Кодекс недотроги

– Вроде того.

Саша вдохнула, натянула на лицо искусственную улыбку и вошла к Фирсову. Вышла она тут же.

– Он просил тебя зайти зачем-то.

Я кивнула Саше, и девушка ушла. Пару минут мне потребовалось, чтобы собраться с духом. Все-таки последний разговор с начальством грозил мне обширным инфарктом. Я взялась крепче за дверную ручку, вдохнула, выдохнула и, постучав, резко распахнула дверь.

– Твою мать!

Фирсов отскочил от двери, держа в руках пустую чашку, а по его кипенно-белой рубашке расплывалось кофейного цвета пятно.

– Алиса… Ррромановна! Ты решила окончательно меня добить сегодня? – рычал мужчина, отодвигая намокшую, горячую ткань от своего торса.

– Извините, я не знала, что вы под дверью стоите.

– Может мне у тебя надо было спросить, где стоять?

Господи, да где угодно стой, не ори только. И перестань маячить передо мной в этой мокрой, просвечивающей насквозь рубашке.

– Как сговорились все сегодня, – сказал Павел и звонко поставил чашку на свой новый стол. Отлично вписался, кстати. – Сначала эти, с контрактом, потом…

Что там у него было потом, я уже не слушала. Возможности моего зрения и рассудка сузились настолько, что я могла видеть только его руки. Руки, которые поочередно расстегивали пуговицы на некогда белой рубашке. Шея. Грудь. Пресс. Плечи… Фирсов по частям являл мне своё обнаженное, спортивное тело, очевидно, в пылу гнева, не осознавая, что он делает и перед кем снимает рубашку.

Я стояла, не в силах заставить себя отвернуться и, уж тем более, выйти. Стопы вросли в пол. Спину заволокло мурашками. Ну вот и приплыли. Вот и все, Лисова. Тебе хана.

Глава 7. Раздвигая границы

Мьëльнир. Молот Тора с ортодоксальными вензелями и короткой рукоятью. Символ отваги, силы духа и мужественности. И, по совместительству, причина моей бессоницы как минимум на всю следующую неделю.

Именно этот скандинавский символ украшал шею Фирсова. Рассмотрела, наконец. В мельчайших деталях. Я сглотнула и непроизвольно коснулась правой рукой места чуть выше тазовой кости.

– Вот так совпадение, – шепнула я себе под аккомпанемент ругани Фирсова.

Мужчина вытянул края рубашки из брюк, бросил её в кресло и повернулся к шкафу. От вида рельефа мышц на его спине, на моей собственной спине выступила испарина.

– … если я всë вынужден делать сам… – ругался Павел, вытаскивая из шкафа вешалку с чёрной рубашкой.

Он сунул руку в рукав. Затем вторую. Одним эффектным движением накинул одежду на плечи. Крутанул запястьем и, брякнув металлическим браслетом часов, принялся застегивать пуговицу на манжете.

– … называется непрофессионализм. Я это не терплю.

Я слышала его речь урывками. И понимала далеко не всë. Лисова! Ау! Вернись на землю, идиотка!

– Алиса?

Я вздрогнула, когда тон Павла резко сменился со строгого, читающего нотации, на обеспокоенный. Он стоял метрах в трёх от меня и не сводил с меня глаз. Прищурился, рассматривая мое лицо. Да почему сейчас-то? Тогда, когда мне самой на себя смотреть стыдно.

– Вам нехорошо? Вы побледнели.

Я открыла рот, чтобы что-то ответить ему, но не нашлась. Фирсов бросил своё занятие, сдвинул брови к переносице и подошёл ближе ко мне. Узкая полоска оливково-бронзовой кожи, видневшаяся из-под незастегнутой рубашки, ожидаемо приближалась вместе с ним, а датчик давления в моем мозгу начинал пиликать, как сумасшедший.

– Алиса, вы хорошо себя чувствуете?

Участливо положив ладонь мне на плечо, Павел заглядывал в моё лицо. От недавнего гневного директора не осталось следа. Сейчас он был каким-то другим. Заботливым что ли.

– Извините, я зря на вас сорвался. Вы ведь не виноваты, что контракт прогорел, – сдержанным тоном сказал мужчина, не убирая руку от моего плеча.

