Татьяна Мастрюкова

сказала, что все хорошо и она меня спасет. А уж папа вообще прогонит любого злодея. Опять захотелось поверить в это

Мама медленно, не меняя позы, повернула ко мне лицо. Она улыбалась. Но это была не ее улыбка, не мамина. Словно кто-то растянул ее губы, но глаза оставались пустыми. Я ни разу не видела, чтобы она вообще кому-то так улыбалась. В этом застывшем лице было что-то жуткое, и мне даже пришлось мысленно одернуть себя: это же моя мама! Она молчала и улыбалась.

А на живой-то душе все лучше стоит,  – говорил дед Власий. – Хотя бы на петухе, на козле, на собачьей голове. Думаешь, почему в новый дом первой кошку запускают или петуха? А потому, что их душу отдают доможиру вместо хозяйской. Кто первым в дом войдет, первым и помрет. Зато умилостивит домовейку. Тот-то все одно свое возьмет, только с прикупом, если сразу голову не посулить.

Чтобы поддерживать имидж, тетя ходила только