Я снова остался один, но это уже не было тем одиночеством, которое раньше пугало меня своими демонами будущего. Оно уходило, спадало жестяным, холодным панцирем, освобождая место для какой-то новой части меня, едва ощутимой, но давно обещавшей своё появление… После встречи с отцом на душе стало спокойнее, яснее. Как будто и туман постарался – открыл, прочистил неведомые мной самим доселе каналы и оставил во всём моём существе свежесть и спокойствие, заменил робкие надежды на твёрдую уверенность.

Я не представлял еще, что буду делать, но безошибочно знал, что теперь моя жизнь непременно должна измениться и, самое главное, я и только я буду движителем этих перемен.

Спасибо тебе, отец! – я улыбнулся, вспоминая образ отца и разговор с ним. – Спасибо!

– Вот так всегда! Кому-то благодарность, лавры, почёт, а кому-то забвение?.. – раздался знакомый голос и из-за угла лифтовой шахты выступил… Опекун.

– Ну, здравствуй… сынок!

Я отступил:

– Привет!

Он пристально смотрел на меня и слегка улыбался:

– Давно не виделись!..

Я никогда не любил этот его взгляд – тяжёлый и изматывающий – с детства терпеть не мог. Всегда не выдерживал и подчинялся его воле. Один только раз я позволил себе бунт, о чём после конечно пожалел. Однажды когда он вот так же высверливал меня этим своим взглядом, а я уже не был ребёнком, я как обычно не выдержал, но совершенно неожиданно для себя и для него резко и с силой оттолкнул его в грудь. Он удивлённо охнул и упал навзничь. Я испугался и пулей вылетел из комнаты. Опекун расценил это как нападение и провокацию драки и просто вышвырнул меня с вещами на улицу… Он вообще периодически меня выставлял, умел это делать мягко и без насилия, не оставляя никаких шансов…

Опекун давно уже не обладал прежней властью, но мне всё равно стало не по себе.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, постепенно начиная справляться с волнением.

– Да вот, пришёл на тебя, дурака, посмотреть.

– Зачем?

Он покачал головой:

– Удивляюсь я – взрослый уже парень, а ума как не было, так и нет.

– Ты о чём?

– Да перестань!.. Всё ты прекрасно понимаешь… Я вот

одного никак не могу понять, хоть убей. Почему ты никогда, никогда меня не слушаешь. Ты готов верить кому угодно – друзьям, каким-то шарлатанам, но только не собственному… Хм… – он покашлял. – Я столько всего прошёл, столько пережил… Я мог бы передать тебе свой опыт. Но тебе он не нужен… Я, между прочим, тебя воспитал, Я а не Он! Я не спал ночами, когда ты болел! Я занимался твоими интересами! Я умолял, на коленях ползал, чтобы тебя пустили в старшую школу, несмотря на характеристику!.. Я занимался тобой, я потратил на тебя кучу времени. Это было время МОЕЙ жизни! Ты разрушил её! Ты меня просто бесишь, – закричал он, – раздражаешь! Постоянно!!! Видеть тебя не могу!!!

Он отошёл в сторону и присел на бортик ограждения крыши, закрыв лицо рукой. При всём знании мною его характера, я не мог бы предсказать подобного поворота – опекун никогда не отступал. Как то я разрыдался прямо перед ним во время одной из его поучительных лекций. Он видимо не ожидал такого эффекта, остановился и стал утешать меня, но это не было отступлением или слабостью. Он делал это как победитель… хотя я с ним никогда не хотел бороться…

Как он постарел… А ведь всего несколько лет прошло с последней встречи. Не помню, зачем я приезжал к нему. Мы как-то быстро поговорили о деле, потом он произнёс дежурную тираду о том, что болен и я его не понимаю и что-то ещё в этом роде. Я в ответ попытался начать другую тему, но он не поддержал. Мы оба замолчали. Повисла тяжёлая пауза. Каждый из нас понимал, что нужно что-то сказать, может спросить о чём-нибудь. Но никто так и не решился или не счёл нужным. Молча посидели и разошлись. Года три прошло, а, кажется с десяток…

