Бэтмен нашего времени

– Вика Ольге про тебя все уши прожужжала, – между тем продолжает Дэн. – Честно скажу, она через Ольгу просила меня… ну… Короче, чтобы ты обратил на неё внимание.

Опять вспоминаю Машу… Да что там! Похоже, было и сплыло. Где Маша, а где я? Может, уже замуж вышла… Ну ладно! Почему бы и нет? Как говорится, будь что будет!

Возвращаемся в квартиру.

– Так, люди! Мне пора, – объявляю я компании.

– Ой, Димочка! – вскидывается Вика. – Проводи меня домой, пожалуйста… А то как я потом буду добираться одна?

Обращаю внимание, как она при этом переглядывается с Оленькой. Наверняка уже всё обсудили.

– Ладно, пошли, – соглашаюсь я, в свою очередь, бросив взгляд на Дэна. Тот, ухмыльнувшись, отворачивается.

На улице моя спутница сразу же на меня вешается, вернее, берёт под руку. Так мы неспешно бредём по Казанской по направлению к Вознесенскому проспекту. Моросит осенний дождичек. Питерскую погоду я почему-то воспринял сразу. После солнечного юга с его навязчивой яркостью здесь, на севере, даже дождь кажется неотъемлемой частью чего-то мне внутренне очень близкого. Под такой дождь хорошо думается, только сейчас Вика вовсю трещит о своём, а я, машинально ей поддакивая, думаю, но не о возвышенном, а совсем о другом – что же мне с ней делать.

Между тем дождь усиливается. Зонта ни у неё, ни у меня нет, и поэтому приходится забежать в какую-то парадную. Стоим. Вика почему-то замолчала, только смотрит мне прямо в глаза. Такое впечатление, что хочет сказать: «Я жду!» Решаю не заставлять девушку больше ждать, наклоняюсь и захватываю её губки своими. И как же жадно она мне отвечает!

– Ох, Димочка… У меня аж голова закружилась, – хихикает одноклассница и снова тянется ко мне губами.

– Тебе понравилось?

– Очень!

Всё повторяется. Ну как тут не пустить в ход руки!

– Димочка, пойдём! – решает она.

– Так дождь же ещё не кончился.

– У меня посушишься. Пошли!

До Викиного дома просто бежим. Захлопнувшаяся дверь парадной снова погружает нас в уютный полумрак. Разворачиваю Вику к себе лицом.

– Нет! Пошли! – и она тащит меня к лифту.

Вот мы и в квартире. Мне уже всё ясно. Украдкой смотрю на часы. Ого! Половина одиннадцатого. Там, в другой жизни, моя матушка встречала меня в такое время со скандалом. Но это было раньше! Теперь я свободный человек. Здесь мои родители не ограничивают меня во времени, только просят, чтобы я предупреждал. Они доверяют мне, и именно поэтому я должен им позвонить.

– Мне надо позвонить. Где у тебя телефон?

– Пойдём! В моей комнате есть параллельный, – почти шёпотом и несколько нетерпеливо выговаривает хозяйка и подталкивает меня к одной из дверей. – Пошли-пошли…

В комнате Вика включает торшер, сажает меня на диван и даёт в руки телефонный аппарат.

– На! Звони!

Трубку берёт отец.

– Папа, я тут в гостях задержусь немного, – спокойно говорю я под пристальным, почти змеиным взглядом. – Так что вы меня не ждите и ложитесь спать. Я тут недалеко, на Казанской.

– Ну ладно. Спасибо, что предупредил. Только на обратном пути будь, пожалуйста, осторожен. Сам знаешь, что на улицах нынче творится.

Голос папы такой обычный и заботливый… Почему-то становится даже немного стыдно.

– Мои родаки приедут только завтра вечером, а бабушка совсем плохо слышит, да и спать она рано ложится, – объясняет Вика, садясь около меня. – Хочешь, кофе сделаю?

– Ты уверена, что мне сейчас нужен кофе? – усмехаюсь я, прижимая её к себе и пуская в ход руки.

– Тогда погоди, я дверь на всякий случай закрою, – хихикает она. – Отпусти меня.

В общем, наша одежда разбросана, а мы лежим на диване в обнимку.

– Я сразу поняла, что ты классный чувак, – чуть сонно бормочет Вика. – Не то что наши пацанчики. Мы ещё будем?

