Топтун

На следующий день, за нами увязался гид, это был, наверное, единственный гид на всю страну. На вид мальчику было лет десять – двенадцать, вид, конечно, у него был не презентабельный, из носа постоянно лилось, волосы слиплись, глаза закисли и гноились по краям глазниц, от тела отваливались пересохшие струпья. Я уже не знал, как от него отделаться, нам с Гряжинкой пришлось вернуться в ясли, в надежде, что этому чуду надоест преследовать людей, предлагая им свои услуги. Из-за шторы я тайком наблюдал за гидом: он расположился, с полным комфортом, на ясельной скамейке, всем своим видом, показывая, что ему спешить некуда. Гид пропал на несколько секунд, я уже собирался оставить его с носом, и тайком улизнуть из убежища, но не успел, он вынырнул из ближайшего магазина с пирожками. Я никогда не видел, чтобы так ели пирожки, он раскрыл рот, полный гнилых зубов и высыпал в него всё содержание пакета. Лучше бы я на это не смотрел. Рот у мальчика раскрывался, как у змеи, больше ста восьмидесяти градусов и был мечтой, для любого ужаса вселенной, он сплошь состоял из зубов. Пирожки прошли, как бумага, через шрёдер, я даже не успел заметить, жевал их мальчик, или нет. Появление учителя спасло меня от оцепенения, Китоглав всегда появляется вовремя.

– Это кто? – показал я на, доевшего пирожки, мальчика. Учитель отреагировал:

– Где?

Он в упор не видел пацана! Я начал злиться:

– Этот гид.

– Ах, Гуня? Как объяснить? Это последний представитель двух вымерших народов – ревлеев и струпаев, мальчик в равных пропорциях относится к обеим народам. Гуня сирота, оба народа вымерли в один день, подвергнувшись инфекции, Гуня спасся благодаря тому, что был в то время в яслях, на обучении. Он так и остался в этом городе, живёт у учёных, работает гидом.

– А он, это самое, не опасен, этот Гуня? От него нельзя заразиться?

– Укус струпая смертелен. Существо не умрёт сразу, будет разлагаться и рассыпаться по частям, минут сорок. Но насчёт Гуни вы не беспокойтесь, он адекватен, и находится под постоянным наблюдением врачей и учёных, у мальчика есть специальный ингалятор, нейтрализующий его ядовитые железы и убирающий неприятный запах изо рта. Гуня – ребёнок, очень дружелюбен, у него нет сверстников в городе, поэтому он тянется к вам. Я вас прошу! Не бойтесь ребёнка и не гоните его. Вы, ведь тоже, в каком-то смысле исчезнувшая нация.

Учитель поинтересовался, когда у нас закончится отпуск, посоветовал мне, на время обучения Гряжины, подать заявку на прохождение обучения на топтуна.

– У вас есть выбор: не хотите учиться, есть общественные работы. За пределами города никто вас принуждать не будет.

Китоглав навязал нам этого гида. Мальчик, действительно, оказался очень общительным, он очень удивился, что Гряжина не владеет универсальным языком, у него даже запал пропал: – он приготовил столько интересных историй для девочки. Гряжина, при приближении этого странного существа, старалась спрятаться за мою спину, её природная чистоплотность, не могла мириться с физиологическим феноменом Гуни, всеми фибрами души, вызывая патологическую брезгливость к Гуням, и им подобным. Мальчик не расстраивался, он уже привык, что эти горожане малоразговорчивы, вот у них дома…, и из носа опять потекло. До конца дня мы узнали всё о этом городе и о его основателе Зельде. Меня, как молнией прошило:

– Как ты сказал? Столицу страны зелёного тумана создал Ткач?

– Ну да! Он научил народ плести города, дороги, мебель. У нас ткачи – самые уважаемые люди! Пока вы со своей дочкой спите в яслях, тысячи ткачей работают, не покладая рук, заботясь о безопасности города.

Я не стал исправлять ошибку гида насчёт родственности меня и Гряжины. Так вот что скрывал дед в своём имени? Зельд, я так ничего и не знаю о твоей судьбе, ты так и остался перед моими глазами, живой, загадочный, на меже со стеной очерета. Гуня о чём-то спросил, но я задумался и пропустил смысл вопроса.

– Вы где завтра будете?

– Хочу малу покатать на фуникулёрах. Последний день отпуска захотелось провести на природе.

Гуня сморщился:

– Жаль! Жаль, что меня не будет. Переэкзаменовка гидов.

