Я не дам тебе упасть

Часть 1

О, Англия!

Как ты прекрасна, как ты неповторима, как ты волшебна, как ты таинственна.

О, твои туманы! В них так и хочется утонуть. Как, люблю я твои улочки, твой потёртый кирпич и твой весенний аромат.

Ах, эта поганая война! Сколько бравых ребят она унесла. Ох уж эти немцы! Разгромили, разграбили…, а, сколько жизней забрали!

Ладно, не будем о плохом. Страна поднимается, люди хотят жить и забыть этот кошмар, но не всем удаётся. И, тут я хотел бы вам представить нашего сорванца…:

Кол Майклсон. Хороший парень, как по мне. Красив, умён, богат, добр и одновременно жесток. Что нужно ещё? Это, вопрос конечно интересный…

Ему было примерно лет двадцать семь отроду. Кол вырос в довольно богатой многодетной семье. От куда он родом сложно сказать. Его родители невероятно влиятельные люди и в состоянии обогнуть весь земной шар и заселится на любой клочок суши. Поэтому двери в мир для него были распахнуты широко-широко. Сейчас он остановился в Англии, в тихом местечке в близи речки Девон. Местечко знатное, мечта любого поэта.

Как, я уже говорил, он был красив. Да, у него были каштановые, вечно взъерошенные волосы. Карие, можно сказать ореховые глаза. Спортивное телосложение, в общем, гора мышц, что можно было заметить только, когда Кол лишится части своего гардероба. В его лице были и милые черты деревенского паренька, и мужественные, даже жёсткие черты солдата.

Ох, сколько красавиц он попортил. Любил он женщин, но всего лишь, как объект. Не было трепета и любви, не было нежности в его сердце.

Будь это прекрасная парижанка или страстная итальянка, он "осушал" их. Его друзья смеялись над ним и тихо завидовали, а он лишь говорил: "Они для меня пустышки", "Мне с ними скучно", "Я могу просчитать их ходы наперёд", "Они, могут лишь меня удовлетворять, на большее они не способны", "Они не вызываю у меня никаких чувств". Жёстко, но честно. Он мог заполучить любую, но он не хотел любую. Он хотел – "Свою".

Чем, занимался Кол Майклсон, кроме обольщения бедных девушек?

Он лечил людей. Сейчас, он очень нужен людям, пережившим войну, ведь не все смогли перешагнуть ад. И, в столь нелёгкий час, для них нужен лекарь души и сердца. Психиатр, кем и являлся Кол. Несколько лет назад он выучился на психиатра. Ему нравилась его роль. Он любил возиться с ними, распутывать паутину их разума. Порой можно было сказать, что ему было приятнее общаться с сумасшедшими, чем с образованными и здравомыслящими людьми.

Он был многолик: вот он взрослый-ребёнок, вот он тиран, вот он нежный и заботливый, и не проследишь за сменой.

Сорванец, герой любовник, мистер " Каменное сердце", уже известный многим психиатр…

Дорогой и любимый всеми Кол Майклсон, найдёшь ты свою погибель в собственном царстве…

POV Кол

Трррр!.. Какого чёрта! Что это за жутко раздражающий звук?! Телефон…

Чертыхаясь, не открывая глаза, я поплёлся в коридор.

– Кол Майклсон. Чем могу помочь? – сонно пробурчал я.

– Здорова, Кол! Как утро, а важнее, как ночка? – из трубки активно звучал голос моего надоедливого коллеги-друга Джереми Гилберта.

– Как обычно. Если, ты звонишь в такую рань, только, чтобы спросить у меня про это, то ждёт тебя на работе неприятный сюрприз! Тебе совсем нечем заняться на дежурстве?!

– Нет, не только по этому, – его голос изменился.

– А, почему? – сколько можно тянуть… говори уже…

– К нам привезли пациентку, ты должен приехать. Я думаю, она тебя заинтересует. Нам ни известно о ней ничего, кроме того, что она была в концлагере. Через несколько часов придут анализы по крови и прочей всячине. Приезжай.

– Через час буду, – я положил трубку на место. Уже, заинтересовала…

Что, это за запах? Вкусно…

Быстрыми шагами я пошёл на кухню, кто-то хозяйничает у меня дома…

– Что ты ещё тут делаешь?

