Читать книгу: «Книжка‑подушка»

Шрифт:

© 2017, Александр Тимофееский

© 2017, Мастерская «Сеанс»

Благодарности

Автор сердечно благодарит Авдотью Смирнову, Татьяну Толстую, Аркадия Ипполитова и Сергея Аба за неоценимую помощь в работе над книгой. Автор хочет выразить отдельную признательность Любови Аркус, придумавшей и воплотившей проект двухтомника.

2012. Закон

14 января

Costa Concordia затонула спустя сто лет после Titanic. И опять пресса дотошно перечисляет: «На Costa Concordia было 1500 кают, крупнейший в мире веллнесс-центр на море, четыре бассейна, пять спа-салонов, пять ресторанов, 13 баров, кинотеатр, дискотека и интернет-кафе». И опять: «Среди членов экипажа царила растерянность: инструкций по эвакуации не поступало, никто не спускал на воду спасательные лодки. В результате несколько людей предпочли спасаться, прыгнув за борт. Когда же лодки стали спускать на воду, никто не следил за тем, сколько людей в них село».

«Вы видели фильм „Титаник“? Вот как раз так все и было, – рассказала американская туристка. – Повсюду слышался звон стекла, не было света. Никто не понимал, что происходит».

Раз в столетие приносится одна и та же жертва. Кому? Зачем? «Есть еще океан», – писал тогда Блок. И сейчас в тиши и покое кто-то уже облизывает запекшиеся губы.

6 февраля

Я и нынче не хожу на митинги, и в 1990 году на них не ходил. Подумал, в чем же отличие. Оно очевидно в том, что тогда было в разы больше уважения к чужой отдельности, что позволяло и мне, сидевшему дома, и им, жмущимся по площадям, вечером встречаться и пьяно-весело обсуждать произошедшее за день. «Ну что, отморозили свою гражданскую жопу?» – спрашивал я их. И никто не испепелял меня в ответ очами. А сегодня я дежурно оправдываюсь: «Поверьте, я, так же как и вы, терпеть не могу В. В. Путина». И они облегченно вздыхают. Тьфу. Если б я тогда им сказал: «Поверьте, я, так же как и вы, терпеть не могу Лигачева, Крючкова, Нину Андрееву», на меня бы посмотрели, как на сумасшедшего.

11 февраля

Дашевский написал глубокий прекраснейший текст, точнее, надиктовал, согласно главному своему месседжу. Он в том, что романтическая поэзия – «мнемоническая, внутридушевная, интимно-сумеречная», двести лет безраздельно господствовавшая, подчиненная «я» и к «я» обращенная, – уступает место верлибру, который рвется на площадь, Болотную, разумеется, в публичное пространство, «голодное, холодное и освещенное»: отныне оно будет «создаваться… внутри человека и внутри стихов». Дашевский – умнейший человек и выдающийся поэт, он ничего не делает случайно, так и эта программная статья не написана, а продиктована, чтобы через эту опосредованность уйти от «внутриутробного убаюкивания размера», которое есть в любом сочиненном тексте – стихотворном, эссеистическом, неважно.

Прочитал Дашевского и понял, почему мне так неинтересна Болотная площадь, почему меня совсем туда не тянет. Ведь ничего, кроме романтической поэзии, мне не нужно, ничего, кроме «внутриутробного убаюкивания размера». «А столетняя чаровница / Вдруг очнулась и веселиться / Захотела. Я ни при чем. / Кружевной роняет платочек. / Томно жмурится из-за строчек / И брюлловским манит плечом». Это Ахматова про романтическую поэзию. Тогда она была еще столетней чаровницей. А вот великая картина Строцци «О бренности» или «Старая кокетка», написанная за двести лет до всякого романтизма, но та же «мнемоническая, внутридушевная, интимно-сумеречная» подчиненность «я». То же «внутриутробное убаюкивание размера». И плечом она так же манит, разве нет? Только вот не жмурится, а честно, отчаянно глядит в зеркало.

26 февраля

«Мы возьмем город в кольцо».

