Наследница. Кровь демона

ГЛАВА 2. ЛОЖНАЯ НАДЕЖДА

Неизменный мрачный интерьер столовой как никогда соответствовал ее внутреннему состоянию. Черные тяжелые шторы преграждали путь дневному свету; темноту разгоняли факелы и свечи, от обилия которых воздух становился удушливым и жарким. Слуги спешно сновали вдоль стола, выставляя различные блюда. Жаркое из свинины с черносливами; яйца, фаршированные овощами и орехами; пироги с капустой и птицей; пирожные с фруктовой начинкой; пудинги и сухофрукты в вине. Любой чужеземец, увидев изобилие еды на столе, подумал бы, что хозяева дома усиленно готовятся к наплыву гостей, но на банкет пришла одна Элисон. Разговорчивый в комнате и молчаливый по дороге до столовой Советник провел девушку к столу и склонил голову перед Райнером. Тот сидел во главе стола и оценивал работу слуг, которые суетились вокруг него с подносами и тарелками.

– Вы вместе? – старший Ричи удивленно оглядел вошедших. Затем его взгляд, горящий раздражением, задержался на Элисон. – А я сижу и думаю, что же могло задержать тебя в пути, дорогая… Лойт, спасибо, что сопроводил мою сестру. Теперь оставь нас.

Старик откланялся, а вампир щелкнул пальцами, подзывая кого-то из слуг. Для девушки они все были на одно лицо. Рыжеволосый мальчик резво подскочил к ней и усадил за стол по правую руку от Райнера. Старший Ричи протянул ладонь к Элисон и грубо потрепал за щеку. Прикосновение вампира обдало ее кожу холодом, будто она стояла в открытых дверях склепа.

– Это платье тебе к лицу, – оценил ее внешний вид Райнер. Рубиновые голодные глаза подолгу задерживались на тонкой шее девушки. «Он говорит о платье, – подумала Элисон, – но думает совсем не о нем…» – Великолепная вышивка! – продолжал восхищаться вампир. – Очень искусная работа. Голубой так подходит к твоим волосам…

«Белый цвет волос подошел бы еще лучше», – угрюмо подумала она, вспоминая знаки пробуждения силы. Но Райнер ожидал от нее вежливого ответа, поэтому младшая Ричи поспешила поблагодарить его за комплимент.

– Ты уже хорошо спишь, милая? – спросил он с заботой, на которую был не способен. Элисон не засчитала ему попытку притвориться хорошим братом. – Кошмары больше не беспокоят тебя?

– Нет, не беспокоят, – солгала она без зазрения совести.

Райнер одобрительно качнул головой, но рукой махнул небрежно – подоспевший на жест слуга плеснул ему в чашу красную жидкость.

– Моей сестре тоже налей, – приказал вампир, к удивлению Элисон.

– Прежде ты не разрешал, – благоразумно напомнила она. Какое-то дурное предчувствие овладело ею.

– То было раньше. Сейчас я хочу, чтобы ты разделила со мной этот прекрасный напиток. Ведь ты стала совсем взрослой! Пора мне пересмотреть некоторые правила. Нашим отношениям это пойдет на пользу. Все-таки ты моя невеста, и я должен относиться к тебе с должным уважением.

Он растянул бледные губы в неприглядной улыбке. Элисон протянула руку к наполненной чаше. Вино никогда ей не нравилось, потому что красный цвет напоминал кровь, которую любили старшие братья. А еще вкус. Он не всегда оказывался приятным. Но делать нечего – придется пить.

– Выпьем за нас и за будущее нашего великого дома! – с излишней торжественностью объявил Райнер и, глядя Элисон в глаза, сделал глоток. Она повторила за ним. Вскоре после первого глотка у нее закружилась голова.

– Как тебе? – спросил вампир, облизывая красные от вина губы.

– Очень вкусно, – ответила младшая Ричи и на сей раз не обманула. Вино оказалось сладким: вкус мягко раскрывался на языке благодаря корице и меду, украсившим благородный напиток. Сделав еще один глоток для приличия, Элисон отставила чашу и обвела растерянным взглядом многочисленные блюда перед собой. От большого выбора разбегались глаза: она никак не могла решить, с чего же начать.

