«Прощание славянки»

© Александр Евгеньевич Чигаев, 2018

ISBN 978-5-4493-7851-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Прощание Славянки»

Эпиграф к рассказу я хочу взять

из произведений европейских

поэтов эпохи возрождения

Обманем смерть и выпьем за любовь.

Быть может, мы не встретимся, уж вновь.

Сегодня вместе мы.

А завтра, кто предскажет!
Предисловие

Для того, что бы май рассказ стал более ясным, расскажу немного о себе. Я простой редактор, одного столичного глянцевого журнала. По первому образованию, я историк. Окончил исторический факультет, нашего университета. Долго не мог понять, где я хочу работать. Пробовал стать школьным учителем, но как-то не заладилось. Нашел работу в архиве, стал архивариусом. Попались мне на глаза одни документы, и я стал писать исторический роман, знаний не хватало, пришлось поступить на заочное отделение журналистского факультета. Получив второе образование, окончил и исторический роман. Столкнулся с серьёзным парадоксом того времени. Для того, что бы напечатать роман, надо быть членом союза писателей, а для того, что бы стать членом союза писателей, надо, что бы тебя издали. Мыкался я по редакциям, все хвалили, но никто не печатал. Но, случай помог мне. В одном толстом журнале, из-за болезни автора, осталось место, и меня начали печатать. Роман печатали маленькими главами, почти год. После этого, решили издать мою книгу. Она имела успех, перевели на языки нашего соц. лагеря и там напечатали. Моё благосостояние здорово улучшалось. Вскоре и французы напечатали мою книгу. На одной пресс-конференции, я сильно подвел наше государство, и думал, это будет стоить мне головы. Французский журналист задал мне вопрос, что я буду делать с гонораром, который мне выплатило французское издательство. Я ответил очень просто.

– Ничего с ним делать не буду, так как в глаза его не видел.

Меня вызвали в «большой» кабинет, немного постыдили и отпустили. Домой я шел довольный, что отделался легким испугом. Каково было моё удивление, когда через неделю ко мне по почте пришла открытка о получении мною машину «Волга». Это, что-то возле шестисотого «Мерседеса» сегодня. Я был на седьмом небе от счастья. Женился, купил дачу за городом. Жизнь казалось прекрасной. Я взялся за исторический роман о Великой Отечественной войне. Писал, сутками не вставая из-за стола. Всё шло легко и уверенно. Сдал в печать книгу, и тут кончилась Советская власть. Книгу успели издать, на моё счастье, но роман остался незамеченным. Кому было дело до книг, все рвались на митинги и мечтали о новой жизни. Новая жизнь пришла, всех долбануло обухом по голове, мечты прошли. Деньги, превратились в обыкновенную бумагу. Мне, даже, авторский гонорар выплатили, и я на эти деньги купил килограмм не свежей колбасы. На работу я продолжал ходить, но про нас забыли и зарплату не платили. Жил я на зарплату жены, она работала участковым педиатром. Стал выращивать овощи на своем огороде и торговал ими на рынке. Подходящая работа для человека с двумя высшими образованиями. На базаре меня встретил мой сокурсник, он был главным редактором журнала и предложил поработать у него редактором. Я не думая, согласился. Зарплата маленькая, но это хоть уже были деньги. Я редактировал рассказы в журнале. Кроме секса и убийств, ничего другого журнал печатать не хотел. Сколько я не просил главного редактора напечатать хороший рассказ, всегда натыкался на один и тот же ответ.

– Это читать никто не будет. Меня не поймут владельцы журнала, если упадет тираж.

Меня тошнило от этих рассказов, но приходилось постоянно читать эту галиматью. Я, как-то, жене предложил по журнальному рассказу провести ночь, она неделю со мной не разговаривала, после этого. Народу нравится, надо печатать, то, что читает народ. Вызвал меня главный, и говорит.

– Ты же хороший писатель, взял бы и написал несколько рассказов для журнала. У нас девчонка о сексе пишет, так она в месяц зарабатывает больше, чем ты за год.

– Но я не умею писать о сексе, возразил я.

– Напиши про «Альфонсов», сейчас женщины любят эту тему, на «Жигало» большой спрос у них. Негодяи нынче в цене, время такое.

