А было такое, Под ночи покровом, Забываешь ты чувство покоя?

Когда после долгого боя с собою, Молчишь ты, все тайны сокроя…

Я видел себя иного, другого, Больного душою и злого. Но я победил, и сгинул он взвоя, Меня больше нету такого.

Как я́ ошибался! Очистил я душу от грязного слоя, Прекрасным враньём ее моя. Но нет, он вернулся!

И телу «героя»

Эта старая кожа знакома.

Я боюсь тишины, Я снова один. Мне опять, мне опять очень больно!

Правду одну знаешь лишь ты: «Летом я мерзну, а не зимою».

Окна открыты, Сладкий запах вина, Охватил комнатушку изгоя. Я снова один. И опять до утра, Просидим с одиночеством…

Двое…

©Эстрагон

Иллюстратор Эстрагон

ISBN 978-5-0050-4517-1 (т. 2)

ISBN 978-5-4496-6418-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Погода просто ужасная. Сырость, ветер и холод серого октябрьского дня не предвещали моему здоровью ничего хорошего. А, что это я. Кейнары не болеют.

Прошло немногим больше месяца с того дня. Я помню, как очнулась посреди развалин. Вся одежда пропитана кровью, голова налита свинцом. Помню это чувство. Будто что-то не так. Будто в тебе есть то, чего не должно быть.

Тогда я обернулась. Взгляд уперся в белые крылья.

Меня охватил ужас.

Сразу стало понятно, что это был за солоноватый привкус на губах. Кровь! Кровь Кая. Мне хотелось смеяться. Он все-таки добился своего. Он обратил меня.

Минут десять я сидела, пытаясь свыкнуться с ощущением парочки тысяч новых костей за спиной. А крылья тяжелые, между прочим. Я встала не с первого раза, и то покачнулась. Свет ослеплял, звуки леса давили на уши. Мир стал в двести раз ярче и громче, ощущения – острее. Если человеком я чувствовала под ногами твердую землю, а слышала тишину, легкое потрескивание веток и одинокую птицу, то теперь… Теперь ступни ощущали каждый камешек, каждую вибрацию червяка или мыши под землей. Уши слышали, как белка скачет с ветки на ветку, как птица хлопает крыльями, и она не одна, их десятки. Одна вьет гнездо, другая копается в земле. Под лапой крупного животного хрустнула ветка, до меня донесся его запах. Запах дыма и крови из Ардама перекрывал хвою и древесину леса…

От такого обилия эмоций у меня закружилась голова. Человек почувствует легкое недомогание. Мне же казалось, что мир пустился в пляс и скоро рухнет.

Тогда я приказала себе успокоиться и сосредоточиться на происходящем.

Я стояла одна посреди поляны. Хаотично разбросанные руины каменной постройки, множество следов на земле… Села на корточки и потрогала землю. Понюхала. Кровь. Отчетливее всех видны следы трех пар ног. Очевидно, двое волочили по земле третьего. Дальше в лес уходил след от колес.

Среди развалин я нашла свой рюкзак. Каким-то чудом он уцелел, как и сборник заклинаний, карта и капатакс, магически прессованная еда. Затем наткнулась на пузырек с желто-бурой жидкостью. Понюхала и закашлялась. Нос жгло. Это черная белена!

Тем не менее я сунула склянку в рюкзак и выпрямилась. Где Кай? Где Джейсон? Выжил ли он? А Стени?

Стени. Эта мысль ударила по голове, словно молот. Стени!

Я потянула носом воздух. Дым, кровь, крики, город. Мне туда.

Вскоре я без труда нашла стены. Переночевала в лесу (от обилия ночных звуков так и не смогла заснуть), и наутро через лаз вошла в город.

Ищейки ушли, но оставили за собой обгоревшие руины. Вампиры, закрывая лица от едкого дыма, восстанавливали свои жилища. И никто не жаловался. Всех выживших утешала одна мысль: «Как хорошо, что убили мой дом, а не меня!» И все же на каждом углу в телеги собирали трупы. Десятки, сотни трупов.

