оказались хорошими!

– Это здорово! – с энтузиазмом отозвалась я, – Все будут только рады такому решению.

– Закончу проект и буду свободна, твой папа уже потихоньку наводит справки, ищет мне место, – мама слабо улыбнулась, на лбу пролегла заметная морщина, – Дело не только в нас. Дело в тебе, Лесечка.

– А что я? – в груди похолодело. Судя по тяжелому маминому взгляду, она хотела сообщить мне нечто неприятное, но духу не хватало. Подыскивала слова, пыталась так все преподнести, чтобы для меня это стало тоже хорошей новостью.

– Маам? – с нарастающим волнением напомнила я. Она глубоко вздохнула, поправила несуществующую прядку:

– Леся, проект мы с командой должны сдать в мае следующего года. К этому времени я подготовлюсь к переезду и окончательно переберусь в Хельсинки. Ты закончишь десятый класс спокойно, а одиннадцатый начнешь уже в новой школе. Конечно, это не просто, я понимаю, папа поговорит с директором…

В ужасе я сжала губы и кулаки, лютый холод затопил меня с головой, живот свело.

– Ты хочешь, чтобы я заканчивала школу в Финляндии? Хочешь, чтобы я все здесь бросила?

– Не оставлять же мне тебя одну! – всплеснула руками мама.

– Мне шестнадцать, я смогу сама о себе позаботиться! В случае чего, ко мне всегда может приехать бабушка из деревни.

– Леся, ты даже вовремя в школу встать не можешь! Если ты будешь жить здесь одна, то это будет катастрофа! Надо будет оплачивать счета. А что, если тебя тут зальет? Или отключат горячую воду, интернет? Ты же даже не знаешь, куда в этом случае звонить!

– Хорошая возможность разобраться в этом! – я старалась придать голосу твердости, но он все равно дрожал, как у обиженного ребенка, – И вообще, с чего ты так уверена, что меня примут в школу? Мой английский далек от идеального!

– За это время ты как раз сможешь его подтянуть. Я спрашивала у Веры Сергеевны, есть ли у вас элективные курсы, где могут существенно подтянуть язык.

– Ты уже обо всем рассказала моему классному руководителю? – взвыла я, хватаясь за голову.

– Пока нет, только советовалась, – мама  протянула мне руку, – Заинька, я понимаю, это слишком внезапно…

– Мам! – в глазах уже собирались слезы, от того все вокруг было расплывчатым,  – Пожалуйста, не надо. Дайте мне возможность спокойно закончить школу! Я справлюсь, вот увидишь! Не надо меня забирать!

Мама отдернула руку.

– Леся, я лишь хочу сделать так, как будет лучше для нашей семьи. Нам давно пора прекратить жить на два дома, как это происходит в последние несколько лет! Я и так переживаю, что Леша там без меня, и мы видимся реже, чем это нужно, в его-то возрасте! Надо было сразу ехать с твоим папой в Финляндию!

– Мама! Ты можешь уехать в Хельсинки, но я туда не поеду! – заявила я, стараясь не сбиваться на всхлипывания. Комок в горле был как булыжник и мешал мне говорить.

– Поедешь, это не обсуждается, – холодно произнесла мама, – Потом ты меня поймешь и спасибо скажешь.

– Лучше бы вы развелись, – под нос пробормотала я.

К сожалению, мама услышала. Лицо ее вытянулось, она вскочила с кровати как ошпаренная. В глазах сверкали молнии.

– Чтоб я больше этого не слышала! Тебе должно быть стыдно! Я предлагаю для тебя перспективы, которые многим и не снились! Там ты можешь получить хорошее образование и достойную работу, жить по-человечески! А ты нос воротишь! Мне очень жаль, что моя дочь выросла такой эгоисткой.

Выдав эту тираду, она в гневе вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я же свернулась в комочек, и уже не сдерживала рыданий. Как я могу оставить Асю, Стеф, теперь и Фреда? Мой маленький ларек с любимым кофе, музыкальную группу… Санкт-Петербург, его набережные и проспекты, вечно шумный Невский…

Я эгоистка? Это мама эгоистка! Думает лишь о себе, могла бы спросить у меня, прежде чем решать, а уж тем более звонить Вере Сергеевне!