– Доброе утро, Кол! Ох, ты бы оделся, – у стола стояла девушка этой ночи. Дебора, кажется. Я же ей ещё ночью говорил уйти, а она тут. Прилипла, мать её. – Я приготовила нам завтрак. Присаживайся, – а поесть не мешало бы.

– Почему, ты не ушла? – она поставила передо мной тарелку с едой, чашку кофе и бутерброды.

– Ну, я не могла уйти после такой ночи. Да, и поздно было уже. Неприлично, молодой, незамужней девушке слоняться по ночному городу, – неприлично запрыгивать первому встречному в постель, дура.

– Спасибо, за завтрак. Можешь идти.

– Но…

– Мне пора на работу. Приятно, было пообщаться, – наконец-то я выпроводил пиявку из дому. Где вся моя одежда?

Примерно через час, как и договаривались, я вошёл в двери лечебницы и почти сразу встретился с Джереми.

– Так, что за пациентка? – спросил я, по пути к её палате.

– Как, ты сам знаешь, сейчас строго следят за всеми этими концлагерями, фашистами. Если, получается, то закрывают. Так, вот, буквально день назад прикрыли один такой лагерь, и нашли её там. Они сразу повезли её к нам, видишь ли, по словам генерала, её содержали не в общих комнатах и норах. Она находилась в каком-то заброшенном здании, в отдельной, ужасной комнате. И, выглядит она очень необычно. На руке нет номера. По результатам она полностью здорова, ей примерно шестнадцать лет. Она всех боится, тело всё в синяках, ранах, некоторые из них немного загноились и очень истощена. Вот, её дверь. Посмотри, – через решётку в двери, я увидел девушку. Она была в какой-то ужасно перепачканной серой ткани, которая играла роль платья. Девушка сидела спиной к двери, в самом углу комнаты, прижав ноги к груди и обняв их, закрывая голову руками. Сложно понять, какая у неё кожа, т.к. вся она была перепачкана грязью и кровью.

– Как её зовут? – не отрывая от неё глаз, спросил я.

– Неизвестно.

– Я возьмусь за неё. Эй, повернись ко мне, – попросил я её. Судя по реакции тела, она поняла меня. Поэтому, она ещё больше вжалась в угол и начала трястись.

– Она ужасно боится. Кол, я думаю, немцы ставили над ней опыты. Если убрать всю грязь и привести её в порядок, то она будет прекрасна. Может, как в той книжке, типа, как сделать идеальную девушку, – начал смеяться Джереми.

– Замолкни. Дай мне ключ.

– Ты собираешься к ней зайти? Это не очень хорошая идея. Не понимаю, как ты к ним так хорошо относишься, – опять он завёл свою песню…

– Они такие же люди, как и мы. Просто они брошенные и напуганные, – я отворил дверь, а она начала рыдать. Да, она первая такая у меня. Я решил снять больничный халат, может, в обычно одежде она будет бояться меня меньше, – закрой за мной дверь, вдруг она подумает убежать.

Медленными, тихими шагами я приближался к ней. А, у неё оказывается кровавые, длинные волосы. Они сейчас грязные и запутанные, ей срочно нужна ванна. Я присел перед ней на колени и положил свою руку на её ладонь. Она затряслась ещё больше и начала громко рыдать.

– Не бойся меня. Я не причиню тебе зла, – она же ещё совсем ребёнок. Я обязан ей помочь. Что бы хоть, как-то её успокоить я начал гладить её по голове. Меня это всегда успокаивало. Через несколько секунд она нерешительно подняла голову. Джереми был прав. У неё были довольно милые черты лица. Необычные глаза, один серо-голубой, а другой зелёно-голубой. Это были, заплаканные, но ясные глаза. Пышные ресницы, красивые кровавые брови. Пухлые губы. Но, под глазами были синяки, скулы впали, губа была рассечена. Они избивали её. Я улыбнулся ей. Она тут же отодвинулась от меня и опять закрылась. Я, молча опять подошёл к ней, наклонился и поцеловал в лоб, – Я спасу тебя. Я не дам тебе упасть ещё ниже.

