ОКБ

Через полчаса мучительных колебаний я таки решился положиться на импровизацию:

– Добрый день! Можно задать вам вопрос?

– Попробуйте, – она села и, вежливо улыбаясь, посмотрела мне прямо в глаза.

– Вы верите в возможность жить вечно?

Улыбка разом исчезла, она отвела взгляд. Я почувствовал себя глупо, конечно же, я все испортил этим, на самом деле волнующим меня, вопросом. Глобальные вопросы о жизни и смерти вызывают у среднестатистического обывателя лишь досаду и раздражение. А на что я рассчитывал? Что мне вдруг повезло повстречать мечту всей моей жизни? Женщину, за привлекательной внешностью которой, скрывается богатый внутренний мир? Кажется, в двадцать один год уже можно было понять, что так не бывает…

Через мгновение, показавшееся мне вечностью, она серьезно проговорила, как будто подражая героиням старосветских романов.

– Не вижу смысла рассуждать на эту тему: если человечество и сможет когда-либо себе это позволить, нас с вами все равно уже не будет. Вы же не о бессмертии души изволите рассуждать?

Это было неожиданно и забавно. Я без спросу присел рядом и попытался отвечать в том же стиле.

– Помилуйте! Я, видите ли, изучаю медицину… Какой уважающий себя ученый хоть на мгновение допустит возможность существования души или бога? А вы, очевидно, не представляете себе каких высот достигла современная наука.

Видимо, оценив мои потуги на светскость, она улыбнулась.

– Отчего же? Очень даже представляю.

– Мы коллеги?

– Нет. Я изучаю гуманитарные науки, а в больнице нахожусь на излечении.

«Филфак, наверное», – подумал я.

* * *

В тот же вечер мы сидели друг напротив друга в единственной комнате моей малосемейки. Обеденный стол на прошлый мой день рождения был принесен из кухни, да так и остался в комнате: таскать его туда-сюда было бессмысленно. Кухня в малосемейной квартире была метров пять и не вмещала моих многочисленных посетителей. Она использовалась только для приготовления непритязательной холостяцкой пищи. А �