Читать книгу: «Чужое мнение», страница 3

Зрачки Билла активно двигались во сне, а губы слегка причмокивали. Во сне он находился в том самом Макдоналдсе. Он стоял на кассе, долго выбирая тип бургера, который хотел бы сейчас съесть. Конечно, было бы отличным решением взять бургер с нежным ломтиком сыра, однако ведь есть еще Биг-Мак и много других вкуснейших вариантов. И вот так он стоял и думал, а перед ним была Энни, милая, нежная Энни. Она, улыбаясь, предлагала взять к бургеру колу или картошку фри. Ее черные волосы в этот раз не были собраны, а аккуратно свисали с плеч, прикрывая оголенную грудь. Из-за кассы ниже ее пояса Билл ничего не видел, но знал, что там она тоже без одежды и в этом сне оголенная официантка была нормальным явлением. Билл даже не рассматривал ее, а лишь думал над своим сложным выбором. Сперва казалось, что в помещении кроме них никого нет, но вот в нем начали появляться мужчины в строгих костюмах. Те самые мужчины, которые годы назад вершили в этом здании судьбу города. Билл не видел их лиц, да и не мог знать никого из них, но понимал, что это те самые люди, что работали тут 20, 30, 40… лет назад. Следом за мужчинами в помещении начали появляться их пошловатые секретарши и помощницы, и уже через мгновение холл фастфуда превратился в настоящий бордель. Отовсюду Билл слышал ахи и вздохи, крики и возгласы. Стулья и столы взметались к потолку, а вместе с ними и десятки оголенных тел. Сделать свой выбор становилось все сложнее, Билл начинал щуриться в попытке сконцентрироваться на бургерах, но шум становился все громче, а Энни без умолку говорила о дополнительных напитках и картошке.

– Тишины, я прошу вас, дайте немного тишины, я не могу выбрать, – Билл почти шептал эти слова и, конечно, ничего не менялось.

– Прекратите! Прекратите и убирайтесь все прочь! – закричал он, оглядываясь по сторонам, но в помещении уже никого не было, воцарилась кромешная тишина.

Билл долго оглядывал пустой холл, ухоженный и чистый, словно и не бушевала тут секунду назад сумасшедшая оргия. Удовлетворившись тишиной, Билл повернулся к кассе за которой теперь стояла его жена. Марта держала в руках стакан с кофе и еще до того как Билл успел что-то понять, она плеснула кипяченой жидкостью в Билла. Жидкость попала на ногу и больно обожгла. Билл ойкнул и схватился за раненое бедро. Он уже не спал, а сидел на своей кровати, держась за место ушиба на ноге. Сна словно и не бывало, а вот синяк на ноге налился пурпурным цветом и жутко болел.

На цифровом индикаторе старого будильника красным цветом светилось «06:00». «Проспал почти сутки», – мелькнуло в голове у Билла. Самочувствие было значительно лучше вчерашнего, но вот только нога, она жутко ныла и Билл даже засомневался в правильности принятого им решения отказаться от медицинской помощи. Кряхтя и пыхтя, Билл слез с кровати и направился в ванную. С легким скрипом кран умывальника провернулся и Билл плеснул себе в лицо несколько пригоршень воды, отметив про себя появившуюся щетину. Теперь все вокруг стало четче, а мысли немного трезвее. Билл потянулся к стакану с зубными щетками и только тогда, заметив, что щетка в стакане лишь одна, он вспомнил, что Марта ушла от него. На секунду его рука зависла в воздухе, а сам он словно превратился в экспонат музея мадам Тюссо, такой же бледный и недвижимый. За этот короткий миг в голове пронеслась сотня мыслей, тысяча вопросов как к Марте, так и к самому себе, и лишь один ответ – «неизбежно». Оковы времени спали с Билла и рука его уверенно взяла зубную щетку.

К своему удивлению Билл не чувствовал горечи утраты. Возможно, в глубине души, он верил, что это лишь очередная ссора и все наладится. Да, Марта еще не уходила с вещами до сих пор, но может это лишь часть театрального спектакля, которые она так любила устраивать.

Закончив утренний туалет, Билл сразу отправился на кухню. В животе урчало от голода. Он открыл кухонную дверь и лицо его исказилось в кривой гримасе. Вонь из кошачьего лотка заполонила собой все помещение.