Молча, я вышел из палаты. Джереми выжидающе смотрел. Я жестом указал на курилку, нужно чуток никотина…

– Что, скажешь? – выпуская облако дыма, спросил надоедливый друг.

– Опыты ставили, но не над ней. Скорее всего, над родителями, от туда цвет глаз и волос. Что, сказал главврач о лечении?

– Колоть, как и всех.

– Нельзя. Она просто напугана.

– Но, её реакции. Когда мы ставили необходимые прививки, она укусила меня. А когда закрыли в палате, то она кричала и металась по ней.

– Она с рождения в концлагере, что ты от неё хочешь… Один писатель сказал, что ясные глаза, признак разума. У неё ясный взгляд. Джер, она ребёнок, испуг и психологические травмы можно вылечить и без лекарств. Ей, просто нужны тепло и забота. Думаешь, можно договориться с главным?

– После последнего раза, думаю, он и слушать тебя не станет. Сам, знаешь, он не одобряет твои методики.

– Я просто отношусь к ним по-человечески, а не как к скотине. Я заберу её. Если, позволить её "лечить" ей станет только хуже. Я заберу её…– выбросив, бычок в окно, я пошёл к маразматику-параноику или, как его называю все – главный врач психиатрической лечебницы Номбери.

Часть 2

POV Кол

Вот она, чёртова дверь в кабинет Адама Номбери, нашего тупого главврача! Ну, была, не была. Вспомнив все правила приличия, я постучал в дверь.

– Войдите! – в кабинете было всё, как обычно. Шкаф во всю стену с книгами, кушетка, стол за которым восседал "Врач". Он был высокий, худой, лысый с мелкими серыми глазками, с большим носом и всегда в очках.

– Что, тебе нужно Майклсон? – Номбери показал на стул напротив себя, чтобы я сел.

– И, вам доброе утро доктор Номбери. Я хотел поговорить с вами о новой пациентке, которую с концлагеря привезли, – его физиономия приняла недовольный, даже оскорблённый вид. Чёрт! Всё-таки придётся просить о помощи Ника.

– Да-да, я помню её. Сумасшедшая. Ты опять хочешь практиковать свою методику? – аррр, глупый баран!

– Она не сумасшедшая! Она просто напугана. В связи с пережитым она получила психологическую травму. Её можно вылечить без лекарств. Она не должна оставаться здесь, обстановка лечебницы ещё больше её напугает. Пожалуйста, позвольте забрать её к себе! Я её вылечу, она будет такой же здравомыслящей, как мы с вами, – несмотря на мои унижения, он стукнул кулаком по столу и встал на ноги.

– Довольно! Я не желаю слушать этот бред, она будет здесь лечиться! Она сумасшедшая и будет проводить своё время с такими же, более того будет получать двойную порцию лекарств! – Нет. Он убьёт её. Кретин! Я встал со стула и пошёл к выходу.

– Я всё ровно добьюсь своего! – напоследок сказал я.

Чёрт, чёрт, чёрт! Всё-таки придётся просить помощи у Ника. Сколько времени? Обед, придётся позвонить попозже. А, пока можно сходить до неё. Надо придумать ей имя.

В коридоре я застал повариху Дорис. Дорис это, очень милая, недавно закончившая школу девушка. Несколько раз мы "дежурили" вместе. Ну, а сейчас ей сделал предложение один паренёк, у него отец здесь. Но, в памяти ещё свежо воспоминанье… Хе-хе…

– Здравствуйте, доктор Майклсон. Как ваши дела? – она мило улыбнулась мне и остановила свою тележку.

– Привет, Дорис. Сколько раз я тебе говорил называть меня по имени и на "ты". Не чужие всё-таки люди, – подмигнул я ей, от чего она засмеялась.

– Хорошо, Кол.

– Ты была уже у девушки с концлагеря?

– Нет ещё. Ты взялся за эту бедняжку?

– Да. Я хочу забрать её к себе. Она, ведь, просто сильно напугана и имеет некоторые психологические травмы, связанные с годами проживания в концлагере.

