Сквозь лёд и снег. Часть VI. Наследие Вермахта

ГЛАВА I. НОВАЯ ШВАБИЯ

Начало XX века в Германии было насыщено появлением тайных обществ, таких как «Общество Туле», «Общество Врил» и организация «Аненербе», (нем. Ahnenerbe – «Наследие предков», полное название – «Немецкое общество по изучению древних сил и мистики») – организация, существовавшая в 1935—1945 годах, созданная для изучения традиций, истории и наследия германской расы с целью оккультно-идеологическогообеспечения государственного аппарата гитлеровской Германии, основным идеологом которой выступал голландско-немецкий учёный – мистик Герман Вирт, а президентом непосредственно являлся сам Генрих Гиммлер.

«Общество Врил» и «Общество Туле» носили по большей части оккультный характер на почве исторической, культурологической, географической и политической составляющих развития общества Германии и немецкого народа. В основном появление этих обществ, как и их род занятий был логически обоснован резким скачком общего развития германской расы, которая в силу своих явных превосходств научного, технического и интеллектуального характера не могла не поставить перед собой вопрос о её существенном и резко бросающемся в глаза отличии от других рас, которые, так или иначе, стали исключительно самостоятельной причиной такого сравнения на территории Германии начала XX века.

Одним из подтверждений этого социально-исторического фактора, который повлёк за собой естественное возникновение националистических направлений в обществе Германии, являлось появление возможности провести научно-исследовательскую полярную экспедицию в Антарктиду, в результате совокупного наличия у немцев таких средств технологического потенциала, как корабль «Швабия», использовавшийся с 1934 года для трансатлантических почтовых перевозок и имеющий на своей корме грузовой кран. Вторым таким примером технологического прорыва, обеспечивающего возможность сложных полярных исследований являлся гидросамолёт «Dornier Do 16», также размещавшийся на корме. Его особенностью в сочетании с кораблём было то, что он мог стартовать с паровой катапульты и после полёта подниматься на борт с помощью крана. Корабль был переоборудован для экспедиции на гамбургских верфях.

Так как Антарктический материк не имел на то время определённой государственной принадлежности, то после прихода к власти НСДАП он не мог уйти из поля зрения Адольфа Гитлера, как потенциально новая территория Третьего Рейха с возможностью государственного закрепления, а наличие в стране крупнейшего флагманского авиаперевозчика «Deutsche Lufthansa» более известного как «Lufthansa» («Люфтханса») позволило вести речь о сотрудничестве этой компании в формировании гражданской экспедиции с государственной поддержкой. Наряду с компанией «Lufthansa» немцы уже располагали «Германским обществом полярных исследований», которое и взяло на себя подготовку экипажа корабля «Швабия», а командование этой только на первый взгляд стандартной экспедицией принял на себя полярник капитан Альфред Ричер, принимавший участие в нескольких экспедициях на Северный полюс. Американский полярник Ричард Бэрд проявлял интерес к этой экспедиции и до её отправления даже посетил Гамбург. Он получил от немцев приглашение участвовать, но по неизвестным причинам отказался.

17 декабря 1938 года «Швабия» отправилась в Антарктиду из Гамбурга, оснащённая двумя летающими лодками «Дорнье-Валь» и прибыла на место 19 января 1939 года, где самолёты сразу начали подробное фотографирование территории. Работа немецких полярников была настолько профессиональной, что им удалось обследовать район в шестьсот квадратных километров от 13° з. д. до 22° в. д., где через каждые тридцать километров сбрасывались вымпелы. Было сделано более одиннадцати тысяч фотоснимков, охватывающих целых триста шестьдесят квадратных километров, и в результате этой самоотверженной работы экспедиция открыла свободный ото льда оазис Ширмахера. Но это всё было только лишь официально опубликованной частью итогов их экспедиции! В середине февраля 1939 года экспедиция покинула Антарктиду, а 12 апреля 1939 года «Швабия» вернулась в Гамбург, где капитан Альфред Ричер доложил Адольфу Гитлеру о проведённых исследованиях.