Красивая идея. Для меня к тому же очень удобная. Я живу на Садовом кольце, как раз на внутренней стороне. Вышел из подъезда, взялся за руки, почему бы и нет? Одно меня смущает: в Садовое кольцо каждые двести метров врываются улицы – Тверская, Малая Дмитровка, Каретный ряд, Цветной бульвар, – на проезжей части стоять нельзя; нерушимое кольцо там порушится, метафора захромает. А на Кутузовском проспекте сквозь прерванное кольцо понесутся мигалки в Кремль. И во что тогда превратится метафора? Зима, стужа. Взявшись за руки, на одном месте застыли, коченея, люди. А мимо них – туда, сюда – рассекает власть, без всяких препятствий и с победоносным воем.

27 февраля

Ветхозаветная Москва негодует. Книжники и фарисеи требуют отмщения. На их зов спешат казаки. Отныне они будут охранять храмы от Pussy Riot, защищать православные святыни. Они едут в столицу, чтобы найти девок и притащить их в храм на суд верующих. Ну, и что сделают верующие? Побьют кощунниц камнями? Изорвут на них одежды и выставят голыми на мороз, как Зою Космодемьянскую? Или только побреют наголо – пост все-таки.

«И опять, наклонившись низко, писал на земле».

7 марта

ВЦИОМ провел опрос по женским умам родины. Недосягаемо умной женщиной признана Валентина Ивановна, которая вошла в историю как «Валька за стакан» и «Валька – красные трусы». В какой-то момент она прославилась высотой халы и густотой грима: тяжелые хлопающие ресницы на плотно отштукатуренной мордочке, торчащей из жабо. В последние годы с ней связались «сосули» – и как облюбованное ею слово, и как бич Божий, убивающий людей, который в Петербурге повсюду, на домах, отштукатуренных ею на славу, по собственному вкусу, как красит она себе лицо: жирно, разбеленно розово. Город – достоевский и бесноватый – погрузили в жабо.

Очевидно, что ум из опроса – эвфемизм власти, гармония имярека и должности (губернаторской, спикерской). Мужского ума не бывает без галстука, женского – без штукатурки. Отсюда огромный отрыв Матвиенко, она вся про штукатурку, про макияж власти. Имидж и роль, дело и образ, лицо и лик в сокрушительном единстве.

11 марта

Итак, губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко утвердил закон о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних, в котором однополая любовь приравнена к педофилии. Закон этот, разрабатывавшийся депутатами городского ЗакСа в прошлом году, был подписан еще 7 марта, однако общественности об этом доложили лишь спустя четыре дня: надо полагать, в канун 8 марта решили погодить и не обижать на праздник лесбиянок.

Главным следствием нового закона станет рост самоубийств и помешательств среди петербургских подростков, которые раньше могли пойти к психологу, а теперь он повесит на дверь табличку: «Ушла на базу». Сказать: «У тебя болезнь, деточка», – не всякий специалист сможет, гомосексуализм ВОЗ давно исключила из списка болезней, а вслед за ней это сделал и Минздрав, к тому же вряд ли ребенок этим утешится, а сказать: «Все нормально, малыш, спи спокойно, ты такой же, как все, полноценный гражданин», – отныне запрещает г-н Полтавченко. То есть на ухо это сообщить, конечно, можно, как страшную скабрезность: запрещены только публичные высказывания, «деятельность по целенаправленному и бесконтрольному распространению общедоступным способом информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию несовершеннолетних, в том числе сформировать у них искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений». Но нельзя требовать от людей подвига, даже от психологов, и понятно, что они предпочтут не транслировать «искаженные представления», – от греха подальше. Подростку, замученному комплексами, открывается светлый путь в петлю. Его запретили.

11 марта

Всеволод Чаплин так хочет показать свою жесткость, что даже слово «бьющих» пишет через ъ. И Газета ру, благоговейно пятясь перед разгневанным клириком, сохраняет орфографию оригинала. Мне кажется, о. Всеволоду пора пойти дальше и принять, наконец, иудаизм. Вся речь его дышит Богом Ветхого Завета, который про Закон. Бог Нового Завета, который про Благодать, только путается под ногами.

