Звонарь

Из брошенного подростка превратился в серьезного задумчивого мужчину. Глубоко смотрел на мир, на заключенных, которые по второму и третьему кругу возвращались в тюрьмы. Держался духовного наставника.

– Из такого вы меня вытащили, отец Евгений …

– Не тужи, Марк, скоро в город поедем, звонить будешь, народ собирать, – хлопал Марка по плечу батюшка. – Крепись, родной.

Отец Евгений за последний год стал родным, о таком отце тайно мечтал Марк. Обида на кровного отца глубоко, занозой, засела в сердце – саднила. Не мог простить смерть матери и брошенных сестер – да что говорить, вся жизнь наперекос пошла, в один только миг.

– А отца прости, родителей почитать надо, какими бы не были, – наставлял священник.

Перед глазами Марка вновь и вновь вставала картина плачущей Груни и крик новорожденной Глашки, как бабаня собирает их с органами опеки, и пьяный вдрызг отец, скотиной валяющийся в туалете.

*

С отцом Евгением сидели в полумраке молельной комнаты. Лампадный луч освещал силуэт священника в рясе и сутулую спину звонаря. Марк скручивал восковые шарики из огарков свеч.

– Мы в ту ночь еще не знали, что мамка умерла при родах. Помню, на утро бабаня принесла в дом Глашку, уже нареченную. Малая все время кричала, почти без остановки, баба ее качала на руках. А в ночь отец назвал гостей, пили гуляли в честь рождения дочери, а я Груню пытался уложить спать, – мягкий воск таял в руках, пока Марк рассказывал отцу Евгению. – Отец долго не возвращался, как пошел провожать гостей, забыл, наверно, что у него дети есть. Мне тревожно было, если не сказать страшно. В три часа ночи хлопнула дверь, раздались какие-то мычания – и грохот.

*

Каждый день утром и вечером по мощеной камнем дорожке спешил Марк на звонницу, оглашать округу колокольным звоном. Он не занимался в детстве музыкой, ранее не испытывал тяги к колоколам, но как-то раз услышав перезвон, сам изъявил желание обучиться колокольному звону.

Глава 8

Марк

– Закрой глаза, – с теплотой посмотрел Марк на Соньку.

Не сказав ни слова, Соня доверчиво, послушно закрыла глаза.

Тут почувствовала, как через голову он что-то надел на шею, и что-то легкое упало на грудь.

– Открывай.

На груди увидела деревянный крестик. Теплый, как глаза Марка.

Она смотрела в них и молчала. Сжимала в кулаке крестик.

– Бабушка сказала, ты крещеная, – нарушил он благоговейное молчание.

– Ты говорил с бабушкой? – кулак с крестиком невольно разжался.

– Не переживай, она сама приходила ко мне.

*

– Марк, смотри, я блинов принесла, – опустилась Сонька на колени, раскрывая корзинку.

На дне стояла тарелка с золотистыми блинами, средняя банка молока и три вареных яйца.

Сняв пластмассовую крышку, поставила холодное молоко на теплый деревянный пол колокольни. Расстелила вафельное полотенце, разглаживая руками, и поставила тарелку.

Он молча смотрел, улыбаясь, как старательно и неловко раскладывает она завтрак. В крышку от молока почистила яйцо, сверху насыпала щепотку соли.

Подняла счастливые глаза на Марка:

– Держи!

Осторожно, как великую драгоценность, принял он кушанье.

– Почему не ешь? – улыбнулась Соня, с удивлением посмотрев на Марка.

– Я тебя жду, – мягко проговорил он.

– А-а-а, ну тогда все готово, – еще раз разгладила Сонька полотенце.

Марк первый отпил молоко из банки:

– Холодное. А ты жди, как на солнце нагреется.

Лучи падали на середину деревянной поверхности, рядом с малым колоколом.

Марк поставил банку молока под лучи солнца. Через сетчатое окно пролетел птенец, приземлился на основание банки и принялся клевать.

Сонька присела рядом с колоколом.

– Марк, расскажи про Бога.

Глава 9

О Боге

– Он похож на глоток воздуха, – Марк сел рядом с Сонькой. – Ты дышишь, я дышу. Если у нас с тобой отнять воздух, мы это почувствуем. Мы Его не видим, но можем чувствовать сердцем… Бог подает нам знаки через обстоятельства, через людей.

Она внимательно смотрела на Марка, пытаясь понять услышанное. Случайно кончиками пальцев коснулась руки Марка, явственно ощутила взрывающий изнутри горячий растекающийся в груди комок. Вдруг почувствовал?

– Он как пламя огня, разрывающее изнутри, – продолжил Марк. – Мощь, которую невозможно описать словами. Эта мощь рвет душу, дает тебе силы вставать и идти дальше, как бы жизнь тебя не трепала…

– А тебя трепала? – так просто, по-детски, мерцая глазами-озёрами спросила Сонька.

Трепала ли? Задумался. Если б эта девочка хоть что-то знала про него, вопрос звучал бы издевательски. Эх, Сонька, да она размазывала об землю изо дня в день – зверски, утонченно, злорадствуя.