Повсеместные конспирологические версии тогда утверждали, что экспедиция «Новая Швабия» под предводительством капитана Альфреда Ричера создала в Антарктиде засекреченную военную Базу 211 «Новый Берлин», и именно там экипаж подводной лодки U-530 при участии «Общества Врил» спрятал оккультные реликвии Третьего Рейха, включая Святой Грааль. Согласно некоторым предположениям там же были спрятаны и сверхсекретные технологии, не доступные осознанию простого человека, включая летающие аппараты, основанные на принципах изменения гравитационных волн или попросту «летающие тарелки».

«Vril-Gesellschaft»(«Фри-Гэзэльщáфт», «Общество Врил») являлось в свою очередь уфологическим тайным обществом медиумов, члены которого контактировали ченнелингом, то есть особым способом коммуникации с любого рода сознанием, которое не находится в человеческой форме, с инопланетными и подземными цивилизациями, изучая тем самым «врил» – мистическую силу, в дальнейшем практически используемую в экспериментальном авиаконструировании. «Общество Врил» являлось внутренним кругом «Общества Туле», одним из основных артефактов которого и был Святой Грааль. Эту драгоценную реликвию вместе с копьём, пронзившим тело Христа, сохранил и привёз в Британию Иосиф Аримафейский, а в европейских эпосах она являлась объектом постоянного поиска легендарных рыцарей Круглого стола. Испивший из неё получал прощение грехов, вечную жизнь и другие магические блага. В средневековых кельтских и нормандских легендах Чаша Грааля считалась одним из орудий Страстей: из неё вкушал Иисус Христос на Тайной вечере, а после Иосиф Аримафейский собрал в неё кровь из ран распятого на кресте Спасителя.

Однажды в 1943 году легендарный немецкий адмирал, командующий подводным флотом Третьего Рейха Карл Дённиц заявил: «Немецкие подводники впишут себя в историю хотя бы тем, что в другой части земного шара, в Шангри-Ла (Шамбала), создали величайшую и неприступную крепость». Мировые историки не придали тогда этому высказыванию особого значения, однако позже в 1945 году Великобритания проводила операцию «Табернал» по расследованию неудачно начавшей работу и воссозданной позже первой британской антарктической базы Модхейм по поиску и уничтожению Базы 211 «Новый Берлин». А в 1947 году США провела антарктическую экспедицию «Highjump»(«Высокий прыжок») под началом адмирала Ричарда Бэрда, участвовавшего в 1930 году в переговорах по поводу экспедиции Альфреда Ричера. По некоторым данным экспедиция адмирала Бэрда была ничем иным, как военной операцией ВМС США с целью уничтожения секретных подземных баз Четвёртого Рейха и захвата технологий летательных аппаратов «Vril», прототипов «космических кораблей Туле» с ртутным двигателем и прочих высоких технологий, которые были концептированы в результате оккультного союза «Общества Врил» с внеземным разумом. Однако экспедиция получила загадочный отпор по одной из версии – от советского флота, также желавшего получить контроль над немецкой базой, а по другой – от самих немцев, которые оказались готовы к этому нападению.

 Viertes Reich («Фúэтэс Райх», «Четвёртый рейх») было законспирированным политическим образованием с идеологией национал-социализма, которое рассматривалось как преемник Третьего рейха. Впервые термин «Четвёртый рейх» появился в 1960-х годах в связи с тем, что канцлер ФРГ Курт Кизингер работал в прошлом в министерстве пропаганды Третьего рейха, как и ряд других крупных политических фигур Западной Германии того времени, которые также были связаны с Третьим рейхом. По мнению их политических противников, они также проводили политику, направленную на реабилитацию национал-социализма.

В 1930 году в Берлине было основано общество Reichsarbeitsgemeinschaft «Das kommende Deutschland» RAG(«Рáйскамэн/гэмайншáфт «Дас кóмандэ Дойчланд», «Рейх-ассоциация Германии»), издававшая научно-оккультный журнал «Weltdynamismus»(«Вэльтдинáмисмус», «Мировой динамизм») и брошюру «Vril. Die kosmische Urkraft»(«Фриль. Ди кóсмишэ Уркрафт», «Космическая изначальная сила»), в которых помимо всего прочего утверждалось, что можно создать летательные аппараты на ещё непознанной наукой силе «врил». Этим книгам предшествовали очень похожие на них книги 1928 года двух австрийских учёных, один из которых Карл Шаппелер заявлял о так называемых «космических войсках» и неком вечном двигателе. Самым подозрительным было то, что после Второй Мировой Войны не было найдено никаких документов о деятельности этой организации, если такие документы вообще когда-либо существовали, однако эта группа стала центральным элементом в секретной деятельности германского «Общества Врил» в 1920-1940-х годах.