В рюкзаке оставалась мелочь Кая от какой-то покупки, которую я решила оставить себе. На нее купила длинный темно-коричневый плащ с отверстиями на спине, чтобы скрыть следы крови на одежде. Я отправилась в самое людное место – главную улицу, и стала расспрашивать прохожих о раненой человеческой девушке с темными волосами.

Половина меня не понимала. Половина ничего не знала и советовала идти домой. Я бродила до полудня, так ничего не узнав. Голодая, не выспавшаяся. Паршивее, чем тогда, я себя еще не чувствовала. В газете мельком проскочил портрет Кая. Надписи я не разобрала по незнанию языка.

На город опускались сумерки, а я все искала. Когда разъяренный мужик наотмашь ударил меня по лицу, ругаясь, что оборванкам и воровкам не место в этом городе, я разозлилась. След от удара горел на щеке. Я хотела уйти, но не получалось. Ярость цветком разгоралась все больше и больше.

Я прошипела ему что-то вслед, не помню что. Обернулось пол-улицы. Мужик убежал. Вот что значит злой кейнар.

Когда я хотела уйти искать ночлег, меня остановила женщина. Она дала мне буханку и сказала, что лечила мою подругу. Стени успешно выздоровела и сейчас, вероятно, в Москве.

Помню, как мчалась к последнему обозу, идущему в Лухтвич на границе с человеческим миром. Помню, как умоляла извозчиков взять все деньги, что у меня были. Они согласились, взяв половину хлеба.

Так мы и ехали целый день. Тридцать первого августа я пересекла границу.

И все-таки обернулась назад, с любовью вспоминая Аскатральские пики и их добрых жителей. В горле образовался ком.

Путь до дома Стени я нашла, опять же, по запаху. Проходила мимо озера, с которого все начиналось, и с удивлением подняла из пыли свою куртку хаки. Не раздумывая, поплотнее сжала крылья и накрыла.

Можно долго описывать, как меня встретила подруга. Можно еще дольше описывать реакцию на мое перевоплощение. Она рассказала, как потеряла сознание, а потом очнулась на большой пуховой кровати с перевязанной грудью. Оказалось, что ее вылечил магией один кейнар-целитель. Стени побыла с ними до выздоровления, а потом ее проводили до границы.

На следующий день мы не пошли в школу. Я отсыпалась и отъедалась за все время, а еще осваивала заклинание маскировки крыльев. Прятать их вечно под курткой не получится.

Второго сентября мы пошли в одиннадцатый класс. Держать себя в руках и учиться стало гораздо сложнее. Я маскировала крылья и старалась не волноваться, потому что из этого выходила либо ярость, либо истерика. Один раз я в шутку ударила одноклассника, и его увезли на скорой с сильнейшей гематомой. Сила. Скорость. Эмоции. Я не могла их контролировать.

Люди стали избегать меня, а я – их. Я боялась столпотворений. Маскировка делает крылья лишь невидимыми, а не неощутимыми. Стоя в толпе, все проходящие мимо наталкивались на невидимую преграду. Часть начинала с интересом щупать воздух, часть с силой отталкивала мои крылья и шла дальше. Это напрягало и нервировало.

Я поняла, почему кейнары так оберегают свои крылья, только когда стала им. Прикосновение к ним это не то же самое, что прикосновение к руке или ноге. Когда кто-то чужой трогает крылья, он будто лапает тебя, оскорбляет, и вообще… Не трогайте крылья кейнара без разрешения, целее останетесь.

Спустя две недели на меня навалилось множество проблем. Я чувствовала, как магия прет во мне наружу. Она требовала развития, требовала большего, чем свечки и огненные шарики. Но я изучила весь сборник, единственный в этом мире. Мне просто неоткуда брать знания. Мне нужен кто-то, кто покажет, как правильно быть кейнаром. Откуда внезапные головные боли, да такие, хоть об стенку бейся? Почему мне все чаще хочется взять в руки биту, разгромить все в доме, а потом на улице? Почему одним утром я очнулась и поняла, что задушила собственную золотую рыбку?! Мне не хватало свободы. В квартире я чувствовала себя как в клетке. Только в поле или лесу я ощущала относительное спокойствие. Мне неудобно. Из-за легкого раздражения, которое превращается в невыносимую истерику, от меня отвернулись. Меня выгнали из Старбакса за то, что я ударила грубого посетителя. Одноклассники считают, что я странная, и не разговаривают. Только Стени меня понимает. И то, не полностью.