– Я полностью согласна с тобой. Я тоже не увидела в ней безумия. Номбери согласился? – это мне и нравится в Дорис, она видит в этих людях тоже, что и я. Может быть у нас бы, что-то и получилось…

– Конечно же, нет! Этого старого маразматика никто не переубедит. И, поэтому я решил позвонить своему старшему брату Никлаусу, ну ты помнишь его, – она кивнула, – У него есть определённое влияние на Номбери, и уже, сегодня она будет у меня дома и в скором времени поправится.

– Желаю удачи, – усмехнулась она. Над чем, чёрт побери , она насмехается. Вспомнил, почему у нас не получилось, у неё ужасный характер.

– Дай мне, её порцию. Я сам отнесу и накормлю её.

– Хорошо. Похоже, ты совсем увлёкся.

– Как всегда, Дорис. Как идёт подготовка к свадьбе? – из вежливости спросил я.

– Голова идёт кругом. Уже совсем ничего не хочется, – подавая поднос сказала она.

– Ну, ничего. Всё наладится, – дружески хлопнув по плечу, сказал я и пошёл к палате э… Нужно придумать ей имя…

Она была на том же месте, где я её и оставил. Я спокойно вошёл в палату, она ни как не отреагировала.

– Детка, пора кушать, – пропел я и сел напротив неё. Никакой реакции. Это начинало меня напрягать.

Отставив поднос с едой в сторону, я пододвинулся к ней в плотную, чтобы услышать её дыхание.

Фух, она всего лишь спит.

Я аккуратно положил её на матрас и укрыл одеялом. Она хрупкая, лёгкая, небольшого роста и… милая.

– Как же мне тебя назвать? – спросил я спящего ребёнка и сел рядом. В голову пришло отличное имя, – Может Каллиста? А, что? Думаю, тебе подойдёт. Каллиста, Калли…– Решено. Тебя будут звать Каллиста. Я провёл пальцами по её гладкой щёчке.

Вдруг, её глаза распахнулись, не успел я что-либо предпринять, как Калли опять вжалась в стенку.

– Не бойся меня. Я не причиню тебе зла, – она исподлобья на меня смотрела. – Я хочу тебе помочь, Каллиста, – у неё округлились глаза, – Теперь тебя зовут Каллиста или Калли. Тебе нравится? Я думаю, тебе подходит это имя. Я принёс тебе еду. Позволь мне накормить тебя, – как можно ласковее говорил я. Она не отрывала от меня своих глаз. Я положил поднос себе на колени и похлопал по полу напротив себя, чтобы она села. Калли медленно, как кошка перебралась на указанное место. Отлично! Она начинает мне доверять.

Она пристально смотрела мне в глаза. Она боялась меня, но чувство голода или что-то ещё двигала её ко мне.

Взяв в одну руку тарелку с кашей, а в другую ложку я начал кормить её.

– Я хочу забрать тебя к себе, – между делом сказал я. На, что она немного отстранилась и посмотрела на меня непонятным взглядом, толи дерзость толи что… – Ешь, ешь. Я же говорил тебе, я не причиню тебе зла. И, ты понимаешь, что я тебе говорю. Тебе нельзя здесь оставаться, это тот же концлагерь для тебя, только условия лучше и физически с тобой ничего делать не будут. Тебе понравиться у меня дома. Я помогу тебе адаптироваться, научу читать и писать и другим вещам. Говорить, я думаю, ты умеешь… Ведь так? Я буду тебе, как отец или, как старший брат…

Она опустила глаза, похоже, что-то вспомнила. Я протянул ей кружку с чаем, Калли положила свои худые, грязные руки на мои и подтянула кружку ко рту. Через несколько минут она оторвалась от кружки и опять ушла в угол палаты. Жаль, что у меня дома нету круглой комнаты..

– Спасибо… – уже в дверях услышал я её мелодичный, хотя и хрипловатый голос. Торжественная улыбка повисла у меня на лице, я оказался прав.. как обычно…

– Скорее всего, сегодня, ты уже будешь у меня дома… – не оборачиваясь, напоследок сказал я.

Через несколько минут я уже сидел в собственном кабинете и набирал номер Ника.

Чёртов, Ник, не берёт трубку!