– А как же! – насмешливо шепчу я ей в ушко. – Ты от меня так скоро не отвяжешься.

– А я и не хочу отвязываться, – опять хихикает она.

В свою квартиру вхожу почти в четыре часа утра, будучи несколько утомлённым. Тихонько пробираюсь к своей комнате. Под душ полезу завтра.

Дверь спальни открывается, и выходит отец.

– Слава богу, ты дома! Всё в порядке?

– Да, папа. Прости меня…

– Знаешь, Димка, я понимаю, что тебе семнадцать и желания, можно сказать, прут. Поэтому и не осуждаю, но мы всё равно волновались.

– Пап… Правда! Простите меня… И ты, и тётя Тоня… – и вдруг признаюсь: – Я был у… женщины.

Я сделал эту паузу, потому что не сразу понял, как сказать про Вику, которая оказалась такой умелой, что стаж её стал понятным. А не признаться я просто не мог. Папа лишний раз показал, что меня понимает.

– Я это сразу же понял, сынок. Ладно. Иди спать. Спокойной ночи.

– Поздравляю с удачным уловом! – ухмыляется в школе Дэн и, увидев на моём лице удивление, поясняет. – Ольга мне посплетничала. Они же с Викой дружбанятся, вот та и выболтала ей, как вы… развлеклись.

Да… Точно мне говорили, что бабы всегда молотят языками. Судя по взглядам, которые на меня бросает Дрюня, ему всё про нас с Викой тоже известно. В общем, после моего очередного приключения я, кажется, обрёл славу дон-жуана со всеми плюсами и минусами этого мнения о себе.

Минусы проявились через несколько дней после уроков. Когда я, стоя у окна за углом коридора, ждал Татьяну Михайловну, чтобы получить новое задание, то услышал разговор наших девчонок. Они уже в который раз подкалывали Алёну, называя её синим чулком. Я чётко слышал голос Оленьки, а Вика, видимо в качестве примера правильного поведения, довольно громко и без всякого стыда рассказала пару эпизодов нашего ночного общения. Практически хвасталась! Её достаточно активно поддержала Оленька, которой тоже нашлось, что рассказать про Дэна.

– В таком случае этот твой супермен Дима – просто пошлый бабник! – услышал я голос Алёны. И ещё последовало едкое замечание: – Взял то, что плохо лежало.

Я тогда сразу же счёл правильным свалить. Терпеть не могу подслушивать. Впрочем, однажды именно это спасло мне жизнь. Но всё равно противно!.. А то, что я услышал, – наверно, для меня полезно.

Теперь иногда во время уроков перехватываю Викин взгляд. Надо сказать, что умело подведённые глаза делают его особенно зовущим. Дрюня, видимо, смирился с потерей подружки, поскольку в окрестностях нашего класса я его уже не вижу. Скорее всего, Вика его просто отшила. Я же, когда вспоминаю про тот вечер, плавно перешедший в ночь, испытываю желание всё повторить.

* * *

Жизнь течёт размеренно.

«Преступление и наказание» я дочитал. Сильно! Ясно, что Достоевский осуждает Раскольникова за физическое уничтожение того, что он считал злом. Конечно, зло надо уничтожать! Естественно, не старушек и не топором. А может, он имел в виду, что со злом надо бороться как-то по-другому? Тогда как же известное выражение, что добро должно быть с кулаками? И если добро должно бороться со злом, то как тут быть без кулаков?

Вот, фактически после моего вмешательства те, кто в классе послабее, стараются кучковаться поближе ко мне. Это же – добро! Дэн после нашего примирения тоже как-то изменился. Нет, конечно, он не стал ангелочком, но прежней наглости себе уже не позволяет. И я знаю: это потому, что в классе появился другой центр влияния, с которым он вынужден считаться. А если бы я не представлял собой силу, которая может ему успешно противостоять? Во-от!.. Так что надо быть не только сильным, но и вмешиваться в события для наведения порядка и справедливости. Вот во всех американских фильмах главный герой борется со злом и побеждает! Правда, скучно это, всегда знаешь, чем фильм кончится.

Когда болтаемся с Викой по городу, то иногда заходим в парадные и там целуемся. Ещё один раз, при наступлении удобного случая, побывал у неё дома. Честно говоря, приятно вспомнить. Она, похоже, влюблена в меня, как кошка, а я сам не знаю, как отношусь к ней. Вроде ничего девчонка, даже кое о чём с ней можно поговорить. Не могу сказать, что она глупая, да и учится нормально. В финансово-экономический поступать собирается.