На самом же деле Адольф Гитлер действительно построил Базу 211 «Новый Берлин», но сделал это с особой секретностью, запутывая и исключая все возможные следы для логического выявления факторов, которые можно было бы использовать для обнаружения её месторасположения. База была построена не на территории Новой Швабии и не вблизи её границ, как это было общепризнано считать, а совсем с другой стороны Антарктического материка в Шельфовом Леднике Росса. Первая экспедиция Альфреда Ричера опубликовала только те материалы, которые не касались секретных планов Гитлера, но в действительности разведка с самолётов велась и в других районах Антарктиды, где Рейхскомандование сразу обратило внимание на очень огромный протяжённый разлом в леднике Росса, который абсолютно подходил для захода в него подводных лодок и небольших судов, что сразу оптимально позволяло вести речь об идеальной скрытности при проведении строительства базы внутри ледяного массива высотой 20-25 метров только над водой и до 15 метров под водой. Именно поэтому американская экспедиция «Highjump» в 1947 году под командованием адмирала Ричарда Бэрда не достигла успеха. Они просто не смогли обнаружить эту базу так же, как её не смогли обнаружить до этого англичане. Сам Альфред Ричер никакого строительства конечно же не вёл, в его задачу входило максимальное исследование материка на предмет обнаружения самого лучшего места для такой сверхсекретной базы и он прекрасно с ней справился. В дальнейшем строительство велось силами подводного флота и инженеров Третьего Рейха. Именно поэтому адмирал Карл Дённиц и высказался в 1943 году относительно заслуг подводников, хотя многие восприняли это несознательно. Ни о каких сомнениях в том, что эта база существует, в высших кругах Германии не было и речи, но существовала одна глобальная проблема. В конце войны все возможные документы относительно этой базы были уничтожены в Фюрербункере под Рейхсканцелярией в Берлине. Единственным, что удалось сохранить в самой Рейхсканцелярии были кодовые шифры от сейфов, которые не представляли для красноармейцев никакого интереса, так как никто, кроме самих немцев не знал, о каких именно сейфах идёт речь, потому что в документах они идентифицировались по заводским номерам и не более. Это дало возможность Германии сохранить за собой «ключи» к заветным артефактам «Общества Туле» и научно-технической документации, касающейся разработок «Общества Врил». Во второй половине XX века, когда Германия получила возможность продолжать свои полярные экспедиции в Антарктиде, в течение некоторого времени совершались попытки поиска Базы 211 «Новый Берлин», но они также не увенчались успехом, и тогда «наследники Врил и Туле» сделали ложный вывод о том, что результаты миссии «Highjump» 1947 года были просто засекречены и американцы нашли и уничтожили немецкую секретную базу. Однако, когда в 2037 году во время спасательной операции на станции Конкордия пришёл неожиданный сигнал от Ганса Майера о неестественных аномалиях возле разлома на шельфовом леднике Росса, всем сразу стало ясно, что это ничто иное, как разработанная самими же немцами ещё сто лет назад система защиты от навигационного обнаружения и значит где-то рядом находится вход на базу «Новый Берлин».

Теперь оставалось только одно – это максимально скрытно проникнуть туда и забрать все артефакты и документы Четвёртого Рейха, уничтожив после себя всё остальное в виде доказательств существования этой секретной базы, как это всегда стандартно выполнялось немцами в годы войны.

