Я ему оказываю самое широкое гостеприимство, справляюсь о здоровье его детей, предсказываю его газете громадную будущность, – стараюсь занять его внимание пустяками; понятно, цель моя была отвлечь его от настойчивых просьб о пасхальном рассказе.

Но неизбежное – неизбежно: он возвращается к тому, за чем он приехал.

– Ради бога, рассказ!

Я кротко и убедительно верчу пуговицу его пиджака и самым нежным голосом говорю ему:

– Дорогой мой… милый!.. Ты сам писатель и не хуже меня знаешь, что все пасхальные темы уже использованы.

– Хоть что-нибудь… – тянет он уныло.

– Ей-богу, ничего!..

– Ну, хоть что-нибудь!.. Хоть на старенькую темку строк триста – четыреста!..

Нет, от него не отвязаться. Обмакиваю перо в чернильницу и говорю сквозь сжатые зубы:

– Давай тему!

– Тему? Но это для тебя пустяки!..

– Давай хоть заглавие!.. Помоги же, черт тебя побери!..

– Ну, заглавие – это пустяк!.. Например: «Она вернулась».

– К черту!..

– «Яйцо сосватало».

– К черту!.. —

– «Весенние иллюзии».

– К черту!..

– «Скворцы прилетели».

– Мимо!..

– «Когда раскрываются почки».

– К черту!.. Милый мой, разве сам не видишь, что все это – опаскуженные темы. И потом: что это за безвкусие делать заглавие рассказа из существительного и глагола? «О чем пела ласточка»… «Когда мы мертвые проснемся»… А в особенности для ходкой газеты. Дай мне простое и выразительное заглавие из одного существительного!..