Летопись Океана. Старый город

Иллюстратор Екатерина Витнер

Художник Анастасия Стремоухова

Корректор Мария Дубинина

© Александра Ковальски, 2023

© Екатерина Витнер, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0051-1682-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Идея романа «Летопись Океана» появилась летом 2005 года незадолго до поездки в отпуск. Я помню, как написала на нескольких тетрадных листках вступление к роману и ужасно этим гордилась. Во время летних каникул появилась первая часть первой книги, сложилась общая картина и характеры героев. Конечно же, позднее роман был отредактирован и значительно переделан – он рос вместе со мной. По мере того, как я узнавала все больше о нравах и обычаях, о социально-политической и экономической обстановке в мире в XVII в., менялся роман, в нем появлялись все новые детали, делающие его более историческим и реалистичным. Хотя не стоит забывать, что это все же роман-легенда, роман-сказка, в котором присутствует много необъяснимого с точки зрения науки и много сверхъестественного. Это довольно мистическая история.

Совершенно точно могу сказать одно – за время работы над романом я очень привязалась к героям. Пускай все они вымышленные, но списаны-то они с реальных людей. У них у всех есть прототипы, а это делает их чуточку более живыми и реальными.

Надеюсь, что всем любителям фэнтези и пиратов будет интересно отправиться в плавание по страницам этой книги, познакомиться с отважными и гордыми капитанами, побывать на неизведанном и таинственном острове-городе и послушать, как поет Океан…

Желаю приятного чтения!

P.S.: Не ищите в этой истории чего-то необыкновенного – она мистична ровно настолько, насколько и сотни тысяч других, подобных ей…

Предисловие к саге «Летопись Океана»

Море… Безбрежное и бесконечное… Оно помнит все…

Три корабля под бордовыми, точно кровь, парусами медленно и степенно вошли в порт. Шесть якорей синхронно сорвались и рухнули в воду. Черные гиганты замерли… С борта одного из них прямо на причал спрыгнул человек в костюме черного бархата. На голове у него было широкополое испанское сомбреро, а к поясу приторочена шпага в инкрустированных рубинами ножнах. Мало кто из видевших клинок этой шпаги выжил, но те, кому это удалось, знали, что на нем стоит клеймо лучшего оружейника Толедо. Каблуки его сапог, подбитые металлом, глухо стучали по деревянному настилу. Он медленно шел по улочкам этого пустынного, заброшенного городка. Этого острова, выстроенного так много лет назад с единственной целью – дать убежище тем, кто нуждался в нем, скрываясь от своих врагов, от законников… Пиратам… Бандитам… Убийцам… Он уходил все дальше и дальше – вглубь острова… Незнакомец поднялся на невысокий холм и с его вершины окинул взором небольшую бухточку, лежавшую чуть в стороне, у его ног…

– — О, вижу – ты уже здесь», – едва слышно прошептал он.

Не далее, чем в миле от берега, дрейфовал корвет. Изящные очертания его рангоута и такелажа, проступая сквозь завесу утреннего тумана, придавали кораблю необычайно таинственный вид.

– Здравствуй, отец! – услышал он за спиной знакомый голос…

– Здравствуй, Николя… Ты, как и прежде, умеешь застать врасплох, – тихо ответил он, не обернувшись. – Где пропадал так долго?

– Всего и не рассказать…

– Ты искал меня, значит, тебе что-то нужно…

– Вы правы, отец.

– Что же? – обернувшись к сыну, он пристально посмотрел тому в глаза.

– Попрощаться… – Новоприбывший бесшумно приблизился и протянул руку. Отец, не сдержавшись, крепко обнял сына.

– Я знал, что однажды этот день настанет, но… не думал, что так скоро, – произнес он спустя минуту, отпустив сына.

– Для меня эти годы были почти что вечностью, отец. Мне захотелось покоя. Все закончилось месяц назад…

– Знаю… Натаниэль Гордон был достойным наследником – такой же не в меру рисковый, как и его предок.

– Род прервался, отец! Все кончено…

– О, нет, это ещё не конец, сынок… El que mate un lardon Tien cien anos de pardon! Скоро, совсем скоро все вернется…

– … что ж, когда наступит такой день, если он наступит… ты знаешь, как меня вернуть… А пока что… Прощайте, отец…

– Прощай, Николя…

Пират спустился с холма, у полосы прибоя его ждала лодка. Вскоре утренний туман над бухтой развеялся, а вместе с ним исчез и таинственный корвет, но он все еще стоял там – на вершине холма, – глядя куда – то вдаль, куда – то за горизонт. По его щекам не катились слезы… Нет… Он просто стоял и смотрел вдаль, слушая Песнь Океана… Помнится, когда-то он научился этому у своего друга – капитана Нэйта Кондора. Призраки прошлого обступили его, он слышал их голоса, чувствовал их прикосновения и словно бы заново переживал все то, что когда-то уже пережил…

…пришел их час… Час, когда мертвые восстают из могил, чтобы поведать миру свои истории…

ПРИМЕЧАНИЕ:

Натаниэль Гордон (Nathaniel Gordon) (1834 – 21 февраля 1862), США

Натаниэль Гордон вошел в историю как последний американский пират, казненный за пиратство!

7 августа 1860 года у побережья Западной Африки Гордон погрузил на борт своего корабля «Erie» 897 рабов и вышел в море, чтобы, проделав всего-навсего 50 миль, быть арестованным военным фрегатом США «Mohikan». Это произошло 8 августа 1860 года. 9 ноября 1861 года суд вынес обвинительный приговор по его делу. 7 февраля 1862 года его должны были повесить.

Однако тут вмешался легендарный президент США Авраам Линкольн и перенес дату казни на 21 февраля, чтобы, как он это мотивировал, у приговоренного к смерти было достаточно времени для осознания своих прегрешений.

В ночь перед казнью Гордон раздобыл стрихнин и пытался отравиться, но безуспешно. Тем самым он лишь на 10 часов приблизил момент казни.

На воле у него остались мать, жена и сын.

Книга I: «Старый Город»

 
Шли в бой отчаянно и смело.
Стояли насмерть, то есть до конца!
Они и жизнь ценили-то не очень,
Но выше смертного венца,
Корону славы признавали только!
Предателей средь них не находилось,
Они служили верно, до конца.
Посмертно подчиняясь капитану
И после смерти чтя его устав!
В боях всегда сражались дружно,
И сабли их сверкали в унисон.
На палубе захваченного судна
Они казнили вражий гарнизон!
Творили суд, расправы, казни,
Архипелаг держа «в узде»,
«Взимали» пошлины с торговцев
На море, как и на земле!
Но на Земле ничто не вечно,
И вот пришёл итог такой:
Порушить власть пришлось нежданно
Своей же собственной рукой!
И по Закону Воздаяния
Проклятье черное легло
На тех, кто предал это Братство,
Кто предал Веру и Закон!
В последней воле капитана
Все было просто, как всегда —
«Мой сын, верни былую славу,
Заставь сей край затрепетать!»
 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: «Живой мертвец»

ГЛАВА 1

– Вот, капитан, это просили передать, – с этими словами доктор положил на стол запечатанный пакет.

– Благодарю, мистер Коннор! – ответил его собеседник. – но… неужели ничего нельзя было…

– Примите мои соболезнования, капитан. Это все, что я могу вам сказать. Я знал вашего отца и мистера Фицерберта еще в те далекие годы, когда они были неразлучными друзьями, и мне искренне жаль, что оба они уже покинули этот мир.

– Расскажите мне о… его последнем часе.

– Могу сказать вам только одно, он был избавлен от страданий. Не желая подвергать вас опасности, Манкальм попросил меня передать вам этот пакет и…

– Опий… он попросил у вас опий…

– Как вы догадались?

– Он уже много лет спасался этим средством от жутких болей. Манкальм никогда не рассказывал мне о том, что его мучило, но я знал. Однажды он сказал, что, когда это все станет невыносимо, он знает, как это прекратить.

– Не бойся, родная, – обнимая ее, шептал Наэль, – когда на моей стороне будет достаточно союзников, я объявлю войну отныне ненавистному мне Ордену и собственноручно сверну шею этому напыщенному индюку, раздавлю эту гадюку! Я клянусь тебе, моя ундина. Я клянусь!

– Вы правы, капитан. Я принес ему большую дозу опия. Он сказал, что лучше уснуть в каземате, чем на площади. К его счастью, местный пастор отговорил начальника тюрьмы от святотатства. Покойника похоронят завтра вечером на тюремном кладбище.

– Мне жаль, что я так и не смог выполнить своего обещания. Даже попрощаться с ним у меня нет права.

– Уверен, он простит вас.

– Пойдемте с нами, док. Что держит вас здесь? А в море, на борту «Легата», вы будете свободны и богаты. В безопасности. Здесь вам грозит петля, если кто-то узнает.

Доктор, а это был именно доктор, облаченный в черный сюртук, такого же цвета панталоны, башмаки из дубленой кожи и белоснежную блузу, задумчиво теребил в руках носовой платок. Его тонкие нервные пальцы выдавали его принадлежность к гильдии эскулапов. У него были аккуратно подстриженные чистые ногти, светлые от седины волосы и неизменный монокль в левом глазу. Этот доктор был первоклассным специалистом в своем деле, а к тому же не болтлив, что ценилось кое-кем даже выше первого мастерства мистера Коннора.

Его собеседник, названный в начале рассказа – капитаном, был, вероятно, не старше 30 лет. Хорошо сложенный, несколько выше среднего роста. От его пронзительного взгляда не ускользала ни одна мелочь. Сильные руки, широкие ладони, местами сбитые до мяса, сорванные ногти без слов говорили о его профессии. Он действительно был моряком. На это указывала и его походка, и манера стоять. Только моряки умеют принимать такую стойку, ставя ноги особым образом, что никакая качка не способна не то что повалить их, но даже поколебать. Вот и сейчас, поднявшись из-за стола в ожидании ответа доктора, он подошел к окну комнаты и стоял, скрестив на груди руки и глядя на молодой, только показавшийся из-за облака, месяц. Доктор уважительно молчал, задумчиво и чуть рассеянно глядя на капитана. Да, этот юноша действительно был капитаном. Капитаном Наэлем Кондором. Человеком, за чью голову Англия обещала награду в 300 000 фунтов стерлингов, Франция – 900 000 ливров, Голландия – 1 000 000 золотых гульденов, а Испания и Португалия – пожизненный пенсион в размере 12 000 реалов годовых… Это было неслыханно! Его искали, на него охотились, а скромный доктор сидел за столом в одной с ним комнате и смотрел на этого юношу с отеческой нежностью во взоре.

– Что же вы молчите, доктор?

– Простите, капитан… задумался.

– О том, кому выгоднее меня продать? Мы с вами в английской колонии, мистер Коннор, и вряд ли у вас столь богатый выбор…

– Вы правы, кэп. Скоро начнется война. Отношение Карла Первого к испанскому двору едва ли дружеское… Тем более здесь, в колониях… Поэтому у меня как испанца по духу и рождению есть шанс получить пожизненный пенсион, хотя… мое сердце будет более счастливо, если вы, Нэйт, будете свободны и исполните волю отца, а что касается вашего предложения…

В этот миг раздался условный стук в дверь. Капитан жестом попросил доктора замолчать и, быстро подойдя к двери, приоткрыл ее, не забыв просунуть в щель дуло пистолета.

– Солдаты! – шепнул стучавший. – Идут сюда. Они знают…

– Спасибо, Эдди, – тихо ответил капитан, бросив в щель пару золотых.

Заперев дверь, он обернулся к доктору и, грустно улыбнувшись, сказал:

– Мне пора, мистер Коннор. Встретимся на маяке сегодня ночью. Пароль – Lux in tenebris. Приходите, мы будем ждать вас.

С этими словами капитан подхватил со стола пакет и, спрятав его за пазуху, быстрее тени исчез из комнаты, выпрыгнув в открытое окно на задний двор.

ПРИМЕЧАНИЕ:

Передозировка опием смертельна и наступает при единовременном употреблении свыше 500 мг вещества.

Lux in tenebris (лат.) – свет во тьме.

ГЛАВА 2

Ночью Наэль пришёл на берег у старого маяка. Некогда здесь добывали золото, но добыча заглохла уже давно, и эти места, еще с четверть века назад бывшие урочищем контрабандистов, теперь пустовали. Капитан неслучайно выбрал для встречи именно это хорошо знакомое ему место. Пустынный утес, окруженный рифами и скалами, сильно вдавался в море. Внизу расстилался пустынный пляж.

Едва пират вступил в полосу лунного света на берегу, как услышал из темноты голос:

– Доброй ночи, капитан. Доктор Коннор не смог прийти. Он просил меня кое-что передать вам. Идите к стене маяка.

– Пароль.

– Lux in tenebris, – ответил все тот же незнакомый голос.

– Кто ты? – спросил капитан.

Ответом ему была тишина, нарушаемая лишь волнами, бьющимися о берег. Он не сделал и пары шагов в сторону маяка, как рядом в зарослях послышался негромкий треск, а потом сдавленный человеческий вскрик. Нэйт бросился в сторону, инстинктивно почувствовав опасность. И вовремя. Тишину ночи нарушил мушкетный залп, со всех сторон послышались крики команд и топот бегущих ног. Выстрелы гремели один за другим. Капитан бегом бросился к морю. Он знал, что только там сможет получить защиту. Он бежал к старому маяку. В той стороне по – прежнему царила тишина. Когда юноша уже почти достиг ветхого домика смотрителя, тишина огласилась залпом из десятка ружей – засада… Наэль, не раздумывая, бросился вниз, рискуя разбиться о скалы, а вслед ему прогрохотал еще один мушкетный залп…

Кондору повезло – он удачно выбрал место для прыжка в море, казалось, даже сама природа помогала бандиту. Небо затянули густые облака, и наступила полная темнота; в ту ночь маяк был погашен, потому что солдаты боялись, что при свете маяка пират догадается о засаде. Теперь же несколько солдат бросились внутрь, чтобы разжечь огонь и «засветить» маяк. Но на это требовалось много времени. Другие солдаты, оставшиеся на утесе, стреляли в ночь наугад. И всё же, несмотря на темноту, две шальные пули попали в капитана. Одна в левую руку, а другая – в левый бок. Не обращая внимания на ранения, юноша вынырнул и поплыл, стремясь поскорее скрыться – в крохотной бухточке его ждала лодка, оставленная там как раз на подобный случай, но он понимал, что добраться до нее он уже едва ли сможет… Холодная вода накрыла его с головой, обволакивая, не позволяя вырваться на поверхность… Потом наступили тишина и темнота…

ГЛАВА 3

Нэйт очнулся от боли, невыносимой боли. Усилием воли он едва приоткрыл глаза, но веки были слишком тяжелы, и снова наступило беспамятство.

В следующий раз, когда сознание вернулось к нему, он почувствовал сильную боль во всем теле. Чьи-то сильные руки поддержали капитана за плечи, помогли приподняться на локтях, потом он услышал голос Коннора: «Осторожно, капитан, не спешите». Собравшись с мыслями, он крепко зажмурился, а потом резко открыл глаза. Но тут же сощурился от света факела, казавшегося ему слишком ярким после темноты бреда. Первым, кого он увидел, был Адилье, сидевший на корточках у костра и что-то помешивающий в котелке над огнем. Бывший тюремный врач Коннор сидел здесь же у его постели (если соломенный тюфяк и пару шерстяных одеял можно было назвать столь громко).

– Где я? – прошептал капитан.

– Ты среди своих, – ответил Адилье.

– Что со мной было?

– Когда вы с Коннором договаривались о встрече у маяка, кто-то вас подслушал и донес солдатам, – прозвучал из-за плеча капитана звонкий мальчишеский, хотя принадлежавший вовсе не мальчишке, голос. – И я уверена, вы, капитан, хорошо знаете имя предателя. Солдаты устроили засаду, им нужен был капитан Кондор живым… Мы ослушались вашего приказа и сразу же снялись с места, как только услышали первый выстрел.

– За то, что ты сейчас жив, благодари Кошачий глаз. Это она тебя вытащила. Не думал, что ундины живут среди нас, – добавил Коннор. – Мы принесли тебя сюда. Честно говоря, я не верил, что ты останешься жив после такой кровопотери. Слава Богу, я был неправ!

– Какими судьбами ты здесь? – спросил Нэйт, мимоходом улыбнувшись своей ундине, поддерживающей его за плечи.

– Бежал. Эдвард приходил ко мне. Предложил сделку, но я… сделал вид, что согласен, и дал деру. Пеньковый галстук мне не очень-то к лицу, знаете ли. К сожалению, я так и не успел предупредить тебя… Пока добрался, уже стемнело, и вы ушли. Но твои люди меня не обидели и то хорошо.

– Нам нужно уходить отсюда. Они прочешут остров и найдут нас. Сколько я был без сознания?

– Чуть больше суток.

– Значит, после новолуния минуло уже три ночи… Корабль?

– … все еще не пришел, – тихо сказала девушка. – И мы заперты на этом острове до его прихода, как в ловушке.

– Нужно что-то придумать, нужно… – прошептал капитан. Лихорадка брала свое – веки наливались свинцом, но он боролся со слабостью из последних сил.

– Нэйт, ты потерял очень много крови. Поспи, тебе сейчас нужны силы. Ни о чем не думай… спи, – тихо произнес доктор, кладя на лоб юноши прохладную ладонь.

Капитан чувствовал во всём теле такую усталость, что не мог сопротивляться и снова провалился в забытье.

ГЛАВА 4

Когда капитан заснул, девушка, сидевшая у изголовья его постели, тихо выскользнула из хижины. Адилье только головой покачал.

– Хорошая у вас дочь, Адилье, – улыбнулся доктор.

– Кити у меня бедовая. Вся в мать, – ответил пират.

– Не думаю, что только в нее. Отец тоже вполне достойный…

– Может быть, вы и правы, доктор…

– Куда она?

– Осмотрится и придет к рассвету.

После короткого молчания Коннор спросил:

– Адилье, а вас не пугает это… затишье?

– Пугает, док. Очень пугает, но… что я могу поделать? Как думаете, капитан справится?

– Жить будет…

Крик сыча неожиданно прозвучал совсем рядом. Адилье спешно схватил со стола пистолеты и выбежал в ночь, бросив на ходу: «Погасите свет и будьте готовы!»

Сразу после его ухода доктор погасил огонь и, чутко прислушиваясь, замер у постели капитана. Кондор метался в бреду – горячка усиливалась. И доктор был тут бессилен. Так прошло полчаса или чуть больше. Снова прокричал сыч, ему ответил филин. Ухнул замогильным голосом раз и другой. И снова все стихло. Доктор ждал. Осторожно приоткрылась дверь в хижину, и в лунном свете на пороге возник силуэт. Коннор узнал Кити.

– Что там? – спросил он.

– Идут. Нужно бежать, док, – ответила девушка.

– Куда? Как?

– Оставьте вашу панику, док! Берите вещи! – вдруг прозвучал слабый голос капитана. – Кити, подойди.

Она подчинилась.

– Помоги мне, – еще тише прошептал Нэйт. – Где Адилье?

– Он сбил солдат со следа, но… нам нужно спешить. Они прочесывают округу… С собаками.

– Идем к морю, оно ещё ни разу не… предало… нас…

Поддерживая капитана, Кити и доктор поспешили к бухте. Они не прошли и трети пути, как силы оставили раненого, и он без сознания рухнул на руки друзей.

И все же Кондор оказался прав, говоря, что море ещё никогда не предавало. В тот самый миг, когда лихорадка сломила волю капитана, пришло долгожданное спасение. И пришло оно со стороны моря.

– Лодка, – прошептала Кити, чутко прислушиваясь, – док, вы слышите плеск вёсел? Я уверена, это лодка. Останьтесь здесь…

И не дождавшись ответа, девушка бегом начала взбираться на холм, за которым лежала бухта. Острый взор девушки без труда различил небольшую лодку, быстро приближающуюся к берегу. И не только лодку, но и корабль, стоявший чуть дальше – у входа в бухту. Она без труда узнала изящные очертания быстроходного пинаса. Не прошло и получаса, как все четверо – капитан, Кити, Адилье и доктор – были доставлены на борт «Легата». Как только это произошло, корабль скрылся в предрассветной серости, не желая быть замеченным кем бы то ни было ещё.

ПРИМЕЧАНИЕ:

Пинас – парусно-гребное судно. Использовалось как посыльное, разведывательное, канонерская лодка.

ГЛАВА 5

Трое суток спустя

– Парус! – раздался крик вахтенного.

– Флаг? – последовал вопрос офицера.

– Нет…

– Доложить капитану!

– Я прекрасно все слышал, – раздался со шканцев голос Наэля.

Все, кто были на палубе, мигом повернулись на этот голос. Все еще бледный, с черными кругами под глазами и осунувшийся, капитан стоял в дверях собственной каюты. Как всегда, гордо выпрямившись, облаченный в идеально сидящий костюм, при шпаге. Раздались приветственные крики – капитана любили.

– Что прикажите, кэп? – раздался звонкий голос старпома.

– Трубу…

Кити подала капитану свою собственную подзорную трубу.

– На траверзе, – шепнула девушка.

– Ба-а-а, – удивленно воскликнул капитан, едва глянув в трубу, – ладно ещё матрос, но как могла ошибиться моя… ундина?

– О чем вы, кэп? – не поняла Кити.

– Подсказать, или сами догадаетесь, старпом? – усмехнулся капитан, возвращая трубу.

– Неужели… после стольких лет … – прошептала девушка, наводя трубу на линию горизонта.

– Скажешь, что лихорадка еще не прошла? – спросил Нэйт, склоняясь к ее плечу.

– Я нет, а вот… доктор … – так же тихо ответила старпом.

– Просигнальте им и идите на сближение. Нам есть, о чем потолковать. Всем нам…

Сказав так, капитан скрылся в своей каюте. Лихорадка в самом деле еще напоминала о себе

Острый взор девушки без труда различил небольшую лодку, быстро приближающуюся к берегу.

слабостью и головокружением, да и рана зажить пока не успела. Вернувшись в каюту, Кондор еще раз перечитал письмо Манкальма:

«Нэйт, знаю, что больше нам не свидеться, а потому считай это письмо моим завещанием. Прими перстень своего отца и носи этот символ власти с честью. Ты — – наследник Братства, ты – Король. Знай, капитан Уайт Фокс должен был встретиться со мной в заливе Рио – дель-Хач перед началом сезона дождей. Думаю, он уже слышал, что я попал в лапы правосудия, и теперь ищет тебя. Он кое-что задолжал Братству – его казну, скрытую там, где до нее никто бы не смог добраться. Теперь время пришло, и тебе пора вернуться домой, принять корону и призвать капитана Скопу повиноваться!

Еще помни о том, что Георг Доуэл – не тот, кем ты привык его считать. Хотя он и не велел рассказывать тебе об этом, я скажу – твой побратим и лучший друг однажды отдал за тебя жизнь – цени это и, когда придет время, даруй ему прощение.

Будь сильным, мой мальчик! И прости старика за безрассудство».

На закате два корабля – пинас под черными парусами, с золотым тиснением на бортах, и белоснежный, как пена морская, красавец фрегат – сошлись на просторах Карибского моря. Тяжёлые якорные цепи загремели в унисон, а ловкачи-матросы, как обезьяны, запрыгали вверх по выбленкам, убирая паруса. Корабли легли в дрейф борт к борту.

Капитан фрегата, несмотря на седину в волосах, как мальчишка перескочил через планширы. Едва ступив на палубу пинаса, он был препровожден в каюту Кондора. Там его уже ждали.

Офицеры корабля были в сборе. Капитан Кондор сидел за рабочим столом. Строгий и собранный, но еще бледнее, чем днем, когда заметили флаг. Позади него, облокотившись на высокую спинку капитанского кресла, стоял мистер Доуэл – штурман и старший абордажник. В креслах у стола устроились старший канонир Адилье и доктор Коннор. Кити – старпом – сидела поодаль от всех, у окна, чтобы оставаться в поле зрения капитана. Черный пес – или просто Блэк – 16-летний ученик капитана – наоборот предпочел занять место так, чтобы не привлекать к себе внимание собственного учителя. Они были во многом похожи, и многие считали Наэля если не отцом, то старшим братом этого мальчика, а правду знали очень немногие. Когда Уайт Фокс, т.е. капитан Уайт Фокс вошел в капитанскую каюту, именно такая картина и предстала перед его взором.

– Здравствуйте, друзья. Рад видеть всех вас живыми.

Ему ответили на приветствие и угостили вином. Разговор затянулся далеко затемно. Вспоминали прошлое и делились новостями.

А когда зашла речь о мистере Фицерберте, капитан помрачнел. Наэль рассказал друзьям о письме Манкальма, переданном ему доктором в тот памятный день в таверне.

– Фокс, что скажите об этом? – спросил капитан.

Вздох был ответом.

– Расскажите, капитан Уайт Фокс! Время пришло… Не так ли, Адилье? – впервые за все время разговора раздался голос Доуэла.

– А почему бы вам самим не рассказать, умники? Это же вам рыжеволосая поручила … – возмутился капитан белого фрегата.

– Старый лис, ты не был замешан во все это и всегда предпочитал наблюдать… – отбил Адилье.

– Довольно болтовни. Мистер Фокс, прошу, – вновь повелительно прозвучал голос Доуэла.

И седой капитан белоснежного фрегата, покорно вздохнув, начал свой рассказ.

ПРИМЕЧАНИЕ:

Шканцы – помост или палуба парусного судна на один уровень выше шкафута, в корму от него, где находились вахтенные офицеры и устанавливались компасы. Шканцы считались почетным местом на корабле: там зачитывались перед строем манифесты, приказы, приговоры. На шканцах запрещалось садиться и курить всем, кроме капитана корабля и флагмана.

Траверз – направление, перпендикулярное курсу судна.

Фрегат – трёхмачтовый, двухпалубный парусный корабль с мощным артиллерийским вооружением (до 60 пушек) и большой скоростью, предназначенный для дальней разведки и крейсерства.

Выбленки (нидерл.) – отрезки тонкого троса, ввязанные поперек вант и выполняющие роль ступеней при подъеме по вантам на мачты и стеньги.

Лечь в дрейф – установить паруса таким образом, что судно практически не движется.

Планшир (англ.) – горизонтальный деревянный брус в верхней части фальшборта.