Мне раскали историю, про девушку, обиженную, ват таким «Альфонсом», проживающую на Волге. Мой двоюродный брат выдавал свою дочку замуж, он жил в этом городе. Взяв командировку, я поехал собирать материал для рассказа, заодно и на свадьбу попал за счет редакции. Тогда я даже не подозревал, сколько еще раз я буду туда ездить, и ездить буду за свой счёт.

В день свадьбы мы с женой приехали в город. Все как обычно. Жених приехал за невестой. Невеста вся в белом и счастливая. В Загсе ничего нового я не увидел и не услышал. Свадебный марш Мендельсона. Кольца. Поцелуи и шампанское. А вот, когда приехали к церкви, поразило количество пар вступающих в брак. Второе мая. По поверью, кто в мае жениться, всю жизнь и маяться будет, а тут священник не успевает всех обвенчать. Ему приходится по десять пар венчать одновременно, и то он не успевает это делать. Подъезжают все новые и новые новобрачные. Церквей в городе много, а все едут только сюда. «Невестин» мост упирается в недавно посаженную берёзовую рощицу. Деревца ещё совсем молодые, вокруг деревьев всё ухожено, нет ни одной бумажки или пустой бутылки. Между деревьями зеленеет ухоженный газон. Много скамеек. Прямо у входа на мост растет береза постарше остальных, на скамье сидит молодая красивая женщина с ребенком на руках и, что-то ему рассказывает и показывает рукой на рощу. Рядом с ней сидит статный, высокого роста старик, он с любовью наблюдает за ребенком и его матерью, наверно дед или прадед. Насколько я помню, раньше тут был пустырь и мусорная свалка. Рос дикий кустарник, и молодежь по вечерам тут пила водку и развлекалась. На горке стоит не достроенная церковь. Еще нет забора и полностью не оштукатурены стены. Вот с таким вопросом я и обратился к своему брату.

– Скажи на милость, что случилось в этом городе, что тут за паломничество?

– Я и сам толком понять не могу. Говорят, нашли какие-то древние документы, в которых говориться, что тут раньше была церковь. Во время нашествия монголо-татар священник обвенчал перед битвой большое количество воинов, это было второго мая. Была большая сеча, погибли все солдаты, кроме тех, которых обвенчал священник. Мало того, все они и их жены долго жили и родили много детей, которые стали, впоследствии, воинами. Татары вторично напали на город и были разбиты полностью, и опять уцелели, только те солдаты, которых венчали в этой церкви второго мая. Хан заслал лазутчиков в город и те узнали всю правду о долголетии витязей и их плодовитости. В третий раз на город напало огромное татаро-монгольское войско. Несколько дней и ночей подряд продолжалась битва. Силы были явно не равны. Отступили в степи горожане, а татары уничтожили город и, что бы, не смогли люди восстановить эту церковь, хан приказал засыпать её землёй. Целый год многотысячное войско засыпало землей церковь, на этом месте и образовалась гора, которую ты видишь перед собой. Потомки тех солдат, которые были обвенчаны второго мая и остались в живых, дали большое потомство. Они и возродили наш город. Со временем, обо всем этом было забыто. Но совсем недавно были найдены летописи тех лет. Люди решили возродить это место и поставить на горе новый храм. Всем миром собирали деньги, и в прошлом году заложили церковь, а недавно в ней началось богослужение. Видишь, храм не большой и места в нем мало, но он наш. Для того, что бы второго мая жениться, надо за год занять очередь, вот моя дочка и дождалась её. Сейчас подъедут ещё молодожены, и пойдет она под венец.

Меня, как историка, заинтересовали слова брата, и я спросил его.

– Ты не знаешь, случайно, где можно увидеть эти летописи, было бы интересно ознакомиться с ними.

– Нет, не знаю. У меня большие сомнения, существуют ли они, вообще. Вот на скамейки сидит Иван Иванович, старый наш доктор. Вот он знает всё и обо всех. Обратись к нему, он человек хороший, если, что и знает, то расскажет обязательно.

Я еще раз обратил внимание на пожилого человека, сидящего рядом с молодой женщиной. Подошел к нему и представился.

– Добрый день, я из столицы к вам приехал. Хотелось бы подробнее узнать, что происходит в вашем городе. Может и книгу написать получиться, всё это очень интересно.