Ох, лучше бы он орал. Лучше бы продолжал громить свой кабинет и дальше и собирать воронку над собственной головой. От этого участливого тона мне еще сильнее хочется закинуть на него ноги, вонзить ногти ему в спину и вгрызаться губами в шею в том месте, где у него набита любимая игрушка скандинавского бога грома. Рубашку хотя бы застегни, изверг!

– Алиса Романовна, вы можете ехать домой. День был тяжелый и…

– Спасибо, Павел Борисович. До свидания, – раньше, чем он успел что-то добавить, я выскочила из его кабинета и закрыла за собой дверь. – Ну вот и построила карьеру, Лисова. Собирай манатки.

Быстро скидав в сумку то немногое, что успела принести в офис, я поспешила на выход. Я была уверена, что больше не вернусь сюда. Как бы мне ни хотелось достичь профессиональных высот в «Омеге», я понимала, что, пока Фирсов со своими рубашками и темными, почти черными глазами работает в непосредственной близости со мной, от меня, как от профессионала, многого ждать не приходится.

– Надо искать работу, где моим начальником будет женщина, – думала я, заскакивая в полупустой автобус. – Или старый, уродливый, одноногий карлик.

Колокольчик на двери супермаркета привычно звякнул. Я прямиком прошла в отдел с алкоголем, гадая, чем сегодня удивит меня это алко-провидение.

– Нет, здесь точно что-то не чисто, – подняв брови, сказала я и вытащила с полки бутылку красного полусладкого с названием «Бухта Омега».

– Что на этот раз? – Надя стояла в своей обычной футболке в проёме кухни и подпирала руками талию, глядя на то, как я закручиваю штопор.

– Я решила уволиться.

– Ээ… А причина?

– Надьк, я не могу так работать.

– Как? – она присела на стул и взяла бокал.

Я вздохнула. Надя знала только то, что я рассказала ей в прошлые выходные, будучи изрядно навеселе. Обо всем остальном я ей не говорила. Заломив пальцы, я все же начала повествование:

– Это из-за Фирсова.

– Тааак…

– Он как-то странно на меня влияет.

– Опять снился что ли? – хихикнула Надька в бокал.

– Если бы только это, – я закатила глаза и сделала несколько больших глотков.

Надя выгнула бровь, поставила свой бокал на стол и скрестила руки на груди.

– Давай-ка в подробностях, милая.

– Да он снится мне каждую ночь! – сердито выпалила я. – Маааанит меня, гипнотизирует своим голосом, этими своими руками, уууу! А потом доводит на работе.

– Чем?

– Да тем же самым.

– Подожди, – Надька тряхнула головой. – Он что, к тебе пристает?

– Ещё чего не хватало.

Подруга удивилась.

– А что тогда?

– Да ничего. Совсем ничего. Строго по делу. Исключительно деловое общение.

– А тебе бы хотелось, чтобы было не деловое?

– Нет! – я почти крикнула, а Надя улыбнулась. – Что? Что смешного?

– Я и не смеюсь. Неужели так все серьёзно?

– Да вообще, – подпирая голову руками, я опустила локти на стол. – У меня не было такого никогда. Я как пубертатный подросток, вижу его и думать не могу ни о чем, кроме как… Господи, да что ж со мной такое! Он ведь даже повода мне не давал. Ведёт себя сдержанно, холодно даже. Мне кажется, он вовсе не заметил, что я женщина.

– Ты же этого и хотела, – резонно напомнила соседка. – Строить карьеру, а не любовь.

– Я это не контролирую, понимаешь. А после того, как сегодня увидела его без рубашки, я туда вообще не вернусь.

– Может быть, я тебе сейчас открою страшную тайну, но есть один способ, который помогает снять напряжение в таких случаях.

– Да не помогает этот способ. Пробовала я уже и не раз. Только ещё больше фантазия разыгрывается.

Надька сперва опешила, потом рассмеялась и подняла бокал.

– Элис, обещаю, мы придумаем, как решить твою проблему. Но увольняться не вариант. И к тому же, что ты скажешь в отделе кадров? А при устройстве на другую работу.

– Об этом я не подумала.