– Здесь все для тебя, дорогая, – сказал Райнер, перехватив ее взгляд, бегающий от одной тарелки к другой. – Повара трудились всю ночь, чтобы угодить моей милейшей невесте. Если хорошо поешь, я позволю тебе взять большую порцию клубничного льда. Все, как ты любишь.

Голод вперемешку с желанием искрился в его глазах. Он хочет, чтобы она поела, чтобы затем самому полакомиться ею. «Сытая жертва вдвойне вкуснее», – как-то раз сказал ей брат. Райнер следил, чтобы Элисон всегда ела досыта с тем, чтобы она смогла пережить холодный поцелуй в шею (по ощущениям это был именно укус, но братья почему-то называли его поцелуем). Но раньше такое количество еды для нее не готовили. Что это – благодушное проявление родственной заботы или же очередная ловушка?

Девушка положила себе в тарелку кусок пирога с капустой и немного икры. Повара полили пирог грибным соусом, сделав его корочку нежной и мягкой. В искусстве приготовления еды в доме Ричи знали толк. После побега Элисон вспоминала готовку Ко́вуна и всех тех, благодаря кому ела вкусно и сытно в стенах поместья. Временами, когда им с Киото становилось нечего есть, девушка начинала скучать по столовой и сожалеть о побеге. Но эта тоска быстро сменялась железной уверенностью, что они поступили правильно. Поместье Ричи – живописное, но гиблое место, где никому не суждено обрести счастье.

Тяжелый взгляд Райнера не позволял расслабиться. Вампир потягивал вино и следил за сестрой, ожидая, что она допустит ошибку в поведении за столом. «Он думает, что я все забыла, пока путешествовала, – сказала Элисон про себя, запивая еду апельсиновым нектаром. К вину она решила больше не прикасаться. – Но он ошибается. Я ничего не забыла». Братья, напротив, делали вид, будто ничего не произошло. Вернувшись домой вместе с Элисон, они посадили ее под замок. Все выглядело так, словно она наказана за какой-нибудь несерьезный проступок. В пещерах подземного города младшая Ричи размышляла над тем, что братья могут с ней сделать, если найдут… и мысли, что приходили ей в голову, вызывали мороз по коже.

Вампиры славились своей безжалостностью, но ее братья, как она думала, превосходили в жестокости всех. Хейки доказал это, убив ее, совершенно безоружную и беспомощную. Если в безумной горячке он совершил убийство той, которую, по его словам, беззаветно любит, то на какие зверства он способен пойти с холодной головой? А про Райнера с его страстью к издевательствам Элисон и думать не хотела. И все же они до сих пор ничего ей не сделали. «Все еще впереди», – невесело подумала девушка и уже без особого аппетита доела пирог. Райнер неодобрительно посмотрел на Элисон.

– Ты очень мало съела, – заключил он. – Посмотри, сколько здесь еще еды.

– Так что же, мне придется съесть все блюда без исключения?

Ее тон не понравился вампиру. В алых глазах закипал гнев.

– Если я прикажу, ты съешь их все, – проговорил он нарочито медленно, чтобы она расслышала каждое слово. – Съешь еще что-нибудь. Этого будет достаточно, чтобы…

– Чтобы ты мог испить моей крови, – мрачно закончила за него Элисон.

Прежде чем стеклянная чаша в его руке треснула, она уже знала, что это произойдет. Райнер выражал свои эмоции через насилие: он выплескивал на других ярость, чтобы скрыть разлад с самим собой, борьбу с человечностью и слабостью, оставшимися в нем после превращения. Вино расплескалось, осколки перемешались на столе, огни свечей бешено заплясали. Слуга ринулся вытирать капли, но Райнер остановил его и прогнал, предварительно выхватив у него из рук полотенце. Младшая Ричи опустила глаза в тарелку, гадая, какую часть ее тела он сейчас ударит. Щеку, не иначе. Или плечо. Но вместо удара вампир протянул ей полотенце.

– Труд поможет тебе забыть о дерзости, – сказал он более чем спокойно. – Хотя бы на время. Ты виновата в том, что все пролилось. Убирай. – Райнер кивнул на полотенце и стал ждать, когда она возьмет его. Элисон желала, чтобы он целую вечность просидел с протянутой рукой, вот только смысла в этом было немного: вампиры не чувствуют усталости.