Опекун сидел ссутулившись, опустив голову и не был уже таким страшным, каким казался мне в детстве. Я его очень боялся. Его играющих желваков, его молчания, направленного на меня пристального взгляда, любимого вопроса «в чём дело?», его наставлений, от которых в памяти оставалось лишь чувство тоски и физическое ощущение удушья… Бывали, конечно, и моменты просветлений, когда опекун вдруг покупал мне что-нибудь или водил в кафе или кино. Бывало даже, мы непринуждённо шутили и смеялись, изредка он рассказывал что-то смешное из своей прошлой жизни. Но правду о ней я практически не знаю. Так, какие-то обрывки, и то не от него, а от родственников – когда-то летал на самолётах, потом якобы разбился и приобрёл нервную болезнь; пытался писать, но не получилось; была другая семья и сын, от которого он будто бы отказался… Сам он толком ничего не говорил, кроме того, что «твой папка столько всего пережил, ого-го!..»

Когда я повзрослел и многое стал выбирать сам, время от времени приносил ему понравившуюся мне музыку и мы вместе её слушали. Иногда что-то между собой обсуждали. В эти моменты просветлений я был очень счастлив и думал, что вот теперь-то всё пойдёт иначе, всё будет хорошо, всё тёмное и смутное уходит и станет наконец светло и спокойно. Но бывало это крайне редко, и после всегда следовал новый виток споров, скандалов, с трудом сдерживаемой ненависти и унижения.

Пока я был ребёнком моё доверие ему было безоговорочным и безграничным, тем более, что я считал его своим отцом. Но, по мере роста, я всё сильнее чувствовал эту его необъяснимую ненависть и постоянный вызов. Как будто кому-то из нас не было места в этой жизни и необходимо было обязательно выяснить кому именно…

Постепенно я выходил из под его влияния, нащупывая через многочисленные ошибки свой собственный путь и стараясь реже видеться с ним. Сам он первым никогда не объявлялся, и, очевидно, был непротив.

Наконец, всяческие контакты между нами полностью прекратились. Хотя я время от времени чувствовал его присутствие где-то рядом. И мне оно совсем не помогало… Порой казалось я тоже начинал ненавидеть Опекуна и довольно сильно. Но теперь глядя на его поникшую фигуру, я не испытывал ничего подобного. Мне стало жаль его, я понял, что все обиды давно уже забыты… Передо мной сидел просто бесконечно уставший старик, измученный утомительной и бесплодной борьбой с Жизнью, с Миром и с самим собой…

Мне захотелось сказать ему что-нибудь хорошее и ободряющее. Я подошёл, сел рядом и слегка обнял его за плечо. Он не пошевелился и по-прежнему сидел, закрыв глаза ладонью. Я не знал, что сказать, и мы долго молчали. Наконец, он тихо заговорил:

– Всё… всё, что я делал… всё это… бессмысленно. Пусто и глупо! Я проиграл… бездарно… бесславно! Жизнь прошла и в конце ничто… Пустота… обида… злость! – он поднял голову и посмотрел на меня. В глазах его стояли слёзы и Страх. – Ты знаешь, я всю жизнь делал не то, что хотел. Учился не там где хотел… Работал не там где хотел… Даже бабы у меня всё время были не те! А спроси меня: почему? Я не отвечу… Не знаю… Я всегда был жертвой обстоятельств или людей. Мне так было удобнее. Кто-то другой всегда нёс ответственность за мои неудачи. Другие принимали решения в моей жизни. А я всегда думал, что вот-вот скоро, очень скоро, я возьму и сделаю ЭТО, потом ВОТ ЭТО… Решу ЭТУ проблему, затем ТУ. Скоро я соберусь с силами и разрулю вот ТУТ и ТУТ. Сейчас разведусь и начну новую жизнь. Вот сейчас брошу ЭТУ работу и найду другую, получше. Сейчас брошу ЭТУ женщину и найду другую, лучше, духовнее. Вот сейчас подожду немного и что-нибудь произойдёт, всё как-то поменяется. А ничего не поменялось… и Жизнь ушла. Уже давно ушла. Ничего не осталось. Даже мысли в башке и те не мои. НИ-ЧЕ-ГО! А я ведь был способным человеком, на многое способным. Я был талантлив, обаятелен. Я мог бы писать книги… у меня получалось. Но я боялся… всегда боялся. Всегда и всего! Я надеялся, что в худшем случае удастся воспитать наследника, своё продолжение. А что наследовать-то… У нуля и продолжение ноль… И правильно, что ты меня ненавидишь!..

– Да нет, что ты, – возразил я, – этого нет и в помине!

– Я скупердяй… Я не смог тебе ничего дать. Мне даже было жалко деньги тратить на тебя… А какая уж там любовь или что-то ещё… Хотя… что может быть ЕЩЁ?.. Прости меня, я не смог тебе ничего дать потому, что у меня просто не было ничего…

Он отвернулся и закрыл лицо руками:

– Прости!.. Прости!..

Я понял, что не смогу сказать ему ничего ободряющего и проговорил:

– И ты меня Прости!..

– Да, да… – он похлопал меня по коленке и тяжело поднялся.

Я тоже встал и некоторое время мы, молча, смотрели друг на друга. В его взгляде не было прежнего несогласия и борьбы, а появилось, мне показалось, что-то детское и отстранённое, чего я раньше никогда не видел.

– Прощай! – сказал он очень тихо. Потом поднял руку, как будто хотел ещё что-то добавить, но передумал и слегка махнув пальцами, повернулся и побрёл от меня по крыше прочь, вдоль длинной стороны дома.

– Ты куда? – я шагнул за ним.

– Не ходи за мной… Ты должен остаться… Всё хорошо.

– Не ходите за ним, – раздалось у меня за спиной. Я обернулся. Передо мной стояли двое – Мужчина и Женщина. Они приветливо улыбались и Мужчина вновь произнёс:

– У него всё будет хорошо, правда. А Вам туда нельзя.

Я посмотрел вслед Опекуну, но он уже исчез в темноте…

Глава 5

– Простите, если напугали Вас неожиданным появлением, – сказал Мужчина. – Мы редко куда-нибудь выходим и забываем о хороших манерах.

Он походил на испанца – человека во фраке, которого я первым встретил на крыше. Приблизительно того же возраста и с такой же бородкой-эспаньолкой. Женщина, как мне показалось, была старше него и ничем особенным не выделялась, кроме, может быть, глаз, а точнее взгляда – он чем-то завораживал…

В них обоих было нечто необычное, что-то нематериальное. Как если бы тени вдруг ожили, получили некий объём и свободу передвижения. И одежда… Я не мог уловить в чём они одеты и совсем не из-за недостатка света… Сначала мне показалось, что на них были чёрные накидки или плащи, в следующую же секунду можно было с уверенностью сказать, что они одеты в трико, но и это оказалось не так. Я знаю, что темнота всегда играет шутки с цветами и формами, но здесь действительно имела место какая-то особенность, придававшая моим новым гостям своеобразную бесплотность…

– И, тем не менее, мы живые и натуральные, – улыбнулся Мужчина.

– Да я ничего такого…

– Я, Карлис, – представился он. – Это моя жена – Гамма. А Вы – Максим!

– Да… – я растерялся, – а как…

– Мы давно наблюдаем за Вами…

– Давно?! Но…

– Вы не чувствовали? – подхватил Карлис, – это вполне

естественно. Основной предмет в школах и институтах – это Бесчувствие!.. Но, проще говоря, Вы просто были не готовы принять нас.

