Читать книгу: «В нелепом подобии яви», страница 2

Вот и красавица Будтузда в этот светлый день сюда явилась. А вместе с ней, наверное, ещё пару тысяч гуманоидов. В общем, жизнь продолжалась и подвергалась коренным преобразованиям. Но Аркадий Матвеевич не особо радовался этому громко и отчётливо ворчал, говорил в пустоту: «Поприлетали тут всякие!». В наши дни можно смело подвергнуть мудрость пословицы: «Рыбак рыбака видит издалека». Почему? Ответ прост.

За несколько минувших столетий людьми и прочими гуманоидами была абсолютно утрачены способность и технология распознавания себе подобных даже если регулярно они смотрят на вас в упор. А что касается коренных москвичей и эмигрантов из разных зарубежных стран, то те всегда готовы считать и наспех преображённых инопланетян и других, не совсем адекватных существ, за людей. Как же иначе? Ведь все нации равны.

В общем, с самых дальних уголков и окраин Вселенной представители некоторых из них летели сюда на постоянное место жительства, а не просто вдоволь поесть свежих турецких помидоров. Это самые серьёзные намерения.

Наконец-то, из кустов вышла высокорослая и элегантная блондинка, в которую можно было влюбиться сходу, если бы ни одно «но». Вместо человеческих ног, по неопытности, Елизавета свои задние волосатые конечности, в спешке или по неопытности, поменяла на такие же огромные, но птичьи. Получилась не избушка на курьих ножках, а блондинка, держащая в изящных и холёных руках пару элегантных туфелек ярко красного цвета.

Если, конечно, вовремя поджать огромные птичьи когтистые лапы под подол симпатичного платья, то можно было на определённое время, скрыть от посторонних глаз эту существенную недоработку после не совсем удачного преображения.

– Чему тебя, Грелкина, в школе учили, мать твою за ногу? – вспылил Аркадий Матвеевич. – Нормальные человеческие ноги женской конфигурации не можешь сотворить.

– Так эти же намного красивей, Аркадий Матвеевич, – попыталась возразить Лиза. – Есть, на что посмотреть.

– И резко сойти с ума. А сейчас быстренько садись на камень возле того вон пруда и задумчиво смотри на воду. Куринные лапы подожми под себя и срочно… меняй на человеческие ноги. Ориентируйся на тридцать шестой размер обуви, которую я тебе сюда принёс. Туфли положи рядом.

– Почему организовалась такая спешка, дядя?

– Да потому, что пенсионер Матуськин, оказывается, жив. Не трудно было это понять. Он шевелиться и матерится. Сейчас встанет и пойдёт сюда. Если он увидит прекрасную блондинку с голубыми глазами с огромными птичьими лапами, то уж точно отдаст концы.

Послушно и торопливо Елизавета Грелкина села на кусок армированной бетонной плиты, лежащей на берегу если не лесного пруда, то уж точно большой лужи, поджала под себя птичьи лапы. Получилось примерно так, как это выглядело на известной картине «Алёнушка» великого русского художника Виктора Михайловича Васнецова.

А пенсионер Матуськин оказался лёгок на помине. С широко раскрытыми глазами и с корзиной в руках, наполненной грибами, в сером матерчатом костюме при шляпе и в коротких резиновых сапогах он слегка напоминал какого-нибудь рядового столичного доктора биологических наук. Но внешность всегда обманчива. Ни одного дня из своей долгой жизни Никифор Газарович не занимался зоологией или, к примеру, ботаникой.

Почти с рождения и до самой пенсии он трудился в одной из жилищно-коммунальных контор слесарем-сантехником и за свой ударный труд награждён двумя почётными грамотами. Короче говоря, он легко и свободно мог отличить горячую воду от холодной, и за это его уважал каждый четвёртый житель нового микрорайона. Ведь и находясь на пенсии, он частенько бродил по улицам микрорайона с разводным ключом, и некоторые, не очень наблюдательные граждане принимали его за циркового артиста.

Пожав руку своему относительно давнему знакомому Ерникову, не обращая внимания на симпатичную блондинку, сидящую на обломке бетонной плиты рядом с большой лужей. Ему пока было не до неё. Никифор Газарович спешил поделиться с предпринимателем Ерниковым своими недавними впечатлениями. Он рассказал о том, что на него пусть плавно, но едва не упало с неба чудовище, похожее на осьминога с щупальцами и с двумя большими волосатыми ногами, чем-то напоминающие медвежьи лапы.