– Димон!

Оборачиваюсь. Подходит Дрюня.

После начала моих отношений с Викой он порой смотрит на меня так, что я понимаю: если б мог – убил бы.

– Чего хотел? – спокойно интересуюсь я.

– Отец сказал, чтобы ты пришёл…

Понимаю, что неприятный для меня момент настал. Ох, как не хочется встречаться с Аркадием Михайловичем!

– Не понял, что значит – сказал, чтобы пришёл? – недовольно выговариваю я. – Я, кажется, у него не работаю… И вроде ничего ему не должен.

Понимаю, что сказанное звучит не очень вежливо, но почему я должен бежать по первому свистку к человеку, который вполне допускал моё убийство?

– Ты чё, не понял? – кажется, мой тон и мои слова привели Дрюню в ярость. – Ты чё вы… делываешься? Люди покруче тебя к нему на цырлах бегут, едва поманит.

Ну и взгляд у него…

– Значит, так! Я сегодня занят. У меня любовное свидание, – и губы сами растягиваются в ухмылке. – Я не могу обмануть женщину.

Так и хочется позлить сыночка.

– К своей… давалке побежишь? – Дрюня аж зубами скрипит!

Он со мной одного роста, но я хватаю его за грудки и слегка встряхиваю.

– Запомни! Ещё раз услышу – получишь по самое не балуйся. Понял? Не посмотрю, что Аркадий Михайлович твой отец, – отпускаю его, поворачиваюсь и ухожу. Похоже, я осложнил своё положение. Надо ещё раз поговорить со Станиславом Ивановичем.

Бывший шеф меня встречает, как всегда, радушно. Угощает кофе в своём кабинете и слушает мой рассказ.

– Ну что я могу сказать тебе, Дима… – помолчав, начинает он. – Мне кажется, ты погорячился. И зря погорячился. Я же тебе в прошлый раз объяснил, как тебе следует поступить. Боюсь, ты наломал дров. Надо было с ним встретиться и со всем уважением, очень вежливо ему отказать. Конечно же, его сынок ему всё доложил в красках! Гм… Что же теперь делать…

– Станислав Иванович, а чем вообще занимается Аркадий Михайлович?

– Чем занимается? Многими вещами, в том числе и вымогательством! Рэкет! Слышал?

Молча киваю.

– Одно из его предприятий считается охранным, но под этим прикрытием он держит банду. Мои два магазина он тоже якобы охраняет, – эти слова сопровождаются грустной усмешкой, – и дерёт с меня три шкуры. Мы с ним вроде как старые приятели. Какие – ты сам уже знаешь. Конечно, таких «приятелей», как я, у него много. И многих он довёл до разорения, теперь эти люди ждут удобного случая, чтобы с ним рассчитаться. Но Аркадий очень силён и очень влиятелен в разных кругах, в том числе и в криминальных. Поэтому с ним трудно соперничать. Он – как спрут, раскинул свои щупальца в разных направлениях и в разные области деятельности. Не брезгует ничем и сосёт отовсюду. Всё это делается посредством этой самой банды. Можно сказать, что это его опричники. Ты, наверно, из истории знаешь про дворян – опричников Ивана Грозного?

– Угу…

– Вот эти его люди осуществляют не только охрану, но и наблюдение за его своеобразной империей, в том числе и за директорами его фирм. Зачастую карают и милуют по своему усмотрению. А за такими, как я, они просто шпионят и докладывают ему.

Какое-то время молчим, думая каждый о своём, потом Станислав Иванович, вдруг улыбнувшись, поднимает на меня взгляд.

– Знаешь, Дима… Есть идея! Приходи ко мне снова на работу, – и, видя мой недоумённый вид, объясняет: – Аркадий явно хочет, чтобы ты пополнил его банду. Только запомни: свяжешься – либо убьют, либо получишь срок. Так вот, надо, чтобы у тебя была какая-то отмазка, в смысле твоей занятости не только по учёбе, но ещё и по работе.

– Так я же действительно учусь, готовлюсь к поступлению…

– Ты и будешь учиться, будешь готовиться. На работе я тебя сильно напрягать не буду. Можешь мне поверить, организуем всё так, что твоя занятость у меня тебе не помешает. И деньги какие-то будут. Уверен, что как только ты станешь у меня работать, ему об этом сразу же сообщат его же люди, которые якобы охраняют. Если же он тебя станет сманивать, то ты всегда сможешь ему сказать, что офисная работа тебе сейчас больше подходит по твоей ситуации в школе и с подготовкой.