ГЛАВА II. ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ

Станция Конкордия,

13 июня 2037 года, 10:20

Перед тем, как покинуть кабину своего сновигатора «Meerschlag», припаркованного для дозаправки и заряда батарей к модулю технического обслуживания станции Конкордия, Ганс Майер по скрытой выделенной линии связи в режиме «Филин»(«Uhu-Modus!») отправил в Центр Управления Программы «Полярной Навигации» немецкой стороны на станции «Ноймайер» закодированное сообщение следующего содержания:

Сообщение от «Белой акулы»(«Weißer Hai», «Вайса Хай»):

«Мною получена информация от русского пилота «Фрэя» о том, что во время продвижения их группы из четырёх человек вдоль большого разлома по леднику «Росса» в области его устья с координатами 80º ю.ш. 171º в.д. ими было зафиксировано устойчивое аномальное завихрение магнитной полярности с эпицентром в радиусе одной мили при стабильном сейсмическом состоянии. Прошу принять оперативные меры к рассмотрению вопроса нахождения в этой области задачи «Х»!!! Жду дальнейших указаний».

После этого Ганс вернулся на станцию, куда вместе с ним вернулся и Йозеф, и они вместе приступили к поискам подходящих для сна открытых номеров. Условия личного комфорта в создавшейся ситуации теперь мало кого интересовали, к тому же переодеваться никто естественно не собирался, поэтому внутренняя атмосфера станции, слабо прогретая после отключения электроэнергии в принципе никого не пугала, так как спать ближайшие три часа предстояло в термокомбинезоне, который оптимально регулировал внутреннюю температуру автоматически или в ручную по желанию пилота. Естественно, что номера немцы старались выбрать по соседству друг с другом. Николя, который оставался дежурить за научно-лабораторной группой, продолжающей отсыпаться после переохлаждения, указал им приблизительное направление по станции, в котором располагался жилой модуль. В сложившихся напряжённых условиях было не совсем принципиально идти на не столь необходимую услужливость, чтобы находясь под действием лекарств в такой же степени переохлаждения, как и у всех остальных, да ещё и не выспавшимся, провожать группу лично. Поэтому оба немца в походном режиме то и дело, проверяя ручки дверей, выбрали напротив друг друга два пустых номера, освободившихся между сменами вахт основного персонала станции. Ганс, который всегда всё делал очень внимательно, убедившись, что российская группа отстала где-то по пути, всё равно при этом старался ограждать себя даже от малейшего риска быть подслушанным. Поэтому, когда они с Йозефом расходились из коридора по своим комнатам, он неожиданно окликнул его словами «Für eine Sekunde!»(«Фюр áйнэ Зекýндэ», «На секунду!») и, не оборачиваясь, поманил его из-за плеча поднятой вверх кистью руки. Когда Йозеф зашёл за ним в номер, Ганс, прикрыв дверь, быстро и досконально начал объяснять ему в полголоса текущую ситуацию, при этом, ритмично жестикулируя перед ним одной рукой, как будто собирался метнуть в него дротик.

Задачей «X» у немцев был обозначен подвешенный в воздухе вопрос о местонахождении секретной «Базы 211» даже в том случае, если она была уничтожена, как собственно и ещё ряд определённых задач под своими кодовыми обозначениями в общей оперативной сводке интересующих немецкую сторону целей, которыми в целом определялась работа пилотов и выполнение их функций по всей области антарктического материка. Ганс стоял, упёршись вытянутой вверх правой рукой в стену напротив так, что Йозеф находился вплотную перед ним. Он был немного выше, поэтому ему было достаточно удобно вести диалог в такой позиции.