– Что ж ты такое ела, Китти? – обратился Билл к кошке.

Китти лишь скромно мяукнула, спрыгнула с кухонного уголка, где, судя по всему, спала и начала тереться о ногу хозяина.

Зачастую в шесть утра люди смотрят самые яркие сны, а Билл в это время в желтых резиновых перчатках по локоть стоял возле раковины и со сморщенным лицом мыл кошачий лоток. Давным-давно он слышал от друга, что от мытья любой посуды можно получать удовольствие, если в процессе о чем-то задуматься. Билл задумался. Задумался о том, что его бросила жена, о том, что его сбила машина, коллега по работе подсунул ему наркотик, о том как он проблевался у парадной и, наконец, о том, что в кухне жутко воняет кошачьими экскрементами. «Да уж, сомнительное удовольствие от „мытья посуды“ получилось».

Телефонный звонок не ожидала, наверное, даже кошка. Она отскочила от ноги Билла и тихонько мяукнула. Впрочем, через секунду, она опять, блаженно мурлыча, вновь принялась тереться о ногу хозяина. В утренней тишине и без того громкий телефонный аппарат был подобен церковному звону. Билл как раз закончил тереть лоток Китти, кинул его на пол и, по привычке, толкнул ногой к окну от чего ушиб незамедлительно дал о себе знать. Бил ойкнул немного и похромал к аппарату.

– Слушаю, – с утренней хрипотцой произнес он.

– Але, друг мой, привет, почему не спишь? – прозвучало на другом конце провода.

– Кто это?

– Эм… Ты что?

– Майк, ты? – Билл явно не ждал звонка в принципе и уж от Майка тем более.

– Во-время ты исправился, – услышал Билл довольный голос Майка, – так это, чего не спишь-то? Утро раннее за окном. Просто я думал если уж не спишь, то наберу тебя, поговорим? Как там Марта? Все нормально?

– Ну…, – Билл не знал как ответить.

– Опять ссора? Пройдет. Она у тебя строптивая. Видать ей в жизни не хватает чего-то, – Майк сделал короткую паузу, а после рассмеялся, – ну ты понял? Не хватает чего-то! А-ха-ха, нет, ну понял как я тонко намекнул?

Конечно Билл все понял и ему от это совсем не было весело:

– Ну не знаю, Майк, может и хватает как раз, просто я не был в курсе, – последние слова Билл почти прошептал.

– Ого, Билли, что ж это такое твориться-то? Тебе рога наставили? Нет, ну вы посмотрите на этих женщин! – Майк даже не старался придать голосу какое-то сочувствие, он просто говорил, – но ты не отчаивайся, слушай, женщин много, а ты красавец…

– Что ты несешь, Майк? – не удержался Билл.

– Ну что ж ты, на любой товар покупатель есть, ну да ладно, что мы все о тебе и о тебе? Давай обо мне. Так спалось сегодня не очень. Все переживал по тому случаю с аварией, ну не с аварией вобщем-то, с тобой же хорошо все, значит и волноваться не о чем. Тут скорее о том, что я тебе дал, ну ты помнишь, на пропускном пункте.

– Если ты волнуешься не сдал ли я тебя, то нет, не сдал, – на выдохе произнес Билл.

– Друг! – воскликнул Майк, – ты думаешь я в тебя не верю? Думаешь не доверяю тебе? О, как же ты ошибаешься. Ты, Билли, мой настоящий друг…

– Да мы ж не особо-то и общались…

– Брось, это не важно, это на уровне небес.

– Небес? – Билл улыбнулся, – с тобой там все нормально?

– Конечно, все ок. Просто интересно попробовал ли ты?

– Нет, Майк, мне это не нужно.

– Я к тебе приеду, – коротко сказал Майк и в трубке зазвучали короткие гудки.

Билл с удивлением посмотрел на трубку и положил ее на аппарат.

Глава 10

Майк бросил телефонную трубку на диван, где уже лежали музыкальные диски, пульт от кондиционера, рюкзак, подушка со свернутым одеялом, утюг, который, к слову, уже не первый месяц как был поломан, пара мятых футболок, джинсов и Бог знает что еще.

На полу, возле дивана, было не лучше. Там тоже нашли свое пристанище какие-то футболки и свитера, гитара с двумя лопнувшими струнами, подарок из далеких студенческих деньков. Майк любил ее. Сидя на диване на нее было очень удобно поставить банку пива или даже ноги.