Присел возле него. Старик долго рассматривал меня, потом произнёс.

– Мне лицо ваше знакомо, где я раньше мог вас видеть?

Я с ним знаком не был. Вспомнил, в моей последней книге о войне, была напечатана моя фотография. Может он меня и запомнил. Наверняка старик воевал и любит читать книги о войне. Так ему и ответил. Он опять задумался, о чем-то вспоминая.

– Да, я вспомнил. Это именно вы написали роман о неизвестных героях войны. Мне он очень понравился. Потому и запомнил ваше лицо. Что вам сказать про эти летописи, всё это я придумал сам. Меня многие тут знают. Рассказал одному, другому. Люди стали передавать из уст в уста. Народу в трудное время нужны легенды, вот они и быстро поверили в эту. Сегодня очень много разводов, раньше этого не было. Познакомятся молодые и сразу в ЗАГС бегут, утром проснулись и не сошлись характерами. Грызня и развод, а девушка уже беременна. Сколько сейчас таких одиноких матерей у нас по стране, сосчитать невозможно. А так им целый год ждать надо пока поженятся, успеют разобраться друг в друге. Разводы, конечно, будут, но их будет гораздо меньше, значит и счастья будет больше, если не во всей стране, то, хотя бы в нашем городе. Детей у нас за два года родилось больше, чем за предыдущие десять лет. Видите рядом стройка, это строят детский сад. Первый детсад за годы новой независимости, до этого их только закрывали за ненадобностью. На угрюмом пустыре парк построили, смотрите, какая красота будет.

Тут я услышал, что молодая женщина говорит своему ребенку. Идем, погуляем по Женькиному садику. На мой немой вопрос старик сразу ответил.

– Вас удивляет слово, Женькин садик. В общем, то с него всё и началось. Жил у нас тут прекрасный человек и мой друг. Честно жил, жаль погиб. Под одной из этих берез покоится его прах, то, что от него осталось. А осталось очень мало от тела, так как сильно обгорел он, но очень много от его добрых дел в памяти осталось. Малыш, которого вы только, что видели, его сын, а девушка его жена. Вы не удивляйтесь, что она молодая, у них разница в возрасте была тридцать лет. Но какая любовь была. Все профессора говорили девушке, что она никогда не сможет родить ребенка, а она так любила Евгения и так хотела родить ему сына, что ни смотря, ни на какие препятствия, вопреки всему родила. Жаль, Женька так об этом и не узнал. Погиб, спасая сына человека, которого не знал никогда, и вряд ли бы ему руку протянул, если бы их кто-то захотел познакомить. Вот такая жизнь. Если Вы действительно хотите написать книгу, так лучше напишите о нём. Сейчас я позову Лену, поговорите с ней.

Подошла к нам девушка, мы познакомились с ней. Высокая, голубоглазая, русская красавица, что бы долго не описывать её внешность. У правого виска хорошо видна прядь седых волос, хотя у неё и русые волосы. О такой женщине можно только мечтать. Есть такой тип женщин, только увидел, сразу влюбился. Они не могут быть глупыми и фальшивыми. Если они кого-нибудь полюбят, то это на всю жизнь. Разговорились с ней. Голос приятный, улыбчивая, на контакт пошла охотно.

– Если вы хотите написать о Жене, у меня нет возражений. Только, пожалуйста, без сказок и разных небылиц. Он был простым человеком не только в быту, но и в общении с людьми. Ему, всегда, было всё равно, с кем он общается, с академиком или простым рабочим, главное, что бы человек был хороший и порядочный. Начните с его московских друзей, они его знали гораздо лучше, чем я. Я дам вам их адреса и телефоны. Все они знаменитые люди, но не беспокойтесь, вас примут радушно, и расскажут всё о нём. Он был для них стержнем дружбы и жизни, как впрочем, и моей такой короткой. Эти люди близкие мне, за них я могу пожертвовать многим. Точно так же они относятся ко мне. Как только Женя ввел меня в свой круг общения, не задавая вопросов, они приняли меня, как родную. Поверьте мне, мне было так плохо, до знакомства с ними, и какое счастье, что я их узнала. Потом приезжайте ко мне, а дальше я вам расскажу всё, что вас интересует, включая любые интимные подробности, без ограничения. Женя всегда говорил, если любишь, говорить можно обо всем, на то она и любовь. А я его, просто, люблю, хоть он и погиб. В монашки записываться не собираюсь, он был бы против этого. Кто меня полюбит, за того и выйду замуж, хотя сама, вряд ли смогу ответить взаимностью, но буду верная жена и в горе и радости. Мне пора кормить сына, зайдите вечером ко мне и я вам дам адреса его друзей. Иван Иванович, расскажет вам как меня найти. До свидания.

