Синяя Чайка

Глава 4

Бородач вернулся через пару минут, в одной руке он держал деревянную кружку, как родная сестра похожую на ту, которая стояла на столе. В другой, зажатые между пальцев, покоились две пузатые бутылки из чёрного стекла. Следом за ним в каюту вошёл ещё один человек. Чёрные, длинные волосы на его голове были перевязаны красной банданой. Такое же сильно загорелое, как и у моего рассказчика лицо, на шее, повязанный как пионерский галстук, со съехавшим набекрень узлом болтался чёрный платок. Толстое пузо пряталось в порванной в нескольких местах просторной рубахе с закатанными по локоть рукавами. Поверх рубахи был надет жилет из коричневой кожи, застёгнутый на единственную имевшуюся пуговицу на уровне пупка. Далее шли широкие кожаные штаны, спереди закрытые засаленным фартуком неопределённого цвета, на ногах вполне приличные сапоги. В руках вошедший держал поднос, на котором громоздилась куча фруктов: ананас, бананы, финики, краснобокие груши и яблоки, и прочее, и прочее. И среди фруктового разнообразия возвышалась какая- то дичь, явно зажаренная, размерами походившая, как минимум на хорошего гуся или индейку. Жюль поставил поднос на стол, пробурчал, что то похожее, на «приятного аппетита» и, пятясь задом, удалился. Я посмотрел на новоиспечённого боцмана:

– Э…, извини, уважаемый, я забыл твоё имя.

– Да вы его и не знали, сэр – улыбнулся боцман,

– В прошедшие сутки произошло столько событий, что как то не досуг было познакомиться.

– Зато теперь самое время, – я подошёл к столу и протянул руку моряку:

– Иван Котов, – назвал я своё имя.

– Фрэнсис, – бородач крепко пожал протянутую руку.

– Странное у вас имя, капитан, я раньше и не встречал похожие имена, – боцман, уже который раз за вечер, внимательно, изучающее, посмотрел мне в глаза.

– У меня есть предложение, – продолжил он, -

– извините, если мой совет придётся вам не по вкусу, но я посоветовал бы вам принять имя более подходящее к местным обычаям, например Ван Кот, а ещё лучше использовать приставку «де», для солидности, на моей родине приставка «де» означает дворянский титул, мистер Ван де Кот. – Френсис откупорил бутылку, и налил в кружки.

– Ван де Кот, Ван де Кот, – я как бы покатал непривычное имя на языке,

– А мне нравится! – я улыбнулся и поднял кружку:

– Ну, за знакомство, что ли?

– Да, капитан! – боцман отсалютовал мне кружкой и одним глотком осушил её.

– Так, ты француз? – закусив, спросил я.

– У нас нет национальностей, сэр. Конечно, у каждого есть родина, где он родился и откуда прибыл сюда, но здесь, на корабле, каждый становится членом экипажа , а на суше членом «Свободного братства», – ответил Френсис, с хрустом отламывая ногу у гуся.

– А, как же вы общаетесь? Ну, я допускаю, что вы устранили национальную принадлежность, а язык? Язык то у всех разный и, кстати, почему я вас понимаю, а вы меня? Никогда не был полиглотом,– задал я следующий, волновавший, меня вопрос.

– Не знаю, сэр, – Френсис пожал плечами, – в нашем языке, ну в смысле, на котором говорим все мы, намешано столько разных слов, и французских, и английских, и азиатских, и даже африканских, что языковые границы стёрлись начисто, и любой человек сразу, почти без проблем, начинает общаться с остальными, а через пару дней говорит так, как- будто родился с этим языком.

– Допустим…, протянул я, – ну, а религия, ведь религию не перемешаешь, как язык? «Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Иисуса³²*», – процитировал я слова известной песни.

– Бог един! – склонив голову набок, и прищурив один глаз, ответил Френсис,– А уж как его называть, и читать молитвы, каждый решает для себя сам, это дело личное,.