Майк схватил первую попавшуюся футболку, напялил на себя и принялся выворачивать темно-синие джинсы одновременно засовывая ногу в штанину. «Нужно спешить, – думал он, – Билли нуждается в моей поддержке!». Поза в которой Майк оказался одевая джинсы оказалась не самой удобной. Его чуть качнуло, нога зацепилась за любимую гитару и Майк рухнул прямо на диван. Пару секунд он кряхтел, пытаясь выбраться из неудобной позы в которой оказался, а затем его рука потянулась к подушке, вытянула ее из-под одеяла и кое-как засунула под голову. Почти сразу Майк уснул.

Глава 11

Митчел Грант приоткрыл сонные глаза. В комнате было еще темно, но годы, прожитые в едином ритме, настроили биологический будильник так, что он безошибочно пробуждал хозяина в одно и то же утреннее время, в шесть часов утра. Будильник не дал сбоя и в этот раз, но серая мгла за окном словно уговаривала Митчела закрыть глаза и посмотреть еще пару приятных сновидений. Митчел с радостью поддался ей, ведь за окном воскресенье, на работу сегодня идти необходимости не было.

– Я хорошо потрудился на протяжении всей недели и заслуживаю хотя бы одного дня отдыха. Тем более за окном совсем уж тоска какая-то, – так подумал доктор Грант и глаза его стали закрываться.

Митчел перевернулся на другой бок в поисках более удобной позы и лицом уперся в копну волос, благоухающих ванилью с корицей. Он сделал глубокий вдох носом, чтобы наполнить свой мозг столь полюбившимся ароматом и рука его механически потянулась к обнаженному женскому бедру. Лицо его расплылось в довольной улыбке и он медленно промямлил: «Люююси…».

– Люси?! – глаза доктора Гранта были теперь открыты на столько, на сколько позволяли тяжелые веки.

Девушка встрепенулась от внезапного пробуждения:

– Митчел! Почему ты все еще тут? – вскрикнула она и соскочила с кровати.

– Бог мой, Люси, я не знаю, – затараторил Митчел, – жена убьет меня, если узнает. Старый дурак!

– Собирайся скорее и беги домой, – Люси бросила Митчелу его брюки и тот начал надевать их поверх уже натянутого нижнего белья.

– Где же они? Где, где, где? – бубнела молоденькая девушка то нагибаясь, чтоб заглянуть под кровать, то тряся одеяло с простынью.

Митчел поглядывал на суетящуюся обнаженную девушку. Сейчас его семейная жизнь очень рисковала рухнуть, но Люси была потрясающей. Молодое, упругое тело, не худое, как это нынче модно, а сочное, румяное, словно свежий пирожок с вишневым джемом. Русые кудри до плеч дополняли ее образ девушки из сороковых годов. Она будоражила его сознание на работе и пробуждала искру молодости у себя дома, но они всегда были благоразумны и он, наврав жене, что задерживается по очередным делам, всегда возвращался на ночлег к мадам Грант, а любящая жена принимала его, уставшего кормильца, в заботливые объятья. Он любил и уважал свою жену, но устоять перед Люси не мог. Она полностью завладела его разумом и Митчел Грант был этому только рад.

– Что жене скажешь? – поинтересовалась Люси, заглядывая под подушку.

– Что уснул на работе.

– Ясно, – пробормотала Люси лихорадочно вертя головой.

– На комоде.

– Что? – Люси свела брови в недопонимании.

– Трусики твои на комоде, – повторил Митчел, заправляя мятую рубашку в брюки. Светло-синяя в темную тонкую полоску, подарок жены на прошлый день рождения. Тогда ему еще не было шестидесяти, а сейчас… сейчас Люси годится ему в дочери, да что уж там, в свои двадцать два она ему и во внучки годится. Каждый раз, уходя от Люси после очередной измены, в голове доктора Гранта разгоралась нешуточная война между совестью и самолюбием.

Люси крутнулась в пол оборота к комоду и, действительно, обнаружила на нем свое белье. Митчел уже был одет. Глянув на свое отражение в зеркале шкафа-купе Митчел подумал о том, что немного помят, но для долгой «трудовой» ночи это было нормально.