Она взяла сына за руку, и они медленно пошли домой. Я еще немного побеседовал со старым доктором и пошел в церковь. На следующий день я улетел в Москву.

Теперь я не знаю, как назвать, то, о чём я написал. Для романа слишком мало, меня сразу попросили ничего не придумывать и не добавлять от себя. О чем думал главный герой, которого я не знал, мне с трудом удалось отстоять в рассказе, хотя многое пришлось убрать из него. Я попытался встретиться с отрицательным героем, но через пять минут, нашей с ним беседы, он, просто сбежал, и его мысли пришлось додумывать самому. Я каждому из героев дал слово, что бы они сами о себе рассказывали, что бы речь шла не только от автора.

Впервые в жизни я взглянул на учёных с другой стороны. Наверно, они бы никогда о себе не рассказали бы того, что я услышал. Они рассказывали о своём друге, и невольно пришлось рассказывать о себе. Не мог поверить, что эти люди состоят, точно же, из такого теста, как и все остальные. Их страсти и поступки одинаковы с простыми людьми, а порой и шокируют. Два академика мне надиктовали сотню часов записей, как они в молодости гуляли и веселились. Как голодно жили, как трудились. Никто из них не пожаловался на свою судьбу, никто не говорил, что самый умный. Шли к успеху и добились его, но каждый из них гордился своей дружбой с Евгением. Они обожали его. Каждый из них, как они утверждали, никогда бы не добился того успеха, если бы с ними рядом не было этого замечательного человека. Мне трудно давались постельные сцены. Я не мог описать чувства женщины, не доступно это мужчине. Я выслал Елене черновик рассказа, через два дня она позвонила мне и попросила приехать. Всё что написано об интимных отношениях её с Евгением, только с её слов. Она всё это пережила заново. Я ездил в воинскую часть к Виктории. Передо мной предстала красивая, счастливая женщина, с маленьким ребенком. Скромно одетая, никогда бы не подумал, что она дочка мульти миллионера. Она мне поведала о Сергее. В рассказе он описан более приличным человеком, чем в жизни. Прочитайте о жизни и любви. О горестях и радостях. О предательстве и порядочности. Как сказал мой главный редактор, сказочку про золушку, нашего времени.

I «Лена»

Вот уже целую неделю я не выхожу из дома. Глотаю кофе, ем не вкусные бутерброды. На улице моросит дождь. Погода скверная. На душе кошки скребут. Фирму свою отдал компаньону, пусть трудится, мне уже деньги ни к чему, что мне с ними делать и на что тратить. Надо подумать, что дальше делать. А как думать в четырёх стенах. Потолок давит, мозги не работают. Надо прогуляться. На термометре ноль градусов. Стоит ли выходить на улицу.

Так Евгений рассуждал, ходя из угла в угол своей квартиры, уже несколько дней.

Всё равно, надо выйти, хлеб и колбаса закончились. Пойду, прогуляюсь. Оделся и пошел на улицу. Действительно, шел мелкий, противный дождь. Под порывами ветра, он превращался, в мелкие колючие льдинки, неприятно летящие в лицо. Евгений быстро на это перестал обращать внимание. Сначала ветер раздувал его русые с сединой волосы, но когда они отсырели, то прилипли к голове. В магазин не зашел, а прошел мимо. Пошел по улице, направляясь к обрыву, который выходил к реке. Великой русской реке. Волга сейчас была не красивой. Холодные серые волны, и ни каких других впечатлений. Когда пойдет ледоход, будет гораздо красивей. На сером фоне белые льдины, как мозаика на полу. Но это все произойдет через неделю и будет хорошо видно в солнечную погоду. Сейчас темно, дует холодный ветер с реки, что там делать, а ноги всё равно идут в ту сторону, не слушая хозяина.

