Олины свободные уши увядали от многолетнего выслушивания одних и тех же историй, все слова, обороты речи и эпитеты которых были ей уже давно хорошо знакомы. Эти монологи не требовали Олиного участия, жалобы подруг – её сочувствия, но странным образом отнимали силы для настоящих дружеских чувств. Оле жаловаться было не на кого – всё, что происходило в её жизни, она считала результатом совместно с мужем принятых решений, за которые нужно было нести ответственность.

Дочь, живущая отдельно, связывалась с Олей только тогда, когда ей было необходимо получить ответ на вопрос или решить какую-то проблему. Оле удалось стать для дочери другом, но с годами она стала ощущать необходимость в поддержке и для себя тоже. Дочь многому ее научила – пользоваться соцсетями, разбираться в людях (как ни странно, у дочери это получалось лучше, несмотря на возрастную нехватку жизненного опыта), познакомила со своим окружением. Однако все реже звонила и писала просто чтобы сказать – «люблю и скучаю». На просьбы о помощи отвечала отказом. В последний раз ответила так искренне резко, что у Оли обвалилось все внутри. Так отказывают только человеку, с которым тебя ничего не связывает. Для которого ты не готов ни на что, даже минутой не пожертвуешь, ни сочувствием, ни обычным рациональным советом – «а обратись лучше к…»

Зима была нелегкой – неустойчивая погода Новой Англии провоцировала простуды, вирусы, стрессы и депрессию. Вся семья переболела гриппом, а Оля переболела сильнее всех, так, что пришлось в почти бессознательном состоянии ехать в Emergency – отделение скорой помощи при ближайшей больнице. Там анализ показал сразу три типа вируса, включая самый опасный. Врачи несколько часов выводили Олю из горячки, успокаивая и обнадеживая веселыми историями из своей врачебной жизни. Американцы очень хорошо умеют поддержать себя и других вовремя сказанным добрым словом, пользуясь языком как целительным средством. Врачи сказали вернуться домой, пить лекарства и лежать в постели не меньше недели.

Это было болезненное (!) наслаждение! Устраиваясь полусидя в постели, Оля прочитала те книги, названия которых взывали из давно созданного списка must read. Посмотрела несколько отличных фильмов. Почистила электронную почту. Дочитала сохраненные лонгриды – длинные серьезные посты фэйсбучных друзей, на чтение которых обычно не хватает времени. Много думала об обидах, теснивших душу, засевших внутри, будто вирусы, и отравляющих кровь. Обида на невнимание близких подруг была сродни хроническому насморку и саднящему горлу. Глубокая обида на невнимание дочери и того хуже – эта обида будто сломала защитную силу Олиного организма и буквально сбила Олю с ног. Так Оля расшифровала все знаки и зависимости. Лежала, думала, разговаривала со своими обидами, то как с маленькими неразумными детьми, а то как с коварными и хитрыми врагами. Все, что происходило с ней в последнее время – застопорилась работа, все усилия будто в песок уходили, не хотелось встречаться с друзьями, не радовала ни красивая природа Новой Англии, ни вкусная еда, ни лента Фэйсбука – все это было результатом той разрушительной силы по имени Обида, которая поселилась у нее внутри.