В последний момент Бром отвернул голову, но это не помогло: вязкие струи попали на лицо. Он зажмурил глаза, и спустя несколько секунд невероятная вонь, исходившая от слизи, заставила его отключиться.

* * *

Когда Бром очнулся, он не мог точно сказать, сколько времени прошло с того момента, как он потерял сознание: может, несколько минут, а может – целая вечность.

Ясно было одно: сейчас он лежал на спине в тесном коконе из засохшей слизи, не в силах пошевелиться. Голова кружилась, и даже тусклый свет ламп на потолке казался нестерпимо ярким. Тошнотворный, в буквальном смысле сшибающий с ног запах, который распространялся от слизи, словно застрял в носоглотке. Не удивительно, что Брома вырубило, как только он вдохнул токсичный «аромат». Лишь спустя мгновение он сообразил, почему так явственно ощущал мерзкую вонь: огромный ком вязкой слизи, словно кляп, заполнял его рот.

Кожу на руках и шее нестерпимо жгло: не оставалось сомнений, что слизь, исторгаемая тварью, выполняла роль кислоты, которая медленно переваривала жертву внутри застывшего кокона. Вначале она разъест открытые участки кожи, потом пропитает одежду и доберется до остального тела.

Бром мог лишь догадываться, сколько времени занимает полный процесс переваривания – и как скоро появится тварь, чтобы поживиться своей трапезой.

Он ожидал увидеть чудовищную мокрицу в любой момент, но вместо нее в поле зрения возникла долговязая фигура администратора. Он присел возле Брома и, натянуто улыбнувшись, сказал нарочито вежливым тоном:

– Прошу извинить за неудобства. Обычно наши гости дожидаются встречи с хозяином в кровати, но вам придется полежать на холодном полу, пока действует сок.

Бром попытался дернуться, но ничего не вышло: засохшая слизь, словно плотный саван, не давала ни малейшей возможности пошевелиться. Бром хотел как следует обложить ругательствами подлого ублюдка, заманившего его в ловушку, но мешал ком слизи во рту.

– Я вижу, как вам страшно, – продолжил с улыбкой администратор, заметив ужас в глазах Брома. – Бояться – это хорошо. Хозяин любит, когда корм боится: страх – лучший маринад для мяса. – Ублюдок взглянул на старинные часы, висевшие на стене. – Совсем скоро хозяин вернется, чтобы проверить готовность еды.

Администратор выпрямился и, задумчиво почесав подбородок, сказал неожиданно виноватым тоном:

– Мне искренне жаль, что так получилось. Как я уже говорил, вы производите впечатление порядочного человека. Обычно у нас останавливаются разные подозрительные личности или преступники, скрывающиеся от преследования во внешнем мире. Мне совсем не грустно, когда они идут на корм хозяину. – Склонив голову, администратор развел руками, будто его собственные слова доставляли ему неудобство. – Наверное, мне бы стоило предупредить вас и девушку об опасности, но хозяин давно не питался. Понимаете, если у него не будет корма, то он может… сожрать меня. – Ублюдок виновато улыбнулся, и Брому захотелось как следует врезать по его мерзкой тощей морде – жаль, что сделать этого он не мог. Администратор тем временем продолжал: – Я поставляю хозяину пищу, чтобы он меня не трогал. Кроме того, он защищает меня от других тварей: они боятся его, и поэтому не лезут к нам в отель. Удобно, правда? К тому же…

Администратор вдруг осекся, когда из коридора донесся тихий стрекот.

– Хозяин возвращается, – изменившись в лице, испуганно проговорил ублюдок. – Мне пора уходить. Хозяин не любит, когда наблюдают за его трапезой.

Смущенно улыбнувшись, администратор скрылся из поля зрения, оставив Брома наедине с угрозой. Он слышал, как стрекот становится все ближе: тварь медленно подбиралась к нему.

Вначале он почувствовал вонь, исходившую из распахнутой пасти гигантской мокрицы, а затем появилась она сама. Истекая вязкой кислотной слизью, тварь с громким стрекотом подступала к Брому на коротких, изогнутых лапах.

Еще мгновение – и она готова была напасть на Брома, если бы не оглушительные выстрелы, разорвавшие ночную тишину.

Пули одна за другой прошибли тварь насквозь, оставляя черные дыры на склизких пластинах, из которых состояло ее громоздкое тело. Завизжав, мокрица отскочила в сторону, к стене, но и здесь ее настиг шквал выстрелов. Наконец, последняя из пуль, угодив точно в распахнутую пасть, заставила хрипевшую тварь окончательно утихнуть.

– Тебя ни на минуту нельзя бросить одного, – раздался рядом знакомый голос.

Убрав пистолет в кобуру, Честер присел возле Брома и принялся разрывать руками плотную пленку из засохшей слизи. Пока он этим занимался, Бром увидел, как к поверженному монстру осторожно приблизились двое – крупный бородатый мужчина с забранными в «хвостик» волосами и женщина средних лет с наголо выбритой головой, украшенной витиеватыми татуировками. Попинав огромную тушу носками ботинок, они убедились, что тварь мертва, после чего повернулись к Честеру и Брому.

– Это Кольт и Гаррота, – представил их Честер, помогая Брому подняться на ноги. – Хранители, о которых я тебе говорил.

Пошатываясь от головокружения, Бром кивнул им с благодарной улыбкой.

* * *

Позже, сидя на ступеньках, которые вели ко входу в отель, Бром наблюдал, как мутный свет утреннего солнца, по-прежнему скрытого за плотной серой пеленой, наполняет улицу: ночные тени медленно исчезали, уступая место новому дню.

– У тебя талант привлекать внимание чудовищ. – Честер уселся на ступени рядом с Бромом и закурил. – В других номерах мы нашли останки человеческих тел – похоже, тварь уже давно охотилась здесь на людей. Мы понятия не имели, что она обитает в отеле.

– Отлично работаете, – усмехнулся Бром, но, заметив, как нахмурился Честер, поспешил добавить: – В любом случае, спасибо. Если бы не ваша помощь, вонючая мокрица-переросток точно бы меня сожрала.

– Благодари не нас, а Диану. – Честер кивнул на девушку, которая стояла поодаль, возле старого «Лэндкрузера» Хранителей, о чем-то тихо разговаривая с Кольтом и Гарротой. – Она вовремя прибежала в библиотеку и сообщила о том, что ты снова попал в передрягу. Сегодня дежурили Кольт и Гаррота, а я остался в библиотеке на ночь. Мы быстро собрались и поспешили к тебе на помощь.