Ладно, схожу, погляжу, может и идея, какая в голову придёт. Плохо когда в голове пусто. Еще несколько дней назад, всё было хорошо. Работа, пусть и не любимая, но приносившая хороший доход, можно хорошо содержать жену, одевать её в лучшее платье. И надо было мне ехать на эту свадьбу. Не хотел же. Кто он мне близкий друг, что ли, так хороший знакомый, а дочку его я совсем не знал. Видел её пару раз с ним и всё. В первый день свадьбы, я отказался ехать, сославшись на головную боль, так он позвонил домой. Кто придумал эти домашние телефоны. Стояли бы себе на работе и всё. Теперь, даже соседи не заходят друг к другу. Через стену живут, а по телефону общаются. И было бы, о чём говорить, так о ерунде болтают. Жена уговорила ехать, мол, неудобно, люди пригласили. Поехали, оставаться не хотели, поздравили, преподнесли подарок и хотели ехать обратно. На столе лежала великолепная Астраханская вобла с икрой. Рыба жирная, спинка просвечивается, как не попробовать. Присели за стол. Второй день свадьбы, всё без церемоний. Я почистил рыбу, икру Ирка забрала, ели кусочек успел откусить, а он возьми и к нёбу прилипни, как тут без пива обойтись, вот кружку пива, я и выпил. Съел рыбу и за второй кружкой потянулся машинально. И её в себя влил.

– Всё поехали домой, сказал я Ирише, жене своей. Садись за руль, едем.