19 марта

Я тут побеседовал для Кольты с Максимом Семеляком и немного рассказал ему про Рыкову, очень для меня важную. Надежда Януарьевна Рыкова – замечательная переводчица, «Опасные связи» Шодерло де Лакло по-русски – ее гениальная работа, но она переводила и Шекспира, и Клейста, и Макиавелли, и Ронсара, и Кокто, и Гюго. «Спящий Вооз» Гюго в ее переводе это прекраснейшие русские стихи. Они длинные, в нескольких частях, я целиком их, конечно, не воспроизведу, но финал помню наизусть, совершенно космический:

 
Он спал. Она ждала и грезила. По склонам
Порою звякали бубенчики скота;
С небес великая сходила доброта;
В такое время львы спускаются к затонам.
 
 
И спал далекий Ур, и спал Еримадеф;
Сверкали искры звезд, а полумесяц нежный
И тонкий пламенел на пажити безбрежной.
И, в неподвижности бессонной замерев,
 
 
Моавитянка Руфь об этом вечном диве
На миг задумалась: какой небесный жнец
Работал здесь, устал и бросил под конец
Блестящий этот серп на этой звездной ниве?
 

Надежда Януарьевна была почти шестидесятью годами старше меня. Я познакомился с ней весной 1976 года, мне было 17, а ей 74, но мы сердечно дружили на протяжении двадцати лет. Надежда Януарьевна, как и ее ближайшая подруга Антонина Николаевна Изергина, которую я уже не застал, – петербургские тени в слободском понаехавшем Ленинграде. Надежда и Антонина – это еще поколение, выращенное на культуре модерна и через нее связанное с большой русской европейской традицией. Антонина Николаевна была женой Иосифа Абгаровича Орбели, директора Эрмитажа, а до того – женой Щеголева и возлюбленной Пунина. И вообще у нее большая и разнообразная женская биография. К тому же она была уважаемым искусствоведом, специалисткой по живописи немецкого барокко и создательницей легендарного «третьего этажа» Эрмитажа – экспозиции импрессионистов и постимпрессионистов, которых стала выставлять с конца пятидесятых годов, наперед Москвы, при первой же возможности, а еще она была известной альпинисткой, но ценили, любили, обожали ее за другое. Красавица и бонмотистка, Антонина Николаевна была настоящим ньюсмейкером слова. Шутки и поговорки Антонины Николаевны, ее речения и прозвища сразу расходились по городу, и можно сказать, что она стала создательницей не только «третьего этажа», но и новейшего ленинградского интеллигентского фольклора. Сестра ее Мария Николаевна, может, не такая выдающаяся, но тоже очень яркая, в Коктебеле, где поселилась еще в пятидесятые годы, сотворила нечто подобное, правда, не одна, а вместе с верандой, куда несколько десятилетий подряд ходили отдыхающие «все». Стоявшая на обочине веранда, от души презиравшая Дом творчества писателей, нагло взгромоздившийся на лучшее в Коктебеле место, изобретала для его обитателей обидные клички. В русский язык твердо вошла жопис – жена писателя. Но была и писдочка – писательская дочка, и сыпис – сын писателя, и мудопис – муж дочери писателя: веранда классифицировала все, что попадалось ей на глаза. Устное творчество – это народная привилегия, но при советской власти она стала достоянием интеллигенции. Культура эмигрировала в устную речь, как в перевод. И словесность заколосилась. Надежда Януарьевна, свободно владевшая пятью языками, всегда говорила, что знать нужно прежде всего русский – язык, на который переводишь. Когда-нибудь я обязательно о ней расскажу подробнее, о ней и о том мире, который навсегда ушел.

28 марта

Из поста в пост я призываю отпустить пусек, вообще проявить к ним милосердие. Читатели, не умеющие читать, возмутились, что в последнем тексте я называю их «девками». Милые мои и хорошие! «Девки» – это необязательно публичные девки. Понимаю, вы полюбили это сочетание, но оно не единственное. «Девки» – не «девочки», собирательные и лишенные возраста, от трех дней и до восьмидесяти лет, и не «девушки», безликие, как фигура в толпе, как обращение в очереди. «Девки» – веселые, наглые, лихие, антоним к «девам», медлительным и меланхоличным. Открою вам страшную тайну: сказать «девки» можно с куда меньшим пренебрежением, чем сказать «дамы». И не надо тут спорить – просто поверьте на слово.

