Робин Гуд

Именно потому, что не было никакого запрета, все его греховные желания исчезли и потеряли свою привлекательность.

Стоит только дать слово, что не будешь чего-нибудь делать, как непременно этого захочется.

- Будем держать пленников в пещере, пока не заплатят выкупа.

- А что такое - выкуп?

- Деньги. Заставляешь их занимать, сколько можно у знакомых; ну, а если они и через год не заплатят, тогда убиваешь. Все так делают. Только женщин не убивают. Женщин держат в плену, а убивать не убивают. Они всегда красавицы, богатые и ужасно всего обятся. Отбираешь у них часы, вещи, - только разговаривать надо вежливо и снимать шляпу. Вежливее разбойников вообще никого на свете нет, это ты в любой книжке прочтёшь. Ну, женщины в тебя сразу влюбляются, а когда поживут в пещере недельку-другую, то перестанут плакать, и вообще их оттуда уже не выживешь. Если их выгнать, они поверятся, повертятся и опять придут обратно. Во всех книгах так.

(диалог Тома Сойера и Гекльберри Финна)

Через двадцать лет вы будете более сожалеть о том, чего не сделали, чем о том, что вы сделали. поэтому, отбросьте сомнения. уплывайте прочь от безопасной гавани.

поймайте попутный ветер своими парусами.

исследуйте.

мечтайте.

открывайте.

Открылись слова «Я вас люблю!»

-Гадкий! – И девочка больно ударила его по руке, однако покраснела, и было видно, что ей очень приятно.

Он думал, что любит ее без памяти, думал, что будет обожать ее вечно, а оказалось, что это всего-навсего мимолетное увлечение. Он несколько месяцев добивался взаимности, она всего неделю тому назад призналась ему в любви; только семь коротких дней он был счастлив и горд, как никто на свете, — и вот в одно мгновение она исчезла из его сердца, как малознакомая гостья, которая побыла недолго и ушла.

– Что за наглый щенок, – барон, как ни странно, успокоился. – Ты что, хочешь, чтобы тебя сбросили со стены замка в полный нечистот ров, как и твоего господина?

...это были ее парадные очки, ее гордость. Она приобрела их для красоты, а не для пользы.

Богатство Гека Финна, а может быть, и то, что он теперь находился под опекой вдовы Дуглас, ввело его – нет, втащило его, впихнуло его – в общество, и Гек терпел невыносимые муки. Прислуга вдовы одевала его и умывала, причесывала и приглаживала, укладывала спать на отвратительно чистые простыни, без единого пятнышка, которое он мог бы прижать к сердцу, как старого друга. Надо было есть с тарелки, пользоваться ножом и вилкой, утираться салфеткой, пить из чашки; надо было учить по книжке урок, ходить в церковь; надо было разговаривать так вежливо, что он потерял всякий вкус к разговорам; куда ни повернись – везде решетки и кандалы цивилизации лишали его свободы и сковывали по рукам и по ногам.

... для того, чтобы мальчику или взрослому чего-нибудь захотелось, нужно только одно - чтобы этого было нелегко добиться.