Мы простились со всеми. Ира машину ведёт осторожно, хоть и стаж водителя у неё большой. Никогда не гонит и соблюдает правила. Был ясный осенний солнечный день. В этой стороне дороги, дач нет. Дорога от реки уходит. Воскресный день, дорога пустая, машин почти нет. Видимость прекрасная. За несколько километров от города, сильно захотелось в туалет, переработанное пиво рвалось наружу. Ну, не строят у нас туалетов на трассе, не в Германии же мы живем. Я попросил её остановить машину, она прижалась к обочине, так близко, почти к самым деревьям. Дорога, даже, для грузовой широкой машины была свободной. Я отошел на метров двадцать и зашел в лесопосадку. Да, и лесополосой её трудно было уже назвать. После резкого подорожания угля и газа местные крестьяне, её так проредили, что деревья стоят в один ряд. Всё видно вокруг, как на ладони. Выхожу обратно, и вижу на огромной скорости, на мою машину несётся большегрузный автомобиль. Нет не «КамАЗ», а гораздо больше, «Катарпиллер». Водитель обгонял старую малолитражку, он чуть, чуть не вписался в обгон, но этого хватило, чтобы левыми колесами переехать мой автомобиль и смять его в плоскую железяку. Я, так закричал в этот момент, что водитель этой машины меня и услышал, потому, что он даже не заметил, что переехал машину, так ухаб ему показалось. Голосовые связки свои разорвал, не говорил две недели, все подумали, что я обет молчания принял. Грузовик проехал еще метров сто пока со скрежетом остановился. Из машины вылез молоденький мальчишка, лет двадцати двух. Ну, в какой стране, за руль такого транспорта, могут посадить зеленого юнца, который, права то получил, совсем недавно. Если бы ноги не отказали, я бы, наверно, убил его. Но идти или бежать я не мог, сел на пень и руками схватился за голову. К своей машине, спасать Иру, было идти бесполезно, машина была тоньше высоты колеса. МЧС Иру вынимали по частям, я видел эту ужасную картину. Даже, не отвернулся, хотя мне и говорили, отвернись не смотри. А я смотрел. Руку, голову с куском лобового стекла, туловище, в грудной клетке часть руля застряло, а потом и всё остальное и всё в чёрный целлофановый мешок складывали. Крови, почти не было, её под прессом всю выдавило из Иры. Хорошо, что совсем не мучилась, бац и от тебя только мокрое место и осталось. Гаишники приехали, сегодня они по другому называются ГИБДД, тьфу, ты черт, и не выговоришь, язык сломать можно. Они протокол, а я молчу, сколько вопросов не задают, я открываю рот и себя не слышу, думал, оглох, но вопросы-то я слышал хорошо. Меня скорая в городскую больницу привезла, только доехали, я вышел, хлопнул дверью и ушел домой. Похоронили на третий день. Гроб заколотили в морге. Я, это тоже видел. Все части пересчитал, что бы всю без остатка в гроб положили, ничего себе для экспонатов не оставили, любят они искалеченные части тела себе оставлять. В банку с формалином положат и на выставку. Не дам я им этого сделать. Прилетел сын из Москвы, и они вместе с Иваном Ивановичем все и устроили. Другого места, как возле его драгоценной Беллы он и не искал. Иру положили справа от могилы Беллы, слева Иваныч для себя место оставил, сзади тещу уложил. В ноги, что б к голове не лезла. Поминки, девять и сорок дней. Сын улетел в Москву, работа ждет. Я, то же поначалу, круглые сутки работал, а потом надоело, бросил. Один, только, мой друг Иван Иванович меня и навещал. Это несколько отвлекало меня от моих тяжелых дум, но потом опять наступала апатия. Человек стадное животное и когда он отбивается от своих, он теряет разум. Наверно это и со мной произошло. Депрессия сменяет апатию и наоборот, апатия, депрессию. Надо, что-то с этим делать, так невозможно жить дальше. Такую женщину у меня забрал Господь. Умница, красавица. Такому телу и фигуре, какой была у Иры, позавидовала бы молодая фотомодель. Ежедневные тренировки, всего по полчаса в день с утра и на теле ни капли лишнего жира. Стройная, на лице ни морщинки. Да и косметику, почти не употребляла. Маски на лицо только, огурец, клубника и сметана. Обыкновенная крестьянская сметана, а какой эффект, куда там «Ланкому» рядом быть. Окончить знаменитый МГИМО, знать три иностранных языка в совершенстве и уехать в провинцию с мужем. Это же, как надо любить, декабристка настоящая. И так глупо погибнуть. В милиции меня спрашивали, имею ли я претензии к водителю грузовика, полные идиоты. Какие у меня могут быть к нему претензии, он совсем мальчик. Был трезв, не справился с управлением, ну казним мы его, что Иришу вернёшь. На дорогу в таких машинах нельзя выпускать пацанов, вот и все мои претензии. Пусть идет себе с миром, семь лет тюрьмы и еще одна покалеченная жизнь, горе родителям. Финансовые претензии, гори пропадом эта машина, что железу будет, на заводе новую сделают, а деньги, теперь они мне ни к чему. Ирки нет, на что они мне, для неё жил. Любил её сильно. Теперь её нет, жить зачем. Для сына, так у него своя дорога, зачем я ему. Понятно, не бросит, да, я и сам себя обслужить могу, а вот где мне такую женщину найти, какой она была для меня. Ругались ли мы с ней? Да, конечно ругались, да ещё как. Просто знали заранее, как бы ни ругались, а через пять минут целоваться будем. Один раз так поспорили, что слов никто не жалел, за холодное оружие похватались. Она за скалку, я за огромную вилку для больших кусков жареного мяса, схватились и оба одновременно засмеялись. После этого, какая любовь начиналась, какие страсти, как в молодости. В общем, наша взаимная страсть никогда не угасала, с каждым годом принимала новые формы, да и только. Теперь ничего нет. Пустота. Впереди «Невестин» мост. Говорят, когда его построили, по нему прошли новобрачные. Они, почему-то сильно разругались прямо на мосту, невеста и сиганула вниз, с семидесяти метровой высоты, испытав при этом, все прелести свободного падения тела. С той поры и название у него «Невестин мост». Обнесли заграждение моста, металлической сеткой, теперь смотришь на реку с него, как из-за решетки. Интересное, наверно ощущение, свободное падение тела. Учитывая высоту, можно легко высчитать, сколько времени будешь лететь и с какой скоростью встретишься с землёй. Я математик и мне легко это сделать с тысячными долями секунд и скорости в километрах в час. Зная закон Галилея, не Ньютона, как многие сейчас считают, а именно Галилея, это он вывел его, все эти расчёты легко произвести, даже в уме. Но к чему мне такая точность. Зачем считать, напрягаться и думать. Полёт будет длиться больше четырёх секунд, а с моим весом в семьдесят килограмм с землёй я встречусь со скоростью чуть выше ста километров в час. Как раз с такой скоростью и встретила свой грузовик и Ириша. Надо попробовать, что она испытала при этом, какие ощущения и, что чувствовала при этом. Это не грех, это не самоубийство. Разве можно назвать самоубийцей человека, который приделав себе крылья, забравшись на самую высокую колокольню, прыгнул вниз и хотел испытать свободный полет и полететь в небо. Он разбился, но он не самоубийца, а естествоиспытатель. А испытатели первых парашютов, они тоже разбились, и ни кто их не считает самоубийцами. Значит это не грех. Почему бы и мне не почувствовать это чувство полёта, кто мне сейчас может помешать это сделать. Ночь. Никого рядом нет, вперёд Евгений, дерзай. Чего ты боишься? Я пошел на мост. На середине моста, за ограждениями кто-то стоял не шевелясь. Еще один человек хочет испытать чувство свободного падения, я не одинок. Хорошо бы это сделать вдвоём. Коллективный полет интересней, да и скопом не страшно, всегда нужен пример для подражания, так легче. Если один может, значит, может и другой тоже. Я тихо подошел и присмотрелся, похоже, молодая девушка, в легкой курточке и джинсах стоит. Почему девушка, небольшая косичка у неё. Почему молодая, не знаю, худенькая очень. Я подошел ближе, и вместо одних слов, которые я ей хотел сказать, почему-то произнёс другие.