У меня не жизнь, а черный беспросветный горький эспрессо.

Глава

5

Когда я проснулась, то с ужасом увидела на телефоне роковые 8:34. Первый урок начинается в 9:00. И там алгебра, никак нельзя опаздывать!

На скорости, неведомой ранее моему организму, я бросилась в ванную, а потом к шкафу. Будильник я не услышала, а мама, очевидно, ушла на работу и не стала меня будить или хоть как-то напоминать о том, что мне пора вставать, как она обычно делала. Видимо, специально, чтобы показать, как глупо оставлять меня здесь одну без присмотра. Вчера легла не раздеваясь, одежда мятая, и я тоже. На часах – 8:41, душ принять не успею…Кошмар, день будет еще хуже, чем вчерашний.

Почти не глядя, я натянула черное классическое платье с длинными рукавами, накинула легкую кожаную куртку, схватила сумку, надеясь на то, что там лежат все учебники и тетради, которые могут сегодня понадобиться.

8:48. Мне лучше бежать и не останавливаться.

На любой другой урок я могла бы не торопиться, но алгебра была священна. Ее вела Эльвира Сергеевна, дама в летах. Высокая и тощая, она напоминала мне ведьм из сказок, которые не прочь полакомиться маленькими глупыми детишками.

Мне удалось ворваться в здание школы в 8:57, благо, урок на втором этаже. Эльвиру Сергеевну я заметила у раздевалок, она о чем-то беседовала с нашим завучем, Екатериной Степановной. Эта женщина прославилась на всю школу своими долгими и бессмысленными речами во время официальных мероприятий. Разговоры с ней никогда не бывают короткими,  а значит,  пять минут форы у меня точно есть.

В класс я влетела на последнем издыхании, слабо кивнув Асе, Стеф и Фреду вместо приветствия, чтобы восстановить сбивчивое дыхание.

– Подруга, ты чего такая взмыленная? – Ася обняла меня за плечи и тут же наморщила нос, – И потная?

– Проспала, – я поспешно вытащила учебник и тетрадь.

– Как обычно, – закатила глаза Ася, – В следующий раз я тебе позвоню, может добужусь.

Мне хотелось рассказать о том, как я была подавлена вчера из-за новостей мамы, но в класс уже  зашла Эльвира Сергеевна. Ее тонкие губы презрительно скривились, она милостиво кивнула, и начала урок.

Я рассеянно слушала ее, делая пометки в тетради. Логарифмы расплывались у меня перед глазами. Интересно, что сейчас проходят по математике финские школьники в десятом классе. Если послушать моего брата, то там все идеально, и программа гораздо проще и легче, чем в России. Только вот я привыкла к российской системе образования и моим друзьям. Мама просто не может так со мной поступить! Она думает, раз у меня есть Ларс и несколько других знакомых, то переезд   пройдет легко, и я почти не замечу перемен! Сегодня мы снова вернемся к этой теме – если вообще будем разговаривать. Надо постараться убедить маму, что мой переезд – большая ошибка.

Эльвира Сергеевна сегодня на удивление была спокойна и никого не мучила у доски. Правда, в конце урока она угрожающе пообещала:

– В следующий раз буду вызывать и спрашивать домашнее задание! Всем ясно? Прочтите параграф,  запомните, что там написано! Вызвать могу кого угодно! Не ответите, поставлю два! Все, свободны!

Тотчас прозвенел звонок. Мы с облегчением закрыли учебники, готовясь покинуть класс.

Я уже встала с места, как сзади почувствовала прикосновение Фреда к моей руке. Вздрогнула, обернулась. Он добродушно мне улыбался, чуть склонив голову набок.

– Леся, как себя чувствуешь?

Его лицо было таким же загорелым и добрым. Сегодня он был одет, как и я, во все черное – свитер с высоким горлом, брюки…стильно. Мне отчего-то захотелось, чтобы как вчера, мой новый знакомый обнял меня, а я прислонилась и доверилась ему.

