Читать книгу: «Пустота», страница 3

– Ты ведь у нас новенький? Ты не бойся. Если ты не скажешь мне, то так все и продолжится. – Женщина теплым взглядом смотрела в глаза мальчика.

–Стааас, он сказал, что его зовут Стас! – Дрожащим и слабым голосом сказал Адам.

–Хмм… я не сомневалась. Полежи пока здесь, я сейчас приду. Вот поешь – Она показала рукой на стол, который был рядом с кроватью, на нем стояла чашка с чаем и тарелка с супом.

Адам пролежал в медицинском кабинете до вечера, потом за ним пришла девушка и отвела его в столовую на ужин и потом в свою комнату.

В комнате у окна сидело несколько мальчиков, Стасика среди них не было. Адам зашел и сел на свою кровать.

– Тебе не жить! Стукачи у нас долго не живут. Стас вернется завтра, ты труп. – Сказал кто-то из мальчиков. Адам ничего не ответил, молча, не раздеваясь, лёг, с головой, под одеяло.Так он пролежал весь вечер и ночь, мальчики выходили из комнаты, потом возвращались, кто-то приходил из взрослых и что-то говорил, кто-то из мальчиков пытался заговорить с Адамом, в комнату иногда заходили девочки, они смеялись и что-то обсуждали. Адам ничего этого не слушал, только иногда, когда разговор заходил о нём. «Даа, завтра Стаса с карцера выпустят.. он убьет этого придурка» – говорил кто-тоиз мальчиков, некоторые девочки сочувствовали Адаму, но смеялись, когда кто-то из ребят описывал и показывал то, что с ним будет делать Стас. Наступила ночь, всё стихло. Адам не мог уснуть и не мог ни о чём думать, кроме как о Стасике. В своём воображении он представлял, что с ним может сделать этот высокий смуглый мальчик. Уснул Адам только тогда, когда уже начали показываться лучи раннего майского солнца.

Наступило утро, в комнату вошёл Стасик.

6. Пустота.

Я очнулся в сидячем положении, мои руки и ноги были привязаны к стулу. Перед глазами стояла пелена, ничего перед собой не видел. Через какое-то время пришёл в себя, но кроме серой бетонной стены ничего не увидел. Я попытался освободить руки и ноги, но ничего не вышло, они были стянуты прочными веревками. На потолке висела бесформенная лампочка, но не было видно электрического провода, который должен был давать ей энергию. Из одежды на мне были синие джинсы и футболка с изображением синего кита. Все руки были в татуировках с различными надписями. Memento mori³ – была надпись на левом предплечье. Не помню, чтобы я когда-нибудь делал татуировки.

Чем дольше я сидел, тем больше усиливалось чувство страха и безысходности. Время тянулось бесконечно.

Попытался вспомнить, как я сюда попал, но не мог. Последнее, что помнил, это какой-то бесформенный образ девушки, у неё были рыжие волосы и очень добрые глаза.

– Эй! – В ответ была полнейшая тишина, только был слышан треск электрической лампочки на потолке.

–Помогите! Эй! Здесь есть кто-нибудь? – В ответ опять тишина.

Я попытался раскачать стул, но он был крепко привинчен или прибит к полу. Шли минуты, часы – ничего не происходило. Паника овладела мной, чувство страха усилилось. Захотелось сильно в туалет. Долго терпел, но пришлось сходить под себя, тёплая моча стекла по ноге. Часы продолжали идти, от усталости я не смог больше сдерживать сон.

Неожиданно меня кто-то сзади ударил по затылку.

–Аааа…ээээ! – Я быстро проснулся.

–Кто здесь? – Попытался повернуться, но не смог. Сзади меня определенно кто-то стоял и дышал мне в затылок. Это было очень громкое дыхание, которое напоминало дыхание запыхавшейся собаки. У меня по всему телу от страха пошли мурашки.

– Пожалуйста, отпусти меня! – В ответ только тяжелое дыхание.

–Ну, пожалуйста! Я ничего не сделал! – Я зарыдал.

–Пожж, отп… – Всё, что я мог сказать.