Долго не раздумывая, Матуськин потерял сознание и собрался покидать этот довольно странный московский мир. Но, немного полежав в густой траве, он взял себя в руки потому, что кое-что вспомнил… Это были рассказы некоторых его знакомых о том, как они не регулярно, но видели приземляющихся или падающих с неба в берёзовую рощу различного вида чудовищ и монстров, а иногда металлические предметы и куски фанеры. Обычная космическая аномалия.

– Если мы, дорогой Никифор Газарович, будем в нашей светлой жизни обращать внимания на всякие мелочи, – справедливо заметил Ерников, – то и не стоит на свете жить.

– Получается, – выразил некоторое удивление грибник-пенсионер, – что в любом случае необходимо умирать?

– Наоборот! Надо жить при любых обстоятельствах во имя…

– Ну, это понятно. Только ты скажи мне, Аркадий Матвеевич, прямо в луже сидит красивая беловолосая девушка или мне она мерещится.

– Она не в луже сидит, а на куске бетона. Она – моя племянница Елизавета Ануфриевна Грелкина.

– Мне вот сейчас кажется, что одна нога у неё человеческая, а вторая, как у африканского страуса. Но такого не может быть. Значит, мне это мерещится. Правильно, я оцениваю сложившуюся ситуацию, Аркадий Матвеевич?

– Не обращай внимания на всякие невероятности. Некоторые учёные считают, что все мы только мерещимся друг другу, а на самом деле нас те. Сплошная иллюзия, которая желает казаться реальностью.

– Вот оно как! Надо же. Получается, что человеческая нога у девчонки реальна, а вот её страусова лапа мне померещилась.

– Не обращай внимания. Минут через пять и вторая нога у моей племянницы сделается человеческой.

– Но теперь я спокоен, и сознание мне терять не придётся.

Поставив на землю корзину с грибами, старик подмигнул милой девушке, которая уже успела поменять птичью ногу на человеческую и даже начала надевать на неё одну из туфель. Обувь подошла, и поэтому она широко улыбнулась.

Для приличия пенсионер с корзиной грибов поинтересовался у Лизы, что она так внимательно и пристально разглядывает в луже. Не зная, что на это ответить, она сообщила:

– Любуюсь своим отражением.

– Я тоже присел бы рядом с тобой, Лиза, и начал бы активно любоваться собственным отражением – сказал Матуськин. – Но как-нибудь в следующий раз.

Мелкий предприниматель Ерников нашёл в себе силы, чтобы не дать разгуляться мечтам и планам пенсионера. А ведь можно было и прямо сказать, что при виде морщинистого и худого лица Матуськина в любой луже от ужаса передохнут не только головастики и водоплавающие жучки, но даже инфузории туфельки. А природу окрестностей Москвы следует беречь не только от дурного влияния, но и сглаза.

Чтобы резко сменить тему разговора, Ерников принялся расхваливать свою племянницу Лизу. Она не только красавица, но ещё и прекрасный и ответственный работник, занятый производством обуви. Кроме того, у неё, благодаря стараниям его лично, имеется пусть небольшая, но довольно уютная однокомнатная квартира.

На это Матуськин среагировал просто. Он сказал, что обитает с внуком Федей в большой трёхкомнатной квартире. Как только Никифор Газарович отправиться в иной мир, следом за своей не так давно похороненной женой-старушкой жильё достанется его внуку, студенту третьего курса одного из высших учебных

заведений столицы. Федя, конечно, не красавец, но высокорослый шатен с карими глазами, почти не употребляет спиртного и не всегда курит.

Культурная девушка Лиза не вмешивалась в разговор старших потому, что чувствовала, что они хотят познакомить её с Федей, внуком Никифора Газаровича.

– А где папа и мама Феди? – задал, вполне, резонный вопрос Аркадий Матвеевич. – Не будут ли они претендовать на эту квартиру?

– Не будут, – заверил своего знакомого Матуськин, – клянусь вот этими грибами в корзине!

– Понятно. У них в Москве имеется своё жильё.

– Ничего у них в столице нет. Они полтора года назад уехали строить БАМ, но, почему-то, в Петрозаводске. С географией у них нелады. Уж я-то знаю, что эта железнодорожная магистраль берёт своё начало в Перми и проложена по Уральским горам до самого Северного полюса. Сейчас строится вторая ветка.

– Наверное, так. Не буду спорить. Наверное, и в Карелии найдётся то, что можно построить. Да ведь и не каждому обязательно жить в Москве.

Больше на тему возможной организации личного счастья молодых Аркадий Матвеевич и Никифор Газарович беседовать не стали. Зачем? Завтра во второй половине дня Ерников вместе с Елизаветой заглянет в гости к деду и внуку Матуськиным, и, возможно, что-то решиться.

На том они с пенсионером и расстались.