– Вот подумай. Надо лечить болезнь, а не симптомы.

– Болезнь? – недоверчиво переспросила я, ощущая, как красное, терпкое вино согревает нутро.

– Да-да. Именно болезнь, – Надька поправила на носу несуществующие очки и с серьезным видом продолжила. – Дело не в Фирсове. Дело в тебе. Твои отношения с Сергеем, длительное отсутствие половых контактов, неудачи в работе – это все сказывается на твоей самооценке. Притом, что ты красивая, умная девушка, сама ты этого не видишь.

Я глотнула ещё. Стянула с тарелки кусочек сыра и молча слушала Надю.

– Фирсов – ходячий секс. С этим я спорить не буду. Но тебя в нём привлекает как раз то, что он видит в тебе профессионала. Не женщину. Это же тебя одновременно и расстраивает. Обида, смешанная с неуверенностью в себе, и даёт такой результат. Плюс твои принципы относительно романов на работе. Поверь, стоит тебе отбросить эти принципы, и жизнь наладится.

– Отбросила уже однажды. Спасибо, больше не хочу, – обиженно буркнула я.

– А если бы, при всем при этом, Павлик обратил на тебя внимание, как на женщину… Понимаешь, к чему я веду?

– Опять предлагаешь мне с ним переспать?

– Не обязательно с ним. И не обязательно переспать. Тебе просто надо раздвинуть границы. Понять и принять себя. Признаться самой себе, что ты хочешь этого мужика. В этом нет ничего плохого. И кстати, когда это ты видела его без рубашки? – Надя ехидно опустила брови.

– Сегодня, – сквозь смех, краснея, отвечала я. – Когда кофе на него вылила.

– И кааак?

– Как-как. Видишь, что со мной стало? Сама как думаешь?

Надя почесала подбородок и хихикнула.

– Ну, если все-таки решишь уволиться, сообщи.

– Я подумаю, – с улыбкой ответила я Наде. – В конце концов, ты права. Он видит во мне профессионала, как я и хотела. Буду бороться со своими внутренними демонами и строить карьеру.

Надька наклонилась ко мне, опустила глаза на мои губы и таинственно прошептала:

– Элис, милая… С демонами не надо бороться. Их надо приручать.

Ведомая внутренним порывом, я обхватила рукой шею подруги и притянула её к себе, впиваясь поцелуем в пухлые, мягкие губы. Надька со стоном приоткрыла рот. Её рука скользнула по моей талии, легла на поясницу и собственнически придвинула ближе под скрежет деревянных ножек по полу. Все те чувства, которые я сдерживала в себе на протяжении недели и, особенно, сегодняшнего дня, нашли выход вовне и обрушились шквалом на ни в чем неповинную девушку. Но меня уже было не остановить.

Когда в голове всплыли слова Нади о том, что надо раздвинуть границы, я сама была на грани. Её рука потянула вверх край моей блузки и внутри меня что-то взорвалось. Фейерверком.

– Ты уверена? – отрываясь от меня на доли секунды, с придыханием сказала Надя.

– Я хочу, – ответила я. – Не останавливайся.

И тут, вопреки всем моим ожиданиям, страсть и ярость, что была импульсом для наших действий, стала угасать, уступая место чему-то нежному, теплому, но однозначно горячему. Её губы ласкали меня, Надя уделяла внимание всем моим эрогенным зонам, будто знала меня, как себя. Её движения были грациозными и плавными. Она гладила меня по спине, чередуя нежные, как пёрышко прикосновения, с легкими поцарапываниями своими коготками, вызывая возбуждение в теле. Это не было похоже на прелюдию с мужчиной, где тебя, как снежной лавиной накрывает с головой. Это было скорее похоже на неторопливое пробуждение весенним утром, плавно наполняющее сексуальной энергией. Мы понимали друг друга без слов. Ощущение, что наша связь стала еще ближе, сильнее раскрывало нас друг перед другом. Единение душ. Удивительно, но то, что мы делали, не казалось мне чем-то грязным и пошлым. Скорее, это было таинство. Что-то такое, о чем никогда никому не расскажешь, но не из-за стыда, а потому что это слишком личное.