Так прошло ещё несколько минут, может несколько часов. Ничего не происходило, электрическая лампочка трещала, в затылок продолжал кто-то неестественно дышать. Я опять начал засыпать, но снова кто-то сильно ударил по голове. После этого заревел во весь голос, текли слёзы, я начал дрожать и ничего не мог с этим поделать.

– Ну что происходит!? – Со всей силы крикнул, но ничего не изменилось. Треск. Дыхание. Опять захотелось в туалет, на этот раз по большому, терпел сколько мог, но опять пришлось сходить под себя. Теперь по всей комнате был слышан неприятный запах.

Шли минуты, часы. Сил практически не осталось, начал засыпать. Удар по затылку, но на этот раз он особо не подействовал. Я уснул.

Мне снилось, что сижу привязанный к стулу, на потолке электрическая лампочка. Руки и ноги связаны крепкими веревками. Напротив меня сидит на стуле мужчина, руки и ноги его привязаны к стулу. У мужчины закрыты глаза, он одет в джинсы и футболку, на футболке надпись dumspirospero, на ногах ничего не было. Было похоже, что мужчина крепко спал. Его черты лица, большие и некрасивые шрамы на левом предплечье, показались мне знакомыми. Эти шрамы, явно, были от попытки суицида. Немногие люди знают, если резать вены, то нужно по горизонтали, чтобы вскрыть именно артериальные.

– Эй! Друг! – Позвал я мужчину, но он молчал.

– Друг! Где мы? Ты кто?! – Мужчина начал тяжело дышать, было видно, что он медленно просыпается.

– Где я? – Прошептал мужчина. – Что? Что происходит? – Мужчина посмотрел на меня, его взгляд и лицо показались очень знакомыми.

–Ааааааааа! – мужчина неожиданно закричал, крик был настолько громким, что заложило уши.

– Успокойся, пожалуйста. – Попытался я его успокоить.

–Ааааааа! – Он не успокаивался.

– Почему ты кричишь?! Тихо!

– Ты не понимаешь? – Спросил меня мужчина.

– Что я должен понимать?

–Ты не понимаешь?! О, Боже! Ты ещё ничего не понимаешь?! – Мужчина кричал на меня.

– Успокойся и спокойно расскажи. – Опять попытался успокоить его я. Мужчина глубоко вздохнул, закатил на какое-то время глаза.

– Мне кажется, я тебе или себе это уже говорил.– Мужчина сказал уже более спокойным голосом.

– Я, правда, не понимаю, честно. Я не помню, как я сюда попал, я вообще не особо что-нибудь помню. Правда. – Я попытался представить или вспомнить хоть что-то, но ничего не вышло. Перед глазами всплывали только пустые и бессмысленные образы.

– Хорошо, хорошо. – Мужчина глубоко вздохнул. – конечно это всё бессмысленно, но так или иначе я должен убить время. – Он на секунду задумался. – Сколько раз ты уже умер? – Задал он неожиданный вопрос.

– Что? Что значит умер? Что значит сколько раз? – Очень удивился я.

– Понятно, значит не много… Теперь послушай меня внимательно. – Неожиданно шепотом проговорил мужчина. – Вначале я тоже ничего не понимал, и не помнил свои смерти, но через какое-то время я начал их запоминать. Каждый раз я умирал в ужасных муках, не помню, сколько раз это происходило, тысячи, сто тысяч. Каждый раз смерть была разной. – Мужчина замолчал, я думал, что это какой-то сумасшедший, и меня по ошибке могли посадить в сумасшедший дом.

– Иногда я встречаюсь с самим собой, как сейчас, и пытаюсь что-то объяснить себе. Ты даже не понимаешь, что ты это я, или я это ты… не важно.

– О чём ты говоришь? Что за бред?! Ты дебил! – Закричал я на этого мужчину.

– Ладно, твоё дело верить или нет. Но просто попытайся, когда очнешься в следующий раз, вспомнить этот разговор, спрячь его где-нибудь глубоко в памяти. Ты не помнишь своё лицо, но поверь ты копия меня, или наоборот. – Мужчина внимательно на меня посмотрел. Я попытался представить, как я выгляжу, но не смог, от этого стало очень страшно. Я промолчал.