Третья сигарета пошла в ход. Где, чёртова зажигалка! Перетряся, все ящички я наконец-то её нашёл и только-только я начал закуривать, как услышал голос старшего брата.

– Никлаус Майклсон.

– Здравствуй, Ник. Это Кол, мне нужна твоя помощь, – сделав пару затяжек, произнёс я.

– Чей-то разгневанный папаша опять "шьёт" на тебя дело? – Он теперь всю мою жизнь будет вспоминать тот случай, ну смейся, смейся…

– Нет, это касается придурка Номбери. К нам поступила девушка с концлагеря. Она просто сильно напугана, ей нужна реабилитация, но он этого не понимает и собирается пичкать её таблетками. Этот старый хрыч погубит её. Позвони ему, убеди или прикажи, чтобы он разрешил мне забрать её.

– Девушка, разумеется, очень красива и мила. И, ты не смог удержаться? – Ах ты, наглая морда! Успокойся, Кол.

– Тут другое. Я просто хочу ей помочь. Она чуть ли мне в дочери не годится. У меня даже в мыслях не было спать с ней.

– Ладно, не оправдывайся, – и не собирался. Чёрт, сигареты кончились – Через час можешь забирать свою "доченьку", – сукин сын… вот нужна будет тебе моя помощь я ох, как пошучу…

– Спасибо, Ник.

Так, нужно сходить в аптеку и взять всяких бинтиков и прочей фигни. Что-то нужно из одежды… Похоже, придётся ехать в торговый центр…

Обратно в клинику я вернулся уже на закате.

На крыльце стоял Джереми. Он быстрыми шагами подошёл к машине. К добру ли это?

– У тебя всё-таки получилось сукин ты сын! – на всю улицу заорал Джереми, затем улица залилась хохотом.

– Получилось, получилось, – закрывая машину и всё ещё смеясь, сказал я.

– Но, как? – в коридоре спросил он.

– Знаешь, хорошо быть Майклсоном. Где она?

– Пока в палате. Номбери злой, как собака. Грозится тебя уволить.

– Я уже думал об этом. Поможешь мне "погрузить" Калли? – Джереми удивлённо поднял брови.

– Калли? – я состроил невинную рожицу.

– Ну, ей же нужно имя, – оправдывался я у её палаты, – Я войду один.

Она лежала на матрасе, завернувшись в одеяло. Я тихо подошёл и наклонился над ней.

– Калли, пора уезжать, – промурлыкал я ей на ушко. Она вздрогнула и, наверное, даже задержала дыхание, – Не бойся. Вставай, Каллиста, – она не реагирует, – Я знаю, ты не спишь. Ну, хорошо. Я сам тебя отнесу.

Я резко подхватил её на руки и сразу прижал к себе. На обеде всё же было хорошо. Калли хотела закричать, но я жёстко заткнул ей рот ладонью. Наши лица были напротив и в крайне близком расстоянии. Была бы на её месте другая девушка я бы её уже трахнул за этот взгляд. О, чём я думаю…

– Я не причиню тебе боли. Верь мне,– прошептал я. Она так на меня смотрела, как забитый щенок. Какая она хрупкая, комочек страха и боли. Я закутал её в одеяло, чтобы никто её не видел.

– Пошли, – пробурчал я Джереми на выходе из палате. Калли спокойно лежала на моих руках. Я чувствовал её дыхание на своём плече. На крыльце я бросил Джереми ключи, чтобы он открыл машину и переложил покупки с заднего сидения на переднее.

– Всё готово.

– Спасибо, Джереми.

– Езжай, давай, а то ты очень подозрительно смотришься с ней на руках. Она в порядке?

– Да, – нет. Нужно ехать, а то под одеялом ей душно.– Пока, Джер. Увидимся.

Я положил её на заднее сидение.

– Ложись, как тебе удобно, Каллиста, – она и не двинулась. Я сел за руль и на всякий случай заблокировал двери и окна.

Мы были уже на полпути к дому, как она села и вылезла из-под одеяла. Всю оставшуюся дорогу она смотрела в окно. Как же хочется курить. Управляя одной рукой, а другой, рыская в пакетах, я нашёл пачку сигарет. Вернувшись в исходную позицию, я увидел в зеркало заднего вида Калли изучающую меня, когда она увидела, что я её заметил, она быстро опустила глаза вниз и вжалась в сидение.

