Владислав Крапивин

Человек рождается, чтобы радоваться жизни. Смотри, какое чистое небо, какая весна, смотри, сколько на земле интересного. Когда радуешься, разве спрашиваешь, зачем? Радуешься, вот и все.

«Эти рисунки всегда были открытием… – рассказывает писатель, – и в то же время они были встречей со старыми

Шурику стало хорошо-хорошо, словно кто-то подошёл сзади и ласково обнял его за плечи. Так же хорошо бывает ещё, когда пригладит волосы неожиданный тёплый ветер или когда с закрытыми глазами лежишь на траве, и солнце щекочет лицо мягкими лучами…Шурик снова окинул взглядом свой птичий город и подумал, что совсем скоро прилетят скворцы.Весна…

Люди, живущие скучно, тупые и недобрые, не терпят иной жизни — светлой и честной. Не терпят людей с прямыми мыслями и открытым взглядом.

И учись летать высоко и смело.Ты сумеешь. Если тяжело будет - выдержишь, если больно - вытерпишь, если страшно - преодолеешь. Самое трудное знаешь, что? Когда ты считаешь, что надо делать одно, а тебе говорят: делай другое. И говорят хором, говорят самые справедливые слова, и ты сам уже начинаешь думать: а ведь, наверно, они и в самом деле правы. Может случиться, что правы. Но если будет в тебе хоть капелька сомнения, если в самой-самой глубине души осталась крошка уверенности, что прав ты, а не они, делай по-своему. Не оправдывай себя чужими равильными словами.

...ежели разобраться, что такое счастье? Это — жизнь без страха…

Счастье - когда счастливы те, кого любишь. И когда они есть - те, кого ты любишь...

Это сбудется, сбудется, сбудется,

Потому что дорога не кончена.

Кто-то мчится затихшей улицей,

Кто-то бьется в дверь заколоченную...

Кто-то друга найти не сумел,

Кто-то брошен, а кто-то устал,

Но ночная дорога лежит

В теплом сумраке августа...

Разорвется замкнутый круг,

Рассеченный крылом, как мечом.

Мой братишка, мой летчик, мой друг

Свой планшет надел на плечо...

Сказка стала сильнее слез,

И теперь ничего не страшно мне:

Где-то взмыл над водой самолет,

Где-то грохнула цепь на брашпиле...

Якорь брошен в усталую глубь,

Но дорога еще не кончена:

Самолет межзвездную мглу

Рассекает крылом отточенным.

Он, быть может, напрасно спешит

И летит он совсем не ко мне.

Только я в глубине души

Очень верю в хороший конец...

Смешно думать о какой-то двойке по английскому языку, когда рядом, на улице Чехова, живет мальчишка, не видящий неба, облаков, солнца. И вообще ничего. Ни-че-го. Ни малейшего проблеска света.

– Ничего… – сказал Генка и вдруг понял полную безнадежность этого пустого черного слова. Не было в этом слове даже самой крошечной, самой слабой искорки. Только непроницаемая тьма. Ничего и никогда…

Но как это можно?! Так не бывает!

Помните, летним вечером зовут вас с крыльца, а вы просите: «Ну, еще пять минуток!» Но пять минуток проходят, как одна, и все равно пора домой, из-под звезд, из веселой страны игр — в скучные комнаты. И, засыпая, вы знаете, что такого вечера больше не будет никогда.