– Хорошо. – Продолжил второй Я. – Каждый раз, когда ты просыпаешься, ты задаёшься вопросом – «как я сюда попал?», но это не главный вопрос и этот вопрос совсем не важен. – Мужчина посмотрел на лампочку на потолке, затем продолжил. – Мы в Аду, я это понял, когда умер где-то сотню раз, и тогда я начал помнить свои прошлые смерти. Каждый раз, когда ты сидишь на стуле, тебе кажется, что ты засыпаешь, и только в этих снах с тобой кто-то разговаривает. Только из этих снов можно что-то понять, сделать какие-то выводы. – Я молчал и не перебивал его.–Из этих снов я понял, что я скорее всего мужчина, возможно мне лет тридцать или больше. Я разговаривал с бесконечным количеством людей или с их образами. Но мне кажется уже слишком поздно, слишком поздно я начал слушать, что мне говорят. Слишком поздно начал что-то предпринимать.

– Как-то это всё очень странно, сейчас я понимаю, что сплю и могу в любой момент проснуться. – Спокойно сказал я.

–Может и можешь, но запомни наш разговор. После того как умрешь и очнешься в следующий раз, ты должен найти ответ на два самых важных вопроса: Кто ты? И почему ты умер? Запомни, пожалуйста! – Другой Я закричал. – Запомни! Только так ты сможешь выбраться из этой тьмы, если выберешься ты, то выберусь и я. Я умер бесконечное количество раз. Каждый раз это нестерпимые мучения. Вспомни кто мы? Узнай!

Неожиданно, откуда-то, сзади меня, ко второму Я кто-то подошёл, это был человек в черном балахоне, на голове был капюшон. Человек достал длинный, большой нож и со всей силы воткнул его прямо в шею, из неё сразу брызнула ярко красная кровь. Второй Я напоследок посмотрел мне в глаза и умер. Я проснулся.

Проснулся от сильных ударов по затылку, удары не прекращались, и становились всё сильнее.

– Прекрати! Эй! Прекрати! Аааааа! – Удары усиливались, и было ощущение, что от каждого я должен был потерять сознание, но не терял. Из носа и рта пошла кровь, из ушей тоже потекла. Удары наносились монотонно и равномерно, с равными временными промежутками, но каждый новый удар был сильнее предыдущего. Уже казалось, что удары наносились каким-то молотом, я чувствовал, как проломило череп, начал истекать кровью, от следующего удара молот вошёл в мозг, и я умер.

7. Приют.

Стасик стоял и улыбался у кровати Адама. Он смотрел на мальчика дружелюбным и, одновременно, хищным взглядом. Казалось, что животное давно не ело и ждало подходящего момента, чтобы съесть добычу.

Через какое-то время все пошли на завтрак, в столовой все смотрели на Адама. Адам смотрел на еду. Кто-то кинул в мальчика хлебом, кто-то крикнул: «Дебил! Стас мочи его». Так прошёл завтрак, Адам не притронулся к еде, только попил немного чаю. Потом начались уроки, у Адама и Стасика были разные классы, и они не пересекались. Были уроки чтения, музыки и рисования. На уроке рисования заданием было изобразить рассвет солнца. Учительница ходила между партами и смотрела как у кого получается, иногда что-то подсказывала и помогала.

– Ты почему ничего не рисуешь? – Остановилась она у парты Адама.

– Я не умею рисовать солнце. – Ответил мальчик.

– Но это же просто, глупый. Бери жёлтый карандаш и рисуй круг.

– Я не думаю, что солнце – это жёлтый круг.– Почти прошептал Адам, но послушно взял карандаш и начал рисовать круг.

– Рисуй! Солнце – это жёлтый круг! – Сказала учительница и отошла от парты.

«Солнце – это тепло, свет, как можно нарисовать тепло и свет?» – подумал Адам, но вслух ничего не сказал, а стал разукрашивать круг.

– Ну и молодец. – Сказала учительница, проходя в очередной раз между рядами парт.

К середине урока Адаму захотелось в туалет, он долго терпел, но больше не мог.

– Можно мне выйти? –Тихо и неуверенно спросил он. Учительница оценивающим взглядом посмотрела на мальчика, но сразу не ответила.

– Иди.