– Ты боишься меня? – выпуская клубы дыма, прошептал я. Она кивнула головой, – Если, тебе что-то обо мне сказали плохое, то не верь им. Это они зло, я, лишь хочу помочь, – Калли опять кивнула, не поднимая головы, прижала свои ноги к груди.

Примерно через час мы приехали домой.

– На своих двоих до дома дойдёшь, не убежишь? – Она затрясла головой в знак отрицания. Я разблокировал двери, сгрёб все покупки с переднего сидения, открыл её дверцу, загрузился по-полной покупками с багажника, а она так и не вылезла из машины. Фух.... спокойно Кол, это пустяк, не срывайся на неё. – Каллиста, я сегодня "немного" устал и я буду тебе очень благодарен, если ты сама войдёшь в дом, – она нерешительно вышла из машины. Калли встала напротив меня, опустив голову вниз и рассматривая собственные пальцы. Хорошая фигура, но нужно хорошо кушать. Чёрт, о чём я… – Иди вперёд к двери, я за тобой.

Она шла, неуклюжа, немного качаясь. Ей неловко в моей компании. Я её понимаю, мы впервые увиделись утром, а сейчас вечер и она уже у меня дома. Она встала сбоку от двери и всё разглядывала собственные грязные руки. Чёрт, руки заняты.

– Калли, не могла бы ты достать ключи из моих брюк и открыть дверь, руки заняты, – она не поднимая головы, подошла ко мне и дрожащими руками взяла ключ. Калли подошла к двери и не знала, куда ключ девать. Я решил, молча понаблюдать, что она предпримет. Через минуты две она вставила ключ в скважину, повернула и раскрыла дверь.

– Молодец. Проходи, знакомься с новым домом, – она нерешительно прошла в коридор. Даа, у меня всё-таки уютно и красиво. Совсем не похоже на холостяцкую берлогу, ну так имея стольких баб… – Смелее, я пока разложу покупки.

Буквально за минут десять-пятнадцать я всё разложил, приготовил ванную для Калли и переоделся в домашнее.

– Каллиста, – звал я, выходя из ванной в коридор. Нашёл Калли я в гостиной, она рассматривала книги, – Калли, – машинально повторил я, она быстро захлопнула книгу и отстранилась к стенке, опустив голову и опять рассматривая свои руки. Я подошёл к ней и опустился на колени, этакий психологический приём.

– Почему, ты боишься меня? – я положил свои руки на её. Она отдёрнула их и повернулась ко мне спиной, – Поговори со мной. Я должен знать, как тебе помочь.

– Я была одна среди мужчин. Меня защищал, только Святой Отец. А когда его не было, то они приставали ко мне… Я забивалась в углы, но они всё равно меня касались…, – и она опять замолчала. Малышка…

– Бедняжка, я ничего подобного не собираюсь с тобой делать. Не бойся меня и моей заботы. Я хочу тебе помочь. Пойдём в ванну, тебя нужно помыть и обработать раны. Пойдём со мной. – Она послушна, поплелась в ванну.

Мы вошли в ванну, я закрыл на всякий случай дверь.

– Раздевайся, – она подняла на меня свои щенячьи глазки, – Не бойся. Я всего лишь тебя помою и обработаю все раны. Ты ведь не знакома со всеми этими процедурами? – она потрясла головой и скинула с себя тряпку. – Садись в ванную, – Калли послушно начала садится, но вода для неё оказалась горячей, я добавил немного холодной и она помаленьку села. Она начала немного вздрагивать и шипеть. – Щиплет? – она кивнула головой и виновато посмотрела на меня. – Ничего страшного, потерпи немного, – она опять кивнула. Я сел на рядом стоящий стул и взял кувшин с тёплой водой. – Запрокинь голову и закрой глаза, – она сделала всё, как я сказал. Я намочил её волосы и начал щедро лить шампунь. У неё красивые и очень длинные волосы. Я начал массировать ей голову и заодно проверять на наличие травм. Всё в порядке. Я помыл ей голову, на три раза, чтобы наверняка. Вытер голову и замотал её в мягкое полотенце. – Можешь открыть глаза, – она открыла их и сразу стала ощупывать голову. – Это полотенце, оно впитает воду с волос. Сядь так, чтобы не намочить голову. А, лучше встань и придерживай полотенце руками, – она сделала всё, как я сказал. Намылив мочалку, я начал её мыть.