– Не готов?

– Да. И ещё пространство мешало… – он сделал

неопределённый жест рукой.

– Пространство?

– Чтобы Вам было понятнее, скажу, что оно было… твёрдым.

Видя моё непонимание, он добавил:

– Как барьер… или стена.

– Понятно. А сейчас я… готов?

– Как говорится: «когда готов ученик, приходит учитель…»!

– Учитель, – повторил я. – А вы… и есть?..

Карлис рассмеялся:

– Ну, что Вы, это прозвучало бы слишком громко. Скорее мы помощники. И то если Вы захотите, точнее, сочтёте нужным для себя. Насколько я знаю, у Вас ведь есть вопросы?

– Да.

– Думаю, мы могли бы помочь…

– Вопросов много…

– Задавайте, – живо сказал Карлис.

– Что, прямо сейчас? – спросил я.

– Почему бы и нет?!

– Так сразу и не сориентироваться… Когда вы сказали, что наблюдали за мной… Вы имели ввиду, что… смотрели?

– Можно и так сказать,– ответил Карлис.

– Всё время?!

Он снова рассмеялся:

– Да нет, конечно же не постоянно. Просто в какие-то

ключевые моменты мы приглядывали и, может быть, чуть-чуть… что-то корректировали… направляли Вас…

– Направляли? – удивился я.

– Нет-нет, – поспешно сказал Карлис, – мы не вмешивались. Не беспокойтесь. Дело в том, что когда человек, любой человек, хочет развиваться и расти, он привлекает в свою жизнь определённые обстоятельства, вещи и людей, которые ему в этом начинают помогать…

– И что это было в моём случае?

Карлис немного помолчал и ответил:

– Помните, когда Вы во второй раз учились в институте, один из сокурсников давал Вам почитать странную книгу?

– Да-да, точно, – воскликнул я, – его звали Николай! Помню!

Я действительно вспомнил Институт, Николая и странную книгу. У неё не было обложки и вообще атрибутов обычной книги. Просто пачка листов писчей бумаги с напечатанным текстом.

– Правда, – задумавшись, проговорил я, – совершенно не помню о чём там шла речь… о чём-то очень интересном. Жаль, сейчас бы с удовольствием перечитал… Постойте! Так это Вы его послали?

Карлис хитро улыбнулся и чуть наклонился ко мне:

– Буду с Вами откровенен… Это был я.

– Как?!! Но Вы же совсем…

– Не похож?

Я внимательно посмотрел на него:

– Ну… вообще-то… да…

– Спасибо, – Карлис довольно улыбнулся и глянул на жену, – это комплимент! Я люблю такие штуки. Роли, переодевания, маски – это мой конёк. Всегда любил театр, – он вздохнул, – это моя слабость… Поэтому когда однажды представилась возможность, не смог удержаться и не без удовольствия поучился в Театральном Институте… Где мы с Вами и встретились впервые…

– Да, – я был ошеломлён и продолжал разглядывать его, – невероятно! Ну, хорошо, а что это за ключевые моменты, о которых Вы только что говорили?

– Это моменты времени, в которые Вы, как сказочный

богатырь, стоите на перекрёстке дорог и выбираете куда дальше двигаться. Помните? Направо пойдёшь – коня потеряешь, налево – ничего не найдёшь, ну и так далее…

– У меня такие моменты уже были?

– Мы о них и говорим.

– Ну, да… И вы при этом присутствовали?

– Так точно!

– Когда?

– Например, когда Вы, будучи студентом, сильно заболели, так что даже не могли выйти из дому…

– И что происходило?..

– Когда становилось совсем плохо, то Ваше сознание как бы отключалось потому, что не могло уже справиться с ситуацией и на подсознательном уровне Вы просили помощи, т.е. отправляли своеобразный сигнал SOS в пространство, и тогда мы приходили к Вам.