Я стянула с подруги футболку и начала гладить её, как бы невзначай задевая её грудь. Надя томно застонала мне в губы. Чередование ощущений от нежных, до страстного желания вцепиться ей в волосы и укусить сводили с ума. Но Надя взяла всё в свои женственные, и в то же время сильные руки. Она ласкала меня и будто разговаривала с моим телом на каком-то своём языке, слушала его и давала мне то тепло, которого мне так не хватало. Чувство собственного достоинства распускалось в душе, как цветок на солнце.

Мне нравилось, что удовлетворяют меня. Так, как хочется этого мне. Слушают меня и мои желания. Вот, видимо, о чем говорила подруга. Сейчас я разговаривала со своими демонами, я слышала их яснее, чем когда-либо. И они отвечали мне ласковым шепотом. В этот момент, ловкие руки Нади скользнули мне в трусики и мысли улетучились окончательно, оставляя место только для эмоций и ощущений. Сперва напряженная, скованная внутренними барьерами, я училась отпускать себя. Здесь и сейчас. С ней. Училась распознавать свои желания. Я чувствовала её руки, и все, что они делали, мне казалось правильным, нужным и необходимым.

Когда привычное тепло собралось в точку под пальцами подруги, я уже не была той Алисой, которая вошла в квартиру с бутылкой вина и раздраем в душе. Я ощущала себя новой, цельной личностью, а внутри зарождалось желание. Желание что-то изменить. Понять. Осознать.

Надя нежно одернула мою блузку вниз и где-то рядом со мной раздался её осторожный голос:

– Эй, ты как?

Я открыла глаза и улыбнулась уголками губ. Надька улыбнулась в ответ. Самое странное, что чувство неловкости, которого я так опасалась, не пришло. Я кивнула подруге и она деликатно перешла на другие темы. Как ни в чем не бывало, мы допили вино и разошлись по комнатам. Будто ничего не произошло. Ничего не изменилось. Хотя обе понимали, что это не так.

Едва ли после случившегося кто-то из нас перешёл бы на другую сторону. Всё же традиционные отношения были более привычными для нас обеих, но раскрепоститься и чуть сбросить барьеры это действительно помогло.

К вечеру субботы Надька уломала меня пойти в клуб. Думаю, в ней играл азарт после вчерашнего. «Экспресс-курс по познанию себя» от Нади, как она сама его назвала. Я не особо сопротивлялась. Лёгкость и уверенность, которые накрыли меня после вводного занятия, ошеломляли. Я даже согласилась надеть то платье, которое выбрала для меня она. Ай, будь что будет. Не все же время прятаться от самой себя в громоздкую раковину. Надька нацепила черное платье мини на голое тело. Выглядели мы немного вызывающе, но ни одну из нас это сегодня не волновало.

С учебой и работой времени на развлечения оставалось не много. Так, и в клубы я выбиралась редко. С ходу опрокинув по два шота, мы отрывались на танцполе, купались в разноцветных лучах и волнах звука. Надька поглядывала на меня одобрительно и тепло, не забывая при этом стрелять глазками по сторонам.

– Я ненадолго отойду, – громко прокричала я ей, чувствуя, что в горле окончательно пересохло. – Буду у бара.

Надя кивнула и осталась танцевать.

Я заказала бутылку минералки. Сделала глоток. Прохладная жидкость была настолько соблазнительной в жарком зале клуба, что я с трудом себя сдержала, чтобы не устроить шоу с обливанием. Усмехнулась самой себе.

– Интересно, что бы ответила на это Надя, – подумала я и тут же выхватила из толпы фигуру подруги, которая приближалась ко мне с хитрым и одновременно решительным выражением лица.

Глава 8. Новая глава

( От лица Романа, друга Павла Фирсова)

– Чего такой хмурной, Борисыч? – спросил я, своего старого университетского товарища, когда вернулся за столик. Он поморщился. До сих пор ненавидит, когда к нему по имени и отчеству обращаются.

– Упахался, – ответил он нехотя. – Контракт ещё сорвался.

– Хороший контракт?

– Мягко сказано. Обошла какая-то фирма. Без году неделя, а лезет…

Он напрягся, поднес ко рту бокал и жадно глотнул прохладную янтарную жидкость. Нет, так дело не пойдёт. Надо вытаскивать друга.

