Так или иначе, осталось Пугало одно в своей скромной лачуге. Печалилось оно страх как. Бывало вернётся под вечер с огорода и сидит на табуретке молча всю ночь. Хорошо ещё если по дороге хвороста соберет и печку растопит, а то бывало и в холодной комнате всю ночь пробудет. Тут уже не до пряников, не до халвы, перекусит Пугало печёной луковицей и сыт весь день.

Крестьянин тот, у которого Пугало работало, больно уж ушлым оказался. Под это дело, часть заработка стал работнику водкой отдавать. Понял же, мерзавец, что Пугалу всё без разницы стало. В итоге, Пугало и выпивать стало. Нальёт себе стакан перед сном, тогда и забывается, спит крепче. Утром поправится половинкой стакана и снова на работу.

Пожарный попытался выжать что-нибудь ещё из своего стакана, но тот был безнадёжно пуст. Пожарный облизнул губы. Я своё пиво тоже почти допил и заказал ещё. Потом нехотя жестом показал бармену, чтобы тот и собеседнику налил за мой счет. В конце концов, надо же было дослушать историю.

Мы выпили свежего пива, пожарный довольно крякнул и продолжил, не смахнув белой пены с усов:

– Так и шло Пугало в очередное утро на работу, с похмелья, повесив тяжёлую голову. Засветло, темно ещё было, потому как к пяти утра Пугалу уже надо быть на огороде, раньше, чем птицы просыпаются. А то какое же это дело, если птицы раньше него явятся и поклюют всё, что можно?

Может быть, Пугало здорово задумалось или даже задремало, а скорее всего, что повозка ехала с огромной скоростью. Конечно, повозка… Ведь если бы Пугало заранее увидело её, то обязательно бы уступило дорогу, таков уж был его характер. Но авария всё-таки произошла. Наехала повозка из-за угла на Пугало так, что отлетело оно на три широких шага в лужу. Даже солома повылазила из всех щелей.

Но это ещё полбеды. Пугало бы встало, отряхнулось и дальше пошло. А настоящая беда была в том, что в повозке ехал какой-то коллежский асессор. Возвращалось его высокоблагородие под утро пьяное с очередной ассамблеи, а может от любовницы. Тут же он выскочил из повозки так, что касторовую шляпу уронил на землю в грязь и, не оправив костюма, кинулся к Пугалу. Схватил его за грудки, не давая подняться, и начал трясти, дыша в лицо перегаром.

– Ты что, чучело огородное, – кричит ему. – Не видишь, дурак набитый, куда прёшь? Так я тебя сейчас проучу, будешь у меня в оба по сторонам смотреть!

А Пугало только голову в плечи глубже втягивает:

– Мя, мя, мя, – испуганно бормочет, глаза прячет от страха.

Коллежский асессор схватил Пугало за шкирку и потащил к повозке.

– Смотри, – кричит. – Что ты наделало?

И показывает ему на треснувшее колесо повозки. Колесо и правда было треснувшее и покосившееся, но ведь кто ж знает, когда оно треснуло? Может быть оно от крутого виража сломалось.