и никто в этом не указчик.

– Какой сейчас год? – выдавил я из себя вопрос, который уже давно просился на язык и задать который я никак не решался.

– Ну вы и вопросы задаёте, мистер де Кот, – Френсис опять уставился на меня, как будто впервые увидел, – с вами точно всё в порядке?

– И всё- таки, – настаивал я.

–17 марта, 1705 года, – ответил он.

– « !!!…»,– моя рука непроизвольно потянулась к бутылке. Мы, молча, выпили и доели ужин. Френсис, сославшись на дела и пожелав мне спокойной ночи, удалился. Кок, молча, убрал со стола, и тихонько прикрыл за собой дверь, а я всё сидел за столом, обхватив голову руками, и думал. Мысли мелькали и путались, отчего в голове плыл туман. Там, где то очень далеко, дома, я конечно читал книги про «попаданцев», но даже в страшном сне, я не мог себе представить, что стану одним из них. В тех книгах, люди, по воле случая, попадая в параллельный мир, по своему желанию, либо оставались там навсегда, либо через временной портал возвращались в свой мир и своё время. Проблема в том, что в квартире, в которой я живу…, жил со своими родителями, не было никаких барабашек, аномальных зон, и уж тем более временного портала. «Вот уж попал, так попал», подумалось мне, « Ё…, мать с ума сойдёт, что же делать, что делать…», меня охватила лёгкая паника. «Так, спокойно, глубокий вдох, медленный выдох, как учили на тренировках, ещё раз вдох- выдох…», я подошёл к высокому, закруглённому вверху окну и распахнул створки. В нос ударил свежий, прохладный воздух. За окном была глубокая ночь. Полная луна, огромная, показалось мне, больше чем «наша», оставляла широкую, серебристую дорожку на поверхности моря, и пересекаясь с кильватерной³³* струёй, заставляла её светиться и переливаться, становясь на мгновение темнее или ярче. В голове немного прояснилось. «Ладно»– подумал я – «Чему быть, того не миновать, а пока надо, как то устраиваться здесь, что бы выжить, выжить любой ценой, продержаться, а там видно будет» – попытался я успокоить сам себя. «Они выбрали меня капитаном, вот и хорошо, и замечательно… Чёрт! Ни фига хорошего… Ну был я как то командиром стройотряда, так то студенты…15 человек, а то пираты…настоящие…это, блин, тебе не какая-то гильдия в онлайне… Мда!..Ладно, утро вечера мудренее.., посмотрим…». Я закрыл окно и снова огляделся, уже по-новому оценивая окружающую обстановку.

Большая, капитанская каюта, чисто, ничего лишнего, чувствуется, что корабль совсем недавно был военный. Я подошёл к сундуку, замка на нём не было, и я откинул крышку. Сверху лежала чёрная, отделанная серебром треуголка, рядом лежала подзорная труба, небольшой ящичек жёлто-коричневого цвета, и мешочек из чёрного бархата. Ящичек оказался портсигаром. Сдвинув крышку, наподобие школьного пенала я увидел аккуратно уложенные и завёрнутые в полупрозрачную бумагу сигары. Табак меня не интересовал и я, задвинул крышку на место. Я взял мешочек в руки. «Тяжёленький…», и тряхнул его, там что-то звякнуло…, я развязал петлю и заглянул внутрь. Мешочек оказался доверху набит новенькими, блестящими, золотыми монетами.

В той, прошлой жизни… «прошлой…», я усмехнулся собственным мыслям, в отделениях «Сбербанка», я видел золотые монеты, выставленные на витринах. Красивые, настоящее произведение искусства, с изображениями разных животных, большие и маленькие, выпущенные к какому ни- будь государственному юбилею или посвящённые «Красной книге». Но тут, в мешочке, монеты были совсем другие. «Топорно» выполненные, не везде ровные, с грубой

насечкой, полтора дюйма в диаметре, они давали ощущение настоящего, «ходового», золота, имеющего реальную ценность, на которое можно было что то купить. «Отлично!»– подумал я и положил мешочек на стол. «Так, дальше»– я продолжал осмотр. Дальше лежала аккуратно свёрнутая белая сорочка с широким кружевным воротником, военная форма морского офицера, тёмно-вишнёвого цвета кафтан, с золотыми пуговицами и отделанными золотой нитью воротником и манжетами. Чёрные кожаные штаны, мягкие сапоги с серебряными пряжками.