Адам вышел в коридор и понял, что не знает в какой стороне туалет. Пошёл быстрым шагом направо по коридору, но уткнулся в стену, нигде не найдя туалета. Потом пошёл в противоположную сторону, прошёл мимо кабинета русского языка, арифметики. Когда проходил мимо учительской, то сзади услышал свист, кто-то шёл за Адамом с другого конца коридора и насвистывал неизвестную песню. Адам оглянулся, это был Стасик. Адам побежал и увидел дверь с надписью «туалет для мальчиков», он быстро забежал туда. В туалете было два унитаза, две раковины, над которыми висело потрескавшееся зеркало. Также было небольшое окно. Адам затих и попытался не дышать, но свист приближался и остановился около двери в туалет. Стасик стоял рядом с дверью и почему-то не входил. Адам весь побелел, от страха начало тошнить, мальчик не сдержался и сходил под себя, по брюкам потекла тёплая жидкость. Кружилась голова, Адам схватился за раковину, чтобы не упасть. Казалось, что время остановилось.

– Привет друг! – Стасик открыл дверь и зашёл, Адам начал пятится и уткнулся в один из унитазов, от неожиданности сел на него.

– Ты главное не кричи, всё будет хорошо. – Стасик приблизился к Адаму и ударил его ногой по голове, от удара пошла кровь из уха, мальчик свалился с унитаза и упал в самый угол туалета. Стасик наклонился над Адамом и достал из кармана, неизвестно откуда, взявшуюся бритву. Он схватил мальчика за шею левой рукой, а правой рукой взял его левую руку, потом отдернул рукав рубашки.

– Ты какой хорошенький! – Сказал Стасик и воткнул лезвие в левое предплечье руки Адама, сразу брызнула кровь, он начал по диагонали водить лезвием по руке, сильно сжимая его плоть. Адам не кричал, от боли и страха перехватило дыхание, и он только глубоко дышал. Под ним уже образовалась лужа багровой крови, которая перемешалась с мочой и ещё какой-то жидкостью, которая была на полу. Адам перестал понимать происходящее, он начал терять сознание. Последнее, что он помнил, как Стасик встал и помочился на бедного мальчика.

Адам пришёл в себя через несколько дней в больничной палате. Левая рука была плотно перебинтована. Ещё через несколько дней его выписали из больницы и повезли обратно в приют, забирать из больницы его приехала директор.

– Как ты так умудрился упасть на стекло? Весь порезался. –Говорила Адаму директор, пока они ехали из больницы в приют. – Ты сможешь заплатить ущерб, нанесенный нашему приюту? Кто будет платить за стекло? –Возмущалась директор.

– Но я не падал, меня порезали!–Попытался поспорить мальчик.

– Что? Ты чего такое придумал? Стекло! Ты его разбил! Понял меня? –Директор вся покраснела, и её голос начал переходить на крик. – Понял? Я тебя спрашиваю! Говори!

– Да, понял.–Неуверенно сказал мальчик.– Скажите, я умру здесь?

– Ха-ха! Такие как ты не умирают, вы же не люди, вы зверьё, которое только умеет жрать, срать и спать. Вы не нужны никому, ничтожные твари, когда ты вырастешь, ты думаешь, что станешь космонавтом или врачом? Нееет, дружок, ты станешь вором и убийцей! В твоей жизни больше ничего нет и никогда не будет! Ты ненужный кусок мяса, который ходит по этой земле! –Директор замолчала, водитель, который их вёз, с улыбкой посмотрел на мальчика.

Адам ничего не ответил, всю оставшуюся дорогу все молчали. Мальчик думал о своём коте, что с ним стало, и думал, почему он кусок мяса или зверь.

В приют приехали поздно вечером, Адама перевели в другую комнату. Шли дни, недели. Стасик Адама не трогал. Возможно, пропал интерес или появились другие жертвы для издевательств. Адам ходил на уроки, которые особого интереса у него не вызывали. Остальное время он ел и спал. Ребята в новой комнате первое время издевались над ним: прятали одежду, разукрашивали ночью его лицо ручкой, но со временем также утратили интерес. Иногда, совсем маленьких ребят, забирали приёмные родители, иногда появлялись новые дети. Адам со временем понял, что в приюте содержится около двухсот детей разных возрастов, мальчиков и девочек было примерно поровну.