– Вызвать такси, Митчел? – поинтересовалась Люси, натягивая футболку.

– Нет, не хочу чтобы Клара поняла, что я спешил, проедусь на автобусе.

– Хорошо. Дипломат не забудь.

– Точно! Спасибо, – Митчел уже было направился к выходу из однокомнатной квартиры Люси без своего дипломата.

Люси провела Митчела до двери, открыла замки, пока он обувался, подарила быстрый поцелуй на прощание и с издевкой шепнула: «До свидания, доктор Грант».

Митчел Грант вышел на улицу, обернулся посмотреть на окна третьего этажа, где жила Люси. Он делал так всегда и сам не знал зачем, возможно, надеялся, что Люси выглянет из окна и помашет ему рукой или отправит воздушный поцелуй. Люси никогда так не делала.

А еще Люси никогда не кормила его. Митчел задумывался об этом каждый раз как видел здание МакДоналдса, вход в который находился аккурат напротив парадной Люси, нужно было лишь перейти дорогу и пересечь парковочную площадку у фаст-фуда. Если бы он был открыт, то, возможно, он бы и зашел за каким-то бургером, но было еще слишком рано и светящаяся «М» в сером тумане лишь дразнила его. Митчел сглотнул слюну, в ответ желудок что-то недовольно пробормотал, и направился на автобусную остановку.

Глава 12

Кран в ванной комнате открылся с небольшим скрипом и из душа потекла горячая вода. Люси ловко сняла недавно одетые футболку с трусиками и переступила стенку старой чугунной ванны. Вода потекла по ее телу, вызвав у девушки кроткий вздох удовольствия. В рейтинге земных радостей душ для Люси числился где-то в верхушке списка. Она стояла и наслаждалась, лишь периодически меняя направление воды по телу легкими его изгибами. Вдоль ванны была натянута леска с множеством мелких колечек, надежно фиксировавших душевую шторку, но Люси никогда не пользовалась ею, ведь на двери висело ею самою повешенное зеркало почти в полный рост. Еще одной из земных радостей для Люси наблюдать в отражении свое тело. Конечно, она знала, что не обладала фигурой топ-моделей, но и толстушкой назвать ее было нельзя. У нее было все, что нравится большинству мужчин, большая грудь, округлые ягодицы, довольно миловидное лицо. Впрочем да, на обложку «Maksim» ее не позвали бы никогда, но это не мешало ей искренне любить свою внешность.

Вода продолжала ручейками стекать по нежной коже, пробуждая воспоминания о прошедшей ночи. «Как мы умудрились оба уснуть? – думала она, массируя себе шею, – ну ладно док вымотался бедняга, в его-то годы, но я-то почему вырубилась? Неужели доктор был так хорош в этот раз со своей коллегой?» – Люси вслух рассмеялась этой мысли. Она никогда не считала Митчела, хоть сколь бы то ни было, впечатляющим в делах постельных, но спала с ним регулярно. В больнице об этом, конечно, никто не знал. Они были весьма осторожны. Митчел дорожил семейными узами и Люси ничего против этого не имела, скорее даже наоборот. Она и сама мечтала обзавестись любящим мужем и прожить с ним всю жизнь в радости и в печали. Пока что подходящих кандидатов не находилось, а периодически отдаваясь главному врачу психиатрической лечебницы, она рассчитывала на быстрый карьерный рост, регулярные премии, да и на работу можно было порой опоздать, не боясь быть отруганной строгим начальником. Кто-то посчитал бы, что это дешево и бессмысленно. Плевать! Почему нет? Ей это не в тягость, а выгода, хоть какая, но есть.

Насладившись вдоволь душем и отражением своего тела, Люси выбралась из ванны, вытерлась большим полотенцем и нагишом направилась в спальню. До утреннего кофе стоило еще часок понежиться в постели.

Глава 13

Тихонько, словно не желая будить утренний город, каблуки Энни цокали по тротуару. МакДоналдс, в котором она работала, открывался только в восемь, но она всегда шла туда пораньше, сильно пораньше.

Утро выдалось очень туманным и Энни нравилось это. Она любила туман и чем он был плотнее, тем больше Энни радовалась ему. Влажная дымка скрывала людей, делая их силуэты размытыми, от чего те походили на одиноких призраков старой городской психиатрической лечебницы мимо которой Энни ежедневно проходила по пути на работу.