Смысл только что услышанного предложения наконец до меня доходит, и я чувствую огромную благодарность к этому человеку.

– Станислав Иванович! Спасибо вам… Огромное спасибо! Когда приступать? И куда?

– Приходи прямо завтра после своих уроков к Маргарите Петровне. Она подготовит тебе задание. Так, чтобы ты его мог сделать вечером за пару часов. Кстати! Я ещё скажу, что ты и до этого работал у меня, только на дому. Это для прикрытия.

– А я и не знал, что ты продолжаешь работать у Стасика! – Аркадий Михайлович дружески похлопывает меня по плечу. – Думал, надо хорошему парню помочь… Хотя, конечно, ты тогда ему такую услугу оказал, что стыдно ему было бы тебе тоже не помочь.

Он опять приехал в школу на своем «Мерседесе», как сказал, по каким-то спонсорским делам, нашел меня, и мы уже всё с ним выяснили. Я ему сказал всё так, как научил Станислав Иванович.

– Но ты, Дима, учти, что у тебя есть ещё один друг, который будет рад видеть тебя в своей команде.

Ну прямо растекается! Можно подумать – душа-человек.

– Правда, сын мой тебя совсем не жалует, – медовым голосом продолжает спонсор школы, – но это ерунда! Мальчишеские ссоры потом переходят в настоящую дружбу. Мне бы хотелось, чтобы вы стали друзьями.

– Не знаю, можно попробовать… – неопределённо пожимаю я плечами.

– А насчёт его подружки – я даже благодарен тебе, что ты её у него отбил. Она ему не пара! Влюбился он, видите ли… Пусть общается в своём кругу. Так что, Дима, я тоже в какой-то степени тебе обязан.

Интересно, сам-то он понял, что сейчас сказал? Если Вика Дрюне не пара, а мне в самый раз, то на какую же ступень иерархии он меня ставит? Однако здорово, что я не из их круга!

* * *

– Димка! А ты уже совсем хорошо бежишь на лыжах! Я даже упрел, за тобой поспевая.

Мы с папой уже вторую вылазку совершаем по декабрьскому снегу. Так здорово! Я уже понял, что есть люди, которые тянутся к югу с его климатом, красотами и образом жизни, а есть те, которые душой северяне. Точно знаю – я пошёл в отца. Я – северянин, и здесь мне всё нравится. Приятно, что папе тоже нравятся такие прогулки вместе со мной. Вижу, как он аж светится.

Спасибо Станиславу Ивановичу: после того как я снова стал что-то зарабатывать, наш семейный достаток несколько увеличился и мы можем себе позволить больше. Папа сразу сказал, что надо купить мне лыжи, поскольку он хочет, чтобы мы вместе с ним, как и в прошлый мой приезд, ездили зимой за город. Я был только «за»! Вот мы с ним и купили мне хорошие финские лыжи. Правда, теперь свободного времени у меня стало меньше, ведь я по-прежнему продолжаю готовиться к поступлению, и на прогулки с Викой остаётся совсем мало. Но ничего, как говорится – делу время, а потехе час.

Получил письмо от Маши. У неё будто налаживается. Дополнительно к прежней работе устроилась сиделкой ухаживать за матерью какого-то местного богатея. Очень за неё рад. Я ей ответил, рассказал про свои дела, но про Вику писать не стал.

– Димка, я рад, что мы вот так вместе выбрались, – улыбается отец, когда мы возвращаемся домой в электричке. – Ты хоть немного развеялся. Я же вижу, как ты загрузился. Я тебя не только очень люблю, но и очень уважаю как человека. Да-да! Мне нравится, что ты постоянно ищешь для себя дело. Это очень хорошо, и такой подход обязательно поможет тебе в дальнейшей жизни.

– Да ладно, папа! Сейчас все крутятся. Я тоже стараюсь и чувствую себя нужным, а не так, как у мамы… Я вижу, что от меня тоже что-то может зависеть, и поэтому мне хочется делать ещё и ещё! Честно скажу, мне просто всё вокруг интересно.