– Hör zu, Joseph! Ich habe versehentlich die Koordinaten der magnetischen Anomalie-Region von Frey erhalten und diese Informationen an das Zentrum übertragen. Mit ziemlicher Sicherheit haben wir es mit der Aufgabe „X“ zu tun. Die Russen sind nicht auf dem neuesten Stand, aber wir haben wenig Zeit. Wir müssen auf alle Entwicklungen vorbereitet sein, bis hin zu harten Zusammenstößen mit allen Parteien! In einer Stunde werde ich eine Antwort unter dem Deckmantel der Überprüfung der allgemeinen Situation suchen. Sei bereit, jeden Moment zu diesem Ort zu gehen. Und noch etwas, es könnte uns eine Route in eine Richtung sein. («Хо цу Ёзэф! Их Хáбэ фазúнтлих ди коодинáтэн диэ магнúтишэн Аномалú – Регúон фон Фрáя эхáльтэн унд дúзэ Информациóнэн ан дас ЦЭнтрум ýбятрáгэн. Мит цЫмлихе Зúхехáйт хабн ви эс мит ди Ауфгáбэ «Икс» цу тун. Ди Рýсэн зинт нихт ауф Дим нóйстэн Штанд, абэ ви хáбэн венúх Цайт. Ви мЮсэн ауф Але Энвúклюнгэн фобэрáйтэт дзайн, бис хин цу хáтэн Цузáмэнштусэн мит Áлен Патáйн. Ин áйна Штýндэ вЭдэ их айн Анвóт ýнта дэм ДэкмантЭл дэ Убяпрýфунг дэ альгэмáйнэн Зэтуациóн зýхе. Зэ барáйт, úдэм МомЭнт цу дúзэм Оо цу гин. Унд нох этвáс, эс кóнтэ унц айн Рут ин айн Рúхтун дзайн», «Послушай, Йозеф! Я случайно получил от Фрэи координаты области магнитной аномалии и передал эту информацию в центр. Практически наверняка мы имеем дело с задачей «Х». Русские не в курсе, но у нас мало времени. Надо быть готовыми к любым развитиям событий, вплоть до жёстких столкновений со всеми сторонами! Через час я пойду за ответом под видом проверки общей ситуации. Будь готов сорваться к этому месту в любую минуту. И вот ещё что, это может оказаться для нас дорогой в одну сторону»)

Йозеф внимательно выслушал своего товарища, после чего, на секунду задумавшись, посмотрел на него и коротко спокойно ответил:

– Ich habe alles verstanden. («Их хáбэ áлес ферштáндн», «Я всё понял»).

После этого он ушёл в свой номер, и оба легли спать, предусмотрительно заперев двери. Было слышно, как русские пилоты ещё некоторое время искали открытые комнаты для себя, после чего всё стихло. Спустя час Ганс тихо встал по будильнику кибер-панели «Siemens» на своём термокомбинезоне, установленному в виброрежиме, и отправился обратно в кабину своего сновигатора. У машин за ходом дозаправки дежурил Хэлбокс, заблаговременно набрав себе кофе в один из термосов, которые хранились у французов на кухне в одном из настенных шкафов. Сновигатор Ганса уже получил свою часть инертного газа, который был рассчитан Хэлбоксом на все выдвигающиеся к Амунсен-Скотт машины, кроме сновигатора Андрэ Марсо, который застрял за несколько миль от станции, в виду чего, из соображений рационального распределения общего топливного ресурса, его решено было оставить там до прибытия спасательных вездеходов. Сам Андрэ также принял решение не участвовать в турнирных гонках на этот раз в виду целого ряда негативных факторов, связанных как собственным переутомлением, так и с состоянием здоровья своей невесты Бенедикт Лурье.

Модуль технического обслуживания представлял из себя средний по площади ангар, похожий на те, которые используются для самолётов, только более низкий. Его секторные ворота раздвигались не в стороны, а поднимались вверх, таким образом, пилотам необходимо было просто загнать свои машины внутрь, подгоняя их в ряд одна к другой. В целом похожие модули такого типа использовались и на некоторых других полярных станциях, средних по величине. Внутри находился ремонтный пост, генераторы газа и два огромных ресивера-концентратора для рабочей и форсажной смеси соответственно. К машинам стандартно вытягивались два заправочных шланга высокого давления и до десяти кабелей зарядки, что позволяло заряжать все шесть припаркованных машин одновременно и поочерёдно заправлять их инертной смесью. К слову и топливных шлангов можно было вытянуть ещё несколько пар, но это в корне затруднило бы процесс заправки, при котором необходимо было внимательно следить за уровнем и давлениями в двух линиях одновременно, чтобы потом не перекачивать излишки из одной машины в другую.