Зеркала в каюте не было, поэтому я встал перед темным окном и начал переодеваться, глядя в своё отражение. Сорочка оказалась слишком просторной и повисла на мне, как ночная рубашка, зато штаны пришлись в пору, и я, заправив в них сорочку, опоясался ещё и ремнём, который был на мне, получилось вполне сносно. Сунул ноги в сапоги, надо же, мой любимый размерчик. Сверху я одел кафтан, он тоже был чуть великоват в плечах, но зато почти совпадал по размеру в талии, поэтому я не стал его застёгивать. Треуголка оказалась даже маловата и немного стянула голову, ну ничего, на первый раз сойдёт. Я посмотрел в стекло… «Класс!»– я даже улыбнулся, «Настоящий «морской волк», как в кино». Я заглянул в сундук. На дне лежали два пистолета, шпага в отделанных золотом ножнах, позолоченным эфесом и блестящим, от света свечи, красным камнем на рукоятке. Вдоль шпаги, в таких же, одинаковых, чёрных, отделанных золотом, ножнах покоились два узких, трёхгранных кинжала с резной рукояткой и такими же, как на шпаге красными камнями в навершии³⁴*. Ещё чуть ниже находились два ящичка. Я наклонился и достал тот, что поменьше, поставил на стол и открыл. В ящичке оказался компас, но какой! Чистое произведение искусства. В тёмном, полированном деревянном корпусе под чистейшим, прозрачнейшим стеклом плавала светящаяся стрелка. В корпус были вмонтированы большие, примерно сантиметр в диаметре, драгоценные камни: Напротив золотой буквы N – синий, S – красный, W и О – жёлтый и белый³⁵*. По краю корпуса шёл витиеватый рисунок , по которому, на равных расстояниях, так же были вставлены драгоценные камни, правда поменьше³⁶*, которые волшебно переливались в свете свечей. Я аккуратно поставил компас на место в ящик, и убрал в сундук. В ящичке побольше, лежали два пистолета с длинными, необычными, стволами. Да уж, пистолетики ничуть не уступали в роскошестве компасу. Блестящий ствол, двумя специальными зажимами, был надёжно закреплён в ложе из тёмного полированного дерева. По стволу, сплетаясь в причудливые узоры, шла вязь из припаянной тонкой, золотой проволоки.

Украшенное резьбой ложе, плавно переходило в рукоять, украшенную серебряными нашлёпками с такой же вязью, как на стволе. На конце рукоятки находился серебряный набалдашник, украшенный вставленными в него самоцветами. Курок, курковый винт, полочка и крышка были сделаны из какого- то матового металла и несколько нарушали помпезность и вычурность всего пистолета, тем самым подчёркивая, что это всё таки смертельное оружие, а не красивая игрушка.

На рукоятке пистолета я разглядел надпись, сделанную прописью, латинскими буквами « Эммануэль Карлос Витара» и ниже « 1700 г. 1». На другом пистолете я обнаружил такую же запись, только после года, стояла цифра «2». Кроме пистолетов в ящичке ещё находилась куча всяких прибамбасов, о назначении которых приходилось только догадываться: деревянный молоток, отвёртка с деревянной рукояткой, две жестяные баночки, шомпол, и ещё какие то штучки. Я закрыл ящичек и так же, как и компас убрал в сундук. Пистолеты, которые лежали в сундуке открыто, на вид выглядели обычными, без всяких излишеств, эдакие простенькие и надёжные орудия убийства.