Больше тумана Энни любила только дождь. В хороший проливной дождь люди вообще не выходили из домов, от чего сердце девушки трепеталось в искреннем восторге. В такие моменты Энни бросала все дела и бежала на улицу, мокла насквозь, стоя на тротуаре, и наблюдала за людьми, которых дождь застал врасплох. Они, словно муравьи, колонию которых только что разрушили вздорные детишки, хаотично разбегались в попытках найти безопасное место и, через пару мгновений улицы практически полностью пустели. После таких дождливых дней Энни не раз подхватывала простуду, но, как ни странно, простуды ее не печалили. Она брала заслуженный больничный и сидела дома, одна.

Миловидная, улыбчива и такая добрая Энни в душе яростно ненавидела человечество вцелом и каждого из людей в отдельности. Любой упакованный ею бургер передавался клиенту с коммерческой улыбкой, как того требовали постулаты МакДоналдса, и мысленными пожеланиями подавиться этим самым бургером. Каждую картофелину-фри, в маленькой, средней или большой упаковке, Энни яростно проклинала. Лишь крышки на фирменных стаканах не давали возможности продать клиенту вместе с напитком еще и плевок. Конечно, в действительности она не сделала бы этого, но сама мысль грела Энни душу.

Приблизительно с такими мыслями Энни каждый раз ходила на работу, туда, где люди, которых она так ненавидит, сотнями подходили к ее кассе и с наигранной учтивостью говорили о еде.

– Свободная касса!

– Здравствуйте, БигМак, пожалуйста.

– Свободная касса!

– Привет. Чизбургер и среднюю колу.

– Свободная касса!

– Добрый день. Мне вот эти ваши кусочки курочек.

– Свободная касса!

Здрасте… Привет… Добрый день… Чизбургер… Кола… Здравствуйте… Свободная касса… Хэппи Мил… Добрый день… Чизбургер… Биг Мак… Свободная касса… Свободная касса… Свободная касса…

Как же она ненавидела все это, каждую эту фразу, словно гвоздем нацарапанную прямо по ее мозгу.

Фотография лучшего работника месяца, на которой то и дело красовалась улыбчивая Энни, словно и не на колонне справа от стола раздачи висела, а была прибита толстенным гвоздем ко лбу несчастной девушки. И вот теперь эта фотография на вечно закрывает ее истинное лицо своей лживой улыбкой, а под фото несчастное дитя, покинувшее родительское гнездо в поисках себя, с целью взять от жизни все.

Полтора года на кассе фастфуда. Для кого-то это мог бы быть конец любым розовым мечтам и амбициозным целям, но не для Энни. Удивительным, даже для самой Энни, было то, что вопреки бесконечной ненависти к людям, она любила свою работу. Она верила, даже знала, что и тут можно достичь высот. Нужно лишь много и усердно работать, как учили ее родители. Да и оставаться в одинокой квартире для нее было невыносимым. Друзей за эти полтора года она так и не обрела, а те из коллег по работе, с кем можно было бы завести знакомство, быстро сменялись в бесконечной текучке корпоративного монстра и пропадали без следа.

Приходя в свою скудно обставленное жилье, с заедающим замком на двери (как же он раздражал ее), Энни словно проваливалась в толщи океанских вод, где нет просвета, нет звука, нет почвы под ногами, невесомое ничто, давящее со всех сторон миллионами тонн сухой воды. Хочется кричать от боли, от страха, а вырывается лишь гортанный стон и лицо омывается потоком слез. Лишь болезнь позволяла Энни оправданно сидеть дома. В дни когда температура подскакивала до 39—40 она страдала от болезни, а не от жалости к самой себе и от этой мысли ей становилось легче.

Глава 14

– Билли, открывай, это я! – донеслось из-за входной двери квартиры Уильяма Груффера.

Билл неспешно подошел к двери и отворил ее. В тамбуре, улыбаясь канонической белоснежной улыбкой, стоял Майк. «Интересно, у всех черных такие белые зубы?», – подумал про себя Билл. Вездесущие рекламы едва ли не с показушной толерантностью забивали телевизионные экраны улыбающимися чернокожими людьми. Будь то реклама зубной пасты или дезодоранта, спортивной обуви или электромясорубки – всюду можно было наблюдать белоснежные зубы чернокожих актеров. Билл не был расистом и уважал равенство людей вне зависимости от их цвета кожи. В конце-концов его бабка по матери была на половину мексиканкой, а уж если какая-то нация и разбирается в давлении по национальной принадлежности, то это точно мексиканцы.