Хэлбокс радостно поприветствовал внезапно появившегося Ганса с очевидной долей внутреннего психологического состояния человека, обязанного ему за своё чудесное спасение жизни после собственных неоднократных выпадок в его сторону, из-за своих личных предубеждений, связанных с неординарным отношением к немецким ветеранам Второй Мировой и их прямым потомкам. Ганс молча прошёл к своей машине, не произнеся ни слова, а только слегка кивнул головой в ответ. Забравшись внутрь, он активировал те же вспомогательные режимы скрытой связи и, получив файл, прочёл обратное сообщение:

Сообщение «Белой Акуле» («Weißer Hai», «Вайса Хай»):

«Продолжайте основную миссию. Будьте начеку и проверяйте связь каждые три часа. По окончанию миссии на Амундсен-Скотт вас будут ждать «Weißer Wal»(«Вáйса Валь», «Белый Кит») и «Polarfuchs»(«Пóляфукс», «Полярная лиса»). Они привезут оружие и будут сопровождать вас. Сразу же после окончания основной миссии вы вместе с «Polarwolf»(«Пóлявольф», «Полярный волк») начинаете выполнение задачи «Х». Миссии присваивается статус «Außergewöhnliche Maßnahmen»(«ÁусагэнЮмэхен Мáснамэн», «Исключительные меры»). Основная прерогатива прежняя – доставить цель на базу любыми средствами. Второстепенная задача – уничтожение всех следов».

Исключительными мерами назывался такой режим операции, во время которого при захвате основной цели разрешалось открывать огонь по любым сторонам сопротивления на своё усмотрение без предупреждений и дополнительных санкций, то есть в принципе миссия сразу же носила характер боевой задачи. В сообщении не запрашивалось указать тип оружия, так как он был стандартно скомпонованный для обоих пилотов. Ганс сразу же стёр его, после чего отключил системы и, покинув машину, вернулся на Конкордию, чтобы продолжить отдых. Он не стал беспокоить Йозефа, так как особой срочности в оповещении не было, и решил рассказать ему о новых задачах из Центра Управления уже на Амундсен-Скотт.

В два часа дня группа из шести сновигаторов и семи пилотов, включая Хэлбокса, который на этот раз расположился в багажном отделении сновигатора «Strict Supressor», вышла с Конкордии и легла на курс до американской станции Амундсен-Скотт через Равнину Бэрда на Полярное Плато, огибая хвост Трансатлантического хребта.

– Ну что, покатаемся с ветерком? – риторически спросил Зордакс, вальяжно рассаживаясь в броском чёрном кресле пилота с характерным поскрипыванием кожи, после того, как пропустил Хэлбокса назад за его спинку.

Хэлбокс смиренно промолчал в ответ, ветерок ему сейчас явно не грозил, напротив следующие пять часов ему предстояло трястись на жёсткой некомфортной поверхности откидного креслица, скромно поджав колени в довольно ограниченном пространстве. Но в то же время он хорошо осознавал, что всё это было абсолютно не соизмеримо с ситуацией не столь давних печальных событий, произошедших с ним. Погода продолжала твердить своё, хотя в целом наблюдался некоторый спад интенсивности ветра. В эфире прошла предстартовая перекличка с вызовом и оповещением диспетчера американской станции о выходе группы в её направлении. Всё запускалось в принципе стандартно, Зордакс провёл каскад щелчков тумблерами, как это обычно выглядит в вертолёте перед взлётом. Ионные силовые установки выстрелили внутрь кабины звуком электрического микроразряда и, подхватив синтетический резонанс магнитных ускорителей, динамично поднимали его с низких частот до высоких, создавая заметный пульсирующий такт, что особенно сейчас было слышно именно Хэлбоксу на нестандартном месте расположения в кабине. Машины выходили в свободно-хаотичном порядке, не придерживаясь какой-либо системности построения в общей группе. Они медленно снимались с места и выползали вперёд, создавая впечатление тугого преодоления боковых порывов ветра, смешанного со снегом, а затем постепенно исчезали впереди в белой мутной пасмурности окружающей атмосферы, создаваемой непрекращающимся штормом этого участка Западной Антарктиды.

