Обратный адрес. Автопортрет

- Бумага всё стерпит, - говорили мне взрослые, но я до сих пор не верю, ибо написанное выворачивает наизнанку душу автора даже тогда, когда он делает всё, чтобы её скрыть. Нет, не "даже", а именно тогда, когда автор старается выглядеть на письме лучше, чем в жизни, он падает с пьедестала в лужу. Уж лучше сразу сдаваться бумаге таким, какой есть, - но для этого нужны либо отвага зрелости, либо равнодушие старости.

Они (поминки) дороги мне тем, что рано или поздно гости начинают смеяться, вспоминая усопшего. И это лучшее, что для него могут сделать оставшиеся. Смерть очищает жизнь от скуки, и в осадке остаётся весёлое.

- Запомни, - учила меня англичанка, - шотландцы молчат, ирландцы пьют, а про валлийцев ничего не известно - они всегда поют.

Под постоянным напором из года в год глобус сжимался, и карта дробилась. Из одной только Югославии вышло шесть стран, и во всех меня печатали, включая последнюю - Черногорию. Она появилась буквально на моих глазах, и я первым купил её почтовые марки. Свою маленькую, но гордую страну мне показывал (с вершины горы) такой же ерепенистый директор её главного музея. Чтобы занять эту должность, ему пришлось заполнить анкету. В болезненной графе "национальность" он поставил "не колышет".

- Старость, - говорю я лишённому амбиций брату, - перемена без воли и вины, как будто её единственная причина - монотонность, мешающая замечать ход времени.

- Вот и хорошо, - ответил он, - лучший час тот, что мы прожили, не заметив.

Расчет был на то, что фашисты, как бы их ни чернила известная враньем советская власть, не тронут беспомощного старика, умеющего говорить лишь на своем, похожем на немецкий, языке.

deamus igitur. Juvenes dum sumus».

рассказы, Меттер – единственный

Самым невзрачным казался начальник караула Вацлав Мейранс, получивший пост за канцелярский почерк. Умея подписываться с росчерками, он любил грамоту, хотя с трудом понимал написанное. Однажды, страдая от насильной трезвости, Мейранс пристроился ко мне, когда я проверял диктанты, подрабатывая учителем в свободное от университета, дружбы и пожарки время. Изучив все 40 тетрадей, Мейранс одобрил одни и осудил другие диктанты, так и не поняв, что текст тот же. Наверное, его учили, что показания всегда разнятся.