Сила. Чувства. Эмоции. Магия. Все это било через край и норовило выйти наружу мощнейшим потоком. Мне надо успокоить этот поток. Привести жизнь в норму.

И все же были положительные моменты. Я обнаружила, что могу читать мысли людей. Стоит потянуться к их разуму – и он твой. Все мысли, воспоминания, планы… Ответы на тесты в голове у учителя. Невысказанные вслух слова собеседника.

Единственное время, когда я могла быть собой – ночь. Я вылезала на крышу дома и сидела до рассвета, расправив крылья. В такие моменты вспоминала Аскатрал и Кая. Как мы сидели на вершине и разговаривали. Как он учил меня охотиться и выживать. Как злилась на него за то, что он заваривал только черный чай. Тогда мне становилось тепло. И не так одиноко. Да, Стени помогала, и я очень ценила ее помощь. Но… как человек может помочь кейнару стать собой? Кейнару может помочь только кейнар. А я знаю лишь одного. Кая.

Где он? Он единственный, кто не откажется, и все объяснит. Где же ты, Кай…

Ты мне нужен. Очень нужен.

И с каждым днем становишься все нужнее.

ЧАСТЬ 1
КАСХАТ

ГЛАВА 1

Вдох. Выдох.

Дыхание отражалось от глухих каменных стен, больше похожее на предсмертный хрип животного.

Я усмехнулся. Вышел сдавленный смешок. В тюрьме скучно. Темно, сыро, больно и скучно. Особенно когда ты уже месяц полностью обездвижен, заморен жаждой и голодом. Чувствую себя не кейнаром, а высушенной доской.

Звякнул металл. Я поднял голову, насколько позволяли цепи. Выдохнул, и в темноту взлетело облачко пара.

Единственный источник света – щелка над решеткой. Оттуда в мое мрачное обиталище врывался лучик бледного света от электрической лампы. И все же это свет.

Сам не могу понять, как попался вампирам. Ни один владыка, король или император не смог меня поймать. Я всегда выходил сухим из воды, только насмехался и чувствовал себя кем-то выше, чем они. Но месяц назад судьба распорядилась по-другому.

В голове я часто прокручиваю тот вечер, все равно делать нечего. Охота, взятие Ардама, внушение целой армии уже вымотало меня. Пытки Джейсона окончательно добили. Мои силы огромны, но не бесконечны. И все же я не мог смотреть, как этот ублюдок Этьен подносит шприц к Кори. Сама мысль, что кейнар будет воспитан оборотнем, приводила в ярость. И не просто кейнар, а Кори. Да, я взял в руки клинок, и снова мозг затопило ненавистное желание ее убить. Не знаю, как, но я пересилил его. И взорвал все к демонам. Сложнейшее заклинание взрыва материи, разносит и убивает все на расстоянии пяти километров.

Оно убило и Кори.

Меня отнесло далеко, но я добрался до девушки и с ужасом понял, что она умирает. И все же в глазах, бессмысленно блуждающих туда-сюда, еще теплилась искра жизни. Я не хотел, чтобы она умирала. Сильно не хотел. Мне не оставалось ничего другого.

И я обратил ее.

Это вытянуло последнюю капельку сил. Наверное, поэтому меня так быстро скрутили. Вампиры казались мне блестящей массой, кружившей перед глазами. Главное, что Кори будет жить. Это радовало. А на остальное плевать.

Тогда меня и вырубили хорошим ударом по голове.

Очнулся я в трясущемся ящике. Все тело ныло и болело, а перед глазами плыло от черной белены. Тем не менее мыслил я четко. И быстро понял, кто меня везет, в чем везет и куда везет.

Вампиры, в грузовике из особо крепкого сплава (беленой пропитали, гады) для особо опасных преступников, в Касхат. Давно они грозились меня туда посадить.