Начал с шеи: чистая, тонкая. Руки: худые, тонкие, кое-где синяки, на предплечье след от пореза, костяшки рук разбиты в кровь и был виден гной, пробитые вены от откачивания крови для фашистам. Грудь: на ключице и под рёбрами порез, бока в синяках. Спина практически вся в ссадинах и синяках. Ноги тоже во множественных синяках и порезах. Когда я закончил свою работу, я протянул ей полотенце и заметил, что она вся покраснела. Хах… интересно…

Я закутал её в полотенце, взял на руки и понёс в её новую спальню. Она удивлённо на меня посмотрела…

– Нужно обработать и замотать твои раны, – она опять кивнула и опустила голову.

Я принёс её в комнату и посадил на кровать, на столе уже лежало всё что нужно.

– Начнём с ног, – она ели улыбнулась и кивнула. Раны на ногах были не такие глубокие, но всё ровно она чуть ли не заехала пяткой мне в челюсть. Дальше пошли руки, сложнее всего было с костяшками. Дошло до слёз и визга, но я, же сильнее.

– Калли, надо обработать вторую ладонь, – упрашивал я её, она забилась в угол и не давала мне вторую руку, – Я знаю, как это больно, но нужно обработать, чтобы рука не загнила и тебе её не отрезали. – Грубо высказался я, она заревела. Я перешёл к ней на пол и обнял её, она всё придерживала свою обработанную кисть и плакала. Калли была не против, что я её обнял и поглаживаю по голове, неужели и в правду так больно, – Прости, но я должен, – прошептав, я заломил ей вторую руку, придавил её своим телом так, что она не могла пошевелиться и начал обрабатывать вторую кисть. Она кричала, пыталась биться, но нет. Я всё сделал быстро – обработал, вычистил, замотал. А, потом мы довольно долго просидели на полу. Я сидел на полу, прижав её нервно вздрагивающие тело к себе, она сидела на одном моём колене и прижимала свои ладони к груди. Полотенце слетело с головы, я весь был облеплен влажной сетью волос. Чтобы она успокоилась, я поглаживал её одной рукой по плечу и поцеловал в чистый лобик. Сначала она рыдала, постепенно она стала успокаиваться.

– Калли, мне ещё тебе тело нужно обработать и, наверное, распухшую губу. Такой боли больше не будет, обещаю, – она опять молча, кивнула. Дальше и в самом деле всё прошло по сравнению с руками гладко. Губу я не стал обрабатывать, должна и так зажить. Из шкафа я достал плавки, пижаму и халат.

– Вот, одевай. В этом ты будешь спать. В халате необязательно, так если что. Давай я тебе расчешу? – она кивнула и молча села на кровать.

Я очень долго расчёсывал её волосы, какие же они длинные и спутанные, но зато какие потом стали мягкие и волнистые.

– Ты хочешь, есть? – она затрясла головой. – А, пить? – она кивнула, – я принесу тебе соку.

Я поставил на тумбочку банку с соком и стакан.

– Захочешь пить, пей. Если, хочешь, есть, скажи. Ванная с туалетом ты знаешь где. Ну, в общем, это твоя спальня, можно сказать твой дом. На сегодня всё, хочешь, осмотрись, хочешь спать ложись. Сегодня я буду спать на матрасе у твоей кровати, вдруг ты убежишь. Хорошо? – она кивнула – Так, что ты хочешь чем-нибудь заняться?

– Я спать.

– Спокойной ночи, Калли. Скоро приду, – надо бы перекусить, курнуть да спать.

Набив желудок, я пошёл на балкон и выкурил две сигареты. Что она пережила… Как она жила… И, она всё ровно осталась человеком. Всё-таки она сильная, хоть и такая хрупкая… Насыщенный сегодня денёк был… Хах…

Ну, ладно последнюю сигаретку и спать…