– Я знаю, что тебя сейчас отвлечёт, – вытащил из пачки сигарету и полез в карман за зажигалкой. – Я такое только что видел, пока тебя ждал! Зашатаешься.

– Если это не то, как по генеральному конкурентов бьет молния, вряд ли меня заинтересует.

– Даже не представляешь, как ты сейчас ошибаешься, – я рассмеялся его угрюмому лицу. – Слушай…

ЗА ДВА ЧАСА ДО ЭТОГО

Вечер начинался. Я стоял на балконе и разглядывал просыпающийся ночной клуб. Ничего особенного: парочка завсегдатаев потягивала алкоголь, наблюдая за оживающим танцполом, где девчонки, разодетые в пух и прах, притягивали к себе внимание. Такие красивые, мечтательные, такие… живые.

Я обожал эту энергетику. В воздухе пахло феромонами, страстью, амбициями. Это было моей стихией настолько, что сразу же после окончания универа, я рискнул всем, ввязавшись в авантюру с шансами 50/50 и уехал на Гоа открывать свой ночной клуб. Как в последствии оказалось, один из многих. И вот сейчас я вернулся. Домой. Принципиальной разницы не было никакой. Молодость и страсть, она и на Гоа, и в России – молодость и страсть.

Мой взгляд зацепился за двух подружек, которые, хихикая, направлялись прямиком в бар.

– Эко вас, девчонки, в начале вечера нахлобучило, – ухмыльнулся я.

Продолжил наблюдение. Красивые. Обе брюнетки. При этом одна была похожа на пантеру. Мягкие шаги, походка аккуратная, одним словом плывет, а не идёт. Бедра чуть подаются в стороны, но не пошло, не развратно. Вторая же была, скорее, не в своей тарелке, но тоже вполне ничего. Но та, первая, приковала мое внимание к себе, не оставляя никаких шансов на то, чтобы начать разглядывать кого-то другого. Да и выглядели они как-то странно. За долгие годы управления клубами, я чего только не перевидал. Их же поведение вызывало диссонанс. Я не мог понять почему.

Пантерка мило флиртовала с барменом, делая заказ, а её подруга хихикала, стреляя глазками то на подругу, то на бармена. Азарт. Во мне проснулся игрок. Я хотел во что бы то ни стало, приблизиться и узнать, понять, что же с ними такое.

После заказа девушки ещё немного посидели в баре и ушли на танцпол. Я как завороженный следил за движениями пантеры, стараясь запомнить их. Её гибкое тело чувствовало каждый музыкальный такт, каждую вибрацию.

Чуть позже подружка отделилась от неё и отошла к бару. Девушка села у стойки, принялась обмахивать себя ладошкой. Отвлекшись на неё, я потерял из виду ту, что так манила взгляд. Осмотрел видимую часть танцпола, но не сумел разглядеть её лица в мигающем свете ламп.

Ещё через несколько минут, заинтересовавшая меня брюнетка появилась между танцующих тел, твердо и грациозно шагая в сторону подруги. Она подошла вплотную, аккуратно положила руку на талию девушки, наклонилась и поглаживая вдоль спины, начала о чем-то с ней перешёптываться.

– Да ну, нафиг. Не может быть! – удивился я вслух.

Да не могут они быть парой. Даю руку на отсечение, они не лесбиянки. Тогда что же?! Надо подойти и познакомиться, чего я теряюсь-то. Но почему-то сейчас мне хотелось наблюдать за ними. Нет, даже за ней.

Девушка излучала бешеную сексуальную энергетику. Меня магнитом тянуло к ней. Что-то такое было в ней, что хотелось покорить, распробовать, забрать себе. А, ну и конечно же трахнуть её во всех позах, куда ж без этого. Ох уж эта сексуальная попка в черном мини.

– Тааак, это ещё что начинается?!

Я заволновался, когда к девушкам подошёл мужик. Ну, как мужик, молодой парень. Они о чем-то мило беседовали. Вторая брюнеточка кокетливо стреляла глазками, потягивая коктейль, а Пантера ласково проводила коготками по плечу парня. Сейчас бы этому щёголю по его щеголиной роже Камазом прокатиться, портит всю малину. Уф, ушёл.