Я облегчённо вздохнул, как он мне надоел, этот Гуня! Последний день нашего отдыха, прошёл почти без приключений: Гряжина отказывалась завтракать в столовой, она с ужасом смотрела на все продукты, приготовленные из живых корней или их измельчённых копий. Я уже привык, девочке достаточно было порции манки и морс, или горячий чай. Я знал, что пшеница не растёт в этой стране, значит нет муки: все печёное, в том числе и манка, приготовлены из чего-то другого, а в любимых пирожках девочки, вместо ливера, всё те же живые корни. Я молчал, это был именно тот случай, когда молчание ценнее правды. Мы выбрали произвольное направление на фуникулёрах. Кабинка была открытого типа, разреженный туман ещё ночью выпал на землю, а днём он делился слоями, гоняемый тёплым ветром. Интересно было наблюдать, как он прятался в лесу, выдавая такие фантастические сюжеты. Туман, под светом местного Солнца, переливался разными оттенками, со всеми фантазиями, доступными цветовому растру. Вдруг я заметил какое-то шевеление. Нет показалось. Гряжинка показала пальцем:

– Там, в траве, кто-то есть.

Я присмотрелся. Фуникулёр, как конь на привязи, стоял в своём причале, и терпеливо ждал конца нашей экскурсии. Трава опять зашевелилась, как, кто-то невидимый, пытается разгладить свои следы. Потом, что-то упало, и покатилось вниз, приминая нетронутую траву. Гряжинка первая заметила пауков. Это были странные пауки, они были очень маленькие и имели превосходную маскировку – их тела отражали всю местность, на земле они были цвета земли, в траве их не заметишь. Их можно было определить только по движению. Я посмотрел на паука поближе: у него было восемь ног, небольшое бронированное туловище, и голова, как у муравья. Что-то мне этот пикник не нравился, сразу отпало желание поваляться на траве. Я поторопил Гряжину и мы покинули это подозрительное место. А может быть здесь клещи и клопы водятся? Неторопливый плавный ход фуникулёра располагает к философским мыслям. Я задумался, и заснул. До города мы не доехали, нас выкрали, прямо из кабины, над пятидесятиметровой пропастью. Ладно я спал, но Гряжина, она ничего не помнила. Какой-то розовый сладкий дым. В себя мы пришли в яме, накрытой очеретом, внизу тоже были вязанки сухого камыша. Во рту неприятное ощущение – оскомина, при разговоре, все мышцы лица вязало и речь получалась растянутой, неосмысленной. Я стал осматриваться, привыкнув к полумраку нашего местоположения. Яма была явно природного сооружения, или очень старая звериная лёжка, вся яма была покрыта живорастущей травой, ближе к одному из краёв ямы, был вкопан стол, на котором стояла высушенная полая тыква с водой. Я вспомнил уроки деда, как напиться с помощью травинки, я нашёл подходящую камышинку и показал девочке, как пользоваться сосудом. Малой понравилось, я её немного отвлёк от плохих мыслей, у девочки была только одна фобия – она во всех наших бедах винила людоедов. На наших ногах были браслеты с кольцом, пропущенным через трос, закреплённый на дне ямы. Наши движения были ограничены: мы не могли прыгать, летать, убежать можно было, только до конца ямы.

«Как зверь, прикованный к кольцу» – вспомнились мне чьи-то слова.

Вдруг в яме стало светлее, и сверху на нас свалилась огромная капля, она висела на своих резиновых канатах, в воздухе, в метре от земли, это было настолько неожиданно, что Гряжинка, даже испугаться не успела. Капля была прозрачна, и совсем незаметна на свету, а в полумраке ямы её контура хорошо просматривались. Первое впечатление говорят обманчиво, но я посмотрел вверх, мне показалось, что такая капля, запросто могла выпасть из носа великана – Гуни, но никакой людоедской рожицы над ямой я не заметил. Потом я увидел на капле маленькие ножки, и я понял: передо мной была обыкновенная гигантская тля, которая тоже рассматривала нас бесцветными глазами-бусинками, их было очень тяжело определить на фоне остального тела капли, только по движению природных линз. Тля заговорила, оказывается у неё даже рот имеется. Универсальный язык в её исполнении был великолепен. Тля извинилась за причинённое нам временное неудобство, и за нарушение наших планов.

– Мы вас похитили, чтобы обменять вас на нашего лидера, которого схватили рауши.

Я вздохнул с облегчением и поспешил обрадовать малу, что нас есть никто не собирается. Капля улетела вверх, а нам спустили ужин, без живых корней. Я не знаю из чего, но всё было приготовлено очень вкусно, мы с Гряжиной ели на перегонки. К сожалению, наслаждение сытостью прошло быстрее, чем остальные человеческие слабости. К нам опять на голову свалилась куча муравьёв (рауши, как говорила капля), мы с Гряжиной уже начали привыкать к появлению не званных гостей. Крыша из очерета над ямой, съехала, обнажив участок звёздного неба. В этом мире, когда нет тумана, можно увидеть звёзды. Яма слабо светилась, внутри, муравьи, отражая этот свет, становились фантастическими созданиями, висящими на тонких рубиновых паутинках, похожим на оптическое волокно. Красиво, и почти не страшно. У меня зрение сильно ослабло, я не мог видеть сигналы этой разноцветной мелочи, тогда муравьи решили наладить контакт с девочкой. Гряжина сказала:

– Шуметь не надо, муравьи хотят освободить нас.