Касхат – непросто тюрьма. Это неприступная крепость на крайнем севере, в Скалистых горах. Туда ведет одна-единственная дорога, петляя среди смертоносных каменных выростов, острых, как кинжалы. Вдоль нее стоят дозорные башни, одновременно образуя мощный антимагический щит. Сам Касхат выдолблен в конусообразной скале, которую с основным миром связывает лишь тоненький мостик. Это ярусы и ярусы вниз вглубь породы. Стены – это гора, их невозможно разбить. Один пленник, тысячи солдат. Говорят, его построили еще в древние времена кейнары. Сбежать оттуда считается невозможным. В Касхате сидели опаснейшие личности Империи, их подвергали нечеловеческим мучениям и оставляли иссыхать до самой смерти.

Вампиры грозились, что готовят особую камеру для меня. Что я только не вынес, неужели будет что-то новенькое?

Конечно, я туда не хотел. Я любитель свободы, можно сказать, фанатик. При ее отсутствии у меня начиналась депрессия, духовный и физический упадок сил. Поэтому я не обязан трястись в этом корыте.

Я попробовал вышибить дверь – не помогло, осталась лишь вмятина. Тогда начал раскачивать кузов. Дико ругаясь, водила остановил грузовик, а солдаты привели машину в нормальное положение. Ну, это я только разминался.

Пора приступать к магии.

Дверь эффектно вылетела с петель в группу изумленных вампиров. Серые камни, серое небо, собачий холод и сотня вооруженных автоматами всадников не предвещала ничего хорошего.

Я ухмыльнулся. Ну что, вампиры, потанцуем?

Пройдясь по головам стражи, спрыгнул на землю. Свалил одного. Скользнул рукой по сапогу и перерезал глотку другому. Пока вампиры соображали, что происходит, я прочищал себе дорогу к участку, откуда можно телепортироваться.

У меня почти получилось.

Но тут полетели пули.

Я зарычал. Вмиг сверху навалились вампиры. Они брали числом. Я напрягся, собираясь разбросать их крыльями.

Но не тут-то было. Они оказались скованы.

Тогда я разозлился по-настоящему. Им не стоило этого делать. Ох, не стоило.

Мощная вспышка заставила солдат схватиться за глаза и отпрянуть. Под моей ногой хрустнула чья-то кость. Затрещала сломанная шея. Я видел лишь свободный кусочек земли, мое спасение. В тело вонзались пули и ядовитые стрелы, но я, как таран, шел напролом.

Кто-то дернул меня за ногу, и я оказался на земле, прямо в объятьях вампиров.

Сердце пронзила острая боль, и выросла за секунды в тысячи раз, сжигая все внутри. Какой-то мерзавец выстрелил пулей с черной беленой, распадающейся внутри на тысячи осколков.

Я обернулся. Какого же было мое изумление, когда я увидел до тошноты знакомое лицо. Вампир держал в руке дымящийся револьвер. Он еще смел смотреть мне глаза!

Клянусь, когда-нибудь я убью Джейсона Крита.

…Через час я снова трясся в том же грузовике. Только прикованный цепями к стенам. Бегло осмотрев их, хмыкнул и выдернул. Железо звонко упало на пол.

Спереди донесся полный набор ругательств.

Терпя боль, я вытащил из тела все осколки. Раны благополучно затягивались.

Просидел пять минут. Стало скучно. Тогда я решил поиздеваться над тем, кто меня вез.

– Эй, водила! – крикнул я в стену. – Как тебя звать?

– Тебе какое дело?!

Ух, какой злой.

– Хочу знать, кого потом убить первым!

Собеседник притих. Ответ последовал вежливей, чем прошлый:

– Аркадий я. У меня жена и двое детей!

– И что?

– Грех убивать такого.

Я усмехнулся:

– Ты с кем разговариваешь о грехах, Аркадий?

– Заткнись!

– Мне скучно.

– А мы тебя развлекать должны?!

– Было бы неплохо.

Грузовик резко подскочил на кочке.

– Суд будет?

– Какой к черту суд? Смертная казнь!

Вот тогда я рассмеялся:

– И чем они собираются меня казнить?

– Вот когда придумают, тогда и казнят! А теперь заткнись!

Скрипнули колеса, машина остановилась. Я прислушался. К автомобилю приближались тяжелые шаги.

– Кого везем?

– Энгельгардт.