Дни шли, так наступила зима, в приюте было очень холодно, дети много болели и часто классы на уроках были полупустые. Иногда отменяли уроки. Иногда дети куда-то исчезали и их никто уже не видел. Когда были выходные, то, в основном, все дети сидели по своим комнатам. Адам больше всего не любил выходные, дети, от скуки, издевались над мальчиком, кто-то мог просто подойти и пнутьего, кто-то заставлял его постирать трусы или носки. Адам был симпатичным мальчиком, но внешность была слишком скромная, очень добрые и даже щенячьи глаза. Он никогда не давал сдачи, никогда не отвечал, когда его оскорбляли. Даже мальчики, которые были младше его, и девочки также издевались над ним. Со временем Адам совсем перестал разговаривать, не отвечал на уроках, не отвечал воспитателям. С ним попытался поговорить медицинский работник, но безуспешно. Адам или мычал, или качал головой, отвечая на вопросы, которые ему задавали. Несколько раз Адам встречал в коридоре Стасика, который не обращал на него внимания, казалось, что он забыл о мальчике. Стасик всегда шёл по коридору чему-то улыбаясь, за это время он сильно вырос и казался уже совсем взрослым, на лице уже появились чёрные усики.

В один из выходных дней Адама вызвали к директору. Ожидая, когда можно войти, мальчик сидел у входа на стуле.

– Если его заберут, то нам урежут финансирование, и тогда нам придётся расстаться с машиной и водителем.– Адам слышал, как директор что-то кому-то громко объясняла.

– В этом году слишком много сдохли, слабые рахитики! –Продолжала объяснять директор.– Если ещё десять штук потеряем, то приют разгонят нахер. Пойдем тогда бомжевать, а у меня баня не достроена!

– Я поняла Вас. – Ответил знакомый Адаму голос. Это была одна из воспитательниц.

– Приведи его.

Послышались шаги, открылась дверь, вышла воспитательница, она злым взглядом посмотрела на мальчика, схватила за руку и завела его к директору.

–Так, будешь сидеть и молчать, говорить буду только я! Понял? – Раздражённым голосом сказала директор. Адам кивнул, соглашаясь. – Мелкие ублюдки, как вы все меня достали. – Пробурчала она себе под нос.

Через некоторое время в кабинет вошли мужчина и женщина, они были хорошо одеты, у женщины были добрые глаза, она не отрывала их от Адама. Мужчина смотрел более оценивающим взглядом, но также по чертам лица, можно было понять, что он много улыбался.

– Ой, мы так Вам рады, это такое счастье, когда наши ребятки находят себе семью, это большая радость, что наши маленькие птенчики вылетают из гнезда, я конечно буду плакать от радости и счастья. – Голос директора Адам почти не узнал, голос напомнил ему бабушку, которая умилялась играющему, на солнце, котенку.

– Привет, тебя как зовут? – Спросила женщина у мальчика. Адам ничего не ответил, а посмотрел на директора и воспитательницу, те прожигали его суровым взглядом.

– Ты мне ответишь? Не бойся, меня зовут Маша. – Представилась женщина, но Адам продолжил молчать, теперь он смотрел в пол.

– Вы простите, но он у нас с задержкой, видимо совсем в плохой семье жил, может алкоголики были или ещё хуже. – Влезла директор. Адам весь покраснел и хотел что-то сказать, но почувствовал взгляд директора и промолчал. – Любонька отведи птенчика в комнату. – Сказал директор воспитательнице, та взяла Адама за руку, и они вышли. О чём дальше разговаривала директор с мужчиной и женщиной, Адам уже не слышал.

Дни продолжили идти, и, казалось, их было не отличить друг от друга. Уроки, еда, кровать, издевательства. Адам много думал о своей прошлой жизни, о родителях, о бабушке, о школе, о музыкальной школе. Вспоминал ту девочку, которая пришла к ним в класс в последний день, когда он был на занятиях. Он не понимал, почему так резко всё изменилось. Почему люди, которые его окружают, так его ненавидели, он не понимал, что он сделал не так. Мальчик рос в любви. Всё, что он понимал и знал из прошлой жизни – это любовь и добро. В его жизни всегда был свет. Свет, который стремился к нему, и Адам старался дать его всем. Долгими ночами он думал об этом, в его юном сознании не было места тьме, но со временем он отчётливо начал понимать, что жизнь – это не свет, жизнь – это тьма, и чем дольше он находился в приюте, тем глубже и больше его поглощала тьма, к которой он начал привыкать. Из памяти начинало постепенно стираться то, что давали ему родители: любовь, добро и счастье.

