Каменное сердце

– Эге! И тетка Чунь привела на базар свою козочку! – крикнул знакомый крестьянин.

– Бедняжка! – подхватила старая крестьянка.

Чунь быстро пробиралась к большому тиковому дереву с серебристыми листьями и белыми цветами. Вблизи дерева стоял водоем, в котором приезжие богатые крестьяне-китайцы поили буйволов. Тут же несколько женщин мыли детей.

Чунь подошла к водоему, сняла с Цинь ее лохмотья и вымыла дочь.

– Стань здесь, Цинь! – приказала мать обнаженной дочери.

Вокруг дерева стояли несколько молодых и старых женщин с обмытыми голыми детьми. Дети были истощенные, худые, со всклокоченными волосами. Непослушными пальцами матери и бабушки приглаживали головки. Чунь критически осмотрела детей и осталась довольна: ее дочь выделялась своей стройностью.

Цинь не понимала, что происходит. Ее забавляли шум, пестрота толпы и присутствие детей. Она хотела поиграть с ними, но мать строго приказала, чтобы Цинь стояла на месте.

– Сколько просите? – спрашивали женщины друг у друга.

– Хочу пятнадцать франков.

– Не дадут, – с сомнением покачивала головою соседка. – Зимой покупали по пяти франков.

– Теперь не зима, – возражала женщина.

Скоро появились и покупатели – жирные старые китайцы под бумажными зонтиками в сопровождении слуг. Покупатели бесцеремонно разглядывали детей, поворачивали, щупали руки и ноги, словно они покупали на убой. К Чунь подошел толстый китаец. Слуга поставил складной стул, китаец уселся, закурил трубку и, пуская дым в лицо маленькой Цинь, начал рассматривать ее сквозь большие очки. Он долго сопел носом и наконец спросил:

– Сколько?

– Сколько ваша милость положит, добрый господин, – ответила Чунь.

Ведь она продавала дочь не ради денег, а только чтобы спасти ее от голода. Чунь решила: на полученные деньги она купит рису, свинины, курицу и все отдаст Цинь. Пусть по крайней мере она хоть раз наестся досыта.

– Семь франков! – сказал китаец.

Чунь кивнула головой в знак согласия.

Другие женщины, продававшие детей, недовольно зашипели на Чунь: она не торгуется и сбивает цену. У них было по нескольку детей, и, продавая одного, они хотели подкормить других.

– Худа! – сказал китаец, видя, что Чунь не торгуется.

– Ее немножко подкормить, станет совсем хорошая девочка. Она такая понятливая, послушная. Очень хорошая работница будет! – расхваливала свой «товар» Чунь, боясь, чтобы покупатель не ушел.

– Пять франков! – сказал китаец, поднимаясь.

– Берите, добрый господин! – ответила Чунь упавшим голосом.

Китаец кивнул головой. Слуга отсчитал Чунь пять франков и взял девочку за руку.

– Только… не обижайте ее, добрый господин! – совсем тихо прошептала Чунь.