Михаил Энгельгардт

тогда для всех стало очевидным

мая интересная. – Это все, – говорит Том. – Все? – повторяет Джим в изумлении. – А что же сделалось с верблюдом? – Не знаю. – Господин Том, ражве об этом дальше не скажано? – Нет. Джим недоумевал с минуту и сказал: – Ну, уж это такая самая плохая скажка, что я хуже и не слыхал. Пришла на такое место, где интерес раскалился докрасна, да ии стала. Нет, господин Том

выглядел не опаснее коровы. Я думал тогда и думаю

образование Эдгара отправили в университет в Ричмонде, тогда только что основанный.

– Том! Ответа не было. – Том! Ответа не было. – Куда подевался этот мальчишка, не постигаю! Том! Старая леди опустила очки и взглянула поверх них, осматривая комнату, потом приподняла очки и взглянула из-под них. Сквозь очки она редко или никогда не смотрела на такую мелочь, как мальчик, так как это была ее парадная пара, гордость ее сердца, заведенная ради

чтобы заставить взрослого или мальчика желать что-нибудь, нужно сделать это труднодостижимым.

Такова уж извращенность человеческой природы - она предпочитает отдаленное и неясное близкому и определенному