30 марта

Юрий Сапрыкин и Юлия Латынина в журнале «Ситизен К» обсуждают «путинское большинство», которое в интеллигентских разговорах нынче эвфемистически называется «Светой из Иваново», а напрямую «говнобыдлом». Последним термином Латынина не пользуется только из пренебрежения к словесному штампу. Торжество Путина, согласно Юлии Леонидовне, обеспечивает медсестра, получающая 5 тысяч, ее надо отстранить от выборов, и будет нам счастье. Хотя, казалось бы, счастье будет, если медсестра за 5 тысяч начнет получать 50, от этого даже Латынина выиграет, не век же ей рассекать на велосипеде, наступит час (дай бог, чтобы как можно позднее), когда и она распластается на утке, а ее надо иногда опорожнять. Сапрыкин, конечно, достойно Латыниной возражает, находя необходимые правильные слова, но аттическая соль кроется не в его благородстве, а в резкости Юлии Леонидовны, которая по привычке выдает цинизм за ум. Она ведь интеллигентский Жириновский, находка для безыскусных медиа: зови Латынину, и конфликт обеспечен. Чего проще? – опустил три копейки в автомат с газированной водой, и оттуда журчит, льется шокирующая речь. Во всем этом удивляет редакция, несомненно умная, лучшая сегодня, у нее такие прекрасные авторы, пишущие такие прекрасные тексты, зачем ей простейшие фокусы? – нет ответа.

2 апреля

Бездоказательное обвинение кого-то в коррупции оставляет тягостное впечатление. Особенность нынешней России в том, что доказательное обвинение кого-то в коррупции оставляет впечатление стократ более тягостное. Навальный тут разоблачает Шувалова. К чему? Понятно, что Шувалова нагляднее всех разоблачает его собственная жена, зарабатывающая 640 миллионов в год. Рисуя такие цифры в декларации о доходах, она одним этим фактом превращает своего супруга в старика Батурина. Потому что все оттенки смысла умное число передает. Зачем еще стараться? Затем, что добрые люди скребли по сусекам и слили наскребанное – не пропадать же добру. И Навальный – с честным лицом, с открытым забралом – вступает в непримиримый бой с коррупцией, выполняя в чьей-то игре против Шувалова свою достойную двадцать восьмую роль.

15 апреля

Ксения Соколова зажигает в «Снобе»:

«Существуя бок о бок с кипящим адом, мы наслаждаемся жизнью элиты, яппи и богемы, рожаем детей, делаем карьеру, покупаем домики и машинки, путешествуем. Возвращаясь с Лазурки и Мальдив, мы встречаемся на вечеринках и обсуждаем светские новости: посадили Козлова, панк-девиц, менты пытали человека бутылкой из-под шампанского, вводят уголовную ответственность за то и за се. Нас всех тошнит, но мы расходимся по домам и ищем своему антибытию еще какие-то беспомощные оправдания.

Наверное, так могли бы вести себя немцы, если бы не разобрались с прошлым, если бы объявили себя „суверенной демократией“ с особым германским историческим путем, и как символ этого пути на окраине процветающей европейской державы по-прежнему дымил бы Освенцим-light.

А теперь вернемся в гламурный ресторан „Варвары“, где с подругой Романовой мы коротаем ветреный мартовский денек».

Вернемся, конечно, отчего ж не вернуться? Но хотелось бы понять, автор ищет своему антибытию беспомощные оправдания или коротает мартовский денек в гламурном ресторане? А может быть, это один и тот же процесс? – глубокие проваливающиеся кресла, деликатное освещение оттеняет зрелую красоту подбородков и шей, приглушенный звук не мешает журчанию речи, но всех почему-то тошнит, воздух насыщен ароматами, невдалеке дымит Освенцим-light.