« Простенькие…»,– я поймал себя на мысли. Вообще то оружие с кремниевым механизмом, а оно было именно таким, я видел только в краеведческом музее, и как с ним управляться не имел ни малейшего понятия. Я в раздумье покрутил пистолеты в руке и засунул их за пояс. Появился некоторый дискомфорт, но покрасовавшись перед окном, я решил: « Пусть, пока, торчат за поясом, потом сошью для них кобуры и спрячу под кафтаном».

Глава 5

Одевшись и экипировавшись, таким образом, я открыл дверь и вышел на палубу. Была глубокая ночь, слегка покачивало, над головой белели наполненные ветром паруса, тишину нарушали только плеск разбиваемых форштевнем волн и поскрипывание такелажа. Я поднялся на мостик. У штурвала стоял молодой парень, примерно одного со мной возраста, а рядом посасывал трубку мой «старый» знакомый, бородатый Френсис.

– Не спится? – он вытащил изо рта трубку и стал выбивать её о ладонь.

– Где уж тут… – вздохнул я – после всего, что произошло…

– А что? Собственно ничего особенного, в нашей жизни такое происходит довольно часто, – не понял меня Френсис.

– Ладно, проехали, – я глубоко вздохнул – Куда направляемся?

– Курс норд-вест, идём 10 узлов, если ветер не сменится, завтра к полудню будем на траверзе³⁷* Ямайки – подал голос рулевой.

Я вытаращил глаза.

– Каков молодец! – усмехнулся Френсис: – А? Капитан? Какие у нас кадры!

– Да уж, во всяком случае те, с которыми я успел познакомиться, – я улыбнулся – Кстати, Френсис, где посреди моря наш кок раздобыл такого шикарного гуся?

– Гуся?! Ха-ха-ха, гуся! – захохотал боцман: – Ну, вы уморили, капитан, это была большая морская чайка. Жюль, почему-то, назвал её «хохотун». Он вытер выступившие слёзы.

– Я подстрелил её, прямо перед тем, как идти к вам, и отнёс коку.

– Погоди, насколько мне известно, у чайки должно быть очень жёсткое мясо и кроме того оно должно вонять рыбой – усомнился я.

– Это вы уж у мистера Жюля спросите, как он умудрился из чайки приготовить гуся! А-ха-ха-ха, – опять засмеялся Френсис.

Я подошёл к штурвалу и вгляделся в рулевого: Длинные волосы, связанные сзади в «конский хвост», не тронутое растительностью, обветренное, но не грубое лицо, сохранившие мальчишеский задор, блестящие глаза. На шее чёрный платок. Одет он был в длинный коричневый плащ, с откинутым капюшоном и завязанными спереди шнурками. Рукава закатаны по локоть, ладони с тонкими длинными пальцами крепко держат штурвал. Из – под плаща, торчат широко расставленные ноги, обутые в короткие сапоги. Заметив, что я изучаю его, рулевой сдвинул ноги, немного вытянулся и замер.

– Как зовут? – спросил я.

– Дик, мистер капитан – всё так же чётко и коротко ответил он.

– Расслабься, всё в норме – сказал я и отвернулся.

– Френсис, ты говорил, что канонир тяжело ранен?– я посмотрел на боцмана.

– Да, сэр, одна пуля прошла на вылет чуть ниже ключицы, но вот вторая, похоже раздробила локоть правой руки, и самое главное, она ещё там. Локоть здорово распух. Я перевязал его, кровь не течёт, но бедного Атча всё время трясёт, то от холода, то от жара, я очень переживаю за него – вздохнул боцман.

Я подошёл к фальшборту³⁸* и посмотрел вдаль.

Над тёмным морем, всё так же светила огромная луна.

И так мне захотелось завыть на эту луну. Завыть протяжно, тоскливо, по-звериному, так, как воет голодный волк морозной ночью, в глухой тайге. И откуда-то из глубины сознания выплывало понимание необратимости всего, случившегося, со мной за прошедшие сутки.