– Понимаешь, сынок… В нынешнее непростое время помимо открывшихся интересных возможностей есть много всяких соблазнов, которые могут просто изуродовать будущее. С одной стороны, вроде – свобода по сравнению с тем, что было раньше, но с другой стороны, всё очень трудно. Ты же знаешь, я за баранку сел совсем не потому, что мне этого очень хотелось. Выживать надо было… – отец говорит задумчиво и с оттенком горечи. – Мне ведь до сих пор снится моя работа в конструкторском бюро. Очень интересная была работа! А то, чем я занимаюсь сейчас, повторяю – всего лишь способ выживания. Причём нелёгкий и опасный способ выживания. Знаешь, сколько таких, как я, в наше бандитское время гибнет на дорогах? Многие прежде добропорядочные люди просто озверели от возможности безнаказанной лёгкой наживы. Да, собственно, ты и сам чуть не стал жертвой таких, так что знаешь не понаслышке.

При этих словах я вздыхаю. Может, только сейчас я осознаю ту опасность, которой подвергается отец во время своих рейсов.

– Димочка, а ты что на каникулах делаешь?

Вопрос Викой задан так, что мне уже понятно: у неё есть предложение.

– Пока ещё не знаю. Ты же знаешь, я по вечерам работаю…

– Слушай, а давай сразу после Нового года куда-нибудь вместе забуримся!

– Куда? – не понимаю я.

– Есть же какие-то зимние базы! Ну для любителей на лыжах покататься.

– Так там же наверняка дорого, – предполагаю я, но сам уже думаю, как сэкономить деньги на такую поездку.

– Дорого – это близко от Питера, а километров за сто – дёшево! Я точно знаю! Ты поищи, и мы сможем побыть вместе…

Она так смотрит на меня, что становится ясно: девочка жаждет медовых дней. Да я, в общем-то, тоже не против, надо будет озадачиться поисками.

– А твои тебя отпустят?

– Ой, Димочка! Им совсем не до меня. У них в каникулы самая торговля, поэтому они в это время всегда в разъездах. Да и я уже совсем взрослая девочка… Меня прошлой зимой тоже на турбазу отпускали.

Найти полузабытую базу отдыха одного из полуразвалившихся питерских предприятий, находящуюся к тому же почти в ста двадцати километрах от города, мне удалось. В предновогоднее воскресенье даже смотался туда на разведку. Всё оказалось вполне приемлемо – и маленькие строения на три комнаты каждое, с печкой, и возможность попариться в баньке. Одно напрягло – удобства в маленьком домике на улице.

Директор этой базы, он же в зимнее время ещё и сторож, с удовольствием предложил мне заехать уже третьего января и без всякого оформления. Ясно, что при этом наши деньги пойдут ему в карман, только это уже не моё дело. Сумма, в которую он оценил наше пребывание в его владениях, оказалась для меня доступной, поскольку на семейном совете было принято решение о выделении мне на отдых даже несколько больших денег.

После двух тихих новогодних дней, проведённых мной дома с родителями, мы с Викой приехали на базу. Кроме нас, тут, похоже, пока никого. Только в окне самого крайнего домика я увидел свет. На мой вопрос директор базы ответил, что там живёт его помощник, а сейчас истопник. Что это он натопил нам домик.

– Ой, Димочка! В ближайшие пять дней у нас с тобой будет клёвая жизнь! – мне видно, что Вика осталась довольна, осмотрев нашу комнатку на двоих. – Давай соединим кровати!

– Будем играть в мужа и жену? – ехидно спрашиваю я.

– Мы ведь за этим и приехали, мой супермен! – она лезет целоваться.

Что ж… Начало многообещающее!

– Эй, молодняк! – раздаётся за дверью голос одновременно со стуком. – Вы не спите?

Иду открывать. Мы только что пришли с лыжной прогулки и сели поесть. К нам с охапкой дров вваливается парень.

– Привет! – посмотрев на меня и странно улыбнувшись, здоровается он и кивает на стол, где стоит бутылка ликёра. – Замёрзли небось в лесу?

– Есть немного, – соглашаюсь я. – Давай, подсаживайся!

– Спасибо, – сваливает дрова у печки и протягивает руку. – Николай! В общем, Коля.

– Дима. А это – Вика. Садись!

– Погоди, сначала вам затоплю, и будет совсем тепло!

Истопнику на вид лет двадцать пять. Лицо его мне кажется знакомым.