Действительно, вскоре я перестал чувствовать браслет на ноге, и с края ямы, к нам осторожно вползла верёвочная лестница. Я уже не верил в наше скорое освобождение, но через несколько минут, мы с малой ехали в фуникулёре, заканчивая свой дневной вояж. До яслей мы добрались поздно ночью. Утром проснулись с тяжёлыми головами, по сигналу на завтрак, и от шума в коридоре. Начали появляться первые обучаемые из Гряжининой группы, в толпе мелькали корреспонденты местных газет и журналов, разыскивающих «похищенных» землян. Я выдернул Гряжину из толпы, и мы убежали в столовую, подальше от этого гвалта. После ужина у «капель», есть почему-то не хотелось, девочка заказала два «томатных» сока. К нам подсел учитель, он же воспитатель, директор и кастелян этого заведения, в образе птицы-Китоглава: – Вы знаете? Первым вашу пропажу заметил Гуня, он поднял шум на всю столицу. Мальчик не дождался вашего возвращения, и поднял народ на поиски. Но вмешались рауши, у них всё было на контроле. Хорошо, что вы здесь. На сегодня нам трудовую повинность отменили, а завтра – добро пожаловать на наряд.

– Мне было бы спокойнее, если бы вы не покидали сегодня территорию города.

Учитель напомнил мне насчёт заявки на повышение общеобразовательного уровня, да и гильдию топтунов желательно вам посетить, чтобы обязательно вас включили в списки. Учитель выскользнул из столовой, а мы рассматривали новых учеников, знакомящихся с внутренним устройством яслей. К Гряжине пока никого не поселили, и то хорошо, ей пришлось не по вкусу новое пополнение: каждая группа существ говорила на своём, понятном только для неё, языке, стараясь перекричать друг друга и всех в этом здании. Кошмар! Многовековая самоорганизация прослеживалась во всём, что касалось общественных работ. Пришёл распорядитель и взял всех, находящихся в яслях, по дороге к нам стали присоединяться отдельные группы из местного городского населения. Наряд у нас был на отлов живых корней в северных пещерах. Бедная Гряжина! Она их панически боится. По пути к нам прибился Гуня. Ну, как без него? Мне кажется, что он специально напросился в наряд, чтобы быть поближе к нам. Пока мы добрели до фуникулёра, нас собралась огромная толпа; корзина шла за корзиной в небо, чем-то мне напомнив земные трамваи, а народ всё не уменьшался. Для девочки всё было впервые, у неё глаза разбегались от различных форм существ, принимающих участие в общественных работах. Я сделал замечание Гряжине:

– Неприлично так глазеть, когда находишься в обществе.

Девочка тут же опустила глаза. Она ещё не знала, что предстояло делать в северных пещерах, а я не знал, как подготовить её к этому мероприятию. Наконец, настала наша очередь, и корзина понесла нас в самые далёкие и высокие горы страны зелёного тумана.

Глава 6

Сначала было всё хорошо – тихо, спокойно, всех разобрали по бригадам, выдали мешки для сбора продукта, специальные одноразовые перчатки, и девочки пошли в пещеру. Я попал в бригаду грузчиков. В бригаде у Гряжины было шесть девочек и два мальчика. Я не буду останавливаться на описании экзотического вида будущих учениц, скажу только то, что они вышли из народа с очень длинными шеями, а у мальчиков были роскошные белые волосы, спускавшиеся с головы, почти до самых пят. Никто из этой бригады не знал универсального языка, всё приходилось объяснять на пальцах. Бригадир поймала несколько корней и показала, как их бросать в мешок, чтобы они не сбежали. Дети смотрели на эту тётю с ужасом, у Гряжины начал раскрываться рот. Я уже знал, что это значит. Женщина повела бригаду в пещеру. Корни, по колебанию в воздухе и в почве, определили откуда грозит опасность, и, отрываясь от материнского тела, чем-то похожего на грибницу, бросились наутёк от пришельцев, в разные стороны; дети, с криком ужаса, – прочь от корней. Получается, не только Гряжина боялась эту перемещающую растительность. Детский крик перерос в истерику, и больше всех орали два длинноволосых мальчугана, им казалось, что, кто-то ползает в их головах. Вдруг из гор, по тропинке, выбежало, выкатилось непонятное чумазое существо, напоминающее китайского болванчика:

– Тихо, вы. Не шумите! Птица-Ури не доволен.

Универсальный язык у парня был не на высоте, но его появление и пламенная речь, сбили накал страстей у нашей пещеры, некоторые девочки стали кричать на пол тона ниже. Малыш-китайчонок недовольно шмыгнул носом. Гуня всегда пропадает и появляется вовремя.

– Это мой друг Карим, он здесь живёт, охраняет яйцо Ури.

Гуня попробовал помочь своему другу успокоить девочек, но получился обратный эффект: при виде сопливого гуманиста, крик стал ещё сильнее. Я забрал мальчика, у меня к Гуне было уйма вопросов: кто такой Карим? Откуда он взялся? И что за птица такая Ури? Карим смотрел на истеричек, как на неадекватных. Из накопившихся к Гуне вопросов, я успел задать только последний.