Глава 6

Утро началось с крика вахтенного марсового: «Земля!». Надо же, всё-таки переживания меня сморили, я даже не помнил, как оказался на кровати, в кафтане, в сапогах, треуголка валялась рядом с кроватью. Нет, так не пойдёт, оно конечно, пираты, бродячая жизнь и всё такое, но если я собираюсь вернуться… Вернее сказать попытаться вернуться домой, я должен во всём оставаться человеком, цивилизованным, грамотным, думающим Человеком. Я схватил треуголку, стряхнул с неё невидимую пыль, натянул на голову и вышел из каюты. На палубе, повинуясь зычным командам Френсиса, суетились матросы, кто- то карабкался по выбленкам на мачту, кто- то натирал и без того чистую палубу. Около грот-мачты матрос, сидя на бочке, играл на губной гармошке, рядом с ним, стояло полукругом ещё пять человек, а среди них отплясывал самый настоящий негр, голый по пояс, в грязно-белых штанах, и босиком. Солнце едва выступило из-за горизонта. По ярко-голубому небу плыли редкие облака. На востоке они сгущались и, даже были темнее. На их фоне лучи солнца стали видимыми и, пробивая нижний, тёмный слой облаков, терялись, растворяясь в более светлых, уходя в высоту.

Море «дышало», и на этом «дыхании» корабль слегка покачивало, и воздух, я даже не могу объяснить, какие запахи витали в воздухе. Он пах свежестью, йодом, солью, чистотой, просто морем, наполняя лёгкие, какой-то необъяснимой радостью.

Я с наслаждением, до истомы в костях потянулся и, делая глубокий вдох, поднял глаза вверх и обомлел.

– Боцман! Мистер Френсис, чёрт бы вас побрал! –

– заорал я, вбегая на мостик. Сразу стихла музыка, танцевавший негр замер на одной ноге, не закончив какое то «па» и взоры всей команды, все кого я видел, обратились в мою сторону. Повисла неловкая тишина, и в этой тишине, как то особенно громко, по трапу, простучали каблуки.

– Да, капитан! – Френсис двумя пальцами прикоснулся к своей бандане, как будто отдавая воинскую честь.

– Скажите мне дружище – слегка сбавил я тон: – Кому на данный момент принадлежит Порт-Ройял? Если я не ошибаюсь, то англичанам?

– Не совсем так, мистер де Кот – ответил на мой язвительный тон Френсис. Я вытаращил глаза.

– Видите ли, раньше он действительно принадлежал только англичанам, но теперь там располагается столица Либерталии³⁹*, так мы называем нашу страну… Я же вам рассказывал… – Френсис вопросительно посмотрел на меня.

– Да? И как же, интересно, воспримут в форте военное судно, входящее в порт под испанским флагом? – прищурив правый глаз, издевательски спросил я.

– Ну-у…Это зависит… – протянул боцман, потом осёкся и поднял глаза вверх:

– За-де-ри меня акула! – он развернулся: – Что, рты поразинули, олухи, ну-ка быстро снять это жёлтое полотнище, поднять флаг «Свободного братства» и шевелитесь, пока нас не увидели из форта!

Я стоял широко улыбаясь. Френсис покосился на меня и тоже улыбнулся:

– Чёрт! Мы совсем забыли про флаг, хорошо, что ещё не нарвались на англичан, или сторожевое судно

Либерталии, попробуй, объясни потом свою забывчивость.

– Это не забывчивость, дорогой, – я обнял Френсиса за плечи.

– Это халатность, понимаешь? Халатность, за которую мы могли поплатиться. Надо провести инструктаж с командой, надо объяснить, что каждый из них, являясь членом команды, несёт ответственность за корабль и за всё, что на нём происходит. Нельзя только тупо исполнять указания, не задумываясь о судьбе судна и тех кто на нём находится, взваливая всю ответственность на капитана и офицеров. Тогда, и только тогда, когда мы станем не просто командой корабля, а действительно одной семьёй, где каждый заботится о каждом, только тогда, запомни Френсис, мы будем непобедимы!