ГЛАВА III. РАЗБОР ПОЛЁТОВ

Прорезаясь сквозь постепенно спадающую к центру Земли Мэри Бэрд бурю, пилоты уходили в спокойное тихое и умиротворённое скольжение над протяжённой белоснежно-пустынной гладью Равнины Бэрда, следуя по проложенному к самому центру Южного Полюса маршруту в виде извилистой кривой на мониторе штурман-локации. Время тянулось более естественно, вероятно сказывался стресс от постоянной спешки в предыдущем походе. Но, так или иначе, а ровно через пять часов группа двух смешанных команд начала свой промежуточный финиш на стартовом полигоне полярной станции Амундсен-Скотт. Радио диспетчер поприветствовал прибывших гостей, его голос в эфире сменили регулировочно-распределяющие команды работников службы технического сопровождения, которые уже поджидали у парковочных мест подъезжающие сновигаторы. Работа персонала внутренних технических служб по обыкновению велась здесь в ином режиме, при котором сновигаторы буксировались в машзал до мест технической стоянки специальными гусеничными тягачами в отсутствии пилотов с парковочных расположений на стартовом полигоне. Поэтому в задачу пилота входило только правильно поставить машину так, как ему показывает парковщик. А уже стартовать иногда приходилось непосредственно из самого технического комплекса.

После финиша все пилоты отправлялись на станцию через главный вход. В этот раз они прибывали в одном статусе, и никто здесь не собирался вести с ними каких-либо разъяснительных процедур. Российская группа отчитывалась исключительно перед штабом командования на станции «Восток», а немцы имели свои директивы общения с руководством, строго выполняя лишь то, что им было приказано, поэтому относительно подчинения к ним вопросов в принципе не возникало, и в данном случае они находились в положении, совершенно не обременённом какими бы то ни было нарушениями. План нахождения на станции был примитивно простой – поужинать и расслабиться, пока техники произведут полную заправку и заряд сновигаторов, а затем снова отправиться в путь до точки старта нового турнира. На станции обе группы встретил уже хорошо знакомый российской команде Рон Купер и предложил сразу пройти в столовую, где уже всё было готово к приезду гостей. После ужина все разбрелись по станции кто куда. Купер заранее предложил прибывшим восемь свободных номеров для сна и отдыха, которые располагались в одном секторе жилого модуля, обычно и предназначенного для пилотов Программы Полярной Навигации во время проведения соревнований. Через три часа, которые требовались для оптимального уровня дозарядки батарей, что являлось самым длительным процессом из общего регламента всех заправочных работ, Купер обошёл номера для того, чтобы проконтролировать, все ли проснулись, а затем направился в Центральный зал, где заранее просил собраться тех, кто по той или иной причине не захотел оставаться в своём номере. Это была по большей части лишь одна из общих несущественных формальностей, потому что пилоты могли в принципе и сразу самостоятельно направляться в машзал, чтобы стартовать оттуда. Но процедура требовала того, и Купер с невозмутимостью исполнительного американского клерка, насупившись постоянно вдумчивым взглядом куда-то перед собой, продолжал выполнять все действия, фиксируя этапы пребывания пилотов на станции в свой журнал, а точнее в листки со списками на канцелярском планшете, который он постоянно не выпускал из рук. В итоге, после того, как последний сновигатор стартовал в открытую солнечную атмосферу навстречу полярной снежной пустыне из стартового шлюза станции, Купер, стоявший при этом по середине машзала с нахмуренными бровями и гордо провожавший группу, как провожают военные корабли в дальних поход, без лишних пауз развернулся и направился в Офис Системного Контроля отчитываться перед Биллом Фишером за ещё одну полностью проделанную им скрупулёзную работу.