Такие мысли могли завести Билла еще глубже в вопросы политики, равноправия и национализма, но были грубо прерваны голосом Майка:

– Долго мне тут стоять? Пригласишь может?

– Да-да, прости, – Билл тряхнул головой, развевая остатки недавних мыслей, – заходи конечно, задумался немного.

– Ничего себе задумался, ты разве что бормотать не начал, – Майк вошел в квартиру и Билл тихонько закрыл за ним дверь, – вообще от мира сего оторвался. Неужели ты попробовал, ну ты понял, – Майк как-то глупо подмигнул, – ну понял?

– Майк, да прекрати ты, это не для меня и я не собираюсь глотать эту ерунду. И тебе настоятельно не советую.

– Слушай, а что у тебя в холодильнике есть? Я что-то голоден прям с самого утра.

– Не поверишь, но ничего, – Бил состроил угрюмую гримасу.

Майк, толи не действительно не поверив, то ли вообще не слушая Билла, уже открывал холодильник, расположенный в дальнем углу не больших размеров кухни.

– Билли, да у тебя тут мышь повесилась! – воскликнул он, – вообще ничего!

– Ну а я тебе о чем…

– Ты б хоть в магазин сходил что ли. Знал же, что гости будут.

– Гости? Ты что ли?

– Ты меня обидеть что ли хочешь? Я тут не просто так залетный, а самый настоящий, гость. Регулярный при чем! – Майк действительно периодически заходил к Биллу, но, по мнению самого Билла, исключительно чтобы поесть.

– Ага, и из-за этого мы с Мартой тоже часто спорили, – невнято пробормотал Билл.

– Что?

– Та ничего, забудь.

– Ладно, тогда чего дома сидеть, идем к твоей Энни, если она на смене сегодня, пусть бургерами нас покормит что ли.

– Видимо других вариантов нет, идем, – согласился Билл, – дай только минутку, собраться.

– Угу, давай, я в телик позалипаю пока. Может новости какие-то…

Телевизор стоял тут же на кухне, Майк взял со стола пульт и нашел на нем кнопку включения.

– Новости? Серьезно? – из спальни громко спросил Билл, – не думал, что ты политикой интересуешься.

– Та ну, Билли, какие новости, там сейчас частенько крутят сюжет про козла и тигра, которые в зоопарке подружились. Такая милота.

– Не могут козел с тигром дружить, это противоестественно, – все так же из спальни донесся голос Билла.

– Ой, ну ладно тебе, я вот с тобой же дружу, а многие тоже могут это противоестественным назвать. Толстяк с семейными сложностями, проблемами ниже пояса, еще и холодильник пустой, – последние слова Майк почти прокричал, – а еще у тебя кошка вонючая. Тут, на кухне, просто ад какой-то. Слезы текут как вода из крана. А, кстати, из крана вода тоже течет.

– Не течет, а капает, я сантехника планирую вызвать, – парировал Билл.

– А ну ладно, ладно, – пробормотал в ответ Майк, – и посуды не мытой гора, как у меня почти.

Билл достал из шкафа черные брюки, аккуратно сложенные туда Мартой, сжимая зубы от боли в ноге, натянул их и огляделся в поисках ремня. Он у Билла был только один и находился на рваных, после встречи с бампером автомобиля, брюках. Сами же брюки «аккуратно» лежали тут же в комнате, у стены, где Билл их и оставил. Он поднял их и принялся вытягивать ремень когда услышал тихий стук упавшей на пол злосчастной таблетки. Пару секунд Билл молча смотрел на нее, затем наклонился, кое-как поднял пухлыми пальцами и молча сунул в задний карман надетых уже брюк после чего принялся опаясывать себя ремнем.

