Юрий Буйда

не добивавшийся их силой, на такое способен. Но когда всё было кончено

Однажды я сказал, что люди, грызущие семечки,- жалкие недоумки и обыватели.

Отец ответил мне примерно следующее: "Человек, грызущий семечки, это и есть тот человек, ради которого случаются все войны и революции. Он сидит на лавочке и грызёт семечки, и мимо него несут то Ленина, то Сталина, а он грызёт семечки. Колесо, парус, весло, Достоевский, пулемёт Максима и атомная бомба - всё ради человека, грызущего семечки. Ради обывателя, который грызёт семечки вот в таком маленьком городке, как наш. В маленьких городках история делается, а в столицах она записывается. И историю эту делает человек, грызущий семечки, потому что он убирает трупы, вставляет стёкла, жарит яичницу и даёт сыну десять копеек на кино. Он беден, прост, наивен, он никогда не напишет "Войну и Мир", не изобретет порох и не выговорит слово "экзистенциализм", но государство - ради него. Оно не для гениев - для неудачников, для простаков и увечных. У нас человек, грызущий семечки, это тебе не французский человек, грызущий семечки. Наш вместе с другими, такими же как он, был вынужден воевать, и кровью срать, и по лагерям кайлом махать. А потом вернулся домой, сел на лавочку и принялся за свои семечки. Ось мира, его оплот и ограда. И если ты однажды заглянешь в душу человека, грызущего семечки, и не найдёшь там ни любви, ни ненависти, ни пропастей, ни высей, ни дьявольской тяги к саморазрушению, ни страсти к божественному полёту, - грош тебе цена"

– Входи. В старину в русском языке слова «убит» и «избит» были синонимами, поэтому, если речь шла об убийстве, к слову «убит» добавлялось «насмерть», «до смерти». Понятно, что я не стал донимать Юга этими филологическими рассудизмами. – Где Шаша?

В Праге я едва уцелел в схватке с глиняным монстром, в Саксонии меня пытались затоптать свиньилюдоеды, а оспина на моей левой щеке  – это след ядовитой слюны каркассонской ведьмы. В

надежду и огонь, то есть наделил их свободой

...книги из частных библиотек — с экслибрисами и дарственными надписями: «Благоуханной Софочке от многотерпеливого Б., с трепетом», «Ницшеанке от ницшеанца», а в углу лежали покрытые пылью подшивки старых газет — в одной из них я наткнулся на объявление: «Поэт-безумец, мистический анархист, ходящий над безднами, призывает из далей ту, что дерзнет с ним рука об руку пройти житейский путь и познать все»

Трагедия сейчас никому не нужна, потому что и в России, и в мире все больны, все слабы, а трагедии нужны только сильным и здоровым людям, но не нынешним сильным и здоровым людям, потому что они сегодня поголовно - качки и дебилы, такова уж эпоха, которая нам выпала, эпоха, не заслуживающая ни оплакивания, ни осмеяния...