Злобный смешок:

– Проезжай!

Я буквально почувствовал, как мы пересекли антимагический барьер. В ушах лопнуло, тело наполнилось странной пустотой. Я попробовал вызвать простейший огненный шарик – не вышло.

Плохи дела. Значит, мы подъезжаем. Соображай, Кай. Надо что-то делать.

Я не собираюсь сидеть в Касхате.

Закрыв глаза, используя лишь шестое чувство Ищейки, я прощупывал то, что происходило снаружи. Полчаса грузовик трясся по извилистой дороге, петляя между башен и скал, поднимаясь все выше и выше. Затем, сбавив ход, машина выехала на узкий каменный мост и остановилась.

Защелкали замки, заскрипели засовы. Да, ворота в Касхате важные. Громыхнув главным засовом, они медленно разъехались в стороны. Я чувствовал, как зябнут от холода руки стражи, мотающей на цилиндры цепи. И как греет их предвкушение поиздеваться надо мной. Ну-ну.

Машина двинулась и снова встала. Опять скрежет ворот. Их тут двое?

Наконец, водитель выключил мотор и вышел. Его шаги гулким эхом затихли вдалеке. Ага, удрал, пока не поздно.

Я чуял запах множества солдат. Чуял их страх перед ожиданием.

Двери открыли. Мне приглашение не нужно.

Я вылетел, сшиб с ног самого храброго и огляделся.

Зал. Огромное каменное помещение. В стенах горят факелы, вниз уходит лестница, всю стену занимают ворота. Порыться в мыслях солдат оказалось делом одной секунды.

Эти ворота – единственный выход. Касхат отличается тем, что здесь нет потайных выходов и лестниц. Поэтому отсюда еще никто не сбежал. Что же делать?.. Тысячи оскаленных морд уставились на меня. Затем синхронно вскинули автоматы.

Наверное, не желание выйти на свободу, а страх перед пулями с черной беленой заставили быстро найти решение.

Я вскинул руки, сосредоточившись на всех сразу.

«На колени»

И медленно опустил.

Вампиры опустились вслед.

«Оружие на землю»

Автоматы полетели на пол.

«Вокруг вас огонь. Вы в ловушке. Бежать некуда»

Лица солдат исказились гримасами ужаса. Сейчас они очень реалистично видели стену того, чего бояться больше всего на свете. Я же потихоньку обливался потом.

«Вы умрете»

Зал наполнил нестройный гул. Кто-то молился, кто-то стонал, другие кричали. Я осторожно пробрался между этой массой, сохраняя контроль. Не ожидали? Думали, внушение – это магия? Не-е-ет, голубки, это у меня в крови.

Но бездна, сколько ведь сил отнимает…

А вот телепортация – это магия. И это плохо. Я подумал, снял с пояса одного солдата палаш и толкнул ворота.

Там, в зале с горящими статуями воинов, меня ждала еще одна армия. Еще на тысячу у меня сил не хватит.

Секунду мы смотрели друг на друга. Потом ринулись в бой. Я махал клинком, снося головы, руки и ноги. Отбивался одновременно от десятка, стремясь к воротам.

Тогда меня и встретил град пуль.

Контроль над прошлой тысячей оборвался. Кровь застилала глаза, боль охватила тело. Внезапно эти тысячи показались мне накатывающими волнами железа, стали и белены. Накатит и откатит, накатит и откатит…

Нет. С дымящимися кишками я долго не продержусь. Как в подтверждение, между лопаток зажгло.

Я снял факел и кинул в толпу. Сам запрыгнул на постамент, ухватился за копье статуи. Мимо просвистела пуля. Поджал ноги, когда мимо пронеслась вторая. Подтянувшись, вылез на плечо статуи и перепрыгнул на следующую.

Голень подстрелили. Я споткнулся и влетел лбом в лоб железному вояке. Вспыхнули искры.

В последний момент я ухватился за его каменный ус и отполз за спину. Теперь меня сзади защищает стена, а спереди – статуя. Я перевел дыхание. Долго я так висеть не смогу.

Неожиданно прямо подо мной образовался всадник с автоматом. Куда он целился, угадать несложно. Я разжал пальцы и приземлился прямо ему на голову, спихнув с лошади.