Когда они вышли из подъезда, осеннее солнце было уже достаточно высоко в небе и только-только показалось из-за туч. Не закрытое хмурыми облаками оно походило на иллюстрацию детских трудов на школьной ярмарке, посвященной осенним урожаям. В свое время Билл активно участвовал в таких мероприятиях, не по своей, конечно, воле, а по требованию строгих учителей. Их класс всегда подготавливал самый красивый стенд, с тыквами, кукурузой, пшеничными поделками, караваями и пирогами. Все это выставлялось на расшитых скатертях и дополнялось бутафорным солнцем, торчащим на палке из-под стола. Солнце это каждый год рисовали по новой. Использовали плотный картон, смесь желтой и красной акварели, дорисовывали большие, добрые глаза и широкую улыбку. Таким и казалось сегодняшнее солнце Биллу, желто-красным добряком с большими глазами, наблюдающим за суетой мелких людишек.

Если физически Билл и чувствовал себя не очень, то в душе ему стало легче. Возможно, из-за нахлынувшей волны приятных детских воспоминаний, а, быть может, из-за Майка. Каким бы он ни был странным и «далеким» другом, но сегодня он был рядом и его пустая болтовня заставляла отвлекаться от тягостных мыслей.

Конечно, воскресный день организовал к кассам МакДоналдса огромные очереди. Майк сразу встал в ближайшую и только потом заметил глаза своего спутника. Билл, словно застыв на месте, искал кассу за которой работала Энни и, найдя ее, сразу отправился к соответствующей очереди. Майк вздохнул и поплелся за другом.

– Ты б ее хоть пригласил уже куда-то, – буркнул он, вставая в очереди возле Билла.

– Ты что?! У меня жена!

– Ой да ладно тебе, – парировал Майк, – нет у тебя жены, закарлючка в паспорте только.

– И то верно, – посупился Билл.

– Вот и говорю, пригласи Энни, хоть пообщаешься с ней.

– Та она откажет.

– С чего бы этого?

– Ну она хорошенькая, у нее точно есть кто-то, – было видно, что Билл очень хотел бы пообщаться с ней где-то за пределами стен ее работы.

– Та нет у нее никого, – отрезал Майк.

– Ну ты, как ты знать-то можешь это, – вспылил Билл, – не говори глупостей.

– Дружище, посмотри на стену.

– Какую к чертям стену?

– Ну вот же, Билли, – Майк указал на фотографию лучшего сотрудника месяца.

– И что?

– Та она задрот и отщепенец, только то и делает, что впахивает тут. Уверен, что у нее ни то, что никого нет, но и друзей не особо. Так что предложению такого «симпотяги» она будет несказанно рада. Это я тебе точно говорю.

– Ты такой придурок, Майк.

– Где-то я это слышал уже, – Майк сделал нарочито задумчивый вид, – а, родители мои так говорили, и учителя школьные. Точно! Иногда и доктор Грант так говорит, но что это меняет? Я все равно прав.

– Очень сомневаюсь.

– Ты не можешь этого знать пока не спросишь. Просто спроси. Хуже не будет.

– Ну, вроде бы да…

– Разве что совсем разговаривать с тобой перестанет, но тебе ж не привыкать к этому.

– Ты думаешь? – засомневался Билл.

– Та не перестанет, шучу же я, – Майк громко рассмеялся.

– Ну ладно…

– Как она может перестать общаться, если это в ее обязанности входит? Ну ты понял? «Вам с сырно-часночным или кетчупом», «Колу большую или маленькую?», – Майк опять рассмеялся.

– Придурок ты все таки.

Майк не унимался, а Билл в ответ лишь бубнел невнятные оскорбления о поведении и воспитании своего чернокожего коллеги.

– Уильям! Ты тут? – голос Энни вырвал Билла из объятий сквернословных размышлений, – что с тобой? Тебе как обычно?

Билл даже не заметил как очередь подошла к нему и ответ не сразу удалось сформировать:

– Да, я просто тут… Мы говорили, а потом… Я не увидел как очередь, ну то есть я просто стоял, а он… Ну это мой коллега…

– Друг, – поправил Майк с улыбкой, – меня Майк зовут.

Энни учтиво улыбнулась Майку, стоящему чуть за спиной Билла и вновь перевела взгляд на нерасторопного клиента:

– Привет, Уильям. Так тебе как обычно?

– Ой, прости, ну да. То есть привет, ну в смысле как обычно, да. Прости.

– Странный ты сегодня, – наигранно нахмурила брови Энни, – а другу твоему тоже, что и тебе?

– Кому? Ааа, ну да, давай то же.