– Спасибо, лучше.

– Выглядишь уставшей.

Мы оба вышли из кабинета. Ася и Стеф ждали  у окна напротив, что-то оживленно обсуждая.  Они прервались,  повернулись в нашу сторону.

Мне хотелось поделиться с Фредом новостями о возможном переезде, как вдруг Ася схватила меня за руку и всем видом показывала, что я ей позарез нужна.

– Потом расскажу, – шепнула я, уволакиваемая подругой.

– Что потом расскажешь? – хитро осведомилась Ася, пока мы поднимались на третий этаж.

– Да так. Про иностранные дела.

Про переезд говорить расхотелось. Ася скажет, что я дурочка.  Ведь о таком можно только мечтать. Еще напомнит, что за границей меня как раз жених ждет. И совсем  не поймет моих переживаний.

Мы остановились напротив учебного класса.

– Лесенок, а ты не собираешься в ближайшее время в Финляндию? – спросила Ася.

– М? – вот, что и требовалось доказать. Для нее возможность жить в другой стране – мечта. А я хочу иного.

– Думала  попросить тебя привести мне то крутое средство для кожи! У нас его не нашла, оно потрясающе увлажняет! Ты же знаешь, у меня кожа безумно сухая, а с этим кремом она такая нежная, что просто космос! Ну и Ларсу передашь мой пламенный привет с пожеланием погулять на вашей свадьбе!

– Ася, когда ты уже найдешь себе парня! – не выдержала я. Серьезно, будь у нее отношения, она бы меньше приставала ко мне с такими заявлениями.

– Я бы встречалась с Фредом, но он, похоже, запал на Стефи, – Ася обернулась на соседний подоконник, – Только посмотри на них!

Они и правда стояли, очень мило болтая. Стеф размахивала руками, глядя на парня снизу вверх. Фред лениво улыбался и кивал ей в ответ. Оба высокие, светловолосые. Он во всем черном, она в белом свитере и джинсах. Смотрятся красиво. Подходят друг другу.

– Поэтому я тебя увела, – доверительно прошептала подружка, – Чтоб они вместе побыли.

– Твоя идея? – я бросила еще один взгляд на парочку. Внутри защемило, и во рту появилась горечь. Сама не знаю, почему,  но мне было неприятно смотреть на них.

– Да, иначе наша красавица так и стояла бы в сторонке!

– Мы должны быть рады за нее, ведь она никогда ни в кого не влюблялась, – бесцветно произнесла я, отвернувшись.

– Это точно! Я уж думала, наша Стеф останется старой девой, – хмыкнула Ася, – Смотри-ка, завхоз идет. Что он здесь забыл?

 Павел Павлович был низеньким, с кривыми зубами. Причем переднего у него не было, что производило прямо-таки отталкивающее впечатление. Всегда ходил в одной и той же застиранной клетчатой рубашке, которая некрасиво обтягивала пивной живот. Ноги его были короткими, непропорциональными к телу и длинным рукам. И теперь завхоз почему-то двигался к нам.

– Девочки, – обратился он к нам прокуренным низким голосом, – Вы уборщицу сегодня видели?

Мы отрицательно покачали головой.

– Ууу, понятно. Никто не хочет работать!

И пошел дальше, припадая на правую ногу. Мы все еще чувствовали стойкий запах дешевых сигарет.

– Какой мерзкий! – Ася повела плечами, – Как его только сюда взяли?

– Он вроде родственник нашего директора, – поделилась я слухами.

– Такие родственники хуже врагов, – Ася задумчиво смотрела ему вслед.

Кабинет открыли, и мы быстро зашли внутрь, располагаясь на местах, за которыми сидели с шестого класса.