Теперь я на коне!

Пришпорив животное, я рванул к выходу. Ибо увидел с высоты узкое ответвление от ворот, где в конце дребезжал дневной свет.

Пули летели и в меня, и в лошадь. Я резко свернул в нужный проход и отчетливо увидел свет.

…Внезапно его загородил темный силуэт. Раздался выстрел.

Дыхание перехватило. В глазах потемнело. Пальцы разжались.

Пуля попала в уязвимое место. Непросто пуля. Тысячи стальных осколков впились в органы. Капсула из черной белены сожгла их.

Захлебываясь кровью, болью и яростью, я рухнул на пол. Хрустнула рука. Бездна…

Только два существа знают, где находится уязвимое место. Джейсон и Кори. Нетрудно догадаться, кто выстрелил.

Очнулся я от боли. Во рту пересохло, ужасно хотелось пить. Меня окружали круглые стены. Из окошка над решеткой лился свет.

Голова трещала. Минуту я стоял, не понимая, где нахожусь. Попробовал сесть. Цепи звякнули и натянулись, не дав даже согнуть колени. Тут же отдалась болью рука и грудь. Я опустил взгляд и тихо выругался.

Рана от пули в уязвимом месте не заживала. Более того, она почернела и начала гноится. Я чувствовал каждый осколок внутри, при малейшем движении они доставляли боль. При каждом вдохе и выдохе. Если их не вытащить, я умру через три часа.

Лоб покрылся испариной. Нет, не хочу умирать. Я дернул цепями – бесполезно, они уходят на километры в гору. Прочные кандалы охватывали запястья. И все же…

Лучше еще перетерпеть меньшую боль, чтобы избавиться от большей.

Я принялся усердно вертеть запястьями, надавливая вниз. Разъедая кожу и мясо, стальные кольца медленно ползли вверх. Я готов лишиться большого пальца, но выбраться отсюда.

Вскоре я потерял счет времени. Тут, внутри горы, ориентироваться сложно. Не знаю точно, но прошло довольно много часов, когда изодранные в мясо и кровь запястья свободно проходили сквозь кандалы.

Так, руки свободны. Дверь я не открою, вампиру не внушу, сил нет.

Тут все солдаты ударили автоматами об землю и ушли. За ними пришли другие, встав на места. Ага, смена караула. Вдалеке раздались более увесистые шаги. Я почувствовал смятение солдат. Идет кто-то важный. Идет ко мне. Отлично… Я сделал вид, будто цепи до сих пор сковывают меня.

– Интересно, хоть что-то в этом мире может смыть ухмылку с твоего лица? – раздался за решеткой голос.

Я поднял голову. Ну конечно, Джейсон. Командует всем этим свинарником.

– Боишься открыть дверь и войти внутрь? – спокойно ответил я.

И тут же скривился. Бездна, я думал, дыхание причиняет боль! По сравнению с разговором это сладкий мед.

Защелкали замки. Один, второй, третий, седьмой… Семь замков. Лязгнул засов. Джейсон повернул колесо, открывая дверь.

– Так лучше?

Я улыбнулся:

– Ну конечно.

Рывок. Приподнялся на цепях и вышиб ногами Джейсона за дверь. Как он летел!

Не теряя секунды, я вынул руки и бросился к выходу. Коридор. В одну и в другую сторону, заворачивает под прямым углом. И наполнен стражей. Дуло множества автоматов смотрели на меня.

Тут очнулся Джейсон и подрезал колено. Иуда!

Пока я падал, меня схватила стража. На одной ноге я перехватил их и швырнул в камеру. Рот наполнился кровью. Проклятое легкое!

Следующая пара затащила меня за решетку. Я отбивался, но, увы… К этим присоединились те двое, и четверо вояк прижали меня лицом к стене, свернув руки. Тут встал и отряхнулся Джейсон:

– Обездвижить его.

– Каким образом? – обернулся один.

Я резко откинул назад голову, сломав ему нос. Хватка ослабла, но тут же пришло подкрепление.

– По две цепи на конечность и шея, – и холодно добавил: – С гвоздями.