– В этом виноват ты, а не я, – она постаралась, чтобы ее голос звучал твердо и уверенно. И все же у нее не получилось сделать его в точности таким, как в коридорах замка. – Тебе и убирать.

Лицо Райнера оставалось бледным и каменным, но в его глазах разверзалась настоящая буря. Он скрутил обеими руками полотенце, разорвав его на крупные лоскуты. Затем он ударил ее – слабее, чем в тот раз, когда она предприняла попытку защитить Дарвина, но все равно ощутимо. Элисон стерпела и это. Не подавая признаков обиды или злости, она молча смотрела на вампира.

Старший брат поднялся из-за стола и подал ей руку со словами:

– Раз ты закончила, идем.

Такая внезапная перемена в его настроении не могла не насторожить, но девушка подчинилась, и они проследовали в гостиную.

Возле камина с полыхающим зеленью огнем их дожидался Хейки. Он встретил родственников неискренней улыбкой.

– Жаль, тебя не было с нами, – серым голосом бросил ему Райнер. – Ты пропустил такое зрелище!

– Правда? – заинтересовался Хейки. – Какое же?

– Наша сестра смела дерзить мне за столом.

– О, я думаю, ты заслужил, – вампир премерзко улыбнулся и развел руками. – Сожалею, но я ничего не мог поделать. Следовало уделить время важным делам. По правде сказать, я боялся не успеть до вашего появления.

– Даже если бы ты не успел, никто бы не расстроился.

– Особенно ты, братец.

– Скажу больше: твое отсутствие меня бы только обрадовало.

– Не сомневаюсь. Итак, милая сестра, где твои слезы радости?

Хейки обратил взгляд на Элисон, которая, оторопев от увиденного, застыла в дверях. Комната, до отказа заваленная подарочными свертками и блестящими коробками, отхлестала ее самоуверенность почти как ладонь Райнера – ее щеку.

– Нет… – Элисон медленно отступала назад. Ей бы возвратиться в столовую и залпом выпить вина, чтобы провалиться в крепкий сон. Но Райнер схватил ее за запястье и рывком втащил в комнату.

– Сегодня день твоего совершеннолетия, дорогая, – ласково проговорил Хейки, протягивая к ней руки для объятий.

Райнер торжествующе ухмылялся. Их общая задумка удалась на славу.

Быстрый стук ее сердца заглушал все остальные звуки – его удары эхом раздавались в голове. Тук-тук-тук-тук-тук. Подобно часам, оно отстукивало, сколько всего она упустила. Ей исполнилось шестнадцать, а это значит, что она достигла возраста вступления в брак. Как ей удалось забыть о приближении столь важного дня? Но Элисон забыла: во-первых, время пролетело мимо нее молнией, пока она скрывалась от вампиров, а во-вторых, переживания и ночные кошмары настолько истощили ее разум, что у нее просто не хватало сил думать о чем-то еще. Вот почему Райнер освободил ее из-под стражи и позволил пить вино за завтраком…

От безысходности у девушки подкосились ноги, но Хейки легко подхватил ее и усадил в кресло.

– Бедняжка. Это все твое вино, – с наигранным обвинением обратился он к брату.

– Ничего, она привыкнет к этому ощущению, – уверял Райнер. – Да и выпила она не так много.

– Привыкнет? Ты погляди на нее. Она же пьяна! Как ты мог допустить такое? Ей нельзя столько пить.

«Нет, я не пьяна, – чуть не выкрикнула Элисон. – Но я осознала, что скоро состоится коронация Райнера, а мне придется выйти за него замуж. За это чудовище! Нет, я не пьяна. Разве что от необыкновенного и невыносимого счастья!» Неужто они правда думают, что ей стало плохо от вина?

– Когда коронация? – сипло спросила она.

Вопрос Элисон сделал Хейки угрюмее тучи, зато Райнер весело ответил, будто хвастаясь:

– После полнолуния.

Так скоро! Хорошо, что она уже сидела, иначе эта новость сбила бы ее с ног.

– Дорогая, тебе нехорошо? – спросил Райнер, сияя белозубой улыбкой.