– Не делай этого, не нужно. Поживи еще немного.

Она повернулась и посмотрела на меня. Лица её я не рассмотрел, сильно темно, а фонарь, который светил одиноко, только отбрасывал на неё тень. Она промолчала. Вот теперь, я ей сказал те слова, которые хотел сказать сразу.

– Подожди меня, вместе прыгнем, не торопись, я сейчас подойду к тебе. Вдвоём легче, я это точно знаю.

Я подошел к концу моста, обогнул заграждение, чуть не сполз по склону вниз, скользко. Схватился за сетку и медленно и осторожно начал двигаться к ней. Металл был очень холодный, кисти рук быстро закоченели и пальцы стали деревянными. Я добрался до неё. Она повернулась ко мне лицом, когда я увидел её, мои ноги соскользнули вниз, и я повис на руках. Быстро удалось поставить одну ногу на край моста, другая всё время соскальзывала. Девушка обняла меня одной рукой, пытаясь помочь мне поставить вторую ногу на край парапета. Вот теперь мы вместе полетим точно, подумал я, и я стану причиной гибели этой красивой девушки. Огромным усилием воли и с напряжением всех своих сил, мне удалось подтянуться и стать на мост двумя ногами. Я перехватил свою руку на другую часть заграждения. Теперь мы стояли и обнимали друг друга одной рукой, а другой держались за металлическую сетку. Абсолютно безвыходное положение, двигаться ни вперёд, ни назад мы не могли. Я немного отдышался и перевёл дух. Схватился двумя руками за сетку. Теперь ей пришлось обнять меня, и она сильно прижалась ко мне. Теперь мы медленно начали двигаться назад. В таком положении мы добрались до края заграждения. Я его обогнул, теперь её нога скользнула по обрыву, но я уже сильно держал её за руку. Подтянул её к себе и сильно рванул. Мы стояли на твердой каменной основе, обнявшись. Она сильно прижалась ко мне и дрожала. Дрожала так, что я слышал, как её зубы стучат друг об друга. Меня, что-то сильно взволновало.

– Пошли ко мне, не бойся, я не причиню тебе зла.