В печке приятно потрескивает, по рюмке мы уже пропустили, а я между разговорами ни о чём всё пытаюсь вспомнить, где же я мог видеть этого парня. И вдруг меня осеняет! Конечно же! Это один их тех, которые тогда на меня напали! Мерзкий холодок начинает разливаться от шеи вниз по позвоночнику. Ну и встреча… Стараясь не показывать, что я его узнал, наливаю по второму разу.

– Ты куришь? – опрокинув в себя рюмку, спрашивает Коля. Точно! Это он тогда ножом размахивал.

– Пойдём! – с видимой беззаботностью соглашаюсь я, уже прикидывая, что может произойти дальше.

– Я узнал тебя! – объявляет он, едва мы выходим. – Сразу узнал, как вошёл.

– Я тоже.

Какое-то время молчим. Я напряжённо жду развития событий. Коля слегка пьян, скорее всего ещё перед визитом к нам он уже принял, ведь от двух рюмок нашего ликёра не опьянеешь. В общем, если что-то будет, то это может мне дать дополнительные преимущества.

Какое-то время молчим и просто смотрим друг на друга. Наконец Коля прерывает паузу.

– Судя по тому, что тогда ты во дворе нас сам встретил, тебе уже было всё понятно.

– Конечно! Я же деньги вёз! Сразу всё понял, когда вы за трамваем побежали.

Опять молчим.

– Понимаю… Каждый себя спасает. Я вообще зла не держу, хотя ты мне тогда… Ладно! В общем, Аркадий тебя недооценил.

Пытаюсь понять, он случайно проговорился или это сказано специально.

– Ты и сейчас у него работаешь? – задаю я ключевой вопрос.

– Не работаю я у него больше… – бурчит Коля, снова затягиваясь. – Аркадий – сука! Мы с Васькой верили ему… Потом Васька исчез. А меня один друган предупредил, что Аркадий приказал и меня тоже… Я сейчас вообще здесь прячусь. Только если бы нам тогда всё-таки пришлось тебя грохнуть, то потом всё равно грохнули бы и нас. Он следы заметает. Мы с Васькой слишком до хрена знали о его делах… Ты хоть представляешь, сколько в том чемодане бабла было? За такие деньги можно было и десяток таких, как ты, положить. У него такое уже бывало ещё до тебя. Правда, однажды он серьёзно ошибся. Влез в дела другого очень важного человека. Тогда по его приказу нам пришлось грабануть одного пацана, а он был из ближайших к этому человеку. Пацан начал сопротивляться. В общем, завалил его Васька, но я был рядом. Когда выяснилось, кто этот пацан, Аркадий выкрутился… Перевёл стрелку. А с тобой он наверняка рассчитывал, что ты мальчишка-сопляк…

– А откуда такие деньги? – вырывается у меня вопрос.

– У того Стасика, на которого ты работал, был обалденный бизнес. Совсем не то, что теперь. Аркадий через таких же, как он, бывших сидельцев почти разорил его и заставил часть продать своим подставным, якобы чтобы спасти остальное. Но сам-то он хотел всё захапать. Если бы ты не довёз тот чемодан, то так бы и было.

Снова возникает пауза. Сигареты мы уже докурили, и я снова вытаскиваю пачку.

– На! – протягиваю ему.

Берёт и прикуривает. Я тоже.

– Ну и что ты теперь собираешься делать? – спрашиваю его, проникаясь сочувствием.

– Не знаю… – угрюмо бросает Коля, пожимая плечами. – Я знаю, что Аркадий меня ищет. Придётся сидеть тут до посинения. Он страшный человек. Никитос, ну тот мой друган, который меня сюда пристроил к своему дядьке, посоветовал пока не высовываться. Правда, его уже месяц тут не было, а так почти каждую неделю приезжал… Даже не знаю, что там творится. Тут же Богом забытый угол. Телефона нет, а до станции аж семь километров. Автобус ходит чуть не раз в сутки.

Да, это правда. Мы с Викой его долго ждали, когда ехали сюда.

– Ладно, пошли за стол! – решаю я, бросив окурок в снег.

– Пошли… – вздыхает он.

Вернувшись за стол, беседуем о том о сём, не касаясь уличной темы. Коля несколько светлеет. Может, от выпитого? Наконец встаёт, собираясь уходить.

– Завтра Степаныч по делам в город уезжает, – с улыбкой сообщает он. – Так что вы остаётесь на моём попечении. Пока будете в лесу, я вам печку натоплю. Придёте в тёплый дом.