– Да… откройте окно, – попросила она, а потом вспомнила, что в поместье окна открывают только по ночам. Элисон пожалела, что не владеет силой, которая позволила бы на расстоянии управлять предметами. Уж тогда бы она открыла все окна и изжарила светом бездушных монстров, что смеют зваться ее братьями! Хейки так же, как и сама Элисон, после озвучивания сроков коронации пребывал в дурном настроении и не разделял восторга старшего брата. «Можно попробовать сыграть на этом, – подумала она, краем глаза наблюдая за Хейки. – Я могла бы подговорить его сорвать церемонию, если бы только была уверена, что он не содействует Райнеру». Ничего лучше не придумав, младшая Ричи решила давить на жалость.

– Разве невозможно, чтобы тебя короновали без меня? – с отчаянием обратилась она к старшему Ричи. Элисон хотела воззвать к его разуму, если он у него еще сохранился. – К чему эта глупая традиция? У нас не родятся дети, ведь вампиры не могут иметь потомства. Наш род прервется – ты этого хочешь?

Райнер настороженно посмотрел на нее, обдумывая ответ, после чего сказал:

– Не прервется. Благодаря тому, что я вампир, наш род будет существовать вечно.

«Я его не убедила».

– Но зачем тебе нужна я, когда я ничего не могу тебе дать?

– Как это – ничего? – старший Ричи изобразил искреннее удивление. – Ты – ключ ко всей Вейссарии. Ты способна открыть передо мной все двери и проложить дорогу к новым свершениям. И притом, я не могу пойти против традиций нашей семьи. Моя коронация не состоится, если я не женюсь на тебе. – Он перевел взгляд на Хейки и улыбнулся, с удовольствием наблюдая за его видимым, но тихим гневом.

Элисон с трудом сохраняла трезвость рассудка. Хейки пожелал сменить тему, спросив у нее:

– Ты не хочешь распаковать подарки?

Она не хотела, однако согласилась раскрыть при вампирах один, чтобы они поскорее оставили ее в покое. Девушка выбрала белый сверток с розовым бантом и развернула его. Глазам предстала шелковая ткань такого же цвета, как и праздничный бант. На ощупь она оказалась мягкой и гладкой, как и положено настоящему шелку.

– Платье? – огорчилась младшая Ричи.

– Тебе не нравится?

Она обернулась и увидела негодование на лице Райнера.

– Нет, – тут же ответила она и заставила себя улыбнуться. Если они заметят, что ей не понравился первый подарок, то заставят открывать все остальные. Так они и до вечера не управятся, а Элисон не терпелось уйти к себе и обдумать все в одиночестве. – Платье чудесное, спасибо. Я уверена, что и остальные подарки меня порадуют.

– А ты ждала, что мы подарим тебе свободу? – издевательская улыбка Хейки разбила все ее надежды на скорый отдых. – Этому никогда не бывать. И все же, несмотря на твое непослушание, ты заслужила немного праздника в свой день. Не желаешь прогуляться?

На прогулку они отправились вечером, когда опасное солнце ушло с небосвода. Райнер отказался сопровождать их, сославшись на неотложные дела, и у Элисон сразу возникли подозрения. Он не любил оставлять ее наедине с Хейки, а тут вдруг позволил им покинуть стены дома вдвоем.

– Он знает, что не может тягаться со мной, – решил самовлюбленный Хейки, слишком довольный собой, чтобы что-то заподозрить вместе с ней. – Я красивее, чем он, и намного умнее…

Элисон что-то невнятно пробормотала в ответ, и вампира это вполне устроило. Она не желала проводить с ним время и согласилась на прогулку только от безысходности: за отказ ее бы наказали.

– Готов поспорить, ты соскучилась по конным прогулкам, – бодро произнес Хейки, распахивая перед ней двери конюшни.

Для них уже седлали лошадей. Элисон восторженно бросилась к Ириске, не веря своим глазам. Она погладила кобылу по гриве – та, почувствовав ласку, потерлась мордой о ее рукав. Настроение от этой долгожданной встречи несколько улучшилось. Девушка обрадовалась, что в ее долгое отсутствие вампиры не тронули Ириску.

– Как далеко мы поедем? И куда? – спросила Элисон у брата.

– Увидишь.