Теперь этой, естественно сформировавшейся по непредсказуемым причинам, группе пилотов оставалось преодолеть четырёхчасовой маршрут через Восточную Равнину, чтобы, наконец, достигнуть уже того места, где наступит окончательный итог их затяжного похода, при этом общая ситуация сразу характерно делила их на две категории: «возвращение блудных беглецов» и «торжествующее шествие победоносных спасителей». По мере приближения к конечному пункту настроение у российских пилотов заметно менялось в худшую сторону, ощущая более практические формы определения итогов их деятельности за последние сутки со стороны командования. Было не совсем понятно, чего именно им стоило теперь ждать от такого их внезапно самоуверенного героизма. И хотелось бы сразу каким-то особенным образом взять и обойти мимо этот подозрительный и неизбежный контакт со своими командирами, в некотором смысле «отвернув морду в сторону от той кучи», которую они возможно и не наложили по существу, или же всё-таки это было для них кажущимся на первый взгляд фактором. Уверенность от убеждений со стороны французов в том, что им всё простят по причине серьёзных оснований, странным образом отдалялась от их сознания по мере отдаления от самой Конкордии. И хотя они понимали, что это действительно были не пустые слова, это вовсе не означало, что начальство уже напекло пирогов и ждёт их с радостными улыбками на своих лицах в надежде поскорее поздравить виновников этого долгожданного торжества за реальную угрозу срыва международного турнира и безвозвратно утопленный сновигатор. Таким образом, единственными королями на «Восток» заходили почему-то только немцы с такой окончательной психологической формой выраженного показательного жеста, когда после успешно выполненной работы вытирают руки о гербовое махровое полотенце и с лёгкостью бросают его в сторону. А русским пилотам опять оставалась эта, уже раздражающая своей назойливостью и порядком поднадоевшая в таких ситуациях, привычка вновь собираться с духом, на том месте, где по идее должны были праздновать торжественный парад. По мере приближения к станции свободное и лёгкое течение мысли независимо превращалось в тяжелое построение строгих концепций защиты от реально серьёзных вопросов, касающихся необыкновенных и очень удивительных фактов нарушения подчинения, не соблюдения правил и протоколов с вытекающими оттуда мерами особо карательного характера, учитывая тяжесть последствий. Все попытки хоть как-нибудь оправдаться отбрасывались сразу куда-то в сторону с принудительным завышением их инфантильной сути до неприлично максимальных значений. При этом особое внимание обращалось на мелочи, связанные с недопустимостью какой-либо пассивно-тоскливой мимики лица, неподтянутой формой, вялой интонацией голоса и прочим, за что можно было даже случайно зацепиться при аналитическом сравнении допущенных ошибок с общим фактическим содержанием тех, кто их совершил и выявить при этом парадоксальное несоответствие. Другими словами, пилоты хорошо предчувствовали, что их ждёт полноформатный разбор полётов на ковре, который в итоге и произошёл. И хотя, он не носил столь жёсткого характера, но в то же время не был похож на простой отчёт перед начальством в стиле «вопрос – ответ». Хэлбоксу и тому «повезло дважды», – для начала он выслушал целую серию упрёков со стороны своей возлюбленной. Джесси хоть и обрадовалась долгожданной встрече, но всерьёз высказала ему за то, что он поступил очень эгоистично и необдуманно, заставив её провести целых три часа в тяжёлых мучениях, что абсолютно не вписывалось в её представления о нормальных отношениях, даже с человеком, который уходит в не простые и опасные путешествия. Они стояли, обнявшись в холле, в её лице опять просматривалась какая-то подавленность, но больше всего это со стороны напрягало её напарников по команде, которые уже начинали потихоньку злиться от того, что из-за геройских амбиций Хэлбокса вперемешку с проявлением его романтической активности приходилось также напрягаться и им, и каждый из них на его месте сначала бы хорошо подумал, прежде чем подвергать себя чрезмерному риску, оставляя такую прекрасную и нежную девушку в поминальном одиночестве со своей трагической гибелью. Счастливый, как ребёнок, Хэлбокс обнимал Джесси после всего того, что произошло с ним за время спасательной миссии. К его телу сразу подкатили тёплые чувства романтики, нежности и женской красоты. Джесси стояла и очень крепко прижималась к нему, обняв его руками за шею, одновременно не переставая что-то шептать ему на ухо, и сильно прижималась своей щекой к его щеке. А он в этот момент, обняв её вокруг спины за талию, наслаждался знакомым запахом её волос и духов, немного щурившись от наслаждения, как довольный пёс, которого обняли в тёплой прихожей после прогулки. Их союз сейчас сливался в бесконечно развивающуюся, как настенный плющ, идиллию, пока вдруг случайно подняв глаза, Хэлбокс не увидел стоящую впереди на расстоянии двадцати метров подполковника Судареву с абсолютно серьёзным невозмутимым лицом, которая, поймав его взгляд, сделала резкий командный жест рукой в свою сторону, приказывая немедленно пройти за ней. Короткий глоток счастливого рая закончился внезапно и неожиданно, впереди предлагалось быстро и окончательно расплатиться за него эшафотом.