Судя по тому, как Вика ходит на лыжах, на эту базу она приехала совсем за другим… Тем не менее мы неплохо провели время в заснеженном лесу и сейчас возвращаемся назад. Лыжня проходит вокруг сплошного старого дощатого забора, окружающего территорию базы. Я оказываюсь у этого забора несколько раньше подружки, и моё внимание сразу привлекают голоса. Говорят довольно громко, и слышно хорошо.

– Всё осмотрел? Никого больше нет?

– Не боись! Свидетелей нет. Везде пусто. Ты его кончил?

– Зачем лишний грех на душу брать? Я его связал. Сам сдохнет. Просто сгорит. Поджигай!

Понимание ситуации приходит сразу. Оборачиваюсь, делаю подходящей Вике предостерегающий знак, а сам пристраиваюсь к щели между досками. Она тоже находит подходящую дыру. Вижу чёрный джип «Чероки» и двух молодых мужиков. Один из них бросает в открытую дверь домика, где живёт Коля, зажженную тряпку. Там вспыхивает. Ясно, бензином полили. А он, значит, внутри, связанный. Что же делать?

Оборачиваюсь, вижу Викино лицо и повторяю предостерегающий знак.

– Ну вот… Можно докладывать Аркадию, – удовлетворённо произносит поджигатель. – Поехали! Надо валить, пока никого нет, а то придётся мочить ещё кого-нибудь.

Они быстро прыгают в джип, и машина трогается. Хорошо, что выезд с территории с противоположной стороны, а то бы нас с Викой увидели.

Дом горит, а я жду, пока машина скроется. Потом вышибаю полусгнившую доску, сбросив лыжи, пролезаю в дыру, и бегом туда. Вход полыхает, значит, надо в окно. Пока бью одно стекло, потом второе, открываю раму, мне кажется, что время тянется бесконечно долго, а ведь там находится связанный человек, которого надо ещё в дыму найти!

Потом связанного Колю, который весь в крови, из последних сил вытягиваю в открытое окно. Почему из последних? Потому что дыма наглотался – аж голова кружится. Делаю несколько вдохов относительно свежего воздуха и начинаю спасённого, так и не развязав верёвки, тянуть подальше от пожара. Потом развяжу. В более безопасном месте.

Хорошо, что Колин домик стоит, вернее, стоял, несколько поодаль от других. Слава богу, огонь не перекинулся. Ещё и сильный мороз помог. Летом бы точно вся база выгорела. Развязываю на Коле верёвки, тру его лицо снегом… В общем, пытаюсь его привести в чувство, ведь он-то дыма наглотался куда больше, чем я.

Уф… Наконец открыл глаза.

– Ну что, жив? – и сажаю его.

– Спасибо…

Похоже, ещё не до конца пришёл в себя. Озирается с каким-то странным взглядом.

– Всё в порядке. Они уехали, – ввожу его в курс дела.

– Надолго ли? – усмехается Коля и смотрит на меня всё тем же странным взглядом. – Вот как бывает… Я тебя тогда хотел… А ты меня… вот так. Спасибо… Сегодня мой второй день рождения.

– Вставай! За это можно и выпить. У нас ликёр ещё остался.

– Лучше бы водки.

Только сейчас вспоминаю про Вику. Что-то её не видно. Одновременно жуткая мысль приходит мне в голову: если она кому-то вдруг сдуру скажет о том, что она сейчас видела…

Аккуратно поддерживая, ввожу Колю в наш домик. За нашими спинами догорает его жилище.

– Дима! Я сейчас же отсюда уезжаю! – встречает нас Вика в нашей комнате. – Лучшего места, чем это бандитское гнездо, ты выбрать не мог! Придурок!

Я её ещё такой не видел. Поджатые губки, злые глаза… Её даже не волнует, что я с полуживым Колей.

– Ты мои лыжи не захватила? – стараясь быть спокойным, интересуюсь я.

– Делать мне больше нечего, как за тобой твои шмотки таскать! Многого хочешь! Мало того что завёз в эту глухомань, так ещё и такие приключения! Дрюнечка меня с комфортом размещал. Надо будет ему рассказать…

Последствия такого рассказа сыну заказчика этого приключения мне сразу же становятся понятными.