Себе он взял гнедую кобылу, резвую и выносливую. Они направились к озеру, в противоположную от леса сторону. Элисон наизусть знала окрестности поместья из книг, но сама нигде не бывала. На небе зажигались первые звезды. Задорно перемигиваясь, с земли они напоминали россыпь алмазов на темном бархате. Вот бы дотянуться до них рукой, мечтательно думала младшая Ричи, задрав голову. Она наслаждалась свободой, движением чистого, хоть и ледяного ветра, безмятежностью прекрасного и недосягаемого, как ее утраченная сила, неба, хрустом снега под копытами Ириски и той особенной тишиной, которая бывает только хорошим зимним вечером…

– Следи за дорогой, – строгим тоном предупредил Хейки, чем испортил всю романтику поездки.

Но пришлось признать, что он прав: они ехали в полутьме, и лошади запросто могли споткнуться о лежащие под снегом камни, если не направлять их в нужную сторону. Брат и сестра проезжали мимо серебрящихся сугробов, самые большие из которых доставали Элисон до пят, когда Хейки спросил:

– Тебе в самом деле понравились подарки?

– Это так, – подтвердила она без улыбки. Вампир ехал рядом и почти все время смотрел на нее, а не на дорогу: он давно выучил здесь все тропы и знал, где какой камешек лежит. – Жаль, я не успела открыть все.

– У тебя еще будет время, – с мягкой улыбкой пообещал Хейки.

Вот еще! Как будто ей больше нечем заняться. По приезде домой она поручит служанкам разбирать подарки, а сама займется более важными вещами, например, углубится в поиски способа, как помешать коронации Райнера.

Они ехали в неловком молчании. Элисон давно заметила, что наедине с ней Хейки терялся, хотя в присутствии старшего брата умело находил весьма едкие и обидные слова. Девушка полагала, что Хейки старается во многом походить на Райнера, и зря. Без дурного влияния старшего брата он мог стать другим. Элисон лелеяла надежду, что еще не все потеряно, что настоящего Хейки можно вернуть… но сначала следует избавиться от Райнера.

– Ты скучала по мне после побега? – вампир нарушил тишину вкрадчивым, полным надежды голосом. – Думала обо мне хоть иногда, вспоминала?

Опасный вопрос.

«Он хочет, чтобы я сказала "да". Хочет почувствовать себя нужным». Но если Элисон и вспоминала Хейки, то самыми последними и ужасными словами. Что же ему ответить?..

– Я… думала о доме, – она тщательно подбирала слова, чтобы не обидеть брата. – И о вас, конечно, тоже…

– При чем тут дом? – нахмурился вампир. – Я спрашивал о себе.

– Да, я думала о тебе.

Хейки разом выпрямился в седле и рукой пригладил свои золотистые волосы.

– И скучала? – не отставал он.

– И скучала, – кивнула младшая Ричи.

Иногда он производил впечатление слабоумного. Его легко надурить: достаточно сказать, как сильно она по нему скучает или ждет встречи, – и вот он готов бежать исполнять все ее капризы (в рамках дозволенного им). Обольстительный, но самоуверенный, хотя хитрости ему не занимать. С Райнером, увы, такие штуки не проходили. Старший Ричи, по мнению Элисон, не выделялся красотой, зато обладал другими качествами, которым она завидовала: прямолинейностью, требовательностью, несгибаемой волей. Амбиций в нем хоть отбавляй – жаль, что он привык добиваться своих целей с помощью насилия. Будь он поспокойнее, сумел бы добиться большего.

Снежная тропа привела брата и сестру к ледяному озеру. Снег припорошил толстый слой льда, и замерзшая вода черной бездной скрывалась под ним. Ветер уносил падающие с неба снежинки. Отсюда открывался великолепный вид на белые шапки гор на той стороне озера.

Хейки спешился первым, затем помог Элисон. Поправив на ней воротник из беличьего меха, он поцеловал ее в шапку и бережно приобнял за плечи. Слой свежевыпавшего, еще легкого снега доходил младшей Ричи до щиколотки. Ступать по нему было мягко и приятно, как по птичьему пуху. Как пух, которым была усыпана комната Татианы в последний раз… В горле у Элисон заскребло, и она глубоко задышала, стараясь успокоиться.

– Я надеялся, что тебе здесь понравится, – произнес вампир тихо, не выдыхая теплого воздуха. – Красиво, правда?

– Да, – согласилась она, пряча раскрасневшийся от мороза нос в воротник. Теплый мех согревал ее всюду, кроме щек и носа: от ледяного ветра их было непросто укрыть. Сам Хейки оделся в обыкновенный дорожный плащ, который не смог бы защитить обычного человека от холода. К несчастью, ее брат – вампир. Холод не в силах погубить его – только огонь. – Почему вы раньше не показывали мне это озеро? Я читала о нем, но ни разу до этого дня не видела.