21 апреля

На самом деле хорошо быть с Церковью, спокойно, надежно и на душе легко. И есть вещи, которые мне, в сущности, безразличны. Ни мерседесы с майбахами, ни табачно-алкогольные акцизы, ни часы-трусы, ни даже кагэбэшное прошлое меня не трогают, почти не смущают – не моего ума это дело, что там и почему было, Бог разберется, не мне судить. Но ХХС – главный храм страны, куда ходит «весь деловой и политический истеблишмент», то есть не жулики и воры, а воры и убийцы. Они верят только в бабло и, мучительно страдая, выстаивают подсвечниками службу, потом равнодушными губами дотрагиваются до икон, пачкая их следами своего сильно сытного и немножко кровавого обеда, – это благолепно, это по-православному. А девицы, три минуты подрыгавшие в церкви ногами, беззвучно, как рыбы, открывая рот, – это надругательство, немыслимое кощунство и святотатство. Тут надо бежать и переосвящать храм. Если это не фарисейство, то, что тогда фарисейство? – я, правда, не понимаю.

24 апреля

Книгу Аркадия Ипполитова «Особенно Ломбардия. Образы Италии XXI», выпускаемую сейчас издательством «Азбука Аттикус», никак не назовешь путеводителем, хотя все мало-мальски значимые ломбардские города сюда вошли. Название отсылает к классическому труду Павла Муратова, но к диалогу с ним книга не сводится. С художественной свободой романного повествования Ипполитов соединяет далекое, не зная границ ни во времени, ни в пространстве: певица шестидесятых годов Мина, «кремонская тигрица» с ее «Bang Bang», сливается у него с другой тигрицей, Катериной Сфорца, современницей Леонардо; пьячентинский день возникает под накрапывающий дождик на платформе станции, которая «стояла в голом поле, унылая и нищая, как социализм», чтобы потом на сырых улицах Пьяченцы медный Алессандро преследовал местного Евгения, а в мантуанском Палаццо Те, в зале Амура и Психеи кисти божественного Джулио, с потолка посыпались и бедная Лиза, и Лиза из «Дворянского гнезда», и родственная ей героиня «Чистого понедельника», и набоковская Машенька.

Книга Ипполитова о Ломбардии – это, конечно, книга о романе русской культуры с Италией. На севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна. И не одно столетие грезит о пленительном пластическом юге. Этот сон, сегодня почти неуловимый, бессвязный, распавшийся на ассоциации, Ипполитов – в поисках утраченной культуры – собирает с помощью синтаксиса. Пока жива русская речь, пока она льется и вьется, ничто не утрачено, все восстановимо.

29 апреля

Вякнул против борьбы с георгиевскими ленточками, и мне тут же заметили, что «это протест против пошлости, не более». Пошлости и в самом деле хватает, чего уж там. Уже несколько лет в интернете гуляют фотки молодых людей со шнурками на ботинках из георгиевских ленточек – «наши» или какая-то в этом роде дрянь. Ну и что с того? – пожми плечами и пройди мимо. Но шнурки из ленточек делаются символом фальшивого праздника, как будто за ним больше ничего и нет. И сразу выясняется, что ничего больше и нет: Путин да «наши», вот вам все 9 мая. Логика борьбы захватывает, и шаг за шагом обнаруживаются новые определяющие подробности: и ветераны – как один, сталинисты, и победа их принесла только вред, пол-Европы советская власть на дурачка отхватила, и Власов – единственный герой, и вообще было бы лучше, если б умная нация завоевала очень даже глупую-с. Так, зажав в кулачке свою маленькую правду про пошлость ленточек, интеллигент или – как там нынче его зовут? – креативный класс превращается в Смердякова. По мне так это гораздо плачевней, чем пустоголовые «наши» с их шнурками для ботинок.

29 апреля

Белые ленточки Болотной сигнализируют слабость. Они миролюбивы, они пассивны. В них нет ни твердости, ни воли, ни даже простого упорства, одна мольба о пощаде. С белым не идут в бой. С белым бой сдают. Тот конец Болотной, который сейчас очевиден, был в белых лентах заложен. Какое там шествие миллионов, даже обсуждать неловко. А оно ведь могло состояться.

Для этого нужна была одна малость – вместо белых лент взять георгиевские. Почему это никому не пришло в голову? Там же креативный класс, все московские пиарщики.