В один из обычных вечеров Адам слонялся по приюту, стараясь избегать встречи с ребятами и персоналом. «Может мне сбежать, но куда? Вернуться домой? Узнать, что стало с котом, забрать его, и уехать на море» – думал Адам, проходя мимо столовой и поднимаясь на верхний этаж. На секунду он задержался и посмотрел в окно, которое находилось на лестницемежду этажами. Сквозь макушки столетних елей пробивались лучи заходящего солнца, напоследок лаская лицо мальчика, прощаясь с ним до утра. «Может я действительно ненужный и бесполезный кусок мяса, зачем я живу? Для кого и для чего? Что я им всем сделал? Или может так и надо, жить надо как они?» – с этими мыслями Адам дошёл до лестницы, которая вела на чердак, остановился перед ней и долго смотрел на чердачную дверь, она была приоткрыта. Он поднялся – это было большое и тёмное помещение, было слышно, как летают птицы, похоже это были голуби, мальчик прошёл немного вглубь помещения, под ногами что-то хрустело. Повсюду раздавались какие-то скрипы, шорохи, по крыше что-то стучало, Адам испугался и хотел выйти, но увидел ещё одно помещение. Это была комната, которая напоминала сарай. Стены были сколочены из старых досок, дверь слегка покосилась. «Сарай на чердаке, странно» – подумал Адам и подошёл к двери комнаты, попытался её открыть, но с первого раза она не поддалась. Тогда он навалился на неё всем телом, она со скрипом открылась. В сарае было темно, можно было разглядеть, что посередине стоят два стола, друг напротив друга, на каждом столе стояли два электрических светильника с рваными абажурами. Он подошёл и попытался включить один из них, но ничего не произошло, тогда он включил второй, лампочка ярко засветила. Адам зажмурился от яркого света, но постепенно привыкнув к нему, осмотрел комнату. На столе лежали карандаши разных цветов и несколько листов бумаги, на одном из них было что-то написано. Также было четыре стула, один был без спинки, она была оторвана и лежала рядом.Адам осмотрел стены, все они были в полках, заставленных различными книгами. Всё было в пыли и паутине. Мальчик взял бумагу состола и начал читать, почерк был явно детским:

«Привет, меня зовут Ваня, мне четырнадцать лет, в этой комнате я провел много дней, месяцев, лет. Это мой последний день в этом приюте, я пытался, но больше не хочу, я больше не хочу жить. Я не помню своих маму и папу, я рос в разных приютах, но оказался несколько лет назад в этом. Это худшее место, которое можно представить. Они не любят детей, для них мы лишь средство прибыли и ничего больше. Нас мучают, мне постоянно холодно, дети как звери. У меня невыносимо болели зубы, но никто и ничего не делал. Со мной никто не общается, воспитатели не обращают внимание, учителям всё равно был я на уроке или нет. Я не знаю, зачем я живу и для кого. Эта комната самое светлое место, которое было в моей жизни. Если ты это читаешь, береги это место».

Адам прочитал письмо, и, аккуратно его свернув, положил обратно на стол. После этого сел на стул, и начал осматривать полки с книгами. Книг было много, Адам стал внимательно изучать названия: У. Голдинг "Повелитель мух", В. Набоков "Лолита", Э. Хемингуэй "Старик и море", М. Шолохов "Тихий Дон", М. Булгаков "Адам и Ева", В. Гюго «Собор Парижской Богоматери», Л. Толстой «Война и мир» и множество других незнакомых для мальчика авторов и названий. Он взял с полки одну из книг, на ней было написано Герман Мелвилл 1851 г. «Моби Дик», открыл случайную страницу и прочитал:«Как бы неразумно не вели себя животные, человек всех неизмеримо превосходит своим безумием». Адам закрыл книгу, сразу поднялось куча пыли. «Надо здесь прибраться» – подумал мальчик, после этого выключил лампу и пошёл к себе в комнату, боясь, что уже поздно и его могут начать искать.