Мы спустились с мостика на палубу, я вытащил у него из-за пояса подзорную трубу, боцман кивнул, как бы разрешая, и усевшись на анкерок⁴⁰*, начал набивать свою трубку табаком. Я же с интересом стал осматривать горизонт, медленно поворачиваясь в сторону курса.

В памяти всплывало определение «Либерталии», данной в «Википедии», известной всем, кто хоть раз пользовался компьютером и интернетом, самой полной сетевой энциклопедии. «… Государство, основанное пиратами на севере Мадагаскара,…какое то время крепло и процветало… Пётр I снаряжал экспедицию для подписания договора,… экспедиция пропала… восстание местных племён аборигенов положило конец процветающей республике…»

– М-да, как то, так… – пробормотал я вслух.

Чуть левее бушприта я увидел парус, и в тот же миг донёсся крик «марсового»: «Корабль! Прямо по курсу!».

«Надо же, прямо Зоркий Сокол какой то, надо будет потом как ни будь отметить его» – подумал я.

– Разрешите, сэр? – Френсис протянул руку.

– Конечно – я отдал подзорную трубу. Он поднял её к правому глазу и несколько минут изучал горизонт.

– Корвет⁴¹*! Идёт навстречу, ни флага, ни вымпела, скорее всего они уже заметили нас, играем тревогу, капитан?– боцман повернулся ко мне.

– Да! Свистать всех наверх! – я развернулся и вбежал на мостик.

– Тревога! К бою! Свистать всех наверх! – Френсис, по-военному чётко, отдал команду и засвистел в свисток:

– Открыть порты по левому борту! Заряжай! Открыть порты по правому борту! Заряжай! и тут же рулевому:

– Курс не менять!

Корабли быстро сближались. Когда до корабля, идущего нам на встречу, оставалось не более двух миль, и стали, более отчётливее, видны его очертания, опять подал голос «марсовый»:

– «Красотка»! Мистер Френсис, капитан, это «Красотка»!

Я вопросительно взглянул на Френсиса.

– Это, «Красотка», сторожевик и таможенник из Порт-Ройяла» – объяснил он : – Придётся останавливаться.

И словно в подтверждение его слов донёсся далёкий звук выстрела.

В полусотне футов от нас возник небольшой фонтанчик.

– Требуют остановки! – прокомментировал боцман.

– Убрать паруса – сказал я.

– Трави шкоты! Выбрать гитовы⁴²*! Рулевой, право на борт! – тут же перевёл на морской язык мою «нубскую» команду Френсис,

– Канониру, с левого борта, цель – «Красотка», запальные свечи не тушить! Всем приготовиться!

– На всякий случай – пробормотал он, видимо вспоминая о моей нотации.

Двигаясь по инерции, наш корабль медленно останавливался, плавно переходя в дрейф. Рулевой удерживал судно так, чтобы приближающийся корвет был чётко по левому борту, помня о зажжённых фитилях. Впрочем, не подходя к нам слишком близко, примерно в двух кабельтовых⁴³*, корвет также лёг в дрейф, развернувшись параллельным курсом, и с его правого борта стали спускать шлюпку. Я стоял на мостике и в трубу Френсиса наблюдал за происходящим. В спущенную шлюпку спустились шесть матросов, которые сели на вёсла, затем ещё три человека, причём один из них, судя по одежде, явно был офицером, остановившего нас корабля.

Френсис на палубе встречал гостей. Матросы, сидевшие на вёслах, так и остались в шлюпке, к нам на борт поднялись трое. Френсис и прибывший офицер пожали друг другу руки и обнялись, из чего я сделал вывод, что они старые знакомые. Поговорив пару минут, они повернулись ко мне, и Френсис сделал приглашающий жест рукой. Офицер поднялся на мостик, два матроса, прибывшие с ним, вооружённые ружьями, не отставали от него ни на шаг. Следом поднялся наш боцман и встал за спиной матросов.