Я взял её за руку, и она покорно пошла за мной. По дороге домой она молчала, а я ни о чём не спрашивал её, захочет, расскажет, не захочет, это её право. Отогреется у меня и пойдёт к себе домой. Утро вечера мудренее. Как правило, повторно не делаются попытки самоубийства, хватает и одного перепуга. Да и утром, проблема, которая её заставила залезть на мост, покажется мелкой и никчемной. Мы шли по улице, я от движения согрелся, а вот её рука была холодна как лёд. Пришли к моему дому, поднялись наверх, я открыл дверь и впустил девушку к себе в квартиру. Помог снять ей куртку. Её курточка промокла до подкладки. Она так замерзла, что не могла двигаться. Усадил её в кухне. Поставил на огонь чайник. Она сидела на стуле и дрожала. Худое, изнеможенное лицо, по-видимому, после тяжелой болезни, кожа на лице с серым оттенком. Под глазами синева и при всём этом проявлялась и красота её лица, надо только снять грим и я увижу красивое лицо девушки. Меня волновало её лицо. Я всю жизнь видел его, но где. Вспомнил. Конечно это её лицо. Много лет назад, на выставке, мне один неизвестный художник подарил свою картину. Только я увидел, кто на ней был написан. На меня смотрели глаза удивительно красивой девушки. Картина называлась «Любовь женщины». Я всю свою жизнь искал такое лицо. Моя жена была очень похожа, но не было фотографического сходства, а тут капля в каплю похожа, хоть, я картину не видел около двух лет, но не мог я забыть, что там написано. Сходство было поражающим. Она продолжала дрожать. Я сходил в ванную, взял полотенце, в комнате из шкафа достал толстый шерстяной свитер, домашней вязки. Снял с неё её синтетический свитер водолазку. Она не противилась этому. Под свитером, кроме неё самой ничего не оказалось, неудивительно, что она так замерзла. Красивая девичья грудь с большими коричневыми ореолами вокруг сосков, сильная худоба, меня удивила. Такое впечатление, что она давно не ела. Я начал растирать и вытирать её промокшее тело. Под руками ощущал её упругую грудь. Надел на неё тёплый свитер. Опять сходил в комнату и достал спортивные шерстяныё штаны, в которых раньше катался на лыжах и толстые шерстяные носки. Снял с неё ботиночки на рыбьем меху и голубенькие мокрые носочки. Стянул с неё её джинсы, никакого сопротивления. Хотя, мне, несколько, было неудобно расстегивать ей молнию на брюках. Тоненькие синтетические трусики, то же, голубого цвета, красивые ровные длинные ноги, маленькие ступни. На пальцах ног ногти ровно острижены, без педикюра. Пальчики длинные и красивые. Вытер её насухо и одел. Просушил ей волосы на голове феном, предварительно распустив русую косичку. Закипел чайник. Нарезал лимон и налил две кружки чаю. Никакого эффекта. Она сидела и глядела в стену. Огромные голубые глаза, правильные красивые черты славянского лица, небольшой курносый носик, немного ели заметных веснушек. Если бы не серость, лицо должно быть бледно розовым, озорным. Губы бледные, из-за их дрожания казались слегка узкими. Да, и ещё длинные чёрные ресницы, от влаги они казались махровыми. И вся эта красота была худая и бледная. Я с силой ей всунул в обе руки кружку с чаем. Она разрыдалась. Вот это уже хорошо. Выплеснуть эмоции, это первое дело. Нельзя всё держать в себе. Я взял её на руки и посадил к себе на колени. Обнял её, пытаясь согреть. Она плакала, постоянно всхлипывая. Дрожь прекратилась. Постепенно и плач утих. Так мы с ней сидели долго. Я её слегка укачивал, держа её на коленях. Она обняла меня и прижалась ко мне. Мы молчали. Постепенно я стал чувствовать теплоту её тела. Согрелась. На меня нахлынули чувства чего-то родного и близкого. От неё пахло молодостью и свежестью. А главное я ощутил аромат женского тела. Нет, меня не взволновала она как мужчину, это неправильно. Но она и пахла чем-то родным и близким. Так мы просидели несколько часов. Я опять подогрел чай. Теперь она стала пить его. Я насыпал ей много сахара. Сладкий чай подкрепит её. Достал из холодильника початую бутылку водки. Недавно мы с Иваном Ивановичем выпили по рюмке, так он хотел снять мою депрессию. Теперь я налил в фужер девушке, она, молча, отказалась пить. Не применяя достаточно силы, я влил в неё этот фужер с водкой. Она закашлялась. Постелил чистую постель, взял её на руки и уложил в кровать, укрыв с головой тёплым пуховым одеялом. Потушил свет. Собрал её мокрые вещи и развесил в ванной, пусть просохнут до утра. Пошел в другую комнату и лёг спать.