Тати Блэк

ещё раз воскресить в голове события вчерашнего вечера. Итак, хорошо это или плохо, но воспиталка, запустившая в него мячом, ему, определенно, совершенно не привиделась. Эта Татьяна, прости Господи, Борисовна. Славик, вероятно, не почудился тоже – данный вывод Роберт мог сделать по тому храпу, доносящемуся сейчас из гостиной, что был хорошо знаком ему еще со студенческих времён. Краем сознания Роберт отметил, что у его домработницы, похоже, завтра будет плохой денёк, потому как крепким желудком Печенька никогда не славился. И лучше даже не представлять, что сделалось теперь с дорогущим французским ковром Саванери, постеленным на

, бывшая, соответственно, и матерью отца Нино, – бабушкой. Казалось немного странным, что эти люди, которых она видела впервые в жизни, приняли ее вот так – просто и безоговорочно, и сама Нино вдруг почувствовала то, ради чего сюда ехала – принадлежность

концов, в этом не было для нее ничего нового – она не воображала себя незабываемой для