– Джерри Мэрисон, старший помощник капитана сторожевого корвета «Красотка» – представился офицер. Мне сразу бросилось в глаза, что он не похож был на пирата. Вернее на такого пирата, образ которого сошёл к нам с экранов кинематографа. Это был сухощавый джентельмен с изысканными манерами. Выглядел он, надо сказать, как настоящий франт. Из-под широкополой шляпы, голубого цвета, с большим плюмажем⁴⁴*, видны были тщательно завитые локоны чёрного парика. Чисто выбритое лицо, обрамлённое бакенбардами. Чуть приподнятые брови и широко открытые чёрные глаза придавали лицу выражение удивления. На шее белоснежный кружевной платок. Наглухо застёгнутый, на золотые пуговицы, элегантный, сшитый из голубой тафты⁴⁵*, капитанский костюм, под стать шляпе, был расшит золотой нитью. На плечах красовались позолоченные эполеты. На перевязи из чёрной кожи, расшитой золотом, в ножнах покоилась шпага с инкрустированным драгоценными камнями эфесом и чёрной рукояткой. Одного цвета, со шляпой и костюмом, штаны, так же расшитые золотом, были заправлены в чёрные, начищенные до блеска сапоги.

– Очень приятно, сэр, капитан Ван де Кот, к вашим услугам – я пожал протянутую руку.

– Итак, капитан, вы находитесь в прибрежных водах Ямайки, на траверзе порта Порт-Ройял, вы будете заходить в порт? – спросил офицер.

С одной стороны вопрос, как вопрос, но он был задан таким надменным тоном, что я сразу среагировал:

– Вы же видели наш флаг, мистер Мэрисон, мы свободные люди и не обязаны отчитываться, куда мы будем заходить, а куда не будем.

За спинами матросов Френсис скорчил гримасу.

– Вы неправильно поняли вопрос, капитан де Кот –

терпеливо продолжил офицер:

– Вернее, даже, не вопрос, а утверждение: Вы будете заходить в порт!

– В связи с этим, вы должны сказать: первое, какой груз у вас на борту, его происхождение, как вы собираетесь его реализовать. Второе, сколько человек экипажа на корабле, есть ли пассажиры или пленники.

Третье, есть ли на борту больные люди и если есть, чем больны. Четвёртое…

– Достаточно! – взорвался я :

– Чёрт побери! Я вам что, доктор что ли? У меня действительно есть больные члены экипажа, но кроме того, что у них огнестрельные и ножевые ранения я больше ничего не знаю!

Я взглянул на Френсиса, тот уже не только гримасничал, но уже отчаянно жестикулировал, подавая мне какие то сигналы. Мэрисон помолчал с минуту, пожевал губами и сказал:

– Вы устали капитан. Я советую вам следовать за нами в порт, где мы и продолжим наш разговор. Да, и не надо предпринимать необдуманных действий. Мои люди останутся с вами.

– Ладно, ладно, не будем ссориться – постарался я замять разгорающийся конфликт.

– У нас действительно был тяжёлый поход, я приношу свои извинения, а на все ваши вопросы ответит мистер Френсис -примиряющее сказал я и взглянул на боцмана:

– Мистер Френсис, я вас убедительно прошу, ответить на все вопросы, – я подмигнул ему.

Когда, наконец, были получены все ответы и улажены все формальности, и мы подошли к трапу, что бы попрощаться, Джерри Мэрисон протянул мне руку и сказал:

– Приятно было познакомиться капитан де Кот, желаю вам, как водится, семь футов под килем и побольше жирных галеонов, ха-ха-ха! Да, и прошу вас, не забудьте зайти к губернатору сэру Томасу Тью.

Я крепко пожал протянутую руку и Мэрисон, вместе с сопровождавшими его матросами, покинул наш корабль.