Девчонки встрепенулись, начали что-то бурно обсуждать. Видимо, о чем-то спорили. Неужели парня не поделили?! Во подруги, во дают!

Вдруг они внезапно подорвались и полетели в сторону VIP-зоны, то есть мимо меня. У меня аж дыхание сперло. Встал как вкопанный и стою, глазами хлопаю. Девушки резво взбежали по лестнице и, весело смеясь, прошли рядом, а я, как статуя, так и продолжил стоять.

Тут Пантера подняла на меня свой взгляд, и я понял, что пропал. Она прошлась по мне глазами, почти нигде не задерживаясь, но я четко почувствовал, что меня только что оседлали и вытрахали из меня все соки. Эта дьяволица облизнула губы и подмигнула мне на прощание. А я так и остался стоять, как истукан. Точнее мы. Я и мой член.

Я так залип на этом секундном происшествии, что чуть не проворонил, в какую випку они вошли. Мужик, что же ты творишь?! Эта бестия не оставила мне выбора, я должен был узнать что она затеяла! Поправив боевого товарища «поудобнее», что при наличии брюк было вообще сомнительной затеей, я тихо начал подкрадываться к нужной комнате. Красные бархатные шторы закрывали дверь. Я зашел за них, так, чтобы меня не было видно со стороны бара и попробовал приоткрыть дверь. Не заперта! Не верю своей удаче. Или?! Неужели специально не закрыла?! Кто же ты такая, черт возьми?!

Я приоткрыл дверь. Слава богу, она не заскрипела. В этот момент девушки стояли на кровати на коленях и целовались. Парень же стоял возле них, так же – на коленях, но на полу. Моя Багира, одной рукой обнимала подругу, а второй, запустив руку в шевелюру парня, массировала ему голову и властно сжимала ладонь, натягивая волосы, чем заставляла парня стонать.

Обычно, в таких ситуациях, главный – мужчина, но не сейчас, не с ней в комнате. Её власть чувствовалась над ними обоими и заставляла восхищаться. Моя брюнеточка пренебрежительно оттолкнула парня и, укладывая подругу на кровать, медленно расстегнула её платье. Парень же подполз к лежащей девушке и начал целовать ей ноги, начиная от щиколоток, постепенно поднимаясь всё выше. Его руки гладили бархатную кожу, отчего девушка немного подрагивала.

Моя же девочка, нависая над подругой, оторвалась от пухлых губ этой принцессы, начала целовать ей ключицу, постепенно оголяя нежную плоть, а сама медленно и неторопливо покачивала бедрами, что говорило о том, что она возбудилась не на шутку, но при этом держала свою страсть под контролем.

– Госпожа! – восхитился я, чуть не сдав себя с потрохами.

Окутанные страстью люди, казалось, не слышали ничего вокруг, кроме вздохов и стонов друг друга. Но не моя Пантера. Прогнувшись в спине, сексуально задрав свою попку, она продолжала опускаться поцелуями все ниже и ниже к груди подруги, облизала своим острым язычком сосок, который мгновенно напрягся и затвердел, и, улыбнувшись такой реакции на свои ласки, она подняла свой взгляд и посмотрела мне четко в глаза.

Черт! Я забыл как дышать! Адреналин мгновенно подскочил до предела, сердце ухнуло в пятки, виски и член пульсировали, так, что мне казалось, меня слышно на все помещение. Я боялся пошевелиться. Больше всего меня пугало даже не то, что она выдаст меня, а то, что она остановится и прекратит своё маленькое представление.

Но она опять облизнула свои губки и вновь припала к груди подруги, постепенно распаляясь и становясь все более настойчивой.

Парень продолжал гладить и целовать бедра лежащей на спине девушки, пока наша госпожа не схватила его за волосы, тем самым подавая ему знак, что он может позволить себе больше. О, ему не надо было повторять дважды, он мгновенно стянул зубами кружевные трусики и припал губами к лону брюнетки с такой страстью, будто это было то единственное, что могло его сейчас спасти. Принцесса застонала в голос так, будто её рвали на части. Она начала метаться по кровати, но Пантера оторвалась от ласк и тихо прошептала подруге:

– Чшшш, всё хорошо. Расслабься, ещё рано.