Началась биология, ее вела Мария Петровна, женщина приятная, придерживающаяся очень строгих правил. Она не разрешала садиться так, как мы хотим, и рассаживала сама. Обязательно, чтобы мальчик сидел с девочкой. Мария Петровна в принципе часто говорила нам о том, что самое главное в жизни – семья, и мы должны быть готовы жениться и рожать детей. А для этого надо научиться общаться с представителями противоположного пола. Непонятно, как,  если на уроках запрещалось разговаривать.

Так, я сидела с Андреем, Ася с его другом Олегом, а Стеф с Фредом. Андрей спрашивал у меня про электив, я отвечала неохотно. Поняв, что я не в настроении общаться, бывший парень уткнулся в свой телефон.

Мария Петровна похвалила Фреда за эссе, которое мы писали на предыдущем занятии, тема была «Эволюционное развитие человечества».

– Вы так прекрасно описали эволюцию!  Я хотела бы, чтобы вы выступили на школьной конференции этой зимой, – расчувствовалась Мария Петровна, – Очень рада, что вы учитесь в этом классе и в этой школе!

Фред поблагодарил, а потом посмотрел на меня. Мы сидели рядом, через проход, поэтому я снова могла любоваться чертами его лица и синевой глаз. В ответ я тоже улыбнулась и показала большой палец.

Почти сразу на экране телефона высветилось сообщение вконтакте от Аси.

Ася: Что это за улыбашки с Фредом?:)))

Олеся: Просто пытаюсь быть дружелюбной. Тем более, он отлично поработал над эссе)

Ася: Еще бы. Стеф тоже смотрит на него очень дружелюбно)))

Почему Ася постоянно напоминает мне о Стефании? Они еще не пара, чтобы мои переглядывания с Фредом могли стать поводом для ее ревности.

Олеся: Думаешь, между ними что-то есть?

Ася: Если и нет, то будет. Никогда не видела нашу скромняшку такой веселой.

Олеся: Первая любовь )

Ася: Именно! Кстати, о первой любви – как тебе сидится с Андреем?))))))))))))))))))))

Честно говоря, мне было немного неловко, хоть бывший парень и относился ко мне по-доброму. Иногда мне казалось, что он не прочь вернуть наши отношения. Я надеялась, что Андрей не смотрит в мой телефон, но на всякий случай занавесилась волосами, скрывая переписку.

Олеся: Норм, мы же давно расстались!

Ася: А были такой парой! Я помню, как перед 8 Марта он тебя весь день на руках носил, от кабинета до кабинета! Вот это была любоооовь)))

Олеся: Сейчас заплачу.

Ася: Леся, твой сарказм меня убивает(

Олеся:

В остальном учебный день прошел гладко. Я подала заявку на прослушивание, меня предупредили, что оно состоится в конце месяца. Ася подалась на рекламу, Фред на баскетбол,  Стефания на электив по мировой художественной культуре.

Марина отправила в беседу список нашего класса и заявки на курсы. Никто не пошел в музыкальную группу. В основном ребята выбирали футбол и рекламу, ну и наша четверка немного отличилась.

После уроков мы с Фредом направились в сторону дома. Разговор зашел о дополнительных занятиях:

– Почему баскетбол? Стеф упоминала, что вы вместе пойдете на МХК.

– Мировую художественную культуру можно изучать без всяких курсов, – честно сказал он, – А баскетбол я люблю, однако в одиночку в него не поиграешь. А ты?

– Все-таки решила попробовать попасть в музыкальную группу, – смущенно призналась я.

Фред искренне заулыбался, и восхищенно произнес:

– Это прекрасная новость! Уверен, у твоих конкурентов нет шансов!

– Ну, спасибо, – я не сдержала глупой улыбки.

– Ты хотела рассказать мне после уроков, – напомнил одноклассник, – Утром ты выглядела расстроенной.

– Есть такое дело, – я закусила губу. Могу ли я рассказать об этом Фреду? Мы знакомы совсем недавно. Даже Стеф и Асе я не говорила, что это, возможно, мой последний учебный год с ними рядом.

– Поругалась с мамой немного, – несмело начала я, – Мы по-разному видим мое будущее. Она думает…Хочет, чтобы я переехала в Хельсинки.

