Птичка Божия

А Сомнение:

– Хорошо то, хорошо, – только смотри: за передовую тебе нагорит.

– Это почему?

– Да потому, что был в 1843 году циркуляр, изъемлющий подобные вопросы из сферы гласного обсуждения.

– Что за вздор! В 1843 году! Ты бы ещё вспомнил царя Гороха, когда грибы воевали!

– Да я ничего… я только так… ведь не отменён он, циркуляр-то… Сам знаешь: захотят вспомнить, – так вспомнят.

А Трепет, – весь бледный, глаза остолбенелые, вихры дыбом, – уже лепечет путанным, шепелявым языком:

– Вспомнят! вспомнят! всенепременно вспомнят! – как пить дадут. Убери ты эту статью из нумера, сделай милость! Ну, что тебе стоит? Нумер и без неё конфетка. Что за охота рисковать?

– Ин ладно, – говорит редактор, – действительно, на первых порах рисковать не стоит. Хороша передовица, да уж чёрт с ней! Только чем же я – вместо неё – дыру-то в нумере заткну? что поставлю?

– А вот, – говорит Труд, – превосходнейшая у нас в наборе имеется статья «О преимуществе удобрения полей фосфоритами пред удобрением оных чрез гуано» – коротенькая, всего этак строк на 1000, и вопрос, можно сказать, самый животрепещущий: всякий агроном с наслаждением прочтёт!

– Да разве я для агрономов издание-то начинал? – закричал на аггела бедный сын газеты.

– Не для агрономов, но, согласись, есть же между твоими подписчиками и штуки три агрономов? Надо и о них позаботиться. Это даже будет с твоей стороны весьма благородно, если ты, вместо того, чтобы потакать вкусам массы, заговоришь о фосфоритах, во вкусе трёх человек. Значит, серьёзный ты, с «улицею» не заигрываешь.

– А уж безопасно-то как! – говорит Сомнение.

– За этакими статьями – как за каменною стеною! – говорит Трепет.

Подумал-подумал бедный сын газеты и махнул рукою:

– Э! где наше не пропадало! Вали гуано и фосфориты! Скучища это, – ну, да на фельетоне выедем. Забористо написал фельетонист, собака, – всё знакомые лица, публика животики надорвёт, хохотавши.

– Вот тоже насчёт фельетона хотело я тебе заметить, – говорит Сомнение: – преталантливо, но… резко, мой друг, ужасно резко! Попадёт нам за него на шапку, – можешь быть твёрдо уверен.

Всплеснул руками бедный сын газеты:

– Да неужели же опять против циркуляра?

– Нет, говорит Сомнение, – циркуляра покуда нету. Будет он, но сейчас нет. Но так как в фельетоне этом говорится нечто о военных, то непременно генерал-майор Бритый-Стриженный поедет на тебя жаловаться.

– Это правда, – согласился бедный сын газеты. – Он невероятно щекотлив на самолюбие и великий жалобщик. Но, так и быть, я вычеркну из фельетона военных и заменю их штатскими. Фельетонист у меня с этакой перемены беспременно запьёт от горя и авансу запросит, но – не газету же мне из-за него закрывать! Ставь штатских вместо военных, – и шабаш!

– А в таком разе поедет жаловаться действительный статский советник Ненужный-Брандахлыст.

– Из Сциллы в Харибду! – воскликнул бедный сын газеты, ибо он был, хотя и русский газетчик, однако человек образованный. – Что же нам, господа аггелы, тогда с фельетоном этим делать и чем его заместить?