– Эй, – оборвал Майк, – какой «то же», что б я потом как ты двери в квартире расширял? Мне БигМак один, картошку-фри и кофе. Тошнит небось от этих однообразных слов? – улыбнулся Майк.

– Если честно, то очень даже тошнит, – неожиданно даже для самой себя ответила Энни и, тут же поняв, что сказала глупость, поспешила исправиться, натянув искусственную улыбку – шучу конечно.

– Ой, да ты забавная, – Майку ответ Энни явно пришелся по душе, – начинаю понимать, почему Билли на тебя запал.

– Майк! – возмутился Билл, – может помолчишь?

Майк не унимался:

– Он все хочет на свидание позвать тебя и не решиться никак.

– Та не на свидание, а так, просто, – замялся Билл. На лице его начал проступать стыдливый румянец.

Корпоративные правила запрещали Энни подобные разговоры с клиентами, но сегодня она пришла на работу с таким паскудным настроением, что позволила себе проигнорировать законы компании и понаблюдать за происходящим. Все-таки не так часто в ее жизни случались такие забавные случаи.

– Вобщем он мне говорит, что она вся такая и такая, – Майк перешел на жестикуляции, а лицо Билла совсем стало красным от стыда.

– Может хватит уже, – попытался он остановить Майка.

– И вот только она его понять может. Вся хорошая такая, невинная…

Энни выложила на разнос заказ обоих гостей и продолжила наслаждаться неловким моментом.

– Не слушай его, – промямлил Билл, – я просто хотел… а он…

– Ребята, честно, – оборвала Энни, – вы очень забавные и все такое, но у меня рабочий процесс. Вот ваш заказ, давайте карту, проведу оплату.

– А, да, – засуетился Билл, вытягивая карту из бумажника и передавая ее Энни

– Он платит за меня, – добавил Майк. Билл лишь взглянул на коллегу, но ничего не сказал. Конечно, он не рассчитывал, что Энни пойдет с ним куда-то. Это было совсем не правдоподобно. Да и не так этот разговор должен был пройти. А если бы и не «помощь» Майка, то вряд ли по другому все прошло. Может сам бы он никогда и не осмелился ей предложить встречу. Пусть Майк не был образцом деликатности, но, по крайней мере, его язык не был засунут так глубоко в задницу, как его собственный. Так что и на том ему «спасибо».

– Держи карточку, Уильям, – Энни протянула карту и чек, – я до шести сегодня.

– Спасибо, Энни. Что? – встрепенулся Билл.

– До шести я сегодня, подходи, прогуляемся, – Энни улыбнулась. Возможно, в любой другой день она бы ни на секунду не задумалась бы перед отказом, но сейчас было иначе. Утренний туман и вцелом депрессивное настроение подталкивало ее избегать одиночества. Сегодня, зачастую, она улыбалась людям искренне, пытаясь подхватить от них хоть капельку взаимного тепла и света чтоб развеять внутренний туман, просочившийся в нее утром.

– Я с вами! – улыбаясь, вставил Майк.

Глава 15

Разум очнулся словно в приступе ночного кошмара, заставляя широко открыть глаза и схватить «последний» глоток воздуха. Однако тьма, секунду назад царившая вокруг, не исчезла после открытия глаз и попытка вдохнуть воздуха тоже не увенчалась успехом – в легкие ударила вязкая жижа и организм тут же переключился из состояния тревоги в паническое. Чак трепыхался, махал руками и ногами, не чувствуя никакой опоры, не понимая даже где верх, а где низ. Волею случая рука нащупала твердую почву и Чак мгновенно ухватился за нее. Тело не просило от мозга команд, мозгу сейчас было не до того, оно самостоятельно принимало решение и тащило Чака из трясины к появившейся надежде. Несколько щелчков секундной стрелки на левой руке Чака растянулись в его сознании на мучительные часы и он не осознавал даже, что уже выбрался из своей жидкой могилы, что зрение вновь вернулось к нему, лишь желание насытить легкие кислородом было единственным чего он сейчас хотел. Легкие болели, горели огнем, пытаясь оторгнуть чужеродное вещество, а руки, хаотично метались по мокрой груди, путаясь в плаще и рубахе. Чак хотел разорвать одежду, разодрать кожу, сделать что угодно, но дать своим легким хоть немного воздуха.