Сказала и выдохнула, точно отпустила в облака воздушный шарик. Стало чуть легче и при этом тоскливее. Было пасмурно, того гляди, пойдет дождь, это также не вселяло надежды.

– Понимаю. У меня тоже проблемы с родителями, – мелодичный голос укутывал меня коконом спокойствия и безмятежности. Рядом с этой незыблемостью хотелось выпрямиться в полный рост, расправить плечи и снисходительно – презрительно взирать на проблемы. Жаль, я не умею быть такой сильной и уверенной в себе, как Фред.

– А что у тебя? – заинтересованно спросила я.

– Мой папа занимается бизнесом, мама домохозяйка. Они не ладят друг с другом, отец сейчас женат на другой женщине. У мамы свои проблемы, так что я живу один, – он невесело улыбнулся.

Внезапно при взгляде на его уверенный подбородок и хорошо сидящую модную куртку, захотелось обнять парня, погладить по голове. Такой он был в этот момент трогательный. Выглядит по-взрослому сильным, но даже у него есть свои уязвимые места.

– Ты живешь один? Как это возможно?

Отчасти я даже была зла на Фреда. В смысле он живет один, а мне мама позволить такого не может? Или Лайтхарт поделится со мной своим секретом?

– Мы поругались, отец взял здесь квартиру, и сказал, чтобы я жил так, как считаю нужным, – парень пожал плечами, не глядя на меня, – У него скверный характер, и у меня не сахар, так что…Поверь, это к лучшему. Нам слишком тяжело ладить.

– А мама?

– Занята своей личной жизнью. Ей не до меня.

– Тебе, наверное, очень одиноко тут, – с толикой сочувствия произнесла я.

Фред бросил мимолетный взгляд на меня, и опять отвернулся, с трудом пряча улыбку:

– Не сказал бы. У меня появилось много новых знакомых.

– Рада, что это так!

У парадной мы распрощались, и я подумала, что неплохо было бы позвать Фреда  в гости. Могли бы выпить чаю или кофе, поболтать…

Да что со мной? Неужели я, как и все, поддаюсь его чарам?

От тягостных мыслей меня отвлекли санитары скорой помощи, которые спускались по лестнице. На носилках у них был кто-то, затянутый в черный пакет. Невольно я отшатнулась, прижавшись к своей надежной двери. Вновь почувствовала странный болотный запах, тот самый! Им пропахла школа в день, когда прорвало трубы. У нас тоже авария? Я застыла, настороженно принюхиваясь, пытаясь понять, откуда доносится зловоние. А оно было повсюду. Проникло в каждый уголок и проникало в меня, все глубже, отчетливей, страшней. Подступало к горлу. Я закашлялась, борясь с дурнотой. Стояла как большая, глупая рыба, хватающая ртом воздух.

За санитарами спускалась наша соседка сверху, она работала в театре. Сегодня она была в элегантном вязаном кардигане, с аккуратным пучком из седых волос. Заламывая руки, с заплаканным лицом, она повернулась ко мне и выпалила:

– Будь осторожна!

– Что случилось? – я подошла к ней ближе, но женщина отшатнулась от меня, в ее глазах стояли слезы, она покачивалась из одной стороны в другую. Я видела лишь танец вен на морщинистых сухих руках, унизанных кольцами.

– Может, вам водички? – я сделала еще одну попытку успокоить соседку, и снова она отшатнулась. Села на ступеньки и начала тихонько подвывать. Я стояла в растерянности, не представляя, что делать. Аккомпанементом выступал тот же болотный аромат. Может, эти испарения ядовиты, туманят разум.  Надо идти к санитарам, там карета скорой помощи, нам помогут…Только я сделала пару шагов по направлению к лестнице, как женщина резко развернулась ко мне и бессвязно прошептала:

– Он за тобой следит. Он за тобой придет. Он в яме глубокой тебя, девочка, ждет. Берегись…Большие глаза, вонь….Огонь…

Теперь мне стало по-настоящему жутко, и я замерла, настороженно наблюдая за спятившей бабушкой. Между тем соседка неожиданно резво для своего возраста побежала по ступенькам, перепрыгивая их на ходу. Лицо застыло с открытым ртом и ничего не выражающим взглядом. Трясущимися пальцами я достала ключи, поскорее вставила их в скважину и влетела в квартиру. Дверь закрыла на два замка.