– И помогали?

– Совершенно верно!

– А что Вы делали?

– Скажем так, поддерживали Вас, чтобы Вы прошли

испытание и последовали выбранным путём…

– Так вот почему мне становилось легче? А я всё пытался

поймать закономерность приступов и улучшений. Я ведь лекарства вообще не принимал… Значит, получается, я всё-таки Вас чувствовал!?

– Значит, чувствовали! – улыбаясь подтвердил Карлис.

– А почему мне нельзя было идти за ним, за Опекуном? – я сам не знаю, зачем задал этот вопрос. Слишком уж всё быстро происходило, мысли бурлили во мне, не давая возможности отдышаться и подумать…

– А Вы и не хотели! – ответил Карлис.

– Но, мне показалось, что я должен что-то сделать для него.

– Вам стало его жаль?

– Да.

– Жалость – плохой советчик, вы же знаете…

– Да.

– А потом, всё что могли Вы ему уже дали…

– И что же?

– В первую очередь Вы спасли его своим появлением на Свет. Он вёл разгульный образ жизни. Это не могло продолжаться долго…

– Но я помню, что он болел, когда я был совсем маленьким.

– Это так. Когда Вы родились, а если быть точным, то через некоторое время после этого, у него началась так называемая чистка, как неизбежное следствие его буйных развлечений. Болезнь – это всегда очистительный процесс, восстановление Гармонии, Равновесия. Его болезнь не связана с Вами, но без Вас он не смог бы выдержать.

– А потом?

– Потом Вы учили его. То есть через Вас его учили многим вещам – Отцовству, Терпимости, Пониманию и так далее. И поскольку он был Вашим опекуном, ему давали сверху силы и возможности сберечь Вас и вырастить.

– Но он ушёл из семьи, когда мне было девять.

– Это не имеет значения. Вы считали его своим отцом, а у него была высшая задача, которую он как мог выполнял. И Вас ведь чему-то учили через него. Через его ненависть – хотя к Вам прямого отношения она не имела, через скучные и нудные нравоучения, через унижения. Вы оба выполнили свои задачи и могли уже отпустить друг друга. Что Вы благополучно и сделали! – Карлис широко улыбнулся. – Вас можно только поздравить!..

– А мать? – спросил я.

– Что мать?

– Ну, её тоже надо отпустить… или как?

– Тут, с одной стороны немного посложнее, – серьёзно сказал Карлис. – С другой – проще… Скажите, Максим, Вы ребёнок?

Я задумался:

– Для неё?

– Нет. Понятно, что для неё Вы ребёнок. Вообще. Как

отдельная человеческая единица. Например, физиологически Вы уже взрослый человек?

– Да.

– Взрослому человеку мама нужна? Ну, там, сопельки

вытирать, подгузники менять, одевать-раздевать?

– Нет, конечно.

– Правильно. Для этого есть жена. Шучу. Взрослому

человеку мать не нужна. Если он действительно взрослый, у него своя Жизнь и свой Путь. У каждого человека, как и у самой Природы одна из основных целей – Увеличивать Жизнь, Умножать её, делать больше. Во всех аспектах. А этот процесс подразумевает другой обязательный процесс – личное Развитие. Пока Вы сами считаете себя ребёнком или Вас держат в детях, личное Развитие возможно только в установленных родителями рамках и до определённого предела, а в большинстве случаев вообще невозможно. И поскольку у Вселенной, или у Бога – как хотите, устройство Беспредельно по сути, то любые рамки – все, что ограничивает или останавливает Развитие, вступает в противоречие со Свободной, Бесконечной, постоянно развивающейся Вселенной (другими словами Богом)… Развитие – это закон. Всё, что не развивается, не увеличивает жизнь – неизбежно погибает. Как Вы относитесь к идее поболеть, помучится, попортить другим кровь и умереть пораньше?