Чуть успокоившись, брюнетка стала тихо постанывать.

Как же была великолепна и властна моя чертовка! Пока парень, стоя на коленях, ублажал её подругу, она встала во весь рост на кровати и, неторопясь, сняла с себя своё мини платье, обнажая бронзовую кожу и своё тело без единого изъяна. Впрочем, как и нижнего белья!

Платье медленно сползло с неё, и она, перешагнув через него, подошла к парню, опять схватила его за волосы, подняла с колен и страстно поцеловала. Она знала, что я смотрю, поэтому, повернувшись ко мне спиной, выставила свою восхитительную попку на моё обозрение, дразня и подначивая меня.

– Раздевайся, – сказала она парню, оторвавшись от поцелуя.

Тот послушно начал снимать с себя одежду, пока Багира заняла его место и стала нежно облизывать и целовать подругу между ног. Мужчина расположился на кровати, наблюдая за происходящим. Припал к губам второй брюнетки и страстно её поцеловал. Он гладил свой член, постепенно всё сильнее сжимая его. В этот момент дьяволица остановила ласки, чем вызвала дикий стон разочарования у всех присутствующих. Кроме меня, конечно. Мне не положено.

Я

вообще чувствовал себя, как раб, которого в качестве наказания заставили смотреть, как Госпожа изволит развлекаться. Госпожа же развлекалась на полную. Мне казалось, её заводит то, что у неё прямо сейчас есть маленький, грязный секретик от её друзей.

Она выпрямилась и, стоя ко мне спиной, театрально провела своей красивой ручкой вдоль тела, погладив себя по бедру, грациозно забралась на кровать, легла рядом с подругой и спросила:

– Как думаешь, наш мальчик заслужил разрядку?

Подруга, приходя в сознание, молча кивнула и, вот, они уже лежали по обе стороны от парня.Девчонки гладили мужчину: одна гладила напряженные мышцы груди и пресса, другая же впивалась своими коготками в крепкую мускулатуру рук парня, закатывала глаза и блаженно стонала. Парень начинал сходить с ума, член непроизвольно дергался, налившись кровью до бордового цвета. Девушки синхронно опустились к его перевозбужденному достоинству и начали по очереди облизывать и вбирать член в свои прекрасные ротики, передавая его друг другу, как леденец, который они купили один на двоих.

Моя госпожа, а она таковой стала безоговорочно, начала массировать парню яички и он застонал еще сильнее.

– Да, чувак, надолго тебя точно не хватит. От такой изощренной пытки и умереть можно, – подумал я.

В этот момент парень взял принцессу за руку, потянул на себя и шепнул ей что-то на ухо. Пантера усмехнулась, пододвинулась немного вбок, будто открывая мне больший обзор на то, что она делает, и начала облизывать головку, держа ствол в руке и проводя языком по уздечке. Чёрт! Я беззвучно стонал от отчаяния, ведь я не мог позволить себе упустить ни секунды происходящего, а так хотелось закатить глаза.

Пока моя красотка насаживалась своим ротиком на член, её подруга перекинула бедро через шею парня и опустилась ему прямо на лицо. Он вцепился обеими руками в её булочки так, что костяшки его пальцев побелели, уткнулся прямо в её лоно и начал её старательно вылизывать, да так, что она схватилась руками за изголовье кровати, закрыла глаза, откинулась чуть назад и громко застонала.

В этот момент, моя дьяволица набрала такую бешеную скорость, что в какой-то момент парень замер, перестав ласкать другую девушку, затрясся, будто в эпилептическом припадке и громко закричал. Я видел, как он кончил моей Пантере прямо в рот, видел, как его член пульсировал у неё во рту, и мечтал оказаться на его месте.

Она еще немного подержала его в себе, а потом выпустила его достоинство. Облизнулась, снова на меня посмотрела и дьявольски улыбнулась. Это точно было для меня. Это чертово шоу было для меня одного. Не для её подруги, не для него, а для меня!

Парень, придя в себя, снова начал ласкать подружку языком, а моя девочка, уже не отводя от меня взгляд, отползла к изголовью кровати, облокотилась на него и медленно развела бедра в стороны, лаская свою бронзовую кожу, прикасаясь одной рукой к груди, а другой к своей мокрой и блестящей от смазки, вагине.