Неужто из боязни смешаться с чужими, которые по весне себя этими ленточками украшают? Но это как-то совсем глупо. Смешаешься с чужими – своих станет больше. Уж не говоря о том, что политические люди, даже обуянные смешными высокомерными фобиями, ради пользы дела умеют засовывать их себе в жопу. Или потому, что Победа = Путин? Но это ведь не так. Ни Путин, ни Кремль никаких эксклюзивных прав на Победу не имеют. На нее никто из живущих прав не имеет. Она за давностью лет стала бесхозной. А значит, ее надо брать и приватизировать.

Игра в георгиевские ленточки это приватизация победы. Она потому и сделалась массовой, что язык Победы – единственный общий язык для населения. Болотная не захотела с ним брататься, не стала так разговаривать. Последствия сказались сразу. Никакой Поклонной никогда бы не образовалось, если б Болотная была в георгиевских ленточках. И конструкции «трудовой народ vs. продажные элиты» никогда бы не возникло. Зато возникло бы нечто весьма интересное.

Болотная разворачивалась в декабре. Тогда всем было известно, что восшествие на престол следующего президента произойдет 6 мая. И то, что георгиевскими ленточками в эти дни украсится широка страна моя родная, было такой же несомненной данностью, как имя этого президента. И, следовательно, сколько людей придет на Болотную, уже не так важно: вся Россия в день инаугурации стала бы Болотной.

Я не знаю, какой адекватный ответ могла бы придумать власть, если б болотные в декабре надели георгиевские ленточки. Нет такого ответа. Но они надели белые, креативщики наши.

2 мая

«Известия» сообщают, что «Президент России Дмитрий Медведев и глава правительства Владимир Путин отметили День весны и труда в пивном ресторане на Арбате… Президент решил пообедать треской с вареным картофелем, а премьер-министр – жареной картошкой и колбаской из баранины».

Прямо видишь, как пиарщики, давясь от хохота, сочиняют эти рецепты, чтобы придать вождям «теплинки» и «человечинки».

2 мая

Комментируя мою реплику про обед Путина-Медведева с треской и колбаской, Ирина Любарская заметила, что в «7 дней» это называлось не теплинкой и человечинкой, а живинкой и пошлинкой. Разъясняю. И то, и другое, и третье, и четвертое – устоявшийся пиаровский сленг.

Путин засмотрелся на стоявшую рядом девушку. Это живинка.

«Хочу такого, как Путин», – сказала она, поймав его взгляд. Это пошлинка.

Но Путин в это время думал о матери, он вспомнил ее нежный взгляд, ее ласковые руки. Это теплинка.

Как давно это было! Ком встал в горле у Путина, он сдержал себя, чтобы не разрыдаться. Это человечинка.

Понимаю, что грань зыбка.

2 мая

«Отказ мотивировали тем, что „инвалиды вызывают жалость у посетителей“. При этом сотрудники океанариума предложили родителям провести экскурсию в санитарный день, чтобы их детей „никто не видел“».

Это не единственная версия. Тут же выдается и другая. «Были мартовские каникулы, и было душно. У нас уже был инцидент, когда человеку с ограниченными возможностями стало плохо от духоты».

Так как же все-таки было – жалко или душно? Лучше бы остановиться на чем-то одном.

Дорогое руководство океанариума, вы понимаете, что это сегрегация? И вздох приторного гуманизма – мол, все это делается «ради их собственного удобства» – сегрегацию не скрывает, а выдает. Не надо накидывать вуаль на мурло, контуры проступают отчетливей.

«Я ничего не имею против чурок, но пусть живут отдельно от меня, в другом районе, городе, хоть за поворотом». Это обывательская эмоция. И это сегрегация.

«Зачем в фитнес-центре строить пандус? Сюда инвалиды не ездят». Это бизнес-логика. И это сегрегация.

«Дети не должны видеть гей-парада. Уничтожим его даже в помыслах, приняв закон против пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних». Это рассуждение государственных мужей. И это сегрегация.

«Мы просим людей с ограниченными возможностями приезжать в специальное время, в 8–9 утра, а открываемся мы в 10 утра». Это заявление руководства океанариума, исполненное трогательной заботы. И это сегрегация.

Идеи сегрегации не было в девяностые годы, которые иначе как «бандитскими» не называют. Ее не было даже в начале двухтысячных. Это завоевание последнего времени – общее для всего российского океанариума.