– Да, бывало, – попытался искренне улыбнуться Марк. -С кем не бывает.

И тут как нахлынуло, вспомнил мать, сестер в интернате, отца-урода, этот глупый срок по малолетке – и, правда, с кем не бывает?

– Ты поэтому теперь в Него веришь? – подняв глаза, она указала наверх.

– Нет, я повстречал настоящих людей, – признался Марк. -Знаешь, до встречи с Богом, мне с людьми особо не везло, ошибался.

Кто привел тогда отца Евгения в колонию к подросткам? Зачем он приезжал, отечески наставляя, вытягивал из этого болота?

Заметил сразу пятнадцатилетнего мальчишку – подранка.

Глава 10

Звон

Жил Марк в старом здании воскресной школы рядом с храмом, иногда ночевал в мастерской в храме. Священника отца Александра сняли с прихода, а недавно приехал новый – отец Евгений из города. Да звонаря с собой привез. Раньше звонить было некому, иногда сторож Семеныч дергал за веревки, но куда уж ему! А теперь утренние и вечерние богослужения сопровождались колокольным звоном, да каким! Сладкий, малиновый перезвон разливался по округе, после Литургии собирались прихожане и спешащие на рынок останавливались – слушали, как новый звонарь трезвонит. А благовест!

Идешь, бывало, и – глубокий одиночный удар в большой колокол. После удара долгий протяжный медовый отзвук до замолкания. Скрип раскачивающегося языка. И птицы стаей, разлетаясь, взволнованно кличут. Мудрая вечерняя печаль дымкой плывет по воздуху. На куполах лучи закатного солнца тихо спускаются, бликуя от креста по луковице купола.

Марк плавно тянет за веревку колокола, раскачивая, вслушивается, пока звон не замирает. Следит за кружащимися птицами над храмом.

***

– Расскажи о звонах, Марк?

– Возьмем, к примеру, «Благовест», – начал Марк. – Это «благая весть» о начале богослужения. Его звонят за 15 минут, а в монастырях за 30 минут до службы. Начинают с трех ударов во имя Святой Троицы в большой колокол. Если звон будничный, он всегда спокойный, размеренный, если праздничный – торжественный. Если погребальный перебор или перезвон – скорбный. Встречный звон – радостный, на крестном ходу – степенный. Выразить это – дело звонаря.

Сонька следила за каждым словом Марка, запоминала.

– Я когда в музыкальной школе училась, слышала что-то про колокольный звон. Что это своего рода инструмент.

Марк ходил, задумчиво, вокруг маленького колокола.

– Каждый колокол имеет свой тон, свою ноту, но это не фортепиано, – усмехнулся Марк. – А колокола все разные, и звонарь вкладывает в звон свои впечатления, чувства.

– Ты чувствуешь, я знаю, – ответила Сонька.

Глава 11

Звонарь

Если намечалась торжественная служба в городе или храм освещали – несмотря на молодой возраст, Марка приглашали.

Крепкими пальцами уверенно держал веревки, а колокола пели, рыдали. Торжественным звоном сотрясали окрестность, широкой мощной волной плыл звон по воздуху.

– Дал же Бог талант человеку!

Поднимали головы вверх, к макушке колокольни – кто там этот звонарь? Приставляли ладонь к глазам, чтобы солнце не слепило – разглядеть бы его.

Много раз звали Марка вернуться снова в город, там звонить, участвовать в фестивалях звона, деньги зарабатывать, но он не желал уезжать из села.

Отвечал он просто:

– Чего я там, в городе, забыл. Не люблю в тесноте да суете жить, а тут простор!

В селе Марка полюбили. Держался он особняком.

Дух захватывало, когда Марк поднимался по ветхим ступенькам колокольни, ранним утром, крепко обхватывал веревки, и раздавался медный звон.

С колоколами он общался как с живыми, каждый день протирал от пыли и грязи.

При колокольном звоне, лицо одухотворялось, сам будто отрывался от земли. Часами мог проводить на колокольне, подбирал мелодии, подпевал.

Он был не только опытным звонарем, но и художником – на колокольне в мастерской он писал иконы.

Глава 12

Иконописец

В мастерской пахло краской и растворителем. У окна посередине комнаты стояла большая икона Богородицы. Сонька подошла – доска была чуть ниже ее роста.

– Кто это, Марк?

– Матушка Богородица «Всецарица» или «Пантанасса».

Карандашом были прописаны мельчайшие детали, вплоть до узоров на тунике. Краской покрыты нимб и трон. Залиты одним тоном.

Сонька провела рукой по белому фону, рассматривая изображение. На троне сидела Богородица с младенцем на руках, за Ее спиной два ангела со сложенными крылами. Рядом лежала палитра со свежими сгустками краски, концентрированные цвета отливали на солнце. Скрученные железные тюбики – в углу на деревянном полу. В стеклянной вазе стояли длинные кисти и грубая щетина.