Александр Тамоников

ронам, потом Сосновский вел Юнге, а за ним Шелестов – инженера. Замыкал колонну третий словацкий

Как  школьный учитель. Или артист. Офицеры невольно переглянулись. Такую характеристику Захарову еще никто не давал. Старший лейтенант второй раз продемонстрировал фотокарточку. – Это он? – уточнил Михаил. – Да, это он, – кивнул Гусев. – А что, его тоже поймали? – Поймали, Сережа, – ответил парень. – Хоть и позже, чем тебя. Собеседник как-то странно усмехнулся. – Я сказал что-то смешное? – уточнил

складов и магазинов. Прогулки по городу в вечернее и ночное время превращались в опасное

докажет, ведь оба бежали через линию фронта. Оперативники слушали молча, разглядывая, как вертится

смысле, исключать, – добавил Антон Беженцев, сидящий рядом с водителем. – Я бы предпочел координировать работу правоохранительных органов, – важно надувая щеки, сообщил молодой, но перспективный

бок лягут… Не станут по ним стрелять, если не самоубийцы. Будут ждать до последнего. Невыгодно

ного времени. Край неба уже стал розовым от занимающегося

натворила эта сволочь, если бы не поймали. – Рады стараться, – скромно сказал Николай. – Что там Пан? – спросил

в плену наш командир оказался. Ведь мальчишка совсем, год как после курсов. Лейтеха наш… Мы его Сомик называли за глаза, потому что фамилия Сомов. И глаза такие большие, навыкате, губешки

, даже если он живет в спокойствии и уюте. Без любви человек мертв. Ибо любовь, как известно, и есть сама жизнь.