– Я хотел, чтобы ты увидела его в свой особенный день. Вот ты и увидела. Что ты чувствуешь?

– Грусть, – Элисон сказала правду. Свобода находилась в паре шагов от нее, но она не могла воспользоваться ею. Казалось, это просто – стоит отойти от Хейки в сторону и бежать, куда глаза глядят… – Мне грустно, потому что я больше никогда не увижу эту красоту.

– Почему ты так думаешь?

– Мы вернемся домой, и вы снова посадите меня под замок.

– Не посадим, если ты сама не захочешь этого.

«Если не дам повод – он это хотел сказать». Элисон с недоверием взглянула на брата.

– Вы ни разу не интересовались моим мнением. Зачем вдруг начинать?

Хейки нервно огляделся и развернул ее к себе лицом.

– В планы Райнера не входит сделать тебя счастливой, – признался он, держа ее за плечи. Цвет его кожи был в точности таким же белым, как и снег вокруг них. – Но я хочу подарить тебе счастье. И подарю.

– Что-то непохоже, – засомневалась Элисон. – У тебя случаем меч под плащом не припрятан? А в том замке ты тоже собирался осчастливить меня? Хороший же способ ты выбрал!

– Послушай… Я знаю, ты вообразила себе, будто я желаю тебе зла.

– Так и есть!

– Нет! – Хейки потряс ее за плечи. – Это не так. Я точно знаю, чего ты хочешь и что тебе на самом деле нужно.

«Ты не знаешь, что мне нужно», – подумала младшая Ричи, с раздражением встречая его взгляд. И спросила:

– Что, по-твоему?

– Любовь, – просто ответил он. – Тебе нужна любовь, и я могу тебе ее дать. Ты хочешь выйти за Райнера? Хочешь, чтобы он стал твоим королем и замучил тебя до смерти?

– Ни за что!

– В этом мы с тобой схожи. Я тоже не хочу этого. Так давай же расстроим его планы.

Выходит, она не ошиблась в том, что Хейки может встать на ее сторону?

– Но как мы это сделаем?

Услышав «мы», брат просиял, будто Элисон сделала ему долгожданный подарок. Руки, которыми он, забывшись, довольно жестко сжимал ее плечи, вдруг расслабились, превратив захват в нежное объятие. Хейки ответил:

– Все очень просто. Мы должны обручиться.

Элисон опешила. Нет, все-таки она ошиблась. Ее родной брат в точности такой, как и двоюродный, разница лишь в том, что действует он исподтишка и, как правило, чужими руками. Он надумал воспользоваться ею, чтобы свергнуть Райнера, но младшая Ричи не собиралась позволять ему собой манипулировать.

– Всего-то?!

– Ты не поняла, Элисон. Если на тебе женюсь я, Райнера не коронуют. У нас одна цель. Одна кровь. И один враг. Наш брат считает себя королем, еще не став им. Он не заслуживает снисхождения, и ты, сестрица, это знаешь. Если мы объединимся, Райнер ничего не получит. Ни земель, ни корону, ни тем более тебя. Мое предложение – это лучшее, на что ты можешь рассчитывать. Ты должна согласиться, Элисон. Ради будущего нашего дома. И ты согласишься, ведь так? – пальцы Хейки снова вцепились в ее плечи подобно когтям хищной птицы. – Так, я говорю?

– Нет! – она с силой оттолкнула его от себя. – Ты ничем не лучше него! Ни за кого из вас я выходить не намерена! Можете хоть передраться между собой, мне все равно. Я не буду ничьей невестой, а особенно – твоей!

Вампир посмотрел на нее с глубокой обидой. На лице у него угадывалась злость, но отличная от той, что у Райнера. Гораздо более опасная в своей непредсказуемости. Хейки все планировал наперед и тщательно продумывал детали – набор подобных качеств делал его во много раз страшнее Райнера, действия которого зачастую можно было легко предугадать.

– Что ж, сестра, – он оправил на себе помятый плащ и одарил ее таким ледяным взглядом, что Элисон стало неуютно. – Ты подписала себе приговор. Сегодня я преподнесу тебе еще один подарок. Последний.