7 мая

Мои левые друзья почему-то не понимают, что Навальный, Удальцов и Яшин, засевшие у Каменного моста, вообще-то в ответе за тех несчастных, кому вчера досталось от ОМОНа. Вождям вольная воля вступать с властью в роман, сколь угодно кровавый, но пришедший под их знамена народ мог иметь на вечер другие планы.

Мои правые друзья почему-то не понимают, что вооруженные дядьки заведомо сильнее безоружных, а значит должны быть стократ терпеливее. Сравнение с пивным путчем из самых нелепых: ну, не похожи тщедушные меланхоличные хипстеры на крепких баварских парней с тугими животами. И вообще, если вы так уверены, что они, изображая жертву, хотели пострадать, то тем более нельзя было давать им такого шанса. И не важно, кто первый начал: власть всегда ответственна, толпа – нет. И в побоище виновата власть, если она выстояла.

12 мая

Самое блевотное в ответе Пескова это игра в простонародье.

«– То есть вы не говорили про печень?

– Я не говорил? Ну представьте: стоят в коридоре два мужика. Он мне сказал: „Ты дурак“. Я ему ответил. Бежать после этого сразу все вываливать в твиттер – это просто не по-мужицки».

Два мужика в коридоре… Это просто не по-мужицки…

«Мужики и бабы» это же не гендерное, а социальное: так господа называли простолюдинов. Советская власть, всех со всеми уравнявшая, все вообще сбрившая, вернула «мужикам и бабам» не свойственный им гендер, и тихой сапой «мужик» сделался синонимом рыцаря. Народ эта перверсия не мучила, не пучила, он ее не чувствовал, а бывшие охотно включились в игру, позволявшую скрыть происхождение: я еще помню стариков и старух, говоривших про себя «мы, мужики», «мы, бабы» с задорным саркастическим вызовом.

Но наступил 1991 год, и все мгновенно сделались господами. И Песков, надо полагать, знает, как орудовать ножом и вилкой, пользуется одеколонами и дезодорантами, ухаживает за ногтями, бреет подмышки и скоро отправится к пластическому хирургу. Ну, какой он, прости Господи, mujik?

Политики, думающие, как угодить электорату, видят перед собой выдуманного избирателя, простого, как редиска, и разговаривают с ним на сконструированном народном языке, фальшивом донельзя. Лучше бы они посмотрели в зеркало. Песков, приглядитесь, там не Черномырдин. Черномырдина больше нет и не будет. Хороший был мужик.

14 мая

Несколько дней назад в сети гулял ролик, на нем омоновец с остервенением бил по животу распластанного тела, которое другие омоновцы тащили по земле. Съемка была сделана 6 мая и положена в сеть КПРФ с комментариями, что это беременная женщина и что коммунисты подают на ОМОН в суд. Я уж было почти утащил видео к себе в фейсбук, чтобы поддержать, погавкав, но передумал. Меня остановило не то, что ролик везде уже был, и не то, что за ним стояли коммунисты. Оголенный живот, хорошо снятый, принадлежал тощему субтильному созданию, может быть, и женщине, но совсем не похожей на беременную: живот был плоский. Х. з., решил я, может, это ранняя стадия, конечно, коммунистам виднее, но бог с ним, с роликом. Сегодня выяснилось, что беременной женщиной оказался студент Николай.

Про что эта история? Она про то, что правда неинтересна, а интересна драма. Бить в живот нельзя никого, тем более беспомощного, схваченного за руки человека. Но это обыкновенное преступление, в нем мало саспенса. Ты скажи, что сапогом в живот били беременную женщину: тогда кровавый режим встанет во весь свой нечеловеческий рост.

А, тем временем, в полиции заявляют, «что запечатленный на видео омоновец, скорее всего, прибыл на Болотную площадь из региона и к столичным сотрудникам МВД никакого отношения не имеет».

А эта история про что? А все про то же. Про то, что правда не нужна; нужно, чтоб не было драмы. Разве сотрудник московской полиции может кого-то бить сапогом? Такие животные водятся только в Бобруйске. А толерантный столичный ОМОН состоит из князей Мышкиных и беременных женщин.