Что это, мать вашу, было???

От страха меня всю затрясло, и я сползла по стеночке, даже не проходя в квартиру. Мне было страшно сидеть здесь, в полной тишине и одной. Обхватила себя руками, пытаясь унять лихорадочный тремор. Все хорошо, я дома, дома! Тут пахнет мамиными духами, тут безопасно.

Интересно, как справляется со своим одиночеством Фред? Как он может находиться один в квартире?

Возникла безумная мысль сбежать из дома на этот вечер, и напроситься в гости к очаровательному соседу. Стоило подумать о спятившей соседке, как я сразу передумала куда-либо выходить. И ведь нормальная женщина была, я ее видела не раз.

Снова вспомнила черный пакет. Беда случилась с кем-то из близких соседки? Тогда понятно, почему она так странно себя повела. И все-таки, почему она обращалась ко мне? Там было про вонь, огонь…Бессмыслица.

 Посидев еще какое-то время, я все же разделась и решила принять душ. Горячие струи снимали напряжение этого дня, я полностью расслабилась и отдалась во власть воды. Пусть она смоет всю грязь и заберет мое беспокойство. Если б была возможность, я бы всю жизнь провела в своей ванной. Это самое спокойное место на Земле. После моей кровати, разумеется.

Уже когда я заворачивалась в огромное пушистое синее полотенце, то мне показалось, что в доме кто-то есть. Неясные шорохи и скрипы угрожающе раздавались за безопасной дверью ванной комнаты. Напряженно прислушиваясь, я поспешно оделась и, на всякий случай, взяла мамин лак для волос. Его можно использовать на манер перцового баллончика.

Осторожно выглянула через щелочку, огляделась. Тишина.

Выдохнув, я с громким стуком поставила лак на место. У меня точно развивается паранойя! Все время что-то чудится и слышится, а в итоге никто этого не видит.

Я была настолько взвинчена, что решила заварить травяной чай, который когда-то давно дарила мне Стеф на один из праздников. Надеюсь, травы еще в состоянии завариться и подарить мне душевное спокойствие.

Чай ужасно горчил, я старалась перетерпеть и выпить все до дна, лениво листая ленту в инстаграме. Не без гордости заметила, что Фред подписался на меня и лайкнул несколько фотографий.

В его профиле было много селфи, природа Америки…До чего же там красиво! Под некоторыми фотографиями были написаны стихотворения. У Фреда действительно был литературный талант, иначе и не скажешь! Мне самой очень нравилась поэзия, особенно стихи Анны Ахматовой и Сергея Есенина. Одно из стихотворений Фреда мне особо запомнилось. Оно было под фото, на котором парень стоял, прислонившись к  стене,  и смотрел вниз, улыбаясь уже такой знакомой мне теплой улыбкой.

« Мне нельзя тебя любить.

И тебе – нельзя.

Не могу я все забыть

И дразня

Душу милым образом твоим

Зов тоски сильнее снов моих.

Нам нельзя любить,

Но кто сказал,

Что я буду слушать правила,

Когда

Я хочу прижаться посильней,

Если яркость глаз твоих

Затмит мне день?

Если ты обнимешь,

Я скажу:

« Мне нельзя тебя любить…

Но я – люблю!»

Интересно, о ком это он? Я смотрела на фотографию сильного, уверенного в себе человека с обаятельной улыбкой, продолжая недоумевать. Неужели есть такая девушка, которая не поддалась на его чары и заставила страдать? Явно же, что здесь речь идет о несчастной, неразделенной любви. Потому что тут про препятствия, запрет,  стену между влюбленными. Но кто ее воздвиг и для чего?

А самое главное – почему это так волнует меня? До повышенного сердцебиения, такого, что ни один в мире травяной чай не успокоит.