Черт, что.. Что?! Она хочет кончить для меня?! Я даже не понимал, награда это или пытка, но смотрел как завороженный. И хоть от возбуждения в паху всё уже давно ныло, доставляя сильный дискомфорт, но я не мог ничего сделать, не мог оторвать взгляд, не смотреть.

Она аккуратно раздвинула половые губы своими великолепными наманикюренными пальчиками и начала ласкать себя, иногда прикрывая глаза, но не спуская с меня своего взгляда. Её великолепная грудь медленно поднималась и опускалась от тяжелого дыхания, её движения постепенно начали ускоряться, а дыхание начало сбиваться, на секунду она замерла. Я замер вместе с ней, боясь вдохнуть. Она громко застонала на выдохе, её начало трясти. Это было что-то невероятное! Такого бурного оргазма от мастурбации я никогда не видел. В голове пронеслась мысль, светящаяся, как неоновая вывеска: «Что же с тобой будет под моими чуткими руками, моя Багира?».

Когда она окончательно расслабилась, то провела ещё раз пальчиками по своей киске, набирая смазку, нежно провела ими по своим губам, размазывая её, как помаду, потом облизнула, слизав все, включая пальчики, подмигнула мне и послала воздушный поцелуй, пока остальные участники были заняты друг другом. Сказать, что я охуел – это ничего не сказать. Я чувствовал себя в этот момент, как пубертатный подросток, как чертов девственник. У меня была куча женщин до встречи с ней, но в ту минуту я подумал, а были ли они вообще?

Из ступора меня вывели стоны второй брюнетки, которая тоже кажется подходила к своему пику. Моя бестия, несмотря на полученный только что оргазм, от стонов подруги будто заново завелась и притянула её в жарком поцелуе, начав легкими прикосновениями рук ласкать её соски, после чего девушка не выдержала такого напора стимуляции вытянулась в струну, задрожала и протяжно, будто воя, застонала.

Моя госпожа в последний раз взглянула на меня и стало понятно, что надо срочно ретироваться, пока Штирлиц не стал очень близок к провалу. Я аккуратно вышел, притворив дверь, и был таков.

К концу моего рассказа, Борисыч даже слегка покраснел, ослабил галстук, нервно допил виски и выдал:

– Знаешь, Рокфор, я конечно понимаю, если бы на месте этого парня был ты. Но на месте подглядывающего… Что, старый стал, сдаешь позиции?

Пашка задорно рассмеялся. Видимо, моя история и правда отвлекла его от насущных проблем.

– Ой, Мустанг, сам-то давно кобылок покрывал? Или всё, в стойло жеребца своего отогнал?

Паша резко перестал улыбаться.

– Ну, вывожу иногда, но всё не то… Сам понимаешь… Да и времени нет.

– Про время ты мне уже говорил вчера. Ещё хотел отбрехаться от старого друга, а? – с напускной обидой я пихнул его в плечо.

– От тебя отбрешешься, – рассмеялся он, наконец, окончательно расслабляясь и напоминая мне прежнего Пашку. Только старше и в дорогих шмотках.

Он выудил из пачки сигарету, прикурил, откидываясь спиной на диван, и со знакомым ехидством спросил:

– Где же твоя пантера? Не по зубам оказалась?

Я шутливо оскалился, стараясь скрыть досаду.

– Упустил. На тебя отвлекся.

– Уууу, точно стареешь. Раньше от тебя убежать было не так-то просто.

– А я смотрю, ты решил вспомнить прошлое? – я с вызовом протянул ему руку. – Давай. По старым правилам?

– Эээ, не. Я в эти игры больше не играю.

– Сдулся, значит, Мустанг? Повесил член на гвоздик? Ты, может, ещё и вязать начал?

Пашка посмотрел сердито, сделал последнюю затяжку, чуть прищурив глаза. Он усмехнулся, затушил сигарету о край пепельницы, затем резким движением дернул воротничок и поднялся.

– Готовься глотать пыль, мышь на анаболиках, – глядя на меня из-под бровей, сказал он.