Цитаты из аудиокниги «Маскарад», страница 4

Я трус - да вам не испугать

И труса.

Да, да, ты прав: что женщине в любви?

Победы новые ей нужны ежедневно.

Пожалуй, плачь, терзайся и моли -

Смешон ей вид и голос твой плачевный,

Ты прав - глупец, кто в женщине одной

Мечтал найти свой рай земной.

Всё, что осталось мне от жизни, это ты:

Созданье слабое, но ангел красоты:

Твоя любовь, улыбка, взор, дыханье...

Я человек: пока они мои,

Без них нет у меня ни счастья, ни души,

Ни чувства, ни существованья!

Романа не начав, я знал уже развязку

Князь

...

Коль знаешь ты меня, скажи, кто я таков?Маска

Ты! бесхарактерный, безнравственный, безбожный,

Самолюбивый, злой, но слабый человек;

В тебе одном весь отразился век,

Век нынешний, блестящий, но ничтожный.

Наполнить хочешь жизнь, а бегаешь страстей.

Все хочешь ты иметь, а жертвовать не знаешь;

Людей без гордости и сердца презираешь,

А сам игрушка тех людей.

О! знаю я тебя...Князь

Мне это очень лестно.

Ты молода летами и душою,

В огромной книге жизни ты прочла

Один заглавный лист, и пред тобою

Открыто море счастия и зла.

Иди любой дорогой.

Надейся и мечтай — вдали надежды много,

А в прошлом жизнь твоя бела!

Ни сердца своего, ни моего не зная,

Ты отдалася мне — и любишь, верю я,

Но безотчетно, чувствами играя,

И резвясь, как дитя.

Но я люблю иначе: я все видел,

Все перечувствовал, все понял, все узнал,

Любил я часто, чаще ненавидел,

И более всего страдал!

Сначала все хотел, потом все презирал я,

То сам себя не понимал я,

То мир меня не понимал.

На жизни я своей узнал печать проклятья,

И холодно закрыл объятья

Для чувств и счастия земли...

Так годы многие прошли.

О днях, отравленных волненьем

Порочной юности моей,

С каким глубоким отвращеньем

Я мыслю на груди твоей.

Так, прежде я тебе цены не знал, несчастный!

Но скоро черствая кора

С моей души слетела, мир прекрасный

Моим глазам открылся не напрасно,

И я воскрес для жизни и добра.

Но иногда опять какой-то дух враждебный

Меня уносит в бурю прежних дней,

Стирает с памяти моей

Твой светлый взор и голос твой волшебный.

В борьбе с собой, под грузом тяжких дум,

Я молчалив, суров, угрюм.

Боюся осквернить тебя прикосновеньем,

Боюсь, чтобы тебя не испугал ни стон,

Ни звук, исторгнутый мученьем,

Тогда ты говоришь: меня не любит он!

Что ныне женщина? создание без воли,

Игрушка для страстей иль прихотей других!

Имея свет судьей и без защиты в свете,

Она должна таить весь пламень чувств своих

Иль удушить их в полном цвете...

Люди, когда страдают, обыкновенно покорны; но если раз им удалось сбросить ношу свою, то ягнёнок превращается в тигра; притеснённый делается притеснителем и платит сторицею — и тогда горе побеждённым! . .

«Но я люблю иначе: я все видел,

Все перечувствовал, все понял, все узнал,

Любил я часто, чаще ненавидел,

И более всего страдал!»

Да, это свыше сил и воли! . .

Я изменил себе, я задрожал,

Впервые во всю жизнь . . . давно ли

Я трус? . . трус . . . кто это сказал . . .

Я сам, и это правда . . . стыдно, стыдно,

Беги, красней, презренный человек.

Тебя, как и других, к земле прижал наш век,

Ты пред собой лишь хвастался, как видно;

О! Жалко . . . право, жалко . . . изнемог

И ты под гнетом просвещенья!

Любить . . . ты не умел . . . а мщенья

Хотел . . . пришел и — и не мог!