– Знаешь, милая, – хватаю её за руку и смотрю прямо в глаза, – если ты, не дай бог, расскажешь о том, что сегодня тут увидела, хоть кому-то, а тем более Дрюне, то та парочка, которая была здесь, в следующий раз может посетить либо тебя, либо меня. И сделает то же самое! Мы с тобой видели убийство. Это не важно, что Коля остался жив. Они думают, что он сгорел. То есть они его убили, а мы с тобой – свидетели! Тебе надо объяснять, что делают со свидетелями убийств?

С удовольствием наблюдаю, как меняется её лицо. Вроде поняла. Я и раньше не строил особых иллюзий относительно того, что за девчонка Вика, но теперь…

Коля, уже сидя на стуле, молча присутствует при нашей сцене.

– Слушай, а как ты собираешься отсюда уезжать? – интересуюсь я и ехидно добавляю: – Можешь поторопиться и бегом догнать джип. Парни тебя прихватят с собой. Правда, куда они тебя отвезут, я не знаю. Скорее всего, грохнут и сразу же закопают.

Она молча подходит к окну и смотрит на открытые ворота, которые хорошо видны.

– Всё равно ты – придурок! Втравил меня в такую историю! – заявляет уже другим тоном она, наконец повернувшись. Истерика, кажется, закончилась.

– Ну втравил так втравил. Есть мы сегодня будем? – если мы до сих пор играем в мужа и жену, то пусть поработает!

Вика медленно начинает собирать на стол.

Едим мы тоже молча. Вторую и последнюю бутылку ликёра, который мы привезли с собой, приговорили полностью.

– Димон, я твой должник… – тихо выговаривает Коля, когда мы выходим вместе покурить. Интересно, что он назвал меня так же, как Дэн. – Если бы не ты…

Молчу. Надо же, как прихотливо складывается жизнь… Кто бы мог подумать!

– Тебе надо опять куда-то прятаться, – перевожу я разговор на другую тему.

– Думаешь, она разболтает? – он кивает в сторону домика.

– Побоится, – и добавляю: – Надеюсь. Но тебе точно надо менять жительство.

– Да, Аркадий в тебе сильно ошибся… Ты совсем не пацан!

– Он меня уже к себе на работу приглашал, – усмехаюсь я.

– Не будь дураком!

– Не буду. Я отказался.

* * *

В школе Вика, конечно, похвасталась Оленьке, и не только, какие сладкие пять дней она провела со мной на каникулах. Это я от Дэна узнал. Напряжённо пытаюсь понять, распустила ли она язык дальше. Но после её рассказов чувствую некоторую зависть своих одноклассников. Некоторые из них, особенно Мишка с Вадиком, даже пытались выяснять у меня совсем уж интимные подробности. Пришлось резко отшить. Почему-то мне стала интересна реакция Алёны на все эти рассказы, но там, как всегда, полное спокойствие.

Коля остался пока там же, на базе. Мы с ним детально обсудили случившееся и решили, что для всей компании Аркадия Михайловича он уже не существует, а значит, всё-таки можно по-прежнему сидеть там и пока не высовываться. Попрощались мы с ним почти по-дружески. Может, когда и встретимся?..

Дома я ни о чём таком, что могло бы встревожить родителей, рассказывать не стал. А вот Станиславу Ивановичу всё-таки рассказал, и то для того, чтобы он узнал, кто его разорял с самого начала. Рассказ про Аркадия Михайловича он воспринял спокойно, а когда я поведал про покушение на Колю, про то, с кем я проводил время на той турбазе, сильно обеспокоился! Знал бы – не рассказывал. Он очень долго молчал, всё ходил из угла в угол по своему кабинету, то внимательно смотря себе под ноги, то бросая тревожные взгляды в мою сторону. Потом, положив мне руку на плечо и глядя прямо в глаза, как тогда, в первый раз, будто заклиная, попросил быть всегда и везде предельно внимательным и осторожным, а также сразу сообщать ему обо всех подозрительных случайностях. Я всё понял. А что тут ещё можно поделать? Если Вика всё-таки проболтается Дрюне, то и моя, и её участи одинаково незавидны. Собственно, на это весь расчёт. С ней у нас отношения после нашей поездки немного охладились. Делаю вывод, что я, несмотря на все амуры, оказался для неё парнем не с той полки, хотя по тому, как всё началось, эти выводы можно было сделать и раньше. Да и ладно! Мы с ней любовными утехами только удовлетворяем свои потребности. Никаких суперромантических чувств. Это факт!