21 мая

Сегодня весь день провели с Андрюшей на вилле Адриана, где две тысячи лет тишины и птицы поют. Вернувшись в Рим, открыли компьютер, а в нем град вопросов про землетрясение, – не потрясло ли часом и нас. Нет, не потрясло. И вообще, вы в компьютере гораздо ближе к эпицентру, чем мы в Италии. Между вами и землетрясением расстояние в несколько минут, и от вала информации никуда не деться, между нами – в несколько сот километров, дарующих неведение. Блаженное оно или постыдное – другой вопрос, но обдумать его лучше в тиши, выключив компьютер.

22 мая

Ходил в Риме на виллу Боргезе. Там перед самым входом в парк памятник Пушкину, поставленный лет десять назад, – ужасающий, конечно, но так ли это важно? Хуже, чем на Арбате или Никитской, все равно не бывает. Зато у римского Пушкина четыре букетика свежих цветов. Значит, четыре человека, по крайней мере, только сегодня карабкались на холм, где вилла Боргезе, купив перед этим внизу букеты, чтобы положить их к памятнику. А я, мудила, не догадался. Стоял, угрызаясь совестью и гордясь за соотечественников – чудное чувство, если кто не знает.

23 мая

Силы света, силы добра кидают в воздух чепчики: тов. Сечин только над Роснефтью простер совиные крыла. Чтобы так локализовать мощнейшего Игоря Ивановича, потребовалось вставить в его огнедышащую пасть трубу, которую специальным царским указом вывели из-под приватизации. Вот это я понимаю – всем октябрятам пример: учитесь, малыши, продавать свою отставку.

2 июня

Дедушка Мубарак, добровольно отдавший власть, получил за это пожизненное заключение – наглядный урок Путину, который теперь такой глупости уж точно не сделает. Лучше пожизненно на троне сидеть, чем на нарах. Вот за это я и не люблю непримиримую оппозицию. Ей весело кричать: «Путин – вор! Путин – вор! Вор в тюрьме, а не в Кремле!» А нам потом жить в однообразном, пустом остановившемся времени.

Я не понимаю нынешних либералов. Как у людей должны быть устроены мозги, чтобы защищать светскость и пусек, вообще бороться с фундаментализмом и при этом сливаться с людоедской толпой, которая требует, чтобы 84-летнего старика, приговоренного к пожизненному заключению, непременно повесили.

21 июня

Показательный документ. Молодые режиссеры, студенты и выпускники ВГИКа, обращаются к Михалкову Никите Сергеевичу, главному авторитету, с призывом защитить их от бездуховности и безнравственности, процветающих на киностудиях и фестивалях. Мол, трехэтажный мат под видом артхауса губит профессию, отвращает зрителя и не дает молодым дороги.

Понятно, что текст сочинил сам Никита Сергеевич, то есть кто-то из его обслуги: это типичное письмо, заказанное адресатом. Наверное, за ним все та же борьба Михалкова с теми же, но это тухлая сторона сюжета. Бодрая – состоит в том, что шестьдесят молодых людей это письмо подписали. Шестьдесят молодых людей вышли со страстным призывом к ханжеству. Шестьдесят молодых людей хотят жить в Иране. И мы ничуть этому не удивляемся, потому что все последние 12 лет Россия стремительно в Иран превращается.

Бесплатно
300 ₽

Начислим

+9

Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.

Участвовать в бонусной программе
Возрастное ограничение:
18+
Дата выхода на Литрес:
26 июня 2020
Дата написания:
2017
Объем:
420 стр. 1 иллюстрация
ISBN:
978-5-905669-29-3
Правообладатель:
СЕАНС
Формат скачивания:
Текст
Средний рейтинг 5 на основе 2 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 5 на основе 1 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 3,7 на основе 3 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 1 на основе 1 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 3,8 на основе 47 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,3 на основе 6 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 3,7 на основе 58 оценок
По подписке
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 3 на основе 6 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 5 на основе 7 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 4,8 на основе 12 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 4,9 на основе 14 оценок
По подписке
Аудио
Средний рейтинг 4,7 на основе 10 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 4,6 на основе 16 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 4,7 на основе 6 оценок
По подписке
Текст PDF
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст PDF
Средний рейтинг 4 на основе 2 оценок
По подписке