Дивная нота

Звуки музыки нежно растекались между стен моей комнаты. Мне казалось это сон, продолжает дарить мне чудное наслаждение. Я хотел лежать, бесконечно смакуя каждое мгновение. Внутри меня разразилась мелодия подобная той, что играла в комнате. Когда моя голова повернулась, я увидел что чудесным образом жёлтые, зелёные и красные линии исходили от моих любимых цветов. Это невероятно прекрасные чувства. Всё из того, что мне приходилось видеть или слышать прежде, меркнет рядом с фейерверком этих чувств и видений. Я не хотел, чтобы волшебство прекращалось, но спустя неделю это закончилось. К моему возвращению в воздухе более не расползалась цветная, яркая музыка. Паутина звуков исчезла, и мне стало грустно. Чувства мои обнажённые, и сухие терзали моё истосковавшееся сердце. Поразмыслив, я отправился за новым цветком. Мне почему-то вдруг пришло в голову, что это может вернуть мне былую радость.

Когда юный Клаус проснулся, солнце уже стояло высоко над серыми крышами черепичных крыш. Тёплые линии жёлтых лучей расползались по верхушкам деревьев и домов. Страх быть пойманным ещё немного тревожил Клауса, но уже в меньшей степени. Решение пришло с пробуждением.

Немедля более ни секунды юноша отправился к дому, где жила Гертруда. Временами Клаус оборачивался, и вздрагивал от громких звуков. Миновав половину пути к дому Гертруды, Клаус остановился у булочной. Приторно – сладкий аромат свежего хлеба, приятно щекотал нос. Юноша вспомнил, глядя на аппетитные ряды хлеба, что уже давно ничего не ел. Засунув руки в пустые карманы, Клаус продолжил путь.

Дома Гертруды не оказалось. Клаус нашёл её, когда она вместе с родителями выходила из церкви. Собственно в этом храме впервые их взгляды встретились, после воскресной мессы, где Клаус находил секунды успокоения. Объяснившись, Клаус оставил в стороне ложную скромность, и предложил Гертруде бежать вместе. В силу возраста и впечатлительности он возлагал большую надежду на своё решение.

Гертруда ни минуты, не размышляя, ответила категорическим отказом. Предложение Клауса льстило ей, но не более.

Возвращение домой для самого Клауса было абсолютно немыслимо. По прежнему голодный и к тому же удрученный отказом он ушёл прочь.

Лучшей идеей теперь казалось уплыть на первом же корабле.

– За океаном, – размышлял Клаус, – меня уже не потревожит ничто из прошлой жизни. Положение его отягощалось полным отсутствием каких-либо денежных средств.

К вечеру того же дня Клаус пришел в порт, где стояли большие суда. Их массивные, крепкие тела едва покачивались на воде, отсекая большие волны от берега. Всё что мог предложить Клаус владельцам корабля, это был его труд.