Следующие несколько вечеров Адам, скрываясь, чтобы его не заметили, прибирался в сарае-комнате. Он убрал всю пыль, аккуратно разложил книги, умудрился выкрутить в туалете лампочку и вставил её во второй абажур. Незаметно взял из столовой ложку и, с её помощью, прикрутил к стулу оторвавшуюся спинку. Комната стала, насколько это возможно, уютной, светлой. Мальчик смотрел на книги, а книги смотрели на него. Каждое утро Адам просыпался и думал об этой комнате, думал о книгах, которые его ждут вечером. Он окончательно перестал обращать внимание на то, что происходит вокруг. Другие дети, взрослые для него больше не существовали, его полностью поглотил мир книг. Каждый вечер он проводил в этой комнате, он не переставая читал, погружаясь в разные миры, которые окунали его в невероятные истории, в любовь, в волшебство. Вначале он боялся, что обитатели приюта заметят, что он каждый вечер отсутствует, но никто не обращал на это внимание. Для всех он стал маленькой серой тенью, которая, если и пропадёт, то никто не заметит. Адаму нравились эти мысли. Ему нравилось то, что больше никто от него ничего не хотел. Он поздно, перед самым отбоем, когда все уже ложились спать, пробирался к себе в комнату и забирался под одеяло. Часто бывало, что он, засидевшись за чтением, приходил после отбоя, но также никто не обращал внимания. Он тихо спускался с чердака, проходил мимо кабинетов воспитателей, неслышно открывал дверь в свою комнату и ложился. Несколько раз он засыпал за чтением и возвращался в свою комнату, когда уже наступал рассвет, и лучи солнца, разгоняя тьму, начинали дарить разноцветные краски.

8. Девочка.

Стремление к жизни,

Стремление к свету,

Рождает любовь,

На страницах Завета

Жизнь с книгами набирала темп, летели дни, месяцы. Адам взрослел, постепенно понимая всё, что происходит и произошло с ним в жизни. Потерю родителей, жизнь в приюте, жестокость детей, воспитателей, учителей он перестал воспринимать, как несправедливость своего пребывания в этом мире. Со временем он начал их жалеть. Он искренне жалел детей, что у них нет родителей, а у многих и никогда не было, что они никогда не узнают, что такое нежный взгляд матери, любовь отца. Жалел воспитателей, учителей, что им приходилось целыми днями и ночами, заботиться о таких детях за маленькие зарплаты. За то, что у них не сложилась жизнь, как они хотели, и им приходилось каждый день приходить на ненавистную им работу. Адам начал ценить то, что успели дать ему родители. Перестал думать о том, что они его бросили. Мечтал о том, какая была бы жизнь, если они были рядом. Много думал, что могло стать с его любимым котом, и очень надеялся, что его кто-то забрал.

Менялись времена года. После жаркого лета наступила золотистая осень, потом холодная зима, потом весна, снова лето, осень и зима. Адам тяжело болел несколько раз, один раз воспалением лёгких, многие даже подумали, что он не выживет, но пролежав неделю, почти не вставая с кровати, он пошёл на поправку.

Адам преобразил свою сарай – комнату. Нашел где-то краски и покрасил стол, стулья. Починил дверь, теперь она легко закрывалась и почти даже не скрипела. Вычислил до дня, часа и минуты кто и когда поднимается на чердак. Когда приходят проверять печные трубы, когда учитель физкультуры и одна из воспитательниц поднимаются, чтобы там уединиться. За всё время пока он открыл для себя это место, он ни разу не видел, чтобы на чердак поднимались дети. Может, боялись темноты или были какие-то другие, неизвестные мальчику, причины. Многие дети, которые издевались над Адамом впервые дни его пребывания в приюте, выросли и покинули это место. Привозили много новых детей, над ними также издевались, издевались те, над кем также когда-то издевались. Это был бесконечный процесс, и как-то его изменить было невозможно. Адам от этого всего был отстранён, он не общался не со старыми, не с новыми детьми. Стасик стал уже совсем взрослым и через полгода должен был покинуть приют, многие этого очень ждали. Он часто сбегал из приюта, потом через какое-то время возвращался. На уроки не ходил, начал курить и часто бывал пьяным. Воспитатели ему ничего не говорили, не хотели связываться, тем более скоро он должен был покинуть их навсегда. Однажды он притащил мертвого щенка, возможно, сам его убил. Он ходил с ним по приюту, повесив, с помощью поводка, себе на плечи, и при этом неизменно улыбался.

Шла весна, был дождливый день. Адам ждал с нетерпением, когда наступит вечер, и он сможет уйти в свою сарай – комнату, чтобы дочитать «Отверженных» В. Гюго. Весь день он думал о событиях этой книги, и ему было очень интересно, что будет происходить с героями страниц дальше. Солнце зашло, и мальчик, как всегда осторожно, чтобы никто не заметил, стал подниматься на чердак. В коридорах приюта было пусто, все сидели по комнатам, кто-то ещё был на ужине, Адам на него не ходил, был не голодным. Подходя к чердачной двери, он заметил, что она была приоткрыта. Это был нехороший знак. Обычно дверь плотно закрыта и со вчерашнего вечера никто заходить туда не должен.

Мальчик осторожно поднялся по ступенькам и подошёл к двери. Он начал прислушиваться, что происходило на чердаке. Было слышно, как летают птицы, иногда переговариваясь друг с другом. Каких-либо других звуков слышно не было. Адам осторожно приоткрыл дверь, она заскрипела. Он начал всматриваться в чердачную темноту, сквозь дверные щели сарая пробивался свет. Подойдя ближе, он остановился и ещё раз прислушался, но по-прежнему ничего не услышал.

Адам приоткрыл дверь, за столом сидела девочка, она заметила мальчика и улыбнулась ему.

– Привет! Тебя как зовут? –У девочки были пронзительные зелёные глаза, ярко рыжие волосы, которые по цвету напоминали солнце, скрывающегося за горизонт, при этом оставляя на небе всевозможные оттенки красного.

– Ты чего тут делаешь? –Спросил Адам, при этом он сильно покраснев.

– Читаю.– Девочка взглядом показала на книгу, которая лежала перед ней на столе.

Мальчик зашёл в сарай – комнату и сел на стул, напротив. Девочка пристально рассматривала нового знакомого. От этого Адам ещё больше покраснел и начал пристально рассматривать поверхность стола, в надежде найти там какое-нибудь спасение.

– Так как тебя зовут? – Спросила девочка ещё раз. Адам продолжал молчать, в голове у него проносились мысли о том, что теперь его тайное место раскрыто и что эта девочка расскажет всем про него в приюте. Он думал, что можно предпринять.

–Ааат…– Адам хотел сказать своё имя, но проглотил окончание.

–Ат? Странное имя. Ну, ты не бойся, Ат! – Нежным, улыбающимся голосом попыталась она успокоить мальчика. Девочке было на вид лет четырнадцать. Она была младше Адама, но могла понять его страх. Адаму в этом году исполнилось пятнадцать.

– Не бойся, правда, об этом месте знаешь только ты? Я вчера случайно наткнулась на него, хотела узнать, что на чердаке и нашла эту библиотеку. Здесь очень много книг! Это круто! Честно! Я раньше очень любила читать! Это невероятно! Здесь столько моих любимых книг! Куча! Я не хочу отсюда выходить. Я честно-честно никогда и никому не расскажу про твоё тайное место. Ат! Поверь, пожалуйста, мне! Можно я буду называть тебя Атик? Или Атек? А? Какое всё-таки странное имя, никогда раньше не слышала. А ты давно в приюте? – Девочка начала говорить без перерыва. Адам не успевал воспринимать, что она говорит и, через какое-то время, просто перестал её слушать. Незаметно для девочки он начал её рассматривать. Девочка была одета в рубашку белого цвета, с изображением множества сердец, которые беспорядочно были рассыпаны по всей ткани, бордовая юбка казалось, ей немного велика, она была значительно ниже колен, на ногах были бежевые старые босоножки. Ярко зелёные глаза не отрывались от Адама, они выражали любовь и доброту. Перед мальчиком на секунду возник образ мамы. Рыжие волосы девочки были тщательно расчесаны и опускались до самой талии. Когда девочка, при разговоре, трясла головой, то часть волос падала на стол, при этом закрывая часть книги, и девочка, каждый раз, убирала их назад. Резинки или заколки у неё не было.