В камеру вошли еще двое, и принялись выматывать из стен массивные цепи. Десять. Десять якорных цепей…

Затем ладонь пронзила боль. Они воткнули гвоздь. С обеих сторон надели по цепи, надежно закрепив огромными гайками. Меня отволокли от стены и закрепили вторую руку. Ступни прибили к полу, так же надев по две цепи. В конце зажали шею, слава бездне, без гвоздей.

Я стоял посередине круглой камеры, лицом к решетке, распростертый, как морская звезда.

В животе свернулся узел. Я не мог пошевелиться. Вообще. А еще все пропитано черной беленой.

– Выйти, – коротко приказал Джейсон.

А сам облокотился на одну из цепей.

– Теперь-то ты меня не достанешь.

Я дождался, пока камера опустеет, и прошипел:

– Тебе меня не сломать.

– А тот факт, что ты умираешь, не считается?

– Сколько я здесь?

– Второй день.

Что?.. Как второй день? И запястья я крутил явно больше, чем три часа…

Я не понял. Почему я еще жив?

Своего смятения я не выдал, лишь хрипло рассмеялся:

– Если я умру, Кори тебе не простит.

– Она будет меня благодарить! Кстати, где она?

– Откуда я знаю, где она?! – не скрывая злости, ответил я. – Где-нибудь в лесу бродит, я не знаю!

– Если ты с ней что-то сделал, клянусь, я…

– Убьешь меня? Ну-ну, это в твоей власти! Я обратил ее, вампир.

– Что?!! – крикнул он и ударил меня в печень.

Я глухо застонал.

– Хорошо, я проведаю ее, – прошипел он отдышавшись. – И передам, как ты по ней скучаешь!

– Ты же знаешь, как меня убить! – прохрипел я, глядя ему в глаза. – Почему не расскажешь остальным?! Я приговорен к смерти!

Он молчал.

– Джейсон!

Молчание.

– Отвечай!!! – заорал я.

– Кай, Кай, Кай… – покачал головой он. – Но ведь так неинтересно. Посиди тут. Помучайся. Вспомни всех своих невинных жертв. Подумай о своих грехах. Пожалей о них.

– И сколько мне думать?

– Пока мне не надоест смотреть на жалкого тебя!

Это меня задело. «Жалкий» – слово, которое ко мне подобрать невозможно.

Рыча от боли и ярости, я произнес:

– Так ослепни…

– Не волнуйся, не ослепну.

– Что меня здесь ждет? Кормить будут?

Он расхохотался:

– Ошибаешься. В таком положении ты проведешь столько, сколько мне будет угодно. Никто ничего тебе не принесет, ни воды, ни еды. Каждый, кто захочешь, имеет право причинить тебе боль. Здесь ты заплатишь за всех, кого сделал несчастными! У тебя есть время подумать и пожалеть. А когда одумаешься, умрешь.

Жестоко. Вполне в моем стиле.

– Понял, – отрезал я. – Уйди. Дай мне подумать.

– Думай, думай… – Он вышел, захлопнув дверь камеры. – У тебя очень много времени!

С тех пор прошел месяц. Я считал дни по смене караула, на рассвете и на закате. В течение дня никто не приносил воды и еды. Никто не снимал цепи. А если подходили, то лишь для того, чтобы выстрелить пулей. Или вогнать кол. Или ударить. Ночью они запускали в камеру газ, от которого сознание погружалось в сон без сновидений.

Не знаю, почему, но я не умер. До сих пор я чувствую осколки в уязвимом месте над правым легким. Боль притупилась, но рана гноится и не заживает. А гвозди в ладонях обросли плотью.

Но самое страшное не это. А то, что меня лишили свободы. Свободы движений и действий. Свободы речи. Просто свободы. Это угнетало сильнее цепей и серых стен.

…Снова выдох. В воздух взметнулось облачко пара. Оно медленно подлетело к окошку и растворилось. Почему я не могу так же?

Здесь холодно. Только воспоминания об Аскатрале и Кори греют душу в этом мраке. Хоть бы с ней все было хорошо… Хоть бы она прошла все трудности новообращенного кейнара.

Но краем ума я понимал, что не пройдет. Никто еще не проходил их самостоятельно.