Звонарь

– Ну, чего смотришь, кулема, – улыбнулась, шутя. – Собирайся, домой поедем.

Бабушка, почуяв беспокойство, встала между Натальей и Сонькой:

– Да куда уж, в ночь, с утречка и поедете?

– Ой, мам, меня машина ждет, некогда нам рассиживаться, – махнула на нее рукой Наташа. – Пока доедем, Соньке в школу скоро.

Соня молчала, рассматривая побрякушки на ее запястьях, кольца на пальцах.

– Много вещей у тебя? – обратилась Наталья к дочери.

– Каких еще вещей? – встала Сонька со стула, отвечая. – Я сейчас ухожу.

– Что? – не поняла Наташа, вскинув брови: раньше дочь ей не перечила. – Куда?

Бабушка по привычке схватилась за сердце, вздыхая.

– Ты-то что вздыхаешь? – сверкнула глазами Наталья. – Совсем не следишь за ребенком, да? Куда она собралась у тебя на ночь, глядя, по клубам сельским шарахаться?

От обиды у Соньки защекотало горло, сглотнула.

– Ты чего приехала, а? – закачала головой Валентина. – Плохо тебе живется в Москве твоей? Или хахаль снова бросил?

Наталья резко схватила Соньку за рукав:

– Все, собирайся!

Раскрыла шкаф, доставая вещи Соньки и бросая на кровать:

– Складывай все, – скомандовала мать. -Учиться будешь при Гнесинке, музыкой заниматься, дурь быстро из головы выбьем.

– У меня тут Марк! – попыталась оправдаться Соня. – Он ждать будет!

– Какой еще Марк? – повысила голос Наташа. – Ты выучись сначала, деревня, потом любовь будешь крутить.

Через несколько минут подъехало такси, рюкзак с вещами бросили в багажник, громко хлопнули двери.

Валентина, перекрестившись, долго смотрела вслед удаляющейся машине.

*

Служба закончилась, Марк, по обыкновению, поднялся на колокольню – Соньки там не было.

Завядший невзрачный букет полевых цветов одиноко лежал на окне колокольни.

Марк долго сидел на колокольне, думал, подперев лицо руками.

Кто в его жизни остался? Никого в двадцать шесть лет не осталось.

А тут возникло ниоткуда это создание, этот дар Божий, который не разглядел, не заметил и так легко потерял.

Сонька. Соня. Софка. София. Сонечка. Никогда так ее и не называл. Мешалась под ногами какая-то девчонка синеглазая, бегала все за ним.

А тут раз – и исчезла.

И тут раз – мир покосился, земля уплывает из-под ног. Сел, и нет желания никуда идти. А главное – нет желания звонить. Будто она – все то, что связано с колоколами. Будто она – этот малый забытый колокол, вокруг которого ходил уже многие месяца, не зная куда и как его подвесить.

Несколько часов до полуночи просидел, кручинясь Марк.

И этой ночью он повесил самый маленький колокол.

*

Машина стремительно мчалась по трассе М-4.

Раздавался смех Наташи, громкий голос ее нового мужчины за рулем.

Сонька сидела на заднем сидении. Будто невзначай заиграла песня:

«Гудбай, мой мальчик, гудбай, мой миленький, твоя девчонка уезжает навсегда…»

Сонька смотрела, закусив губу, на мелькающие в темноте огни домов, фонари, – слезы мириадами струились по щекам, останавливаясь на подбородке. Лбом прислонялась к холодному окну, отражаясь в стекле.

В отражении видела Марка, пальцы помнили его горячие руки, незатейливый полевой букет, а колокольный звон гудел в ушах.

Крутила в руках деревянный крестик, подаренный Марком.

«Из дерева сам вырезал, еще когда в колонии сидел, правда, не знал, кому подарю… Некому было особо дарить, а чаще – все бросали».

– Я не брошу, – прошептала Сонька.

***

В толпе прихожан Марк всю службу в день перенесения Нерукотворного Образа Христа искал знакомое лицо Валентины. После службы он долго звонил во все колокола. Перезвон то и дело сбивался на унылые ноты.

Бабушка Валя стояла у иконы Петра и Февронии. Крестилась.

Он смотрел на сгорбленную фигуру, не решаясь подойти.

– А куда Соня пропала? – нарушил Марк молитвенное молчание.

Валентина повернула голову.

– Сонька в город уехала, Марк, – ответила бабушка тихо. – Мать забрала, пойми.

Марк безмолвно зашагал к выходу.

Послесловие

Спустя 5 лет

Торжественным звоном сотрясая окрестность, широкой мощной волной плыл звон по воздуху.

–Дал же Бог талант человеку!

Поднимали головы вверх, к макушке колокольни – кто там этот звонарь? Приставляли ладонь к глазам, чтобы солнце не слепило – разглядеть бы его.

– Чай, там София с детьми звонит! Пасха Светлая! – проговорил кто-то в толпе.

– А как звонит! – вторили старушки.

– Марк с женой школу колокольного звона для детей открыли, – добавила интеллигентного вида женщина